– Да, да. Ты сама так сказала. Ты хочешь уйти, но мы же с тобой помним условия договора. И я точно знаю, как тебе избавиться от этого «фальшивого брака»…
Он схватил ее за запястье железной рукой и потащил за собой к широкой кровати. Сегодня она не посмеет отказать.
У Бренды засосало под ложечкой. Ужас, досада, обида, разочарование, все смешалось в ее душе. Она и раньше, на пароходе, видела Рэйфа злым, но тот случай не шел ни в какое сравнение с сегодняшним. Эта холодная ярость испугала ее гораздо больше.
– Рэйф…
– Нечего зря болтать, – сказал он, толкнув ее на кровать. – Нам вообще больше не о чем разговаривать.
Рэйф лег рядом, протянул к ней руку, начал гладить, ласкать через шелк платья. Он хотел унизить ее, но не смог. Лишь только он ощутил ее восхитительное тело, гнев его испарился. Страсть, горячая и всепоглощающая, взорвалась в нем. Бренда с ним…
Бренда вся дрожала, когда руки Рэйфа коснулись ее. Она боялась его гнева и не знала, чего ожидать от него, но его губы коснулись ее лица, нашли ее полуоткрытый рот. Поцелуй был сначала яростным и требовательным, а потом стал нежным, уговаривающим и будоражащим кровь, и она уже дрожала не от страха, а от неистового желания. Пусть он не любит ее, она это знает, но она влечет его, и это невозможно отрицать.
Его одежда полетела в сторону, ее платье сброшено. В спешке они порвали тонкий шелк, но даже не заметили этого. Та первобытная страсть, то неистовое желание, что поглотило их, было слишком велико, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Ничто на свете не могло сейчас оторвать их друг от друга.
Он вошел в нее, и она со стоном восторга приняла его. Страсть вела их за собой, они улетели вместе в безумный мир физической любви.
Обычно после бурных мгновений любви они лежали рядом, стараясь сохранить как можно дольше эту близость, продлить радость обладания как можно дольше; Но не сегодня.
Когда страсть Рэйфа остыла, душа его окаменела. Ярость исчезла. Он ничего не чувствовал. Совсем ничего. Не говоря ни слова, Рэйф отодвинулся от Бренды, встал и начал собирать по комнате свои вещи. Он оделся, взял в руки сюртук и вышел из комнаты. Эту ночь он провел в кабинете.
Когда он поднимался с кровати, Бренда хотела задержать его, прильнуть к нему, но не посмела. Она вдруг почувствовала неловкость и натянула на себя одеяло. То, что он молча закрыл за собой дверь, привело ее в ужас. Лучше бы он в бешенстве захлопнул ее. Со вспышками гнева она вполне могла справиться. А вот что делать с холодным безразличием?
Оставшись одна, Бренда уже не могла дольше сдерживать себя, и слезы хлынули у нее из глаз. Рыдания сотрясали ее. Порвалась та тонкая ниточка, что связывала их, а единственная надежда добыть деньги, чтобы купить себе свободу, растаяла, как облачко на небе жарким летним днем. Он ее никогда не простит.
Рэйф спустился вниз и увидел что перед главным входом стоит запряженная карета.
– Джордж!
Слуга появился словно из-под земли. Он-то думал увидеть хозяина в добром настроении и был крайне удивлен, заметив его угрюмое и суровое лицо.
– Слушаю, сэр?
– Отправь кого-нибудь к Сэму Фостеру. Пусть скажут, что Бренда сегодня не приедет. И распряги коней. Сегодня вечером никто никуда не едет.
– Да, сэр.
– Я буду в своем кабинете. И не хочу, чтобы меня беспокоили. Кто бы то ни был. Ясно?
– Да, сэр.
Рэйф закрыл за собой дверь. Он бросил сюртук на стул, и из кармана выпал маленький сверток. Рэйф вспомнил, каким счастливым был совсем недавно.
Не мигая, смотрел он на пакетик, потом поднял его. На лице появилось выражение отвращения, даже омерзения. Он смотрел на маленькую коробочку, которую держал в руках с такой гадливостью, словно подобной пакости в жизни не видел. Затем налил себе стакан виски и опустошил его одним большим глотком. Потом плеснул еще довольно приличную порцию и с отвращением бросил этот так прежде бережно хранимый подарок на стол.
Прошло несколько часов. Много было выпито виски, прежде чем Рэйф решился открыть коробочку. Он смотрел на хрустальное сердце и проклинал себя за глупость. Надо же, поверил, что Бренда не такая, как все остальные! Как он мог забыть те уроки, которые преподала ему жизнь?! Ну все, этого он никогда не забудет… Никогда.
Рэйф вынул хрустальное сердце из футляра. Оно было холодным и безжизненным. На миг к нему вернулось воспоминание о том, как обрадовался он, увидев его в витрине магазина, и в припадке необузданного гнева со всей силы швырнул сердце в стену. От удара оно разлетелось на тысячи мельчайших кусочков.
Рэйфу казалось, что теперь он должен почувствовать некоторое удовлетворение и облегчение, но ощущал лишь пустоту и одиночество. Он продолжал пить и ждать наступления утра.
Когда небо на горизонте посветлело, он вышел из кабинета и позвал Джорджа.
– Сегодня же открой запертую спальню и проследи, чтобы туда отнесли вещи миссис Марченд.
– Вы хотите, чтобы она жила в закрытой спальне? – переспросил Джордж, пораженный странным приказом Рэйфа.
