Но перед Лукасом стояла совсем не загнанная жертва из его кошмара, а чародейка из его мечты. Вот она почувствовала его присутствие и обернулась с неземной, изысканной грацией и, обрадовавшись его приходу, приветствовала ласковым блеском синих глаз.
— Лукас!
— Привет. Не спится?
Он выглядел таким встревоженным — мрачный призрак среди ночных теней.
— Честно говоря, — призналась Гален, — я спала как убитая, пока…
Вслушиваясь в то, как ее голос нерешительно замолк, Лукас гадал, не тревожили ли ее сон такие же кошмары, что преследовали его? Неужели ей тоже могли привидеться блеск хищной стали и растерзанные Барби?
Но вряд ли у беспощадного охотника и снежного ангела могут оказаться общие кошмары — как и общие мечты. И все же Лукас еле слышно закончил ее фразу:
— Пока вам не приснилась какая-то чертовщина.
— Нет. — Гален мгновенно помрачнела. — Во всяком случае, я не помню. — Она постаралась взять в себя в руки и успокоиться — ведь ничего страшного пока не произошло. И ей захотелось поскорее уверить в том же Лукаса. — Да, я точно знаю, что кошмар тут ни при чем.
Когда она очнулась, ее по-прежнему не покидало чувство безопасности. Оно согревало ее и сейчас.
— Скажем так: я просто проснулась — и все. Было тринадцать минут четвертого. И хотя мы вроде бы не ожидаем его звонка до завтра, я все же решила не засыпать и посмотреть, что будет — на всякий случай. Я выглянула в окно, увидела метель и захотела полюбоваться ею поближе. Наверное, я разбудила вас, когда вышла из спальни?
Разве маленькие, обутые в теннисные туфли ножки способны нарушить чей-то сон? Легкие шаги, приглушенные ворсом ковра?
Вряд ли.
Лукаса разбудило видение отчаявшегося, запуганного ангела, готового ринуться в роковой полет, чтобы спастись, покинув его навсегда.
— Нет, — солгал он. — Я всегда встаю очень рано. Особенно когда веду расследование. Позвольте показать вам, как нужно пользоваться лифтом.
— Ах да. Хорошо.
Неподдельное удивление Гален столь неожиданному предложению можно было считать неоспоримым доказательством того, что кошмар о холодных, неподвластных моль-бронзовых дверях не коснулся ее подсознания.
— Там какой-то ужасно секретный замок? — наивно спросила она.
И Лукас наконец-то позволил себе улыбнуться:
— Там нет никакого секрета.
— Просто обычный лифт для пентхауса?
— Самый обычный.
— Но вам требуется показать его немедленно?
— Нет. — Действительно, напряжение последних минут развеялось. Ей ничто не угрожает. — Вы не замерзли?
Гален уже почти произнесла «нет», когда поняла, что это не так. Поначалу ей действительно не было холодно. И она чувствовала себя прекрасно. Но снежинки, покрывавшие волосы, мало-помалу начали таять. Холодные капли заскользили по шее, вызвав невольный озноб.
— Наверное, совсем чуть-чуть. Посмотришь на эту красоту… — Она кивнула в сторону фонтана, тихого и мертвого зимой, и на толстый слой снега, укутавший аккуратные клумбы у его основания. Даже сейчас этот фонтан чем-то напоминал Лукасу свадебный торт, а когда на клумбе распускаются цветы, словно на букете невесты… — Наверное, весной здесь еще красивее.
— Боюсь, что ничего нового вы не увидите — разве что снег успеет растаять.
— Ох…
— А что вы успели себе вообразить?
— Ну… Прежде всего, конечно, брызги от фонтана.
— Я ни разу в жизни его не включал. А еще?
— Представляете, эти клумбы и цветы, они еще не распустились. Лепестки только расправляются во множестве бутонов… — Гален осеклась, поняв по его лицу, что он не в силах представить ничего подобного. В бездне мрака и безумия нет ни цветов, ни тепла — только лед и холод. — Так, почему-то взбрело в голову.
— Очень мило. — «Для кого-то другого».
Она снова вздрогнула от озноба. На этот раз тяжелая капля сорвалась с рыжей пряди и скользнула по щеке. Прозрачная слезинка, сбежавшая к самым губам.
Лукас провел пальцем по влажному следу, стараясь вложить весь свой жар, всю страсть в эту ласку, в попытку отогреть нежную кожу, по которой пробежала слезинка. Ему удалось перехватить прохладную каплю и обратить ее в едва заметное облачко пара возле ее рта.
— У вас губы совсем синие.
— Так-таки и синие?
— Синюшные. — Он задержался взглядом на ее губах, не сразу сумев совладать со вспышкой желания, и поспешил опустить руку и отвести глаза. Но это ему удалось лишь отчасти. Теперь он залюбовался рыжими завитками, увенчанными короной из снежинок. Едва ощутимыми нежными касаниями он постарался стряхнуть снег с волос, чтобы не дать ему превратиться в новые холодные капли. — Пора спать. — Его голос вдруг стал каким-то чужим, вкрадчивым и сиплым.
Она отвечала едва слышно, не скрывая удивления:
— Спать?
Лукас не удержался и перевел взгляд с искрящихся волос на ее лицо — и увидел перед собой весну, ту, что всегда дарит людям веру в счастье.
