На обратном пути Тимофей помог поднять коляску на нужный этаж, затем спустился вниз за подарками. Пока его не было, я задумалась. А разве он не должен быть зол? Или хотя бы обижен? Стоило ли мне извиниться за свою грубость во время нашей прошлой встречи?
Глава 22
— Мама, посмотри! Это же Стелла и Брендон! — вбежала в ванную Машка, где я меняла Славику памперсы. Все-таки неудобно было перед Тимофеем. Мне то ничего, но для посторонних запашок стоял не из приятных.
Я взглянула на двух кукол Винкс, и улыбнулась.
— Красивые. Теперь будешь играть с ними.
— Да! Я их поженю! Они же так любят друг друга!
— А обязательно женить?
— Конечно! Иначе детей не будет, и магия исчезнет, — смешно округлила она глаза, пытаясь передать весь тот ужас, в случае разрыва ее любимых героев из мультика.
— Сходи побудь с дядей Тимом. Сейчас я выйду.
— Угум! Мама, — она подошла ближе и шепотом сказала, — он больше не воняет сигаретами, заметила? Это значит, что он исправился?
Тихий смех вырвался из моих уст. Господи, и откуда у этих детей столько вопросов, наблюдательности и, главное, неожиданных выводов?
— Да, он теперь хороший мальчик. Так, закрываем двери, а то Славка у нас богатырь, скоро вся квартира познает всю его силушку.
Дочка скрылась за дверью, а я тем временем закончила необходимые процедуры и переодела недовольно кряхтящего сына.
— Ну, все, малыш, не плачь. Мы закончили и идем в комнату.
Правда, на пороге гостиной я застыла, боясь испортить момент.
Тимофей склонился над кроваткой Жени и с нежностью и блуждающей на лице улыбкой гладил ему ручки. Так аккуратно, вероятно, боясь случайно навредить. Все же мои мальчики были очень маленькими, но я была уверена, что вырастут действительно в богатырей. А пока… Я смотрела на мужчину, который волей судьбы стал моим сегодняшним гостем. Странное чувство. Кажется, в прошлый раз из моих уст вылетели не только колкости, но и случайное признание. Нравился ли он мне? Да, давно. Но признаться не хватало сил. Сейчас же, смерть Жени словно развязала мне руки, освободила от бремени, вот только, чем живет сам Тимофей? Есть ли в его сердце хоть капля симпатии ко мне? Осталась ли она?
Внезапно он обернулся и поймал мой взгляд. Я смутилась.
— Извини, — Тим вмиг выпрямился и спрятал руки за спиной. — Просто он начал хныкать, думал, расплачется, вот и подошел.
— Все хорошо. Хочешь подержать? — я сделал пару шагов ближе к нему и протянула Славку. Мужчина растерялся, сразу подобрался и нервно провел ладонями по своим бедрам, будто хотел вытереть ладони прежде, чем прикоснуться. Он немного неуклюже взял на руки моего сына и широко улыбнулся.
— Какой маленький. Я ничего не сломаю ему?
— Нет. Держи крепче.
Тимофей отошел в сторону и присел на диван, не скрывая своего волнения, смотря каким-то не верящим взглядом то на меня, то Славку, и снова на меня.
— Непередаваемые ощущения, если честно, — выдохнул он, и дотронулся пальцем по пухлой щечке.
— А тебе идет, — случайно сказала я, но тут же отвернулась, чтобы не видеть его реакции, зато увидела Машину. Дочка уставилась на нас во все глаза, с каким-то испугом, что ли.
— Солнышко, что случилось?
Она открыла рот и застыла, вероятно решая, озвучивать причину своего страха или нет.
— Просто… Пойду воды выпью. — и выбежала.
— Чего это с ней? — тоже с непониманием ситуации спросил Тимофей.
— Даже не знаю. Изменилась очень. Три недели без меня, а словно годы пролетели.
— Все наладится. Ей надо отойти от случившегося.
— Тим, — посмотрела мужчине в глаза, — что она успела увидеть?
Он отвел взгляд и поджал губы, а затем и вовсе задергал желваками.
— Все видела. Женя умер на моих руках. И она это все видела. Я удивлен, если честно. Думал, замкнется в себе, но рад, что обошлось. У тебя очень сильная дочь, Лиза. Даже мне в мои годы сложно удавалось скрыть скорбь после потери отца. А ведь я мужчина, как никак. И все же, думал налечь на бутылку, утопиться где-нибудь, но дед образумил, дал надежду на месть, и я даже жил ею некоторое время, учился с рвением, а потом просто понял — нет в ней больше надобности. Да и когда не получилось стать самому отцом…
Он замолчал. Видимо, тема детей била ему по самому живому. Следовало разрядить обстановку. Праздник все-таки.
— Будешь чай с кексами? Я еще мясо в духовку кину, через час сможем вкусно отобедать, — постаралась я улыбнуться шире, радостнее.
— Буду. А варенье есть?
— Н- нет, — он что, специально спросил?
— Жаль. Я люблю варенье.
— Вот бы и принес, — наглым образом вырвалось из моих уст. Мы переглянулись и рассмеялись.
А после пили чай, тихо переговаривались, я вновь кормила сыновей, Маша хвасталась своими игрушками в гостиной, пока не наступил вечер. Честно говоря, я думала, Тимофей пошутил, поэтому уйдет раньше, чем опустится солнце. Однако, он удалился лишь на час, чтобы купить фруктов, сока и… варенья. Черничного и малинового.
