— Ну как же! — всплеснула руками Наталья. — Там всегда одно и то же: только выпадет людям какое-нибудь счастье, как тут же на их головы начинают сыпаться всякие гадости. Надеюсь, что у вас с Павлом все будет просто замечательно.
После этого Наталье следовало бы постучать по дереву и поплевать через левое плечо, но она этого, к сожалению, так и не сделала.
Еще одна суббота
— Бабушка Нина! — взвизгнул Антошка и, подлетев к Нине Никифоровне, с размаху уткнулся ей в колени.
— Соколик ты мой ясный, — ласково пробасила та и погладила малыша по светлой головке. — Как же я по тебе соскучилась.
Еще во время своего визита в Воскресенск Рина предложила Нине Никифоровне отправиться в Москву прямо вместе с ней, однако та категорически отказалась — сослалась на Марфу, которую надо предупредить, на цветы, которые надо поливать, на необходимость как следует собраться. Но Рина-то сразу поняла, что бабушка Нина попросту боится. Боится знакомиться со своей внучкой, с которой до сих пор ни разу не встречалась и которую впервые увидела на фотографии, привезенной Риной.
Когда Нина Никифоровна пожаловалась на то, что в последнее время у нее стало пошаливать сердце и уже несколько раз приходилось вызывать неотложку, Рина встревожилась.
«В таком случае встреча с Тошкой вообще может ее доконать, — подумала она. — Девочка так похожа на ее дочь, что дух захватывает. А вдруг этот факт потрясет несчастную женщину до такой степени, что у нее случится какой-нибудь сердечный приступ?»
Тогда, чтобы хоть как-то подготовить Нину Никифоровну к встрече с внучкой, Рина достала из сумки фотографию Тошки. При этом сама она так волновалась, что руки ходили ходуном. Однако Нина Никифоровна оказалась гораздо более сильной, чем предполагала Рина. Она не ахнула, не всхлипнула, а только закрыла рот руками, покачала головой и глухо сказала:
— Людочка, девочка моя…
Потом она немного помолчала и тихо добавила:
— Что же ты наделала?..
Расставаясь, Рина снова предложила Нине Никифоровне поехать вместе с ней, но та лишь упрямо покачала головой и пообещала, что приедет в гости в субботу.
— Но как же вы будете добираться до Москвы? — поинтересовалась Рина. — Автобусом или электричкой — это же очень далеко и утомительно.
— Да нет, зачем электричкой? Я на машине приеду, — успокоила ее Нина Никифоровна. — У меня полгорода знакомых, обязательно найдется кто-нибудь, у кого дела в столице, ну и меня заодно подбросят.
И вот теперь она стояла в прихожей, поглаживая по голове внука и напряженно вглядываясь в лицо внучки. Тошка, которая с самого утра была как натянутая струна, пряталась в глубине коридора, не решаясь сделать шаг навстречу. Даже Рина, которая заранее предвидела эту немую сцену, растерялась и не знала, что сказать.
На помощь неожиданно пришел Антошка. Отлепившись от Нины Никифоровны, он подергал ее за подол и закричал:
— Бабушка, бабушка, а это Тошечка. Правда, она красивая? Она мне самолет построила.
И тут нервы у Нины Никифоровны все же сдали. Слезы потоком хлынули у нее из глаз, и она схватилась рукой за сердце. Рина испуганно бросилась ей на помощь, однако женщина быстро преодолела минутную слабость, вытерла слезы тыльной стороной ладони и уверенно шагнула вперед.
— Ну, здравствуй, внученька, — сказала она своим грудным голосом.
Немного поколебавшись, девочка, наконец, поборола сомнения и подошла к Нине Никифоровне поближе.
— Здравствуй, бабушка, — ответила она совсем тихо.
После этого в доме снова повисла звенящая тишина. Рина нервно сплетала и расплетала пальцы, Антошка с любопытством переводил взгляд с бабушки на сестру и обратно, а те молча смотрели друг другу в глаза.
Наконец Нина Никифоровна как будто очнулась, раскинула руки и, заключив Тошку в свои сердечные объятия, поцеловала ее в золотистую макушку.
Увидев, что дочь улыбается, Рина с облегчением вздохнула, а Антошка, который на удивление чутко улавливал настроение взрослых, закричал «Ура!».
Когда все немного пришли в себя, Нина Никифоровна принялась доставать из объемистого баула привезенные с собой гостинцы, среди которых в глаза сразу бросались вяленая рыба и соленые грибочки.
— Из той же партии, что пошла на подкуп казачка вашего засланного, Дениса? — с усмешкой поинтересовалась Рина.
— Твоя правда, из той же, — невозмутимо кивнула головой Нина Никифоровна. — Это мне все Марфа насовала. Она сама-то грибница заядлая, да и засол у нее знатный. Уж как ее все упрашивают поделиться рецептом, а она ни в какую — держит его в секрете и все тут. Вредная бабка, но все же добрая — вот такой парадокс. А рыбка — это от сына ее, он с детства рыбачит.
Не успела Нина Никифоровна разобраться с подарками, как явилась Анна Викентьевна. Конечно же она знала о приезде матери Людмилы и горела желанием взглянуть на женщину, которая отважилась подбросить Рине ребенка. События последнего времени ужасно волновали старушку, и она непременно хотела быть в курсе происходящего. Причиной тому было не столько любопытство, сколько желание хоть чем-то помочь. Потому что, несмотря на то что Анна Викентьевна дважды побывала замужем и вырастила дочь, ближе Рины и Тошки у нее все равно никого не было.
