— Всем доброе утро! — с блаженной улыбкой влетаю в зал, где уже собралась вся честная компания и заказчики. Егорычев Станислав Игоревич, Барыжников Евгений Васильевич и Назаранян Ашот Азатович. — Прошу меня простить.
Лишь на миг позволяю себе слабость, чуть улыбкой померкнуть — нет Андрея. А он ведь тоже имеет отношение к этой компании. На самом деле и хотела и не желала его видеть. Он видимо, решил также. Да и не мечтала… Сердце болезненно колет, но я быстро беру себя в руки. Детально, чётко, объёмно расписываю наши мысли. Основные графики, маркетинговые исследования, планирование продаж. Сегменты рынка, методы продвижения…
Всю наработку раскладываю по пунктам и поясняю суть будущей рекламы.
— Что ж, — Стас с очаровательной улыбкой откидывается на спинку офисного стула, локти за подлокотники, ладошки замком, — Вас стоило ждать.
Виктор Сергеевич так шумно вздыхает, аж со свистом, что все на него оборачиваются. Он виновато руки выставляет:
— Простите, весь на нервах… Елена Вячеславовна чрезвычайно категоричная особа. Резкая, строгая, даже, простите… стервозная, но её команда за эти недели жизни не видела — всё во благо вашей компании. Поэтому я рад, что вы оценили наш труд.
— Вне всяких сомнений, — кивает Стас, с восхищением одарив взглядом.
— За стервозность, — холодно роняю, нарочито звучно хлопнув папкой перед боссом, — особая благодарность!
— Лен, я не пожалел ни копейки, что тебе плачу! — шикает тихо, для моих ушей.
— Это хорошо, — награждаю босса едва заметной улыбкой. — Ведь от премии моя команда не откажется! — а это чуть громче. Вот ещё буду я пресмыкаться и блеять — если заработала, возьму всё причитающееся и даже больше, только слабость покажи…
На этом Виктор морщится, а я смакую победу. Босс уже чувствует, что теперь не слезу с него, пока премию моим не выпишет!
— Да, и на язык она тоже акула — не меньше, — мягко посмеивается Стас. Комплимент? Мило…
Мы ещё немного говорим о стороннем, пожимаем друг другу руки. И пока идёт подписание, ухожу. Теперь могу взять пару выходных. Я заслужила! Тем более в свете последних новостей… просто обязана отдохнуть и погрузиться в новый мир прекрасного будущего!
Уже в кабинете Кулагина Антона Васильевича, специалиста по бесплодию, с которым пару лет консультируюсь и прохожу разные процедуры, вновь попадаю в сказку. Да и сам Кулагин в шоке и не скрывает этого. Поэтому и тесты затягиваются. Антон Васильевич их дублирует, перепроверяет.
Но вердикт остаётся однозначный. Я беременна!!!
О Боже! Моя сказка случилась!
Моя! Новогодняя! Сказка! Чудо…
Я так счастлива, так переполнена светом. Домой не иду — парю! Ничего не вижу мрачного вокруг. В прострации и ослепительной эйфории.
И мир красками играет.
А я плачу…
Смеюсь…
Просто улыбаюсь.
Я живу! Я полноценна! Я Есть!
Нет ничего дороже ЭТИХ моментов. Ничего прекрасней.
Но я не имею права быть счастливой в одиночку.
— Свет, — звоню подруге, — хотя с самого Нового Года мы больше не виделись и не слышались. И даже на работе избегали друг друга. Звоню наобум и точно знаю — ответит. Потому что ПОДРУГА! А подруги всегда простят! Всегда ощутят плохо или хорошо. И она отвечает. А я на имени запинаюсь, и говорить не могу. Как идиотка плачу… улыбаюсь.
— Что это за хрень? — вопрос явно к снимку, который ей только что отправила. На фотке ни черта не понятно. Если бы врач не ткнул в крошечную точечку на размытом снимке УЗИ, я бы ни в жизни не догадалась что это — эмбрион.
— Это самое прекрасное чудо на свете, Свет, — всхлипываю в трубку, — это… ребёнок.
— Что? — на проводе слышится какой-то грохот, чертыханье, копошение, суета. Сторонние голоса и резкое: — Отвалите! — мимо трубки и явно зрителям. — Ты всё-таки решилась? — это уже мне. — ЭКО…
— Нет.
— Нет? — затяжная пауза. — Донор…
— Нет, — я слёзы вытираю и терпеливо жду.
Светка не дура, догадается.
— Ты что, — дрожит голос подруги. Ну вот и озарение!!! — Беременна? — с надломом выдыхает.
— Да…
— Лен… Ленка! ЛЕНКА!!! — От переизбытка чувств подруга визжит. Не хочу думать, где она. Если на работе — боюсь уже сегодня все будут знать, что случилось. А мне не желательно офишировать — примета плохая. То, да сё… — Ленка! — продолжает восторженное повизгивание Света. — Ты… Ты… — опять пауза. Снова молчание. — Лен, кто? — шепотом. — Герман? — с подозрительной задумчивостью уточняет.
— Нет, — меня аж перекашивает от мысли.
— Жаль, — цыкает без сожаления подруга. — Так хотелось бы в расползшуюся морду Колобка посмотреть, в тот момент, когда ты новость выдаёшь. И на алименты — нате и распишитесь!
— Да ну их, — отмахиваясь счастливо. — Мир им и покой. Не хочу вспоминать…
— Стой! — вновь Светка до чего-то додумывается. — Так это… — заминка, — тот красавчик? — осторожно. — Или кто-то другой? — брякает насмешливо.
— У меня был только Андрей.