Никто не входил туда уже много лет.
– Да, именно. Меня не будет дома целый день. Так что проследи, чтобы все было выполнено.
– Слушаюсь, сэр.
Бренда провела день с матерью.
В полдень ее одолела страшная усталость, и она, извинившись, пошла наверх, чтобы немного вздремнуть. Когда она проходила через холл, заметили, что дверь в постоянно закрытую спальню открыта. Охваченная любопытством, она подошла посмотреть, что там происходит. Тильда, одна из служанок, застилала кровать чистыми простынями.
– Тильда, почему эта комната открыта? Рэйф говорил, что ее всегда держат закрытой.
– Знаю, мадам, но сегодня утром мистер Рэйф велел перенести сюда ваши вещи.
Бренда почувствовала, что ее лицо заливает краска.
– Ах да, да, конечно. Вот и хорошо. Я как раз собиралась прилечь ненадолго. Вот и отдохну сейчас прямо здесь.
– Да, мадам. Я уже разложила все ваши вещи в шкафу и туалетной комнате.
– Спасибо, Тильда.
Служанка быстро исчезла, а Бренда медленно вошла в комнату, в которой Рэйф и его отец застали мать с другим мужчиной. Она почти почувствовала ужас той давней ночи и поняла, почему он отослал ее сюда. Рэйф показал этим, что считает свою жену ничуть не лучше матери.
Боль пронзила ее сердце. Что ж, может быть, это к лучшему. Раз теперь они будут жить отдельно, ей удастся скрывать свое состояние еще некоторое время, а время ей очень нужно… Время, чтобы найти выход… Время, чтобы спасти своего ребенка и саму себя…
Бренда осторожно присела на краешек кровати, потом легла. Но спасительный сон не приходил.
Глава 26
Было уже поздно, далеко за полночь. Бренда никак не могла уснуть. Она устала, очень устала. Это чувство уже стало для нее привычным. Казалось, усталость никогда не проходила.
С того самого рокового дня, когда Рэйф так неожиданно вернулся из Нового Орлеана, он ни разу не приходил к ней, больше того, практически не обращал на нее внимания. Ночь за ночью она ждала его прихода, но он не делал ни малейшей попытки приблизиться. Несколько раз по ночам она слышала стук копыт и, подбежав к окну, видела, как он уезжает. Она не знала, во сколько он возвращается, потому что, обессилев, засыпала. Сердце ее болело, страдание терзало душу, она была уверена, что он сейчас нежится в теплой постели Мирабеллы. Невыносимо думать об этом! Рэйф в объятиях красотки-вдовы. Но что еще ей оставалось думать!
Либби заметила тот холодок, что возник в отношениях между Рэйфом и Брендой. Она видела отчужденность Рэйфа, видела, что дочка теперь спит в отдельной спальне, но Бренде удалось сочинить довольно правдоподобное объяснение: мол, Рэйф настолько долго жил один и привык к этому, что ему необходимо уединение. Кажется, мать поверила, но иногда Бренда сомневалась в этом.
Дни проходили похожие один на другой, бесконечно долгие и томительные. Однажды она получила письмо от Клер, та писала, как дела у Марка, как поживают дети. Но, кроме этого события, ничего примечательного не произошло в ее утомительно монотонной и размеренной жизни. Главной целью для нее стало держать в секрете от всех свою беременность. Она должна скрывать свое состояние, пока не придумает, как сбежать из этого ада, в который превратилось ее замужество.
Бренда вздохнула, перевернулась на другой бок и постаралась устроиться поудобнее. На душе у нее было неспокойно, опустошение и страх за будущее ребенка терзали ее.
Рэйф сделал очередной глоток виски. Раньше, бывало, пара-тройка стаканчиков спиртного помогали ему обрести ясность мысли, расслабиться. Но не теперь. Вот уже много дней он пытался погрузиться в блаженное забытье, но успокоение не приходило.
Он все равно любит ее, и всего виски в мире не хватит, чтобы утопить эту любовь.
Может, еще выпить, подумал Рэйф, потом решил, что не стоит. Виски не помогает забыться. Он может спрятаться от мучений за алкогольным дурманом, но потом, когда проснется, они набросятся на него с прежней силой.
Рэйф оттолкнул от себя стакан и поднялся из-за стола. Ноги плохо держали его, он покачнулся, потом собрался и встряхнул головой. Он подумал, что похож сейчас на капитана корабля, попавшего в шторм, потому палуба и ходит под ним ходуном, и пьяно ухмыльнулся. Капитан корабля… Хозяин судьбы…
Он презрительно фыркнул. Не может справиться с разгулявшимися чувствами! Куда уж там быть хозяином чьей-то судьбы, если не может справиться со своей?!
Бренда…
Ее образ снова возник перед его мысленным взором, и жаркая волна поднялась по всему телу. Даже после всего случившегося он не мог отказаться от нее, он желал ее, хотел обладать ею. Несколько раз он пытался забыться в постели Мирабеллы, но на полпути к ее дому всегда сворачивал в сторону и бешено часами скакал на лошади в ночи, пытаясь найти успокоение для измученной души. Бренда…
Воспоминания о ней настолько приятны, что не хочется гнать их от себя. Он вспомнил про игру в покер на раздевание, как она волновалась в первую брачную ночь, а он смухлевал в карты. Он вспомнил ее невинность и отзывчивость. Как сладки ее поцелуи, кожа гладкая и прохладная! Как чудесно быть с ней, сгорать от желания и зажигать в ней ответное пламя!