о магазина например. Иногда сам ходит в парикмахерскую, но без особой охоты. То ли опасается, то ли ему одному банально скучно.
И вот они выбираются на набережную. Сашка с сожалением отмечает, что не так уж тут и безлюдно. Отдыхающие – они такой народ, их ничто не остановит. Если нельзя купаться, они будут лежать на пляже и восхищаться вздымающимися волнами. Если пойдет дождь, рассядутся по прибрежным кафе, где невероятно дорого и точно так же невкусно. Зато с видом на море. Это самое главное! Они на этот вид целый год копили, и теперь не готовы пропускать даже полдня из оплаченного времени.
Сашка сама не замечает, что ворчит вслух. Всеволод Алексеевич удивленно цокает.
– Что-то ты, девочка, не в духе. И на берегу бывают чудесные кафешки. Вон в той, например, должны подавать черноморских мидий в винно-сливочном соусе. Хочешь попробовать?
– А вы откуда знаете?!
– Логотип узнал. Сетевое заведение, у них в Москве несколько очень приличных ресторанов.
– С черноморскими мидиями? – недоверчиво уточняет Сашка.
– Да. И с устрицами. Но устриц я тебе, пожалуй, не стану предлагать. Что-то мне подсказывает, что тебе не понравится.
– Наверняка, – фыркает Сашка. – Столичный понт, главный натюрморт Инстаграма. У каждой уважающей себя бл… бабы должно быть фото устриц на подушке из колотого льда.
Всеволод Алексеевич смеется и обнимает ее за плечи, направляя к ресторану.
– Да, Сашенька, тебя срочно нужно покормить. Мидиями и обязательно десертом, чтобы подобрела.
Сашка не хочет никуда идти. Она будет жрать, а он на нее смотреть? Только-только сахар в норму привели после недавних скачков, он три дня на гречке и огурцах. Можно бы уже и расширить рацион, но не винно-сливочными подливками, уж точно. Если только попросить для него просто мидии, без специй и соусов. Но Всеволод Алексеевич уже распахивает перед ней двери ресторана. Почти пустого, что удивительно. Все кафе на берегу битком из-за шторма, а здесь только один столик занят. Девушка с жидкими белыми волосами и какой-то мужик вместе с ней, других посетителей нет.
Они садятся за столик возле окна, как раз напротив той пары, официант тут же приносит меню. Туманов тянется за очками.
– Всеволод Алексеевич, судя по отсутствию людей, здесь либо очень невкусно, либо…
Сашка открывает меню и едва сдерживает удивленный возглас.
– Либо запредельно дорого! – продолжает она. – Да они обалдели, что ли?! Всеволод Алексеевич?
Он как-то подозрительно завис. Сашка поднимает на него глаза и видит, что он внимательно разглядывает сидящую рядом пару.
– Всеволод Алексеевич, вы чего? Случилось что-то?
– А? Нет, Сашенька, все в порядке. Так что мы заказываем, ты выбрала?
– Да у них ценники…
– Саша!
Он царственным жестом подзывает официантку. Заказывают две кастрюльки мидий, итальянский десерт для Сашки и чай с горными травами для Туманова.
– И, будьте добры, бутылку «Моэт» от меня на соседний столик, – вполголоса добавляет Всеволод Алексеевич. – Скажите, что от старого друга.
У Сашки глаза на лоб лезут. Она понятия не имеет, что такое «Moet», но догадывается, что не лимонад. И что вообще происходит?
– Может быть, ты тоже хочешь шампанского? – предлагает Туманов. – Компанию не составлю, но морально поддержу.
– Не хочу. Вы знаете тех людей?
Всеволод Алексеевич спокойно кивает и ждет, что будет дальше. Сама невозмутимость, удав. В таких заведениях он как рыба в воде и смотрится за столом с полной сервировкой, сверкающими ножами-вилками, белоснежными салфетками и прозрачными бокалами весьма органично. Сашка далеко не так в себе уверена. Правда, за последний год тоже попривыкла, он часто вытаскивает ее куда-нибудь. Но она смотрит на красное платье девушки за соседним столом, на ее открытые плечи и распущенные длинные волосы, и понимает, что та гораздо лучше вписывается в интерьер, чем она, Сашка.
Официант тем временем подносит паре бутылку шампанского в ведерке. Что-то говорит, склоняясь над столом. Девушка удивленно оборачивается. Всеволод Алексеевич царственно ей кивает, слегка улыбаясь. Но не делает попыток подняться, подойти. Та тоже не спешит к их столику. Ну да, ей еще с собственным кавалером объясняться, который не выглядит особенно обрадованным.
Сашка молчит. Потому что устраивать расспросы в стиле «а кто это?» пошло и банально. Кто бы ни был, Сашке какое дело? Она ему не жена, чтобы скандалы закатывать. Но платье и длинные волосы она теперь рассматривает внимательнее. И личико, мелкое, кукольное, с маленькими губками и круглыми глазками. На жену Рубинского похожа, какой та была лет тридцать назад.
– Ее зовут Анна, если тебе интересно, – спокойно произносит Всеволод Алексеевич, ловко извлекая мидию из раковины специальным ножичком. – Фамилию не вспомню.
