Я постаралась беспечно улыбнуться, но, наткнувшись на внимательный взгляд Золоткова, запнулась и даже — да-да! И такое бывает — внезапно смутилась.
— Ладно, — сказала, отворачиваясь от Михаила, — давайте попробуем добыть на кухне что-то съестное? Ну не всё же они съели в наше отсутствие? Или вы спешите?
— Не спешу, — Золотков открыл для меня дверь и добавил тихо: — Уже давно перестал спешить куда-либо.
Однако поесть нам с доктором не удалось.
Точнее его-то может и накормили, а меня, сцапав под белые рученьки, сразу утащили в гостевой домик, шипя на ходу:
— Маргарита, вас уже полчаса дожидаются! — Всегда вежливая Жанна Михайловна, едва кивнув Золоткову, впервые за время знакомства смотрела на меня как на врага народа и вопрошала: — Вы знаете, как Хельтруда не любит ждать?!
— Я вам больше скажу, — отвечала я, спеша за женой отца, — даже понятия не имею, кто вообще такая Хельтруда.
— Тш-ш! — округлила глаза женщина. — При ней можно только восторгаться и восхищаться. Не знаю, как Игнат уговорил её саму к нам приехать, но она здесь! И ей приходится ждать.
— Супер, — неуверенно кивнула я. — Сама Хельтруда приехала. А зачем?
Жанна Михайловна закатила глаза к небу, шевельнула губами, и мне показалось, что она выругалась.
— Хель — это потрясающий человек! Многорукая богиня! Умеет всё, — как маленькой объясняли мне. — Она видит клиента насквозь, подбирает ему самый лучший образ, провожает в новую жизнь просто! Понимаете? Марго, я очень прошу, оставьте этот ваш скепсис для кого-то ещё. Ради себя. Вы хотите зарядиться настоящей энергией? Хотите увидеть себя в зеркале и понять, что достойны всего самого лучшего?
— Хочу.
— Тогда улыбайтесь и соглашайтесь на всё! Доверьтесь профи. Всё, входите, и не забудьте извиниться за опоздание.
Я подавила желание сказать, что ни с кем не договаривалась о времени встречи, потому и опоздать не могла. Нет уж, раз ко мне снизошла сама «многорукая богиня», можно и помолчать.
В доме стоял потрясающий запах свежеприготовленной выпечки, играли за столом опрятные дети, вязала что-то пестрое Зоя Аркадьевна… Будто в сказку попала!
— А где?.. — растеряно обведя взглядом гостиную, спросила Жанна Михайловна.
— На терраске, — указала в сторону няня. — Попросила чашечку кофе и уединение. Ах, Маргарита, вам так идет этот блеск в глазах, вы плодотворно погуляли?
— Вполне, — улыбнулась я, глядя на детей. Они едва посмотрели на меня, махнули руками и продолжили игру в детское домино, распечатанное на принтере и, видимо, собственноручно вырезанное — края у некоторых картинок или крайне неровными.
— Маргарита, идите к Хель, — нетерпеливо подтолкнула меня к террасе, — Она жутко не любит ждать. Я побуду здесь, хочу знать, как прошло…
Кивнув, только уточнила у няни:
— Дети поели?
— Да! — откликнулся Артёмка. — Вкусно было, а ты чего не поела?
— Мы прихватили тебе бутерброды, — дополнила Арина.
— И испекли шарлотку! — гордо добавила Варя.
— Все хорошо, — закончила отчет Зоя Аркадьевна, подтягивая к себе клубочек с пестрыми нитками. — Делайте свои дела, Маргарита, нее отвлекайтесь по пустякам.
Выходя на террасу, я вдруг подумала, что наша няня очень напоминает Мэри Поппинс, о которой читала в детстве, и что она тоже исчезнет, как только «ветер сменит направление». От этого стало грустно — не хотелось отпускать фею, снова превращая жизнь в быт и заканчивая сказку.
Ну а пока время еще было, и чудеса не заканчивались. Это я осознала, увидев женщину, сидящую на плетеном кресле с миниатюрной чашечкой кофе в руках.
Она выглядела отменно: в темно-бежевом классическом брючном костюме, пиджак от которого теперь висел на перилах террасы, в белой шелковой майке и красных туфлях на среднем каблуке. Ее темные короткие волосы были аккуратно уложены, очки не давали видеть глаз, но сразу создавалось впечатление, что смотрит она на меня с любопытством, оценивающе. Женщина чуть улыбалась, склонив голову в сторону, покачивая правой ногой, покоящейся на левой.
— Добрый день, — отчего-то смущаясь, сказала я.
— Как скажете, — согласилась она. — Как раз размышляла, насколько этот день добрый. Но раз вы настаиваете… Маргарита?
— Я.
— Прекрасно. — Хельтруда поднялась, отставляя чашечку на плетеный столик.
— Не знала, что вы ждете, — решила добавить я, — ни то…
— Ай, — она отмахнулась, — мне нравится то, что я теперь вижу. Жанночка описала вас в красках, и мне даже хотелось отказаться от дела. Теперь же вижу совсем другую картину. Понятия не имею, где вы пропадали, но делайте такие вылазки почаще.
— ? — на моем лице отразилось недоумение.
Хельтруда широко улыбнулась, поясняя:
— Можно одеть девушку в самые дорогие ткани, сунуть ей в уши бриллианты, намазать на лицо тонну косметики, но ничего не добиться. Потому что она будет смотреть на мир безжизненными глазами, уже ничего от него не ожидая. А вам ничего этого не нужно, разве что подправить кое-что, направить и напомнить, какая вы на самом деле.
