Я очень надеялась, что монстр Этьен вернётся. И вдруг я почувствовала, что меня отпустили, а сзади грузно упало чьё-то тело.
Подняв заплаканное лицо. Да, слёзы всё-таки полились, страшно же. Я никогда раньше не подвергалась риску насилия. Так вот, подняв заплаканное лицо я увидела, как пожилой жандарм, опускает руки с каким-то оружием, с толстой рукоятью.
Я в ужасе спрашиваю:
— Вы убили его?
— Нет, конечно, голова у него крепкая, тем более что он маг, полежит да оклемается, — тихо в короткую бородку и большие усы, которые делали его похожим на Дон Кихота* ответил охранник, оглядел меня и спросил, — ты-то как, девочка, ничего он тебе не сделал?
(*Дон Кихот — центральный образ романа Мигеля де Сервантеса, почти все писавшие о Дон Кихоте сходились на утверждении, что он является общечеловеческим образом, выражающим вечные свойства человеческого духа, его причисляли к «вечным спутникам» человечества)
— Н-нет, — чувствуя, что плакать захотелось ещё сильнее, отвечаю я, — испугалась только очень.
— Вот же достали аристократы эти, продажных женщин им мало, так они ещё и девиц портят, — продолжил возмущаться жандарм
Увидел, что я сижу, сжавшись в комочек, сказал:
— Да ты не бойся, у меня дочка чуть моложе чем ты, тоже всё время боюсь, что обидят. А этого я сейчас оттащу в кабинет, утром очнётся, скажу пришли вы, господин хороший, пьяные, да и упали, а что на голове шишка, то я знать не знаю.
Я рассмеялась, так живо представила себе Лекока, который с утра потирает голову и удивляется откуда это у него огромная шишка.
Охранник уволок Лекока, ещё пару раз приложив того головой об угол. А мне потом отдал ключ и сказал:
— Ты, девонька, сама закройся изнутри и ключ оставь, а утром я до прихода начальства тебя разбужу и переделаем.
А монстр так и не появился. Может у меня галлюцинация была или сон?
Утром меня отвели к начальнику жандармерии. Лекока там уже не было.
В его кабинете сидела пара Дижо вместе со своим сыном и заплаканной невесткой.
— Интересно, неужели сейчас всё как-то по-хорошему разрешится, — подумала я
Начальник показал мне на стул:
— Присаживайтесь, мадемуазель
Взял в руки какую-то бумагу, лежавшую перед ним, повертел, снова положил на стол и сказал:
— Мадам Дижо решила забрать своё заявление, утверждая, что ничего такого не слышала, и написала она его просто из ревности.
Потом обратился к жене Максимилиана, младшей мадам Дижо, спросил:
— Я всё верно понял?
Та кивнула.
Начальник жандармерии продолжил:
— Значит вы, мадам Дижо, написали донос, просто потому что вы взревновали мадемуазель к вашему супругу?
Я едва не взвыла: — Начальник же болезненно относится и к доносам, и к тем, кто их пишет, а у этой дурочки, жены Макса, двое маленьких детей. Я увидела, что и Максимилиан это знает, и выражение на его лице сменилось на обречённое.
— Блин, я не хочу, чтобы из-за глупости матери, которая подумала, что я какая-то захватчица, дети пострадали, — подумала я и даже не успев сообразить, что будет, сказала.
— Господин главный жандарм — а можно мы сами по-родственному разберёмся?
— А вы родственники? — спросил начальник жандармерии
— По крови нет, но мадам и господин Дижо старшие мне как родители, а Макса я люблю как брата, — заявила я даже не моргнув.
Начальник сидел и смотрел на нас, а лицо его постепенно краснело, и я понимала, что никому не понравится, когда из тебя делают дурака, а уже тем более, если ты целый начальник жандармерии.
И я уже ожидала «взрыв», но дверь распахнулась и в кабинет вошёл дедок, служащий по контролю магии, в руках у него был уже известный мне аппарат.
Глава 25
Все замерли. Мадам Дижо старшая замерла, так как знала, что мне нельзя на замеры.
Я замерла, потому что, начала срочно пытаться влить магию в имеющиеся артефакты из теона. Это было гораздо сложнее, потому что в данный момент теон находился на мне, но между мной и артефактами была ткань.
Пара молодых Дижо замерла, не понимая последует ли наказание от начальника жандармерии или нет.
А вот дедок-замерщик замер, потому что не ожидал увидеть такое количество людей.
— Вы что? — вскричал дедок, — все на замеры?
— Господин Мезюре, — улыбнувшись, обратился начальник жандармерии к дедку, — вы очень вовремя. И не пугайтесь, пожалуйста, нам нужно замерить магию всего у одной девушки.
После этих слов господин Мезюре обратил своё внимание на меня:
— Господин Коста, я замерял магию этой девушки, пару дней назад, уверяю вас, всё прошло стандартно, нет никаких предпосылок, что магия выше.
И уже обратившись ко мне, дедок спросил:
— Ты же из простых? Да, девушка?
Я закивала.
Но, похоже, что мы здорово разозлили господина Косту, и он собирался довести это представление до конца, поэтому прозвучало:
— Господин Мезюре, я всё-таки настаиваю, чтобы исключить кривотолки, провести замер ещё раз.