У Сашки наконец-то складывается мозаика. «Анечка, моя племянница». То-то Сашке кажется, что она где-то видела белокурую куклу. Магнитогорск? Бокситогорск? Светлогорск? Черт его знает, в маленьких городах на удивление похожие гостиницы и концертные залы. А Всеволод Алексеевич выходил в одном и том же костюме, с одним и тем же репертуаром. Спутать не мудрено. Ирония судьбы, Сашка поселилась в той же гостинице, что и он. А впрочем, что удивляться? Там, может, одна гостиница и была на весь город. Как раз рядом с концертным залом, только дорогу перейти. После концерта Сашка спустилась в ресторан гостиницы, жутко хотелось выпить чего-нибудь покрепче. И едва успела заказать «Мартини», как увидела его. Веселого, довольного, в распахнутой на груди рубашке, с сияющими глазами. И c Анечкой, на чьей подтянутой попе покоилась его крепкая рука. К нему вот так же, как сегодня, подскочил официант. И Туманов попросил сразу принести ему мяса, а для «Анечки, моей племянницы» что-нибудь сладенькое.
– Племянница, да, Всеволод Алексеевич? – не может удержаться от шпильки Сашка.
Если бы он смутился или покраснел! Ухмыляется.
– По официальной версии. Я надеюсь, сцены ревности не будет?
– Я вам не жена.
Сашка отвечает спокойно. Но его перекашивает. Надеялся, что Сашка переведет все в шутку, поддержит его ироничный тон?
– То есть все-таки будет, – констатирует он. – Саша, ты ведь понимаешь, что теперь я только твой? Боюсь, такое счастье никто больше и не захочет.
Ага, а то он быстренько бы нашел покрасивее. С длинными волосами и чтобы платья носить умела. И обязательно чтобы на жену Рубинского была похожа. У него почти все бабы одного типажа были. Куклы. Нравится ему, вкус такой у человека. Или правда очень хотелось такую же, как жена «заклятого друга»? И нет, Сашка не ревнует. Отревновала уже, перебесилась еще тогда, когда его похождения ее никоим образом не касались.
Сашка пожимает плечами.
– Я давно иллюзий не питаю. Знаете, Всеволод Алексеевич, когда выплывали ваши очередные подвиги, мне всегда было обидно за Зарину.
– Что?
Он даже вилку отложил, хотя не успел съесть и половины.
– Ты же ее ненавидишь!
– Кто вам сказал?! Я считаю, что она неправильно себя вела по отношению к вам в последние годы. А вы себя по отношению к ней – все предыдущие. Но это ваши с ней проблемы. Мне просто по-человечески ее жалко было, когда у вас очередная Машенька, Анечка, Настенька появлялась.
Хмурится. Не хочет обсуждать. Ну надо же, наконец-то они нашли тему, в которой не приходят ко взаимопониманию. Сашка ждала, когда же это произойдет. Тем временем кукла в красном платье и ее спутник поднимаются из-за стола и уходят. Но Туманов этого не видит, он смотрит на Сашку.
– Саша, ты не понимаешь. Артисту, музыканту да вообще любому художнику нужно вдохновение. Для мужчины вдохновением служат женщины.
– Молодые и еще не надоевшие, как жена. Все я понимаю прекрасно. Я перестала понимать, когда на роль музы вы стали выбирать откровенных содержанок. У которых на лице и в профиле в инстаграме написано, что они спят с папиками за деньги. Чуть ли не прайс вывешен. Тупеньких и потасканных, глупых как пробки, не способных даже три банальные фразы в соцсети без ошибок написать. Ну таких-то зачем? С ними даже поговорить не о чем. Неужели нельзя найти такую, с которой бы по любви? Вам не противно было?
– Саш, ты правда не понимаешь? Не понимаешь, что после определенного возраста выбирать мне уже не приходилось? Очередь готовых «по любви» уже не стояла.
– Стояла, – тихо говорит Сашка. – Но там, куда вы не смотрели.
И отворачивается к окну. Море бушует, волны аж до набережной добегают. Красиво.
– Саша, я ведь не знал.
Знали. Но мы были страшненькие. Без платьев и каблуков, не с кукольными чертами. Сложные, со своими проблемами, старыми травмами и большими тараканами в голове, марширующими под ваши песни. А с куклой из инстаграма проще. Ей нужны только деньги, а не ваша бессмертная душа. «Если б душу можно было целовать, к ней прильнул бы, словно к лунному лучу. Как бедны на свете те, чья цель – кровать. Моя цель – душа твоя. Ее хочу». Сашкин любимый Евтушенко. Девочки из инстаграма и фамилии такой не знают. Но они для него лучше. Проще и веселее. Они не будут реветь в подушку по ночам, им не о ком реветь. Если завтра ты не позвонишь, они найдут нового спонсора, с которым поедут на море, жрать мидий и устриц. Никаких претензий и обязательств, никаких лишних эмоций. Чертовски удобно!
– Пойдем домой?
Сашка кивает. Туманов кидает на стол деньги, даже не удосужившись попросить счет. Подает ей руку, помогая встать, придерживает дверь. Погода испортилась окончательно, дует сильный ветер, над морем огромные черные тучи. Сашке нравится. Она любит грозу, любит разгул стихии. Лучше бы дома сидеть в такие моменты, конечно. Но не сегодня. Сейчас Сашке даже хочется, чтобы пошел дождь. Ливень. Чтобы намокнуть до трусов. И идти по набережной босиком, потому что в туфлях противно хлюпает. Смотреть, как люди прячутся под навесы, и делать вид, что тебе все равно. Плевать, что ты можешь заболеть, простудиться. Что на тебя может свалиться какая-нибудь вовремя не обрезанная трухлявая ветка. Или молния ударит. Или даже смерч на сушу выйдет, мало ли!