– Как это ей удалось? – Он уже знал ответ.
– Думаю, ты знаешь, – эхом подтвердила Элспет. – Именно тогда она забрала второй лот из фондов компании. Отдала его Алану с тем, чтобы больше он к ней не обращался. Она была уверена, что Джинни сможет спасти его от него самого, и конечно же Алан давал обещание за обещанием, что больше не будет играть. Я думаю, Эйлин была в отчаянии. Ты же знаешь, как она любила твоего кузена, а в Джинни видела решение проблемы. Как бы там ни было, после его смерти Эйлин снова помогла Джинни. Дон говорит, она чувствовала себя такой виноватой перед ней, что даже заболела, но Джинни не воспользовалась ее помощью. Объявила себя банкротом, приняла от Эйлин самую маленькую плату за управление замком, и все. Это конец истории, как думает Дон. Аласдер, так ли это важно? Если да, почему ты не расспросил обо всем Дона до свадьбы? Почему не спросишь ее саму?
Потому что я сглупил.
Нет, не так. Он знал, что Алан игрок и с какими людьми связался. Если наводить справки или знать наверняка, что Джинни такая же, как Алан, с той же моралью канализационной крысы и отбросов общества, он никогда бы не женился на ней. Он в этом уверен.
Аласдер пытался подавить чувство брезгливости ради компании, ради будущего поместья и в глубине души считал ее такой же, как Алан.
– Но она вышла за него замуж. – Допустимо ли обсуждать жену с секретаршей? Однако поздно беспокоиться о приличиях. Он чувствовал себя полностью разбитым. – Может быть, она хоть немного похожа на него.
– Дон сказал, что, по словам Эйлин, Джинни – милая молодая женщина, которая чувствовала себя в ловушке после смерти мужа. Она работала на вашу бабушку, когда та приезжала на остров, одновременно работала у местного адвоката и убиралась в рыбном магазине, принадлежавшем семье мужа. А платили ей сущие гроши. Она пыталась выплатить долги, оставшиеся после того, как траулер мужа утонул. Совсем пала духом и сломалась. Дон думает, что Алан соблазнил ее возможностью покинуть остров. Ты ведь знаешь, каким очаровательным мог быть Алан.
Он знал.
Сел в кресло перед комодом Эйлин и посмотрел на себя в зеркало. Лицо было мрачным.
Что он наделал?
– Но как мило, что вы поженились. Разве она не заслужила счастья? Дон сказал, она скрасила последние месяцы Эйлин.
Да, бабушка была счастлива. Он часто приезжал в замок в конце ее жизни. И всякий раз Джинни выполняла обязанности сиделки. Читала, массировала парализованные руки. Просто сидела.
А он подумал… Подумал…
Да, когда читали завещание, он ожидал, что Джинни в нем упомянута.
Это сделал бы и Алан. Заплатил, чтобы она ухаживала за умирающей женщиной.
– Это все, что тебе нужно?
Нужно ли ему еще что-то? Он обдумывал ответ.
– Да.
– Жду распоряжений.
Элспет было пятьдесят лет, и она не давала ему спуску.
– Мне нужен рецепт черного пудинга.
– Правда?
– Правда.
– Сейчас пришлю. Что-нибудь еще?
– Может, еще рецепт пирога с потрохами, и, наверное, он нужен мне первым.
Глава 5
Полночь. Время ведьм. Обычно Джинни так уставала, что ведьмы не могли ничего с ней поделать. Ей было не до них. А сегодня они проникли в мозг. И испортили и без того дурное настроение.
– Ты идиотка. Здоровая дура. Вернуться в королевство Макбрайдов!
«Заткнитесь!» – велела она ведьмам, но они трещали и трещали, а она лежала на узкой кровати на крошечном чердаке Мэгги и затыкала уши, чтобы не сойти с ума.
Что-то ударилось о стекло.
Неужели ведьмы пытаются проникнуть? Джинни накрыла голову подушкой.
Снова что-то ударилось о стекло. Похоже, кто-то бросил камешек в окно.
Так делал Рори, много-много лет назад, когда хотел поговорить с ней, а ее отец был… Ее отец.
Призрак Рори? Только этого не хватало. Еще один камешек ударился о стекло, а внизу лабрадор Мэгги бросился на дверь и залаял. Вспомнив о своих обязанностях. Просыпайтесь и боритесь.
В комнате внизу ругался муж Мэгги, в детской заплакал ребенок.
Нет, она ни о чем не хотела думать. Это ее не касалось. Она лежала, укрывшись до самого носа одеялом, и слышала, как муж Мэгги открыл дверь.
– И что вы делаете?! – Дугал кричал так же громко, как лаяла собака. – Макбрайд, вы же Макбрайд, да? Какого черта! Может, вы и хозяин острова, но не думайте, что можете врываться в чужой дом. Вы разбудили ребенка. Заткнись! – Последние слова относились к собаке, но та не отреагировала. В ответ из-под окна раздался еще более громкий лай.
Ого. Джинни знала, кто лаял. Эббот и Костелло! Это пришел Аласдер, а с ним прибежали собаки Эйлин.
Вскоре залаяли соседние собаки, потом в домах подальше, а потом и все собаки в поселке зашлись в общем лае.
Зажегся свет.
«Остаться под подушкой, – думала Джинни. – Это самое мудрое решение».
– Мне нужно поговорить с моей женой. – Аласдер с трудом перекрикивал весь этот шум.
С женой. Ей нужны еще подушки, этих явно мало.
