— Ты никогда не была здесь?
— Нет, — ответила она. — Но я слышала, что тут очень весело.
С этими словами она поднялась по скрипящей дорожке. Прямо перед ними сверкала река, как будто ее подсвечивали снизу. Музыка, доносившаяся изнутри, становилась все громче. Когда они открыли дверь, их словно окатило волной звука, а запах крабов с маслом разлился в воздухе. Тибо остановился, чтобы насладиться этим ароматом.
Интерьер оказался грубоватым и не изобиловал украшениями. Половину зала занимали столы, накрытые красно-белыми пластиковыми скатертями, которые, похоже, были прикреплены к дереву скрепками для мебели. За столами теснилось много народу, и повсюду стоял шум. Тибо увидел, как официантки по всему залу выставляют на столы ведерки с крабами. Кувшины с растопленным сливочным маслом возвышались по центру, а перед каждым из посетителей красовалась маленькая тарелочка. На всех были пластиковые нагрудники, люди доставали крабов из общего ведерка и ели руками. Пиво пользовалось у посетителей особой популярностью.
Прямо перед ними, на той стороне, что граничила с рекой, растянулась длинная барная стойка, если ее можно так назвать. Скорее, это выглядело как сплавные бревна, положенные на деревянные бочки. Главным образом внимание Тибо привлекла сцена в дальнем конце здания, где какой-то ансамбль исполнял песню «Моя девушка» группы «Темптейшнз». Не меньше сотни людей танцевали рядом со сценой, кружась в танце, с которым он не был знаком.
— Ух, ты! — воскликнул он, силясь перекричать шум. Худая женщина около сорока лет с рыжими волосами и в фартуке подошла к ним.
— Ну, здравствуйте, — протянула она. — Поесть или потанцевать?
— И то и другое, — ответила Элизабет.
— Как вас зовут. Они переглянулись.
— Элизабет… — произнес он.
— И Логан, — закончила она.
Женщина записала их имена на листе бумаги на планшете.
— Теперь последний вопрос: весело или по-семейному?
Элизабет приняла растерянный вид:
— Не поняла.
Женщина пожевала жвачку.
— Вы ведь здесь раньше не были?
— Нет.
— В общем, дело обстоит так: вам придется делить стол с другими людьми. Здесь так всегда. Все делят столы. И сейчас вы можете попросить веселый стол, который прямо-таки пышет энергией, или выбрать семейный стол, который обычно немного тише. Но я все же не могу сказать наверняка, какая атмосфера будет царить за вашим столом. Я просто задаю вопрос. Так как будем ужинать: весело или по-семейному?
Элизабет и Тибо снова переглянулись и пришли к одному и тому же выводу.
— Весело, — хором произнесли они.
В итоге они оказались за столом с шестью студентами из Университета Северной Каролины в Уилмингтоне. Официантка представила их как Мэтта, Сару, Тима, Эллисон, Метан и Стива, и студенты по очереди подняли бутылки и хором произнесли:
— Привет, Элизабет! Привет, Логан! У нас крабы! Тибо еле сдержал смех, услышав такую игру слов.
Крабом на сленге именовали нечто неописуемое, что передается половым путем, они явно это и имели в виду, но Тибо пришел в замешательство, когда увидел, что они выжидающе на него смотрят. Официантка шепнула:
— Вы должны сказать: «Мы хотим крабов, особенно если вы с нами поделитесь».
На этот раз он все же рассмеялся вместе с Элизабет, прежде чем произнести эти слова во исполнение ритуала, который здесь соблюдали все.
Они сели друг против друга. Элизабет примостилась рядом со Стивом, который и не скрывал, что находит ее невероятно привлекательной, а Тибо занял место рядом с Меган, которая не проявляла к нему какого бы то ни было интереса, поскольку ее намного больше волновал Мэтт.
Измученная пухлая официантка пронеслась мимо и, едва поравнявшись со столиком, выкрикнула:
— Еще крабов?
— Можешь принести крабов когда захочешь, — хором ответили студенты.
Повсюду Тибо слышал один и тот же ответ. Второй вариант, который он услышал, звучал так: «Не могу поверить, что мне принесли крабов!» Это явно означало, что больше ничего не нужно. Все это напомнило ему «Шоу ужасов Рокки Хоррора», где главные герои заранее знали ответы, а новичкам приходилось все осваивать налету.
Еда оказалась первоклассной. Меню включало лишь одно блюдо, которое всегда готовилось одинаково, и каждое ведерко прибывало с набором дополнительных салфеток и нагрудников. Несъедобные части краба кидались в центр стола — еще одна традиция, — и тинейджеры в фартуках то и дело подходили, чтобы собрать их и унести.
Как и было обещано, студенты оказались шумными и энергичными. Шутки без умолку, ненавязчивое внимание к персоне Элизабет и два пива на каждого только добавили веселья. После ужина Элизабет взяла Тибо под руку.
— Готов танцевать шэг? — спросила она.
— Не уверен. Как это делается?
— Учиться танцевать шэг — это все равно что учиться быть южанином. Это значит учиться расслабляться, когда слышишь шум океана и чувствуешь музыку.
— Я так понимаю, ты уже делала это раньше.
— Один или два раза, — ответила она с притворной скромностью.
