— Надя рассказала. Остальное я узнал, когда получил доступ к копии документа.
— Сукин ты сын! — зарычал Митч. — И как только раздобыл копию? Она же не достояние общественности.
— Как я помню, любимая фраза вашего отца была: «У всех есть свои слабости и своя цена… если повнимательней приглядеться, то можно увидеть». Эверетт поступил так со мной. Я сделал ошибку, взяв у него деньги и отказавшись от Нади. И мне нет прощения, поэтому нет смысла о нем просить.
Кажется, он ошарашил их своим заявлением.
— Моя месть касалась только вашего отца, но его больше нет. И пора с этим заканчивать. Я хочу продать «Марди Грас» вашей «ККЛ».
Ошеломленные братья синхронно разинули рты. Оба обалдело уставились на Лукаса. Пользуясь возникшей паузой, Лукас положил кейс на стол, щелкнул замками и вытянул папку с документами. Придвинул к Митчу.
— Мой юрист подготовил контракт по продаже.
— К чему это? — подозрительно спросил Рэнд.
— Потому что если компания Кинкейдов будет владеть «Марди Грас», тогда неважно, как закончится этот год, то есть неважно, выполните ли вы условия отца. Собственность Кинкейдов так и так останется их собственностью.
— Хочешь сказать, если мы проиграем, то сами себе? Ловко, — листая страницы, пробормотал Рэнд.
Но Митч, качая головой, шагнул назад.
— Мы не можем сделать этого. У нас нет такой суммы в наличии. Ты же это знаешь, раз ты сам выкупил наши долги. Так что напрасный жест доброй воли с твоей стороны. А если ты не выкупишь долги, тo мы окажемся в еще худшем финансовом положении, чем раньше.
— Я ничего не буду делать. Хотя… признаюсь, сначала в этом и состоял мой план. Что же касается нужной суммы, это тоже прописано в договоре. Смотрите страницу пятьдесят, последний параграф.
Зашелестели страницы. Секунду спустя братья удивленно переглядывались.
— Ты сошел сума?
— Нет. Ваш отец хотел продать свою компанию мне за доллар. Так что будет только честно, если я сравняюсь с ним в этой цене.
Эта сделка лишала его значительной части капитала. Но Лукас отлично знал, что теряет далеко не все. Две долгие недели без Нади убедили его в том, что на этом свете есть вещи поважнее миллионов.
Тут Митч подозрительно сощурился.
— У тебя же есть условие. Какое?
— Верно, — кивнул Лукас. — Одно условие есть. Я хочу переговорить с Надей.
Митч присвистнул:
— Да она же сама не захочет с тобой разговаривать.
— Сделка есть сделка. Мне нужно переговорить с ней сегодня вечером на аукционе библиотечного фонда. Или я отклоняю сделку.
Он готов был ожидать, что братья убьют его на месте. Но ничего, обошлось. Оба смотрели на него с уважением.
— У тебя только один вечер. Но если после этого она не захочет иметь с тобой ничего общего, тебе лучше убираться подальше.
— Идет. — И он протянул им руку.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Ты близка к победе, Синдерелла.
Чуть не подпрыгнув от неожиданности, Надя обернулась на его голос.
— Лукас, убирайся. У меня нет на тебя времени.
Она тщательно избегала его на протяжении двух недель. Хорошо, что у нее был плотный рабочий график: благотворительный фонд требовал много времени.
С самого начала, как только она заметила его в толпе гостей и участников, ей отчаянно захотелось сбежать куда-нибудь и спрятаться. Невыносимо было смотреть на него, такого неотразимого в своем черном смокинге. И ведь когда-то она любила этого человека и доверяла ему! Но каждый раз он предавал ее. Но бежать некуда. Она же распорядитель этого мероприятия.
Едва дождавшись окончания торжества, Надя вышла на улицу и осмотрелась. Любопытно, куда делись ее машина и водитель? Если она сейчас же их не найдет, придется брать такси или… нет. Мероприятие закончилось уже пятнадцать минут назад, и все такси были уже разобраны.
— Я отослал твоего водителя и машину, — сообщил ей Лукас как ни в чем не бывало.
— Что? Да как ты мог? Это моя машина. Или ты придумал новый способ кражи нашей собственности?
— Так, значит, твои братья ни о чем тебя не предупредили, — полуутвердительно сказал он.
— О чем они должны были меня предупредить?
— Что у нас с тобой сегодня будет разговор.
— Ты разговаривал с Митчем и Рэндом? О чем же?
Он покачал головой, иронично улыбнувшись.
— Не забудь, к двенадцати ты должна быть Дома. Я подвезу тебя. Только доверься мне, Надя.
— Это было уже много раз. И что из этого вышло?
— Доверься мне, — повторил он, удерживая ее взгляд.
Она вгляделась в его честные голубые глаза и обозвала себя идиоткой за то, что не в силах послать его к черту. Впрочем, на сей раз она не будет убегать от проблем. Она справится!
— Отлично. И где твоя машина?
Он взял ее под руку. Она отпрянула, и он пожал плечами.
— Идем со мной.
Лукас шагнул назад к крыльцу безо всякой спешки и суеты. Через пару секунд она решила следовать за ним.
— Я спешу. У меня нет времени ходить вокруг да около.
— Наше средство передвижения — на крыше.
