— Так я и думала, — кивнула няня, — очень красивая женщина. Улыбка вас буквально преображает. К слову, друзья мои, вон там еще может найтись малина. Уверена, вы могли бы обнаружить пару ягод и съесть их перед завтраком. Нет вкуснее ничего, чем ягода прямо с кустов, если конечно руки чистые.
— А мы помоем! — обрадовалась Аринка. — Там есть садовый кран! Пойдём Артём.
— Простите меня, Маргарита, я отвлеклась…
— А знаете, что? — я закрыла папку с бумагами и поднялась, протягивая руку чудо-женщине, добытой для меня Игнатом. — Помогите мне эти несколько недель? Думаю, лучше вас я вряд ли кого-то найду.
— Неприкрытая лесть, — Зоя Аркадьевна на миг заломила бровь, и тут же улыбнулась: — Мне нравится. Я согласна.
Глава 6
— Поздравляю с прекрасным выбором, — Игнат осторожно стряхнул нечто с моего плеча, мимоходом коснувшись горячими пальцами голой кожи, и тут же убрал руку. — Зоя Аркадьевна — алмаз среди жемчуга в том агентстве.
Я сложила руки на груди, демонстрируя ему, что обида за раннее вторжение без предупреждения еще не прошла.
— Да, она вызывает доверие, — согласилась тем временем, глядя как женщина подводит детей к столу и рассаживает их, что-то объясняя. Варя засмеялась в ответ на какую-то шутку. И меня снова кольнуло острое чувство ревности — я слишком отвыкла делить внимание детей с кем бы то ни было…
— Сергей Петрович согласует с ней оплату сразу после завтрака, — продолжал помощник отца, вновь перетягивая внимание на себя.
И только тогда я начала понимать, что он не просто так преградил мне путь.
— И сколько стоит ее работа? — спросила, хмурясь.
Если папенька позже пойдёт на попятную, то это я должна буду всё возместить… Может на это и намекает Игнат?
— Не волнуйтесь, Маргарита, это они обсудят и сразу пропишут в контракте. Ваш отец — человек слова, материальная сторона не должна вас беспокоить. Он лишь просил напомнить, что работает для вас феей крестной только до своего дня рождения. Вернее, включая его. Но уже на следующий день…
— Его внезапная щедрость превратится в тыкву, — закончила я мысль Игната.
— Мне непонятен ваш сарказм, — мужчина засунул руки в карманы, чуть вскинул подбородок. — Вы чем-то недовольны?
— С чего вы взяли? — с сарказмом ответила я.
— Странно, он опустил голову, качнулся на пятках. — Еще час назад я не знал, что Сергей Петрович столько всего решил делать для вас. А теперь, узнав, немного поражен вашей…
— Бессердечностью? Неблагодарностью? — подсказала я.
— Пожалуй, и тем, и другим, — согласился он.
— Интересно, — задумчиво спросила я, — а те вещи, что мы со стилистом выберем, он тоже заберёт, снова превратив меня в милую, но бедную и недостойную паразитку на кошельке великого Лопухина?
Мужчина нахмурился и ответил с лёгкой прохладой:
— Насколько мне известно, все что выберет стилист, останется вам в подарок. Не думаю, что вам часто делали ТАКИЕ подарки.
Я засмеялась. Вышло громко и не совсем весело, скорее нервно.
— То есть, вы в курсе ВСЕХ условий, выставленных мне Лопухиным? — спросила, ожидая, что он скажет про три свидания.
— Само собой. Он озвучил желание оплатить для вас лучшую из помощниц по уходу за детьми, — стал загибать пальцы Игнат. — Нанял отличного стилиста, способного и знающего свое дело… Тоже за свой счёт. Тот купит вам всё, что устроит вас обоих, не скупясь. То есть, с учетом вашего мнения, а не просто потому что так сказано профессионалом. Вы посетите салон красоты, выбранный стилистом, и выполните заранее оговоренные процедуры. И это тоже оплатит Сергей Петрович. В ответ вам нужно всего-то посетить его день рождения. Юбилей. Да, я в курсе всех условий.
Нет, не всех.
И это меня удивило. С чего бы старику молчать о нашей игре? Или не хочет платить в итоге? Мол, и не было никакого соглашения… На миг я разозлилась, но тут же мысленно махнула рукой: зато повеселюсь всласть.
Игнату же, продолжающему стоять надо мной, как Совесть над вором в законе, надеясь пробудить стыд там, где всегда была только жажда наживы, я напомнила:
— Вы забыли подчеркнуть, что он оплатил нам дорогу и оплачивает питание с проживанием.
— Точно. Это тоже, — как ни в чём ни бывало, кивнул Игнат.
Я шагнула, становясь почти впритык:
— Внимание, вопрос, с чего вдруг такая щедрость от человека, в жизни не испытывающего привязанности ни к одному из своих детей? Может, есть что-то, о чем вы не знаете? Тайный смысл?
— А может, он чувствует, насколько вы похожи? — задумчиво проговорил помощник отца, чуть склоняясь ко мне, так что наши лица оказались очень близко. — Он тоже совсем не умеет быть благодарным.
— Тоже? — я заломила бровь. — О, нет, милый человек, поверьте, я его отблагодарю! И вот тогда вы поймёте, насколько мы на самом деле похожи!
У Игната заострились скулы, заходили желваки.