— Чёрт! Чёрт! Чёрт!!! — Светка по ходу дела в экстазе скачет. И это понятно из характерных нервных хрипов, грохота и ругани от её сослуживцев. — Да пошли вы! — словно благодатью одаривает своих Светка. — Ты ему скажешь? — заговорщически в мобильный.
Вот на этом радость притупляется.
— Нет, Свет, у него семья. Да и не хотел он. Даже использовал резинки… а потом я его убедила, что… — недоговариваю, тема мне до сих пор неприятна. — Так что нет, нет и нет!
— Жаль, — в который раз мычит недовольно Светка. — А я так хотела и крёстной стать и на свадьбе твоей свидетельницей побыть.
— Что? — начинаю посмеиваться. — Ты так далеко…
— А что мне, перед носом? Я тебе… — то ли мерещится, то ли подруга слезу пускает, — счастья желаю.
Нет, не мерещится — реально носом хлюпает.
— Спасибо, — перестаю радоваться. В горле горечь. — Прости меня, — сглатываю. Я обязана это сказать ещё первой фразой, а всё оттягивала момент. Гордость. Выдержка. И мысль, что одной будет лучше. Бравада, и только. Теми, кто мы есть, нас делает окружение. Либо люди, либо нет. Я выбираю людей!
Каринка счастлива за всех сразу. Она и так делала попытки нас примирить. Правда они разбивались о мою не прошибаемую упрямость и пустую злость. А теперь верещит, не прекращая, как нам ВСЕМ будет хорошо.
И только рожая, несмотря на старородящий возраст и отказавшись от кесарева, потому что по показателям я могла сама произвести на свет ребёнка, — познаю, что есть самая великая радость для женщины.
Ни шмотки. Ни брильянты. Ни дорогие тачки. Ни острова. Ни яхты. Ни внешность…
ДЕТИ! Дети наше настоящее достоинство! Достояние! Наше счастье! Смысл жизни…
И пусть феминистки меня клюют, в меня плюют, но нет большего смысла, чем продолжение ТЕБЯ!
Пусть для кого-то дитя — его творчество, которое пройдёт либо века, либо так и не найдёт отклика в сердцах и душах других, а для меня — ребёнок. Плоть и кровь моя. Осмысленное продолжение рода!
Моя Полноценность!!!
Только родив, я ощутила в полной мере себя настоящей и живой.
Моё сокровище!!! Которое тяжко выносила в утробе. Родила в муках — без анестезий, потому что хотела прочувствовать как можно ярче тот момент, когда малыш появится. С болью, с которой нельзя сравнить ничто, но которая, как оказалось, забывается в тот же миг, когда на грудь кладут ТВОЁ ДИТЯ!
Маленькое, синенькое, сморщенное. И нет ничего красивей и любимей на свете! ТОЛЬКО РЕБЁНОК!
Глава 14
Лена
Наконец тишина. Никогда не думала, что признаюсь себе в этом жутком преступлении перед собой, но я обожаю тишину. Звенящую. Что б аж напрягала и пугала. И мысли сшибались — что не так? Почему? В чём подвох?
Но расслабиться и поваляться не получается. Озабоченная бытовыми проблемами мамка… Да, я теперь такая…
Квочка во мне оказывается сильна, поэтому все помыслы о блаженной тишине, сне и одиночестве быстро перекочёвывают в «нужно убраться, приготовить, постирать, перебрать игрушки, детские вещи погладить и разобрать. Белье постельное сменить! ПОМЫТЬСЯ!!!»
Да!!!!
От одного этого слова уже по телу расползается блаженство.
У меня есть пару часов на всё про всё и если залежусь, могу что-то не успеть… а там вернётся моё сокровище с прогулки, — и будет уже не до дел и хлопот.
Бегаю быстро — научилась за год с небольшим, свою размеренную жизнь перекроив полностью — под режим Никитки, — и сейчас раскидываю вещи, по ходу меняю постельное бельё, запускаю стирку.
Рациональность! Во всём нужна рациональность. Волшебное, математически совершенное понятие, так удачно приспособленное к быту. На плите суп, котлетки и картофель для пюре. Не самое праздничное меню, но мне важно, чтобы у сынули было вкусное. Новый Год всё равно встречать будем дома. Мне деликатесы ни к чему. Девчата заглянут, но зная, что не пью, да и ем только полезное, не будут соблазнять…
Последними штрихами принимаю душ, голову не сушу, лишь чуть от воды промакиваю…
Расчёсывая, застываю с щеткой в руках.
Бзынь!
Испуганно кошусь на часы. Ещё полчаса! Нет… Нет! Нет!!!
Опустошённо плетусь к двери, а звонящий настойчиво так трезвонит. Нет, знаю, что погода не ахти. Зима… довольно снежная и слякотная. Так ведь Жека, няня, которую мне Светлаха помогла нанять, должна была Никиту в закрытый детский клуб отвести. Игровой… Денег я ей дала прилично. На всякий — вдруг такси придётся брать обратно, ну или захотят в кафе посидеть. Хотя редко на это Женя разоряется. Часто возвращает. Она студентка, из бедной семьи — не привыкла средства расходовать налево-направо… А малышей любит, умеет с ними нянькаться и дурачиться — прям клад, а не помощница.
— Уже? — открываю дверь с упавшим сердцем, ведь в тайне мечтала ещё и поработать успеть — хотя бы эскиз набросать. Работа нужна, без неё бы загнулась. Итак Светке спасибо, она босса обработала, и он мне и декретные отчисляет и в проектах позволяет поучаствовать. Днём не получается — потому ночь корплю.