Я улыбнулась.
— И какая же я по-вашему?
— Роскошная. Все женщины роскошны от природы, но забывают об этом, погружаются в самоистязания и самоупреки, в итоге превращаясь в забитые несчастные неуверенные подобия себя прежних. Ничего, вижу, у вас не все потеряно. Отправляемся немедленно!
— Куда? — опешила я.
— Куда скажу, — загадочно подмигнула она. — Пусть это будет для вас небольшим приключением, тем более, что Сергей Петрович банкует. Скажите детям, что вернетесь поздно, и подходите к вилле, там мой автомобиль.
Она прошла мимо, окутывая меня флером мускуса и каких-то цветов. Мне подумалось, что так, должно быть, пахнет утро в Сочи: легко, свежо, без лишней сладости, но с ожиданием чего-то прекрасного.
Машина Хельтруды представляла собой красненькое маленькое симпатичное нечто. Она обозвала транспорт ниссаном микро и гордо села за руль.
— Обожаю ее, — постучав по рулю длинными ногтями, выкрашенными в красный, она гордо улыбнулась и объяснила мне: — Раньше нужно было нанимать водителя или такси, терпеть неудобства и вечно подстраиваться под других. Но с появлением машины просто праздник души настал. У вас есть авто, Марго?
Я печально вздохнула.
— У меня есть права, но машина осталась у мужа — ему нужнее для работы. Мы… расстаемся.
— Временно?
— Нет, — снова улыбнулась. — Он уже живет с другой, и вскоре пройдет последнее судебное заседание.
— Разводитесь, значит? — поняла Хель. — Я не знала. Ни Игнат, ни Жанна не упоминали об этом. А почему несколько заседаний? Он не хотел сразу покончить со всем?
Я отвела взгляд.
— Он хотел, — сжав в руках прихваченный с собой рюкзак, нахмурилась, глядя на виллу отца. — Я не давала уйти спокойно. Пыталась вернуть, просила одуматься.
— О, — в голосе Хель было удивление. — Любовь?
— Привычка, — моментально отреагировала я. — Не представляю, как буду жить без него с тремя детьми. Как останусь одна.
— Какие глупости, — Хельтруда рассмеялась и завела машину, трогаясь со двора, — прекрасно будете жить. Дети растут так быстро! И потом, теперь вы знаете, что можно нанять няню, а самой заниматься чем-то. Привычка и правда рождает страх, зато когда она пройдет, слетят и очки, из-за которых все вокруг виделось в сером цвете. Тогда разглядите голубое небо, зеленую траву и мужчин, жаждущих отправиться на свидание именно с вами.
— Не зна-аю, — с сомнением протянула я. — Отпустить мужа я, конечно, смогу. Уже поняла, что держаться за него нет смысла. Но дальше…
— Дальше я сама, — Хель бросила на меня хитрый взгляд. — Начнем с косметолога. Юрочка уже нас ждет, он посмотрит, нужна ли чистка лица, посоветует другие процедуры и препараты. Чем вы ухаживаете за кожей?
— Умываюсь с мылом, — призналась честно. — У меня проблем как-то нет…
Хель расхохоталась, бросив тихое: «Очаровательная наивность», и вжимая педаль газа сильнее.
Так, за разговорами ни о чем и обо всем, мы доехали до центральной части Сочи, где, в одном из салонов, ожидал нас некий Юрочка: низкий худощавый, выкрашенный под седину и смотрящий на меня, как, должно быть, ученые-биологи смотрят на примитивных бактерий.
— Маргарита Сергеевна? — чуть растягивая слова спросил он, поджимая губы и качая головой.
Я кивнула, протягивая ему руку для пожатия. Юра несколько замешкался, потом очень женоподобно протянул тонкую ладошку и легко пожал мои пальцы.
— Будем работать допоздна! — заявил он, с осуждением посмотрев на Хельтруду. — К Жоре тоже на сегодня записались?
Она кивнула, посмотрела на часы и заявила уверенно:
— Ты профи, солнце, успеешь до шести.
— До шести! — всплеснул тонкими руками Юра. — Это просто издевательство! Бегом на кушетку! Мне нужен памятник при жизни за такую работу, в режиме нон-стоп! Хорошо, Марго, ложись сюда и рассказывай, какие средства применяешь для ухода за кожей?
Хель сзади засмеялась и сбежала, пообещав вернуться к семи и рекомендуя быть умницей.
Так я впервые в жизни узнала, что такое полномасштабная чистка лица и получила массу инструкций о том, как следует заботиться о коже в мои немолодые уже годы. После этого Юра сбежал куда-то, позвав девушку, которая избавила меня от волос по всему телу ниже груди, и вернулся, чтобы сделать мне маску для быстрого снятия воспаления, вколоть что-то в лицо для разглаживания носогубных складок, а после подарить первый в жизни «минимальный косметический набор», состоящий из примерно тридцати тюбиков разных размеров и назначений.
— Тебе повезло с овалом лица, — рассказывал он ближе к шести часам вечера, разглядывая меня со всех ракурсов, — я даже не стану советовать подтяжку или нити… Ничего не нужно. Даже удивительно при твоем пофигистическом отношении к себе любимой. Но вообще помни, дорогуша: даже если природа одарила тебя лучшим генетическим набором, включающим безупречную кожу, фигуру, волосы и остальное, а ты не поддерживаешь все это в достойном виде, то после двадцати пяти начинаешь медленно превращаться из сочной виноградинки в изюм. Понятно, что и на него любители найд