Где-то спустя год Наташа увидела кошку, которая сидела на клумбе, – это была Лилу. Наташа ее позвала, но кошка, откликнувшись, сделала вид, что видит эту женщину впервые в жизни. В принципе Лилу можно было понять – рядом с ней сидел драный, но вполне упитанный кот, который смотрел недобро. Кошка чувствовала себя любимой и счастливой. К тому же она была глубоко беременной. Наташа немного расстроилась, поскольку считала, что сделала для Лилу все возможное. Но та выбрала другую жизнь. Наташа сделала попытку подойти к кошке, чтобы предложить ей комфортные роды в условиях квартиры, но кот выпустил когти и зашипел. Лилу была просто счастлива и посмотрела на Наташу с презрением, жалостью и превосходством – так, как смотрит устроенная женщина с мужем на бывшую подругу, оставшуюся одинокой.
И тут следует заметить, что кошка была не так уж и не права. Наташа не была ни сумасшедшей, ни жестокой. Все ее волонтерские порывы были направлены на поиск обычного женского счастья. Наташа хотела познакомиться с добрым, умным, понимающим молодым человеком. В отличие от Лилу Наташа не была ни красивой, ни даже обаятельной. Обычная девушка, на которую и не взглянешь.
Проблема была в том, что ей нравились герои – не тихие юноши, а непременно красавцы, уверенные, сильные и наглые. А тут еще мама, которая считала, что Наташа должна опустить планку и со своей неудачной внешностью не быть столь разборчивой, не разбрасываться тем, на что можешь претендовать. И про синицу в руках мать тоже твердила с самого детства. Но Наташа смотрела на свою заурядную маму, от которой ей досталась неудачная внешность, и на отца – высокого, интересного мужчину, которого годы пощадили, оставив и юношескую стройность, и блеск в глазах, и тонкий юмор. От папы млели все мамины подруги, знакомые и соседки, отчего она зеленела и приходила в бешенство. И Наташа не понимала, как папа мог жениться на маме. Однажды она сказала:
– Ты же тоже не красавица и не умница, но ведь папа женился на тебе. Почему?
– Ты эгоистка и хамка, – ответила мама и пошла плакать.
Но Наташа не стала просить прощения. Она знала, что раз у мамы получилось, то и она достойна лучшего. А не первого попавшегося. Она не могла быть как все – наряжаться, ходить на каблуках, смеяться несмешным шуткам, пить на вечеринках и отдаваться кому ни попадя. Ей не нравились офисные клерки-коллеги, которые в своих узких брюках и начищенных ботинках, модных галстуках-селедках рассматривали себя в зеркале лифта, не видя никого вокруг. Такие мужчины казались Наташе пустышками. Собственно, они ее и не замечали.
Нет, на самом деле Наташа не была сумасшедшей защитницей животных. С животными она не чувствовала себя так мерзко, как с людьми.
Теперь мы подходим к главной истории. Буквально на следующий день после ссоры с матерью по дороге на работу Наташа увидела таксу и маленького мальчика. Такса рвалась на проезжую часть и тянула за собой мальчишку, который крепко сжимал поводок. Силы были почти равны, и Наташа живо представила, как такса кидается под машину и утягивает за собой ребенка. Конечно, она немедленно схватила таксу и начала сюсюкать:
– Ты потерялась? Где твои хозяева? Зачем же ты на дорогу рвешься?
В принципе вопросы следовало задать мальчику, но Наташе это не пришло в голову. Как и то, что вряд ли собака, в отличие от ребенка, на них ответит. Наташа нащупала ошейник, на котором значился телефон владельцев. В этом смысле она была права, обратив внимание на собаку – вряд ли у мальчика был подобный ошейник с контактными данными. Наташа достала телефон, набрала номер, но абонент оказался недоступен. Тогда она приняла единственно правильное, с ее точки зрения, решение – отнести несчастную таксу в офис и уже оттуда дозваниваться до хозяев. Она сделала несколько шагов, удивившись, что поводок натянут, и только теперь вспомнила о мальчике, который крепко сжимал ремень и смотрел на Наташу очень недобро.
– А как тебя зовут? – Наташа знала, как спасать животных, а вот как спасать детей, не представляла.
– Не скажу, – ответил мальчик. – Мне мама не разрешает с посторонними тетями разговаривать.
– Давай мы пойдем вон в тот дом, я там работаю, и позвоним твоим родителям, – предложила Наташа.
– Нет, не пойду, мама говорила, что нельзя никуда ходить с посторонними. – Мальчик насупился и вытер рукавом нос, размазав соплю по щеке. Наташе мальчик уже совсем не нравился, поскольку он не давал ей спасти несчастную таксу.
– А где твоя мама? – сделала она еще одну попытку.
– Не скажу, мама сказала, что я не должен никому говорить, где мы живем. Тетя, отдайте собаку. Это моя собака! – Мальчик не выдержал и заплакал.
– Нет. Не отдам. Она может выскочить на дорогу и попасть под машину, отдай мне поводок, и пойдем со мной. Немедленно!
Мальчик хлюпнул носом, но с места не сдвинулся. Наташа подумала, что с животными договориться проще, чем с детьми. Она схватила мальчика за руку и потащила за собой. Мальчик вырывался, как мог. Поводок из рук он так и не выпустил, поэтому Наташе пришлось тащить ребенка, чтобы такса не умерла у нее на руках от удушья.