— У меня от отчима больше, — продолжила я, — чем от мужчины за тем столом. Отчим учил меня всему и обеспечивал нас с матерью, пока Лопухин окучивал женщин по всей стране, пренебрегая чувствами собственной жены. И я здесь только потому, что вы сказали, будто Сергей Петрович сильно болен.
— О, да вы сама доброта! Значит, только жалость к ближнему направила вас в Сочи?
— Только она!
— А теперь что держит вас здесь? Вы ведь убедились, что отец совсем не при смерти.
— Жанна Михайловна утверждает обратное.
— Теперь мне все стало ясно. Вы просто милая добрая женщина, оставшаяся на роскошной вилле из чувства милосердия. И по той же причине вы согласились на стилиста и няню за счёт человека, бросившего вас в далеком детстве. Всё логично. — ухмыльнулся гад.
Я открыла рот, чувствуя жгучую обиду и бессилие. Мне нравился Игнат с первой минуты нашего общения. И вот теперь эта симпатия закончилась. Баста!
— Знаете почему я здесь? — спросила тихо, едва не шипя. — Потому что… с поганой овцы хоть шерсти клок!
Обойдя обалдевшего помощника отца стороной, больше не желая вести этот разговор, доводящий до головной боли и пробуждения голоса совести, я ринулась к столу, желая только одного — заесть горечь нашего диалога.
Завтрак прошел довольно-таки неплохо. Я, первое время злая на весь мир, хотела нарычать хоть на кого-то и даже пару поводов дала, цепляясь к Льву и Павлу, но, оба мужчины свели мое поведение в шутку, еще и заставили саму над собой посмеяться.
На этот раз все за столом изображали милую, хоть и очень разношерстную семью. Павел простовато хохмил, Лев его поддерживал, делая каждую шутку более утонченной, Карина хихикала — даже если не было смешно. Жанна Михайловна вела тихую беседу с Зоей Аркадьевной, дети жевали…
Не удивительно, что единственным недовольным в итоге остался Лопухин. Он в разговоры не вступал, морщился и ел на удивление мало. А во время десерта и вовсе стукнул по столу, поднявшись и заявляя:
— Пора и делами заняться.
Мы все, как по команде, стали откладывать столовые приборы в стороны и переглядываться, мысленно меняясь характеристиками для хозяина дома. Я транслировала слово «баран», от остальных шли примерно те же сигналы.
— Пока мы с Зоей Аркадьевной будем составлять договор, — продолжил Лопухин, многозначительно посмотрев на нашу новенькую няню, — никуда не расходитесь. Сейчас приедет мой давний друг со специалистом для забора биоматериалов. Мне все же хочется убедиться, что никто не злоупотребляет доверием старика. Боюсь внезапно расчувствоваться по отношению к нагулянному кем-то ребёнку.
Он усмехнулся, погладив себя по груди.
Я мысленно прикинула, сколько у меня денег на обратную дорогу: выходило впритык, и то если билеты самые дешёвые найти… Пришлось вздохнуть и терпеливо опустить полный протеста взгляд к тарелке.
— Жанночка будет присутствовать и наблюдать. Не вздумайте провернуть какие-то фокусы. Я доверяю ей, как себе. Во всём.
Его жена чуть поджала губы и тяжело вздохнула, но кивнула.
Мне вдруг подумалось, что может у нее тоже мало денег на отъезд?
— Спасибо, я знаю, что на тебя, и только на тебя, могу положиться в любых вопросах. — Мне почудился сарказм в голосе Лопухина.
Да и не мне одной, судя по тому, как щеки Жанны Михайловны стали покрываться красными пятнами.
Стало жутко интересно, что же она такого натворила? Подала недостаточно горячий чай в постель. Или наоборот, кипятком плеснула?..
— Игнат! — Лопухин, сказав гадость всем нам, поманил к себе помощника и указал взглядом на няню. — Мне нужна помощь с контрактом. Вперед, мой мальчик.
Он вёл себя с нами, как дрессировщик на псарне. Переглянувшись, я поняла, что все терзались одними и теми же сомнениями: остаться или послать старика на небо за звездочкой?
Даже Жанна Михайловна на миг дала слабину. Подойдя к камину, наполнила треть стакана водой из пузатого графина, после чего осушила налитое залпом. И все бы ничего, если бы не замечание Павла, стоящего чуть сзади меня:
— Эк она сорокоградусную глушит! Уважаю.
— Что? — мне стало смешно. — Это точно не вода?
— Точнее не бывает, — усмехнулся мужчина. — Уж поверь мне.
В подтверждение его слов, Жанна Михайловна вдруг распахнула ясны очи шире, часто задышала и… заметив наши потрясенные взгляды, сделала вид, что ничего не случилось. Поправила прическу, быстрым движением смахнула выступившую на глазах слезу и гордо пошла в зону кухни, скрываясь за стеной.
— Железная леди, — похвалил жену отца Паша. — Даже не закусывает. Потрепало ее по жизни, кажется, еще круче, чем нас.
— В каком смысле? — не поняла я.
— Ну, мы то жили вдали от папочки, а она рядом. Бок-о-бок. Все эти годы. Это как надо любить его деньги, чтоб терпеть такое счастье рядом?
— Привыкла к образу жизни, — пожала плечами я. — Отказаться от виллы, стилистов и личного водителя тяжело, если по-другому жить разучился.