— На крыше? — Она остановилась.
— Небольшой такой вертолет, если быть точнее.
Он открыл стеклянную дверь и подождал, пока она войдет.
— Ты прилетел сюда на вертолете?
— Сегодня меня не было в городе, а мой вылет отменили. Пришлось воспользоваться своими преимуществами. Вертолет прямо на крыше этого здания.
Ей было все равно — что машина, что вертолет, — главное — надо быть дома к полуночи. И неважно, каким путем.
— Ладно, едем.
Он провел ее к лифту, и они поднялись на верхний этаж, где им пришлось выйти на крышу через специальную лестницу и дверь.
— Как тебе удалось раздобыть на это разрешение?
— Я сделал крупное пожертвование. — Он вышел на плоскую крышу, где их поджидал миниатюрный легкий бело-голубой вертолет.
— Да уж… Наверное, ты и Мэри подкупил, чтобы она приняла меня на должность директора фонда.
Он в удивлении посмотрел на нее.
— И ты еще думаешь, что я бы не догадалась и ничего не узнала? Ты прямо как мой отец. Точная копия! Цель оправдывает средства, да?
Эта фраза остановила его на полпути. Он взглянул на нее.
— В своей мести твоему отцу я дошел до предела. Я почти обезумел. Эта идея стала для меня уже навязчивой. Но теперь… Я разобрался во всем.
Она округлила глаза.
— Да уж… Особенно после того как он подарил тебе два миллиона долларов.
— Черт возьми, ты просто понятия не имеешь, как это было оскорбительно! — выпалил он. Потом отвел глаза в сторону, смущенно провел рукой по подбородку, словно бы подбирая слова. Когда их взгляды снова встретились, Лукас продолжил: — Эверетт внушил мне чувство вины за то, что я ему обязан. Обязан всей вашей семье и тебе. Он обвинял меня в смерти нашего ребенка. А это означало только одно: я должен был сесть в тюрьму. Он долго шантажировал меня этим.
Да, это было так похоже на стиль ее отца. Ладно, пусть так, но это уже дело прошлого. Но и Лукас был не так уж прост: взять и запросто разрушить семейный бизнес?!
Через пару минут они уже кружили над Далласом. На каких только видах воздушного транспорта она не летала в свое время! Но этот вертолет был каким-то особенным, такого она еще не видела. Его миниатюрный салон был таким уютным и комфортным! Она с удивлением отметила про себя, как тут тихо.
Звон ключей привлек ее внимание. Она перевела взгляд на Лукаса. В его руках висела связка ключей и брелок с эмблемой фирмы «Мерседес».
— Это что?
— Подарок для тебя. Поздравления с окончанием курса вождения и получением прав.
Она перевела дух, но ключи проигнорировала.
— Откуда ты узнал?
— Постарался, вот и узнал. Я горжусь тобой, Надя. Потому что знаю, чего тебе это стоило.
Сердце ее застучало сильней, в глазах появились слезы.
Звук работавших двигателей изменился. Надя отвела взгляд и посмотрела вниз. Господи, почему она такая легковерная? Первая же льстивая фраза от него, и все: она готова сдаться и упасть к его ногам. Она заметила знакомый дом и сверилась с часами. До положенного часа осталось двадцать минут. Лукас не солгал, что они прибудут на место вовремя.
Вертолет плавно пошел на снижение, потом приземлился. Вскоре Лукас уже открывал ей дверцу. Надя коснулась пальцами протянутой руки. И это прикосновение словно обожгло. Он сказал ей что-то, но она не расслышала, потом повел вниз.
Некоторое время спустя они уже стояли перед дверью Надиной квартиры.
— Пригласи меня к себе.
Наверное, ей надо было сказать категоричное «нет».
— Денек выдался не из легких. Ладно, зайди на пару минут.
И он последовал за ней, к ней в квартиру, взгляд его словно бы все время что-то искал.
— Хочешь бокал вина?
Он запустил руки в карманы пиджака.
— Нет. Я хочу попросить у тебя прощения за то, что недооценивал тебя все эти одиннадцать лет. Дело в том, что в этой игре проиграла не ты. Я поступал не по-мужски. Думал, что ты мне откажешь, поэтому решил опередить события. Я пытался сохранить какую-то гордость, достоинство.
Его искренность поразила ее.
— Так ты боялся?!
Он сжал губы и кивнул.
— Ужасно. Но не так сильно, как испугался тогда, когда ты мне рассказала о том, что хотела покончить с собой. Надя…
Голос его надломился. Он сглотнул и заморгал.
— Я не могу жить с этим на совести.
— Все кругом помогали мне: братья и врачи. Я выжила, как видишь.
— Это я должен был быть рядом с тобой.
— Нам обоим пришлось пройти через трудности…
— Но я виноват… — он остановился на половине фразы, словно бы не мог высказать все, что было на сердце.
— Хватит. Эти темные дни миновали. Не будем об этом.
Он потянулся к ней и погладил ее по щеке. Прикосновение передалось ей теплой волной, и в душе что-то растаяло.
— Надя, мы не можем вернуться в прошлое и поступить как-то иначе. Но клянусь тебе, больше никогда не буду недооценивать тебя. И никогда не обижу тебя. Дай нам второй шанс. Без тебя моя жизнь пуста.