В этот момент к ней подскочила разъяренная женщина и принялась ее дубасить сумкой. Женщина кричала, привлекая внимание прохожих. Мальчик зарыдал, а такса залаяла.
– Отпусти ребенка! – кричала женщина. – Полиция! Люди! Кто-нибудь, помогите!
На крик женщины тут же собралась толпа.
– Тетя хотела собаку украсть, – сквозь рыдания сообщил публике мальчик, – и спрашивала, где я живу. Еще хотела нас в тот дом завести. Но я не пошел.
После этого заявления Наташа почувствовала на себе ненавидящие взгляды собравшихся людей.
– Средь бела дня! – кричала женщина, прижимая к груди сына. – А такая приличная с виду! Что ж такое происходит? Где полиция?
– Да я помочь хотела! Таксу спасала! Она на проезжую часть рвалась и могла вашего сына за собой утащить! – объясняла Наташа, но ее никто не слушал.
– Это ты полиции расскажешь! – крикнула женщина.
Полицейскому Наташа рассказала и про пингвинов, которым нужны свитера, и про морских котиков, и про спасенную крысу в пакете, и даже про сбежавшую кошку Лилу. Полицейский устало кивал. Наташа решила, что этот мужчина, достаточно молодой, но с глазами старика, уж наверняка на ее стороне.
– Вы меня понимаете? – с надеждой спросила она.
– Понимаю. Я тоже люблю животных. Один раз в кювет улетел, чтобы собаку не задавить… Давайте сначала. Фамилия, имя, отчество. Зачем вы хотели украсть ребенка и собаку?
– Я никого не крала! Я хотела помочь! – закричала Наташа и заплакала от бессилия.
– Нет, ну плакать не надо, – испугался полицейский и протянул Наташе носовой платок. Не салфетку, не одноразовую бумажку, а настоящий мужской носовой платок, как у ее отца. И еще он ей улыбнулся.
И тут, конечно, Наташа должна была понять, что этот полицейский – ее судьба, герой, которого она ждала. Но нет. Она не поняла. Сказала «спасибо» за то, что он ее отпустил с миром, и пообещала вернуть постиранный платок.
Платок она не вернула, а еще через год вышла замуж за случайно встреченного бывшего однокурсника. Не красавца, но вполне презентабельного мужчину, увлеченного научной работой. С жестокой аллергией на шерсть домашних животных.
Холодная голова
Дарья Петровна, шестидесяти девяти лет, заслуженный педагог, преподаватель русского языка и литературы с более чем сорокалетним стажем, мать двух взрослых дочерей и бабушка троих внуков, влюбилась в соседа по даче. Точнее, ответила на его ухаживания. О соседе, Петре, было известно все и ничего. Вдовец, имеет взрослого сына, предположительно – алкоголика. Или наркомана. Или просто бездельника. Петр – строитель на пенсии, на десять лет младше Дарьи Петровны. Хороший сосед. Всегда помогал по хозяйству – крышу подлатать, текущий кран посмотреть. К Дарье Петровне он неизменно относился с большим почтением.
Первой заметила перемены в жизни Дарьи Петровны ее старшая дочь Светлана, юрист, тридцати девяти лет, двое детей, разведена. Мама как-то глупо хихикала в телефонную трубку и на вопросы о здоровье отвечала невнятно. И вообще была неадекватна. Дочь примчалась к матери, обогнав вызванную неотложку. Врачам Светлана так и сказала про симптомы: «Глупо хихикает». Неотложка ничего страшного, кроме легкого алкогольного опьянения, не нашла. Светлана еще долго говорила, что это же по-настоящему страшно, поскольку мама позволяла себе бокал вина только по большим праздникам, а вот так, вечерком, без повода, – никогда.
– Мама, скажи мне, что случилось? – не отставала от матери дочь.
– Ничего, Светочка. Или сразу все случилось. Знаешь, мне так хорошо… – Мама опять глупо захихикала.
Света списала мамино состояние на действие лекарств и алкоголя. Другое объяснение ей просто в голову не пришло.
Младшая дочь Дарьи Петровны Алла забила тревогу, когда бабушка, сказавшись занятой, отказалась посидеть с внуком.
– Чем ты занята? – достаточно резко спросила Алла, поскольку у нее были собственные планы на вечер.
Именно ей мать рассказала под страшным секретом о Петре, которого она называла Петечкой.
– Петечка на ужин зайдет, – призналась Дарья Петровна.
– Какой Петечка?
– Сосед наш по даче. Даже не знала, что так бывает. Столько лет рядом прожили, прямо под боком, а я только сейчас его разглядела по-настоящему.
Считалось, что младшая дочь лучше понимает маму. Говоря откровенно, старшую дочь Дарья Петровна просто боялась. Поэтому именно Алле рассказала, что Петр предложил ей не просто так сожительствовать, а пойти замуж и даже венчаться. И даже пообещал удочерить взрослых детей и относиться к ним, как к родным. Алла сказала: «Лишь бы ты была счастлива, мамочка», – и немедленно в панике позвонила сестре.
– Надо бы его пробить, – проговорила Светлана и подключила к проверке друга-прокурора.
– А может, это любовь? – предположила Алла.
– Дура, – ответила сестра, которая всегда считала, что Алле в детстве сделали лоботомию, поэтому в зрелом возрасте она вышла замуж по большой любви, родила ребенка и через два года развелась, решив не подавать на алименты и остаться с бывшим мужем друзьями. Бывший муж на правах друга своего сына не содержал, а когда напивался, объявлял о намерении разделить крохотную Аллину квартирку.