— Планы меняются. Не подскажете, где ближайшая гостиница?
— Дверь расфиксируйте…
Незнакомец смотрит в упор и не телится выполнять просьбу. Сама нажимаю кнопку фиксатора. Открываю дверцу. Выхожу и сразу же шыкаю от боли.
— У меня не гостиница, но если на одну ночь — пущу, — придержав дверцу, кидаю мужчине.
— Нет, нет, это… — торопится он заверить.
— Обратно на главную, — не желаю бессмысленных разговоров, поэтому обрываю его реплику. — До центра минут десять-пятнадцать. На дороге никого, доберётесь быстро. Там есть мотель. А если вдруг не найдёте, тогда сворачивайте на Южный выезд. Там несколько придорожных. Всего хорошего, — закрываю дверцу и хромаю к подъезду. Как и следовало ожидать, даже в такой мелочи, как «подвезут» — не везёт. Незнакомец останавливает возле первого подъезда, а я живу во втором.
Неспешно шагаю, прислушиваясь к боли в лодыжке и досадуя на чёрную… сплошную чёрную полосу в жизни. И гололёд! Хотя, коммунальщики не виноваты, что я решила ночью прогуляться — днём более-менее посыпано, да очищено от снега.
За спиной хлопает дверь, пиликает сигнализация. Ещё не успеваю подняться на ступень, опять скольжу. Но в этот раз не падаю как корова на льду — меня подхватывает на руки незнакомец. От испуга, удивления и благодарности аж дух вылетает.
— Пустите, — вместо «спасибо».
— И вы опять упадёте?
— Значит судьба такая…
— Тогда, — чуть дёргается уголок рта мужчины, — считайте, я ваш Хранитель.
Мужчина со мной на руках легко одолевает пресловутые каток-ступени. Ставит на ноги лишь перед кодовой дверью.
Молча входим, но незнакомец придерживает за локоть, пока поднимаемся на первый этаж.
Глава 3
Лена
— Как-то неудобно, — мнётся напротив меня в кабинке лифта мужчина. Она медленно и почти бесшумно тянется вверх. — Мы даже не знакомы.
— В гостинице Вы бы тоже не знакомились.
— Резонно, — кивает незнакомец. Губы поджаты. — Но тогда я заплачу.
— А вот теперь я себя ощущаю продажной.
— Но мы ведь не будем сексом заниматься, — пытается свести к шутке ситуацию и фразу.
— А вы бы хотели? — рассматриваю без интереса, но в ожидании. На самом деле, жуткую идею, что мне кровь из носу необходимо переспать с первым встречным, ещё несколько дней назад упорно вбивали в мою голову верные подруги. Впрочем, как и сегодня. Я ведь благодаря им пошла в клуб. Из-за них чувствую себя не в своей тарелке, а что отвратительнее, стала себя презирать. После ненормированного принятия горячительного согласилась продолжить знакомство с одним из…
Улыбка — Голливуд. Фигура — спортсмен. На язык — балагур и весельчак. Что говорить, красавец!!! Но уже с задранным подолом и прижатая к стене в VIP-комнате, я испытала такое отвращение к происходящему, и в особенности к себе, что позорно сбежала.
Его поцелуи меня не заставили забыться. Мерзкие щупания не вызывали ничего, отдалённо напоминающего «приятно». Трепета, жара, возбуждения. Я не хотела секса! А т*ся ради потрах*ться — меня не прельщает.
Я далека от чопорности, жеманства, пуританства, но в тот момент, когда ощутила себя опускающейся ниже «некуда», меня чуть не вырвало.
Как можно повысить самооценку, опускаясь до уровня «ебусь от нечего делать». Выше моего понимания…
— У Вас горе? — Вырывает из подвисания голос незнакомца.
— Счастье, — отчасти так и есть.
— Что-то не похоже, — с сомнением протягивает мужчина.
— Просто счастье… с привкусом дёгтя бывает, — сухо изрекаю. — Как и хлам, — отстранённо, — от которого избавляешься, может до последнего казаться очень нужным.
Кабинка стопорит, створки разъезжаются…
В прихожей, не думая, как это будет выглядеть, сажусь на тумбочку, сапоги снимаю и с неудовольствием гляжу на ногу. Вроде ничего — никаких внешних изменений, но всё равно тянет.
— Так, — присвистывает незнакомец и присаживается на корточки рядом. Со знанием дела лодыжку крутить начинает и уточняет:
— Так больно? А так?
— Чуть тянет. На самом деле терпимо, только наступать больно.
А потом мужчина на точку какую-то надавливает, я аж всхлипываю:
— Ауч!
— Вывих, — кисло заключает, продолжая ступню держать в крепких ладонях. — Синяка нет, это плохо. Его лучше вытянуть, компресс сделать.
— Успокойтесь, — отстраняю незнакомца, ноги в тапочки — и хромаю на кухню. Не привыкла, чтобы чужие руки ко мне прикасались. Тем более не муж, а кто-то чужой столько внимания уделял.
— Раздевайтесь, и на кухню, — уже с порога кухни бросаю незнакомцу, даже не оглядываясь. Судя по звукам, мужчина ещё сомневается. Но потом шуршит одежда, хлопает дверь ванной комнаты, раздаётся гулкий плеск воды.
Занимаюсь накрыванием стола. На самом деле, как муж окончательно ушёл, — а это случилось несколько недель назад, — я, по сути, больше ничего не готовила. Что-то покупала, но ничего толком не делала. Поэтому без особого интереса ковыряюсь в холодильнике на предмет перекусить.