– Джинни?! – Это уже кричала Мэгги. – Джинни!
– Я сплю!
– Джинни. Ты знаешь, как я тебя люблю, но этот мужчина кричит на всю улицу и разбудил детей. Либо ты встретишься с ним, либо это сделаю я, но, если это буду я, ему мало не покажется.
Все в Данкерне скоро будут знать, что граф Данкерн стоял под окнами Мэгги и хотел поговорить со своей женой.
«На острове знали обо всем, – с горечью подумала Джинни, натягивая джинсы и свитер и спускаясь. – Зачем привлекать еще больше внимания? Уже и этого достаточно». Она не хотела встречаться с ним. Не хотела. Сыта по горло Макбрайдами в своей жизни.
Дугал все еще стоял в дверях, удерживая собаку. Он перестал кричать, но, когда она появилась, обеспокоенно посмотрел на нее:
– Ты уверена, что хочешь выйти к нему, детка?
– Мэгги сказала, что надо.
На мгновение все замолчали, обдумывая, что делать дальше.
– Тогда лучше сделать так, как говорит Мэгги.
Скажи ему, чтобы успокоил собак. Если что, я выйду.
И куда ты босиком?
Ее туфли остались на чердаке, два пролета лестницы наверх. В замке она всегда оставляла пару резиновых сапог у задней двери, но здесь не распаковывала вещи.
Единственные резиновые сапоги, стоявшие у дверей, были рыбачьи сапоги Дугала. Она обулась и пошла к мужу.
Он не хотел будить весь дом, но она говорила, что будет спать на чердаке. Он только хотел, чтобы она выглянула посмотреть, кто бросает камешки. Он подал бы ей сигнал, чтобы она спустилась и они могли поговорить.
– Ты что же, уже сбежала, дорогуша? – с интересом спросила старушка из дома напротив. – Ну, мы так и думали. Не дай уговорить себя вернуться с ним в замок. Ну и что, что он землевладелец. Все они так поступали с нами, эти помещики, поколение за поколением. Не верь ни одному его слову.
Она, может, и не поверит, но ведь вышла. В свете уличного фонаря она выглядела молодой, беззащитной и испуганной.
Черт, он же не чудовище и даже уже и не помещик.
– Джинни.
– Уймите собак, – велела она. – Какого черта вы притащили их сюда?
– Когда я хотел уйти, они залаяли точно так же, как сейчас. – Нужно сохранять спокойствие. Но нотки гнева все же прорывались. – Ваши гости выпили только половину полки виски и были вынуждены купить печенье. Вместо того чтобы получить домашнее. Что вы сделали с песочным печеньем? Если собаки продолжат лаять, к утру замок опустеет.
– И что? – Она подошла к внедорожнику и открыла дверцу.
В том, что собаки замолчали, не было ничего удивительного. Ее тон не терпел возражений, и те послушались. Она была прелестной и сердитой, а взгляд, брошенный на него, убивал.
Джинни зло посмотрела на него, смутилась, вспомнив об освещенном окне через дорогу.
– Все в порядке, миссис Макконаки. У меня все под контролем. Извините за беспокойство. Можете возвращаться в кровать. Закрывайте окна, смотреть не на что.
– Скажи ему все, Джинни! – прокричал кто-то, и все захохотали.
Она еще сердилась.
– Поговорим о еде. Почему бы не перейти на нейтральную территорию?
– Я не знаю, как готовить черный пудинг. – У нее вытянулось лицо, гнев поутих, и какое-то другое чувство поторопилось занять его место. Ладно.
– Мистер и миссис Жиллон из Болтси настаивают на черном пудинге, который им нужно подать на завтрак. А Этель и Хэзел хотят овсянку.
– Гектор и Маргарет обожают черный пудинг, – заметила она.
– Так как вы его делаете?
– Я его не делаю. Его делает миссис Стейси, живущая на севере острова, а кровь для него берет у местного мясника. Пудинг висит у меня в кладовке у задней лестницы. Нужно отрезать по кусочку и обжарить. Печенье на верхней полке шкафа, я положила его туда, чтобы доставать с помощью лестницы, иначе скоро стану величиной с дом. С овсянкой сложнее, вам нужно быть особенно аккуратным, чтобы в ней не было комков, но в Интернете есть все необходимые пояснения. Я уверена, вы справитесь.
– Я не смогу.
– Ну, тогда, – она отступила на шаг, уперев руки в бедра, и смотрела так, словно считала напрасной тратой времени даже говорить о том, что кто-то не умеет готовить овсянку, – грустно. Гостям придется поискать другое место, где они смогли бы лазать по холмам. Им может очень не понравиться отсутствие черного пудинга и овсянки.
Ого. Все идет не так, как он планировал.
– Джинни, у вас была причина согласиться выйти за меня замуж. – Нужно снова вернуться к теме разговора. – Верите или нет, но это правильное решение. Вы не можете все бросить.
– Правильное решение?
– Думаю, да, даже если я неправильно истолковал вашу настоящую причину. Но в долгосрочной перспективе оно все еще имеет смысл.
– Это и раньше имело смысл. – Она все еще сохраняла ледяной тон, но это хороший знак. – Правда, это было до того, как я поняла, что вы считаете меня искательницей золота, присосавшейся к Эйлин, чтобы унаследовать замок. До того как вы намекнули, что я дважды выходила замуж из-за денег, и третий раз вышла за вас с той же целью. Вы решили, что я продажная женщина, еще впервые