Поначалу старушка отнеслась к Нине Никифоровне настороженно, но та держалась доброжелательно и спокойно, и вскоре сомнения Анны Викентьевны исчезли без следа. Хотя Нина Никифоровна была лет на десять младше своей новой знакомой, это не помешало им быстро найти общий язык. Пока Рина с Тошкой накрывали в гостиной стол к обеду, женщины успели обсудить все мыслимые и немыслимые темы, начиная с цен на нефть и кончая последней церемонией вручения «Оскара».
Маленькая хрупкая Анна Викентьевна и высокая крупная Нина Никифоровна рядом смотрелись довольно забавно, и Рина с усмешкой подумает, что именно так будут выглядеть они с Натальей лет эдак через тридцать.
Легкая на помине Наталья, которая с раннего утра моталась по неотложным делам, заявилась как раз к обеду. Поздоровавшись с Ниной Никифоровной, она направилась в кухню, чтобы узнать последние новости.
— Ну что, есть контакт? — поинтересовалась она, по-хозяйски открывая форточку и доставая сигарету. — Как Тошка? Не заартачилась?
— Ты что, Тошку не знаешь? — улыбнулась Рина. — Конечно, она понервничала, но как только Нина Никифоровна ее обняла, та немедленно оттаяла и теперь снова носится со своим Антошкой как ни в чем не бывало.
— Ну вот и чудненько, — понимающе кивнула Наталья.
Потом она глубоко затянулась сигаретой, выпустила к потолку струйку дыма и осторожно спросила:
— Слушай, Ринчик, я так понимаю, что у Тошки с мальчиком полная любовь и взаимопонимание. А у тебя?
Рина задумалась. Наталья, как всегда, попала в самую точку. С одной стороны, Рина давно успела привязаться к малышу и уже не жалела его, а просто любила. С другой стороны, у нее было такое ощущение, что с нею Антошка чувствует себя немного скованно. Если с Тошкой он всегда улыбался и бегал за ней хвостиком, то с Риной мальчик был вежливым и послушным, как с человеком, к которому приехал погостить.
— Даже не знаю, что тебе сказать, — наконец отозвалась Рина. — Вроде бы все у нас нормально, но особой нежности он ко мне не испытывает, я бы сказала.
— А как он тебя называет? — продолжала наседать Наталья.
Рина быстро вскинула на нее глаза.
— Никак, — призналась она, и в голосе ее прозвучало разочарование.
— То есть до «мамы» дело так и не дошло?
Рина покачала головой и с сожалением сказала:
— Я почему-то ждала, что он сам должен дозреть до этого слова. Но теперь, когда ты затронула эту тему… Наверное, инициатива все же должна была исходить от меня. Как ты думаешь?
— Да конечно, — пылко поддержала ее Наталья. — Он же глупый еще, ему всякие психологические тонкости вряд ли доступны.
Однако вскоре выяснилось, что она глубоко ошибалась на этот счет.
Когда обед уже подходил к концу, Антошка аккуратно вытер руки салфеткой, сполз со стула, подошел к Нине Никифоровне и, прижавшись к ее уху, громким шепотом спросил:
— Бабушка, а ты не знаешь, когда тетя Рина захочет стать моей мамой? Я хорошо себя вел и никогда не плакал.
Нина Никифоровна, не зная, что ответить, прижала малыша к себе и виновато взглянула на Рину. Та сидела, закусив губу и покачивая головой. Конечно же она слышала это трогательное выступление и теперь досадовала на свою недогадливость.
«Господи, какая же я ужасная балда, — думала она. — Вроде бы неглупая женщина, а не смогла разобраться в душевном состоянии ребенка. Он всеми силами старался завоевать мое доверие и ждал, когда я покажу, что полюбила его, а я…»
Рина резко встала из-за стола, и Нина Никифоровна еще крепче прижала к себе внука.
Подойдя к малышу, Рина присела на корточки, и, внимательно глядя в его ясные глаза, сказала:
— Антошка, ты самый замечательный мальчик на свете. И если бы ты согласился, то я с удовольствием стала бы твоей мамой.
Тот вопросительно посмотрел на бабушку Нину и, поймав ее подбадривающую улыбку, снова повернулся к Рине.
— Я согласился, — с уморительной серьезностью кивнул он. — Значит, я теперь буду твоим сыночком?
В ту же секунду со всех сторон послышалось подозрительное сопение, хлюпанье и всхлипывание, а Анна Викентьевна откровенно утерла слезы своим неизменным кружевным платочком.
Рина тоже сглотнула подступивший к горлу комок и протянула к малышу руки.
Пасторальную сцену по традиции нарушил звонок в дверь.
— Ой, это, наверное, Маришка. И Денис… — подскочила Тошка и помчалась открывать.
Антошка, который уже получил ответ на свой главный вопрос, вырвался из Рининых объятий и козленком поскакал вслед за сестрой.
— Я вот что скажу тебе, Аришенька, — прогудела Нина Никифоровна, когда Рина снова уселась за стол. — Бог, он ведь все видит и каждому посылает по заслугам. И тебе, рано или поздно, воздастся за твою доброту, попомни мои слова.