— И ты меня научишь?
— Я буду твоей партнершей. Но урок начинается в девять.
— Урок?
— Каждым субботним вечером. Вот почему собралось так много народу Они устраивают урок для новичков, пока завсегдатаи отдыхают. Мы просто будем делать то, что говорят. Все начинается в девять.
— Сколько времени?
Она бросила взгляд на часы:
— Время научиться танцевать шэг.
Элизабет танцевала намного лучше, чем говорила, благодаря чему он тоже чувствовал себя на танцполе увереннее. Но больше всего в танцах с ней ему правилось сильное, как электрический разряд, напряжение, которое он ощущал всякий раз, когда они дотрагивались друг до друга, и ее аромат — запах разгоряченного тела и духов, который волной обдавал его, когда он выпускал ее из объятий. Ее волосы растрепались на влажном воздухе, а кожа блестела, покрывшись каплями пота, так что она казалась естественной и дикой. То и дело она поднимала на него глаза, когда раскручивалась в танце, удаляясь от него, ее губы изгибались в игривой улыбке, как будто она точно знала, как нее это на него действует.
Когда группа решила передохнуть, его первым желанием было сбежать с танцпола с остальными, но Элизабет остановила его, услышав первые аккорды песни «Незабываемая» Ната Кинга, которая полилась из динамиков. Она взглянула на него, и он тут же понял, что делать.
Не говоря ни слова, он завел руку ей за спину, потом завладел ее ладонью и положил ее туда, куда следует. Он не отводил глаз, притянув ее к себе, и медленно, как никогда, они задвигались под музыку и закружились в танце.
Тибо едва заметил, что на танцпол вышли и другие пары. Под музыку, звучавшую на заднем плане, Элизабет прильнула к нему так близко, что он чувствовал каждый ее медленный и протяжный вдох. Он закрыл глаза, когда она положила голову ему на плечо, и в то мгновение все остальное перестало для него существовать. И песня, и место, и пары вокруг них. Только это. Только она. Он полностью отдался наслаждению, чувствуя, как ее тело прижимается к нему, они медленно кружились по усыпанному опилками полу, потерявшись в мире, который словно был создан только для них двоих.
Когда они ехали домой по темным улицам, Тибо держал Элизабет за руку и чувствовал, как она медленно скользит по его коже большим пальцем. В машине стояла тишина.
Когда он заехал на подъездную аллею незадолго до одиннадцати, Зевс все еще лежал на веранде и поднял голову, когда Тибо, заглушив двигатель, повернулся к ней.
— Я чудесно провел время сегодня вечером, — пробормотал он. Он ожидал, что она скажет то же самое, но ее ответ удивил его.
— Разве ты не пригласишь меня в дом? — предложила она.
— Приглашу, — просто ответил он.
Зевс сел, когда Тибо распахнул дверь машины перед Элизабет, и встал, когда она вышла. Пес завилял хвостом.
— Привет, Зевс! — крикнула она.
— Ко мне, — скомандовал Тибо, и пес спрыгнул с веранды и побежал к ним. Он бегал вокруг них обоих и лаял, переходя на писк. Его пасть наполовину открылась, как будто он хотел улыбнуться, жаждая привлечь их внимание.
— Он скучал без нас, — сказала она, склонившись к собаке. — Ведь правда, большой мальчик? — Когда она наклонилась еще ниже, Зевс лизнул ее лицо. Выпрямившись, она наморщила нос, прежде чем вытереть лицо. — Не очень-то приятно.
— Для него напротив, — возразил Тибо. Он шагнул к дому — Ты готова? Должен тебя предупредить: не стоит ждать слишком многого.
— У тебя в холодильнике есть пиво?
— Да.
— Тогда не стоит об этом беспокоиться.
Они поднялись в дом по лестнице. Тибо открыл дверь и щелкнул выключателем: одинокая напольная лампа едва освещала мягкое кресло у окна. В центре комнаты стоял кофейный столик, украшенный парой свечей. Рядом с ним находился средних размеров диван. И диван, и кресло были покрыты одинаковыми темно-синими чехлами, позади размещалась книжная полка, где стояло немного книг. Пустая подставка для журналов с еще одной напольной лампой довершали минималистское убранство.
И все же у него было очень чисто. Тибо позаботился об этом раньше, еще днем. Полы из сосновой доски были подметены, окна — вымыты, пыль — вытерта. Он не любил мусор и презирал грязь. Вечная пыль в Ираке только усилила его любовь к чистоте.
Элизабет окинула взглядом помещение, прежде чем ступила на порог гостиной.
— Мне здесь нравится, — призналась она. — Где ты взял мебель?
— Она прилагалась к дому, — объяснил он.
— Что объясняет наличие чехлов.
— Именно.
— А телевизора нет?
— Нет.
— А радио?
— Нет.
— И что же ты делаешь, когда бываешь здесь?
— Сплю.
— И?
— Читаю.
— Романы?
— Нет, — сказал он, но потом признался: — На самом деле их тоже, но редко. По большей части я читаю биографии и исторические книги.
— Никаких учебников по антропологии?
— У меня есть книга Ричарда Лики, — сказал он. — Но мне не нравится большинство новых увесистых книг по антропологии, которые сейчас в основном выпускаются в этой области.