Скудно, хотя мышь ещё вроде не висит.
На быструю руку жарю яйца, нарезаю салат… Правда, хлеб черствый… Питаюсь обычно урывками, где и как придётся, так что — что есть, то предложу.
Оборачиваюсь, а незнакомец безмолвно стоит на пороге и меня изучает. Без пошлости и лукавства, но мягкость его ореховых глаз чуть смущает.
Хорошо одет, опрятно и со вкусом, несмотря на простоту: джинсы, джемпер.
— Прошу к столу, — без желания добродушничать или показать гостеприимство. Я никого не неволю. Предлагаю…
Мужчина садится, с удивлением на убранство посматривая.
— Простите, — не винюсь — формальность. — Всё, что есть.
Добавляю к скудной сервировке тарелку с салатом.
— Работа, праздники, суета, — кивает незнакомец с благодарной улыбкой, а потом огораживает: — Признаться, не совсем. — Перестаёт улыбаться. — Через несколько дней Новый год, а у вас ничего не заготовлено, — мажет взглядом по столу. Задумчиво на меня: — И выпивки нет.
— А что, я настолько омерзительна, что со мной по трезвому нельзя общаться?
— Я этого не говорил, — заминка. — Но скоро праздник…
— Чревоугодия? — на самом деле я крайне редко настолько язвительна. Нет, могу больно уколоть, я не из робкого десятка и не жертва по жизни. Я волевая, порой циничная дама. Чаще в щекотливых моментах, чтобы не обострять ситуацию до абсурда или доводить до скандала, когда дело непринципиально и мелочно — молчу, а сейчас из меня сарказм просто прёт. Некрасиво… Да и я неправильно себя веду. Но… не могу я по-другому. Мне выть охота.
Видимо, и незнакомца пригласила только для того, чтобы не позволить себе позорно разрыдаться в одиночестве.
— Праздник, не значит объедаться и напиваться. Для меня праздник — это нечто другое…
— Конечно, — тушуется мужчина.
На самом деле я его понимаю. Я совершенно не дружелюбна, скорее агрессивная и вызывающе дерзкая.
— Но стол не праздничный, — всё же находит мягкие слова мужчина, объяснить то, что и так было понятно. Это я упрямо изображаю суку непрошибаемую, но и лгать не хочу, выказывая чувства, которых нет. Я в том возрасте, когда могу позволить себе такую блажь, как «быть собой».
— Какой праздник, такой и стол…
— Обычно к Новому Году чувствуют усталость, но радость и счастье…
— Счастье? — протягиваю сухо и кладу перед незнакомцем вилку. — Какое счастье, такой праздник…
Мужчина мрачнеет. Виновато скользит глазами по мне:
— Я могу Вам чем-то помочь?
— Я уже предлагала… — скучающе, — секс.
Мужчина замирает. Глядит в упор, будто до последнего верит, что я закричу: «Шутка!!!», но я не собираюсь этого делать.
Незнакомец жмёт плечами:
— Нет.
— Что, нет? — уточняю без тени улыбки. — Нет, не предлагала? Или, нет, его не будет?
— И то, и другое, я…
— Удивительный, — перебиваю спокойно. — И странный.
Хотя может это я — и то, и другое. А ещё безнадежно на голову грохнутая. И мои поступки смахивают на обреченность. Никогда бы не подумала, что опущусь до подобного. Но видимо, недооцениваю уровень своего опускалова.
— Вы думаете? — озадачивается мужчина. Берёт вилку, накладывает салат. — Потому что не пытаюсь Вас в постель затащить?
— Отчасти.
— А я бы никогда не подумал, что у такой, как Вы, — шумно выдыхает, ему нелегко даётся наш откровенный разговор, — проблемы с сексуальными партнерами.
— На самом деле, и я понятия не имела, что это так. Не задумывалась над этим, если честно…
— Тогда, что у Вас за горе?
— У меня нет горя! — категорично, словно пытаюсь в этом убедить себя, а не его. — Мы с Вами уже это обсудили, — холодней, чем стоит. — У меня счастье… с горечью. Вот я и посчитала, что его лучше всего… отпраздновать! Сексом с… незнакомцем, — сама себе не верю, да и заминок во фразе многовато, но я тоже не каждый день веду подобные беседы.
— Ваша логика для меня сложна…
— Счастье — горечь — праздник — секс, — устало качаю головой, раскрывая очевидное, — что сложного?
— Я женат…
Словно хрустальная ваза о пол разбивается. Не то, чтобы возлагала надежды на этого мужчину, просто оглушающе звучит «женат!»
Я тоже была замужем, до поры до времени, и как показывает то самое время… брак — хрупкая вещь и совершенно не обязательственная.
— Так многие говорят, — нахожусь спокойно.
— Я бы мог соврать, что не люблю супругу и прочее… — Не притрагивается к еде. Вилку откладывает. — Но это не так.
Непроизвольно мажу глазами по его рукам. Кольца брачного нет…
— Я не ношу, — разгадывает мою мысль, видимо, проследив за взглядом. — Это неудобно. Я часто бываю в саунах, в бассейнах.
— Открываю холодильник, беру початую бутылку водки и ставлю на стол перед незнакомцем. — Я Вам в зале постелю. Спокойной ночи.
Но уйти не успеваю, мужчина меня останавливает — не хамски, а за руку придерживает чуть шероховатой, горячей ладонью:
— Вот так уйдете? — в лёгком недоумении.