— Но-о…
— Вам будет компенсировано, — ответил начальник жандармерии дедку на невысказанный вопрос
Всем было предложено выйти из кабинета и дедок начал настраивать свой замерочный аппарат.
А я? А что я? Всё по классике. Я попросилась выйти… в туалет.
И знаете что? Это сработало!
Начальник жандармерии поручил всё тому же пожилому жандарму, который спас меня ночью от пьяного Лекока, отвести меня в туалетную комнату.
В туалете я, аккуратно отпоров кармашки с артефактами начала потихоньку сливать в них магию. Эти артефакты, к сожалению, не были такими бездонными как тот, с которым я ходила на замеры в прошлый раз и быстро заполнились.
Я чувствовала, что магии во мне ещё очень много, гораздо больше, чем три капли.
И вдруг прямо передо мной появился… мой монстр. В этот раз его страшная морда показалась мне почти что родной.
В общем, если бы он был человеком, то точно бы срыгнул, потому что «накормила» я его своей магией так, что у него язык вывалился и глаза всё время норовили собраться в кучу.
Пожилой жандарм постучал в дверь туалета:
— Мадемуазель пора, думаю, что вас уже заждались
Уж и не знаю, подозревал этот прекрасный мужчина, чем я занимаюсь в туалете или нет, но он дал мне время всё сделать.
Зайдя в кабинет, я ощутила, что зверски хочу есть. Успокоенная, что это первый признак недостатка или перерасхода магии в организме, решила, что всё сделала, что могла, теперь всё решит удача.
Всё было так же, как и в прошлый раз. Я положила руку на платформу «микроскопа» и дедок спросил:
— Чувствуешь тепло?
Я кивнула, внимательно следя за красной стрелкой, которая, двигаясь весьма шустро, уже преодолела вторую каплю и устремилась к третьей.
Когда стрелка направилась к четвёртой капле, мне захотелось сжать ладонь в кулак.
Ни дедок, ни господин Коста никуда не уходили, внимательно наблюдая за прибором.
Между тем, мне всё ещё было тепло, когда стрелка наконец-то застыла на отметке тридцать.
— Однако, — прозвучало в установившейся тишине от начальника жандармерии
Дедок, который немного задремал, очнулся и, уставившись на свой магоскоп, что-то забормотал
Я решила, что с меня хватит тридцати и сказала:
— Мне очень холодно, можно я уберу ладонь?
Ошарашенный дедок кивнул.
Я с облегчением вынула ладонь из магоскопа и посмотрела на начальника жандармерии. Теперь всё зависело от него.
Он заметил, что я застыла в ожидании, но взглянул в сторону дедка:
— Господин Мезюре, что скажете?
Дедок потёр щёки одной рукой, схватился за мочку уха, потом сказал:
— Такого не может быть, господин Коста
Начальник жандармерии перевёл взгляд на меня:
— Вы обманули прибор?
Я решила, что надо стоять до конца и громко, на грани истерики воскликнула:
— Вы что! Я сама в ужасе! Как такое может быть?!
И мне так стало себя жалко, почему я должна всё время бояться, то того, что магия не вернётся, то того, что её может быть слишком много. Достали! И как только я об этом подумала, из глаз хлынули слёзы.
В этот момент дверь распахнулась и в кабинет ворвалась маркиза де Трас, размахивая какой-то бумагой:
— Что вы с ней сделали?
Начальник жандармерии даже вскочил со своего кресла и вжался в стену:
— Ничего, мы ничего не сделали
Но маркиза была прекрасна в своём гневе:
— Тогда почему она плачет?
И пока господин Коста объяснялся с маркизой, я подумала:
— Хорошо, что я маг, иначе бы ночная пощёчина от Лекока до сих пор была бы на моём лице и маркиза бы ещё больше расстроилась.
Когда все успокоились, выяснилось, что меня всё равно отправляют на суд к графу. Но, по крайне мере, маркизе удалось забрать меня домой, и мне не нужно было больше ночевать в тюремной камере.
Суд назначили на вторник. Оказывается, что по вторникам господин граф проводил приём страждущего населения и такие вот суды.
Самое неприятное в этом было то, что моя поездка в Бурж снова откладывалась.
Пока мы с маркизой ехали домой, я спросила:
— Что ожидать от графа?
Маркиза устало потёрла виски и ответила:
— Скорее всего назначит штраф, но вот какой непонятно.
Оказалось, что маркиза ходила к нотариусу и тот ей выписал бумагу согласно закону, по которому мага не имеют права содержать под стражей, если за него ручается аристократ, с которым у мага договор.
Но этот же нотариус сказал, что штрафы за сокрытие магии начинаются от тысячи луидоров.
— М-да, — подумала я, — а вот ещё день назад, казалось, что проблем с деньгами уже не будет.
Глава 26
Как же хорошо было дома. После того как я помылась и переоделась, даже суд у графа перестал казаться мне чем-то чудовищным. Тем более что, накануне, к Эжени приходила графская дочка.
А ещё в доме появилась горничная и кухарка. Кухарку посоветовала моя подруга Марта, и она же прислала девочку, помогать маркизе, а её брата оставила себе в таверне помощником. Всё-таки молодой девчонке не дело работать в таверне, где подают вечерами алкоголь и заходят разные люди.