— Я запасаюсь, — деловито разъяснил он и сложил пакет в несколько слоев. И все это показалось бы даже милым, если бы не одно «но». Внезапная осада моего порога сильно смущала. То месяцами не видимся, то намекаем на временно-постоянную прописку. Выгнать, что ли? Я взглянула на мужчину, по-хозяйски раскладывающего фрукты в корзинку и улыбнулась. Пусть пока остается. Все же Новый Год.
В девятом часу настало время купания. На этот раз Машка будто из кожи вон лезла, показывая, чему научилась. Тимофей держал сначала одного малыша, потом второго, пока мы с дочерью «колдовали». Именно так он и назвал наши действия, удивляясь тому, сколько мелочей и однообразных действий мне приходится выполнять в течении дня. Но более всего мне не нравилось, как он на меня смотрел. Или нравилось? Просто ловить восхищение было приятно, но непривычно. Оттого из рук валилось буквально все. И мое колдунство больше напоминало сдачу экзамена.
Когда дети уснули, и даже Машуня задремала, я наконец-то смогла спокойно выдохнуть.
— Новый Год у нас скучный получится, Тим, — обратилась к мужчине, уплетающему поздний ужин. — Даже твои фейерверки не понадобятся.
— Мне кажется, — сказал он, но запнулся, дожевал мясо и продолжил: — это самое необычное тридцать первое декабря в моей жизни. Как будто попадаешь в другую вселенную.
— Почему?
— В зимние праздники я обычно с пивом у телека, либо с друзьями пьяный в хлам где-нибудь в баре. А утром похмелье, сушняк и раздражительность. А этот Новый Год особенный. Так уютно… — он посмотрел куда-то в сторону, а потом прямо мне в глаза, — и с женщиной, которая очень нравится.
Я замерла от неожиданного признания.
— Извини. Не пугайся, — поспешил успокоить он, — я не буду настаивать ни на чем. Просто позволь иногда приходить, помогать и, может быть, потом, ты сможешь…
— Зачем ты?..
— Говорят, как Новый Год встретишь, так его и проведешь. Я хотел провести его с тобой и с твоими детьми. Потом и пришел, в наглую остался и ем мясо. Кстати, очень вкусное. У меня такое не получается.
— Ты умеешь готовить? — ухватилась я за спасительную соломинку, чтобы перевести разговор в другое русло, менее опасное.
— Только простые блюда. Когда дед совсем плох стал, приходилось за ним ухаживать, вот и приноровился.
— А как же девушки? — он мимолетно на меня взглянул, но тут же уставился в тарелку.
— У меня были серьезные отношения. Года четыре назад познакомился с девчонкой, начали что-то строить. Десять месяцев прошли быстро, она уехала учится за границу, а после сообщила, что нашла себе парня.
— Мда.
— Я огорчился, но что поделать. У нее ветер в голове, а я мечтал о семье, о детях, чтобы возвращаться, а дома меня кто-то ждал. В общем, рано я стареть начал.
— Да ну тебя! — махнула на него рукой и рассмеялась. — Рано ты о старости думаешь. Так на вид и тридцать не дашь.
Тут из комнаты донеслось кряхтение. Я встала и поспешила к сыну, чтобы покачать и успокоить.
— Мама, — прозвучал в полумраке сонный голос Машуни, — а Новый Год уже настал?
— Нет, еще час есть. Поспи.
— Хорошо. Скажешь, когда настанет?
— Скажу.
Я вернулась обратно в кухню и заметила пустые тарелки.
— Ты наелся?
— Да, спасибо. Но подумал, может мне лучше уйти?
— Почему?
— Ты устала. Да и дети спят.
— Глупости. Я еще пол ночи не усну. Увы, но пока кормить приходится не только днем.
— Ясно.
Он помог мне убрать все со стола, оставив только кексы. Я поставила снова чайник, и мы продолжили беседу, в ходе которой вспоминали школьные годы и дорогие сердцу моменты из прошлого. Тимофей оказался очень интересным собеседником и неожиданно строг. Хоть мужчина и пытался показаться мягким, но я понимала, таким его видят лишь единицы.
Новогодний салют стал полной неожиданностью. Мы и не заметили, как пропустили главное событие этого вечера. Пусть и всего на несколько секунд.
— С Новым Годом, Лиза, — полушепотом произнес Тимофей и протянул в мою сторону дымящуюся чашку.
— С Новым Счастьем, Тим.
Мы чокнулись чаем. Звучит воистину бредово, но в ту секунду в душе потеплело. Не алкоголь. Не то, что может затуманить разум, развязать язык, навести на дурные мысли, вызвать агрессию и даже убить, а горячий чай, согревающий изнутри, манящий душистым цветочным ароматом и такой правильный в данной ситуации.
Приятное молчание и наблюдение за яркими огнями, озаряющими небо, окончилось в половине первого. Я проводила Тимофея до двери, дав ему с собой кое-что из выпечки, на завтрак. Удивительно, но он не отказался. И вообще, вел себя так, словно мы больше чем просто знакомые, а дорогие друг другу люди.
Игнорируя его красноречивый взгляд, я пожелала спокойной ночи и поблагодарила за визит. Он же неожиданно приблизился, прикоснулся губами к виску и, улыбнувшись на прощанье, покинул мою квартиру.
Закрыв за ним дверь, я еще некоторое время стояла, бездумно изучая узор на обоях, а после выключила свет и зашла к детям.