Точно такая же надежда сияла в этих глазах в его недавнем кошмаре, когда она стояла на краю парапета, готовая сделать последний шаг, ведущий к свободе. Но сейчас Лукасу показалось, что Гален готова полететь к нему. Именно к нему.
Пора спать!
Пора спать — кому-то другому, а не ему. Спать с кем-то другим.
Он заставил себя убрать руку, до боли стискивая кулаки.
Она снова не сдержала озноба.
— Но вы ведь собирались заняться расследованием… — Их общим расследованием!
— Собирался. — В его голосе зазвенел привычный лед, и Гален внутренне сжалась. Но Лукас тут же поспешил ободрить ее улыбкой. — Вам не мешает ознакомиться с подробностями, детектив Чандлер! Но прежде мне придется проделать кое-какую подготовительную работу и расположить отчеты по порядку, иначе вы просто запутаетесь в фактах.
Глава 12
Первым делом Лукас удалил из папок все фотографии с места событий и надежно запер их в ящике для каталогов. И только потом занялся разбором полицейских отчетов, складывая их в порядке поступления и разделяя по темам.
Закончив с этим утомительным и неблагодарным делом, он наконец позволил себе заняться живыми людьми. То есть Гален. Внимательно прочитав разгромную статью в «Горячих новостях», Лукас перешел к видеозаписям, присланным и с «Кей-Кор», и из «Судебных новостей», уделив особое внимание репортажам о пресловутом деле «Северная Каролина против Вернона», подарившем несколько дней покоя умирающей Марианне Маклейн.
И оказалось, во время работы в «Судебных новостях» Гален носила распущенные длинные волосы — точь-в-точь такие, как он видел во сне. Живую вуаль из волнистой меди пришлось остричь, поскольку она не отвечала требованиям к имиджу ведущей «Кей-Кор» — так пояснила сама Гален. Стилисты студии поработали на совесть — к ее облику не мог бы придраться ни один манхэттенский сноб. Но при этом у Гален сделался такой несчастный вид, словно она знала, что только волосы смогут защитить ее наготу от алчного взгляда убийцы, поселившегося в кошмарах Лукаса.
Она казалась потерянной — и в то же время полной решимости, готовой до конца пройти положенный ей путь. Хотя, конечно, Гален была права. Впрочем, и Розалин тоже. Из Гален получалась очень плохая телеведущая. Обаяние и отвага не в силах были компенсировать отсутствие таланта.
— Чем это вы заняты?
Ее голос прозвучал с порога оружейной комнаты. Лукас обернулся — и наткнулся на смущенный взгляд человека, почувствовавшего, что его предали.
— Стараюсь разузнать о вас как можно больше, — мягко произнес он. Ему доставляло огромное удовольствие любоваться ее очаровательным живым лицом — после стольких виденных им смертей и крови. Вот и теперь он снова попал под власть ее чар. — Без этого нам не обойтись. Ведь убийца мог решить, что вы будете включены в игру, задолго до прошлого воскресенья.
Да, это не лишено смысла. Любая из ее жалких попыток корчить из себя телезвезду могла натолкнуть маньяка на мысль поиграть и с Гален. Но разве это что-то меняло? Факт оставался фактом — выбор пал на нее исключительно в силу ее неспособности связно произнести даже пару слов. И доказательства тому Лукас Хантер видел сейчас собственными глазами.
— Когда вам предложили работать на «Кей-Кор»?
— Что?.. Ах да. — Она потрясла головой, ошарашенная новой догадкой: Лукас не исключает возможность, что манхэттенский Женский Убийца положил на нее глаз еще до того, как она стала ведущей. — Джон позвонил мне на следующее утро после оглашения приговора по делу Вернона.
«На следующее утро после оглашения приговора, — мысленно повторил Лукас. — На следующее утро после смерти Марианны».
— И он сказал?..
— Что они с Вивекой и Адамом смотрели все мои репортажи по этому делу и решили предложить мне работу.
— И?..
— Я была польщена, удивлена и совсем растерялась. Ведь их предложение совсем не походило на мою прежнюю работу. Но Джон так настаивал хотя бы на пробе, что я согласилась встретиться и обсудить все подробности. К тому же в это время меня объявили персоной нон грата в «Судебных новостях».
Лукас невольно отметил про себя, что она сама не заметила, как перешла на свою привычную манеру изложения: скупо, логично, с журналистской непредвзятостью и сдержанностью, не позволяющей допускать в репортаж свои собственные мысли и чувства. Не важно, шла ли речь о ее собственной карьере или о совершенно незнакомом человеке.
— Почему?
— Я угадала содержание приговора.
— И это, — продолжил за нее Лукас, — совершенно не совпадало с тем, что предсказывали ведущие и в «Судебных новостях» и на всех прочих телеканалах.
Он просмотрел достаточное количество видеозаписей, чтобы увидеть правду. Гален позволила себе поверить в дальновидность судьи. Она надеялась, что юрист сумеет распознать угрозу, исходившую от «чистой науки», когда ею занимается законченный психопат, способный выглядеть даже обаятельно в своем эгоизме. И Гален не стеснялась спорить со своими противниками, поддавшимися обаянию этого незаурядного типа. — Но вы оказались правы, — закончил Лукас.