и станут точить зубы на вас и на меня, да и на самих себя за то, что проголосовали за резолюцию в земной редакции. Хотя, когда смогут продумать все аспекты принятой резолюции и оценить всю важность принципа неделимости и суверенности звездных систем, то поймут выгоды нового закона, которые гораздо выше национальной гордости и престижа. Я полагаю, что когда-нибудь историки напишут об этом, как о великом и чрезвычайно важном завоевании человечества и о действительно огромном вкладе Земли в дело упрочения мира в Галактике. И, наконец, я просто по-человечески рад такому повороту событий.
После взволнованной и искренней речи Доремо с чувством пожал руки обоим землянам, которым откровенность старейшего политика заметно польстила.
Лаки и Бигман снова были вместе и, хотя они возвращались домой на борту громадного пассажирского лайнера, пассажиры которого не переставали выражать им свои восторги, друзьям удавалось побыть и вдвоем. Прошли Марс. И Бигман, не отрываясь, смотрел на родную планету и уже в течение часа удовлетворенно улыбался. До цели путешествия оставалось совсем немного.
Наконец, Бигман обрел дар речи:
— Великий Космос, Лаки, мне ведь даже ни разу в голову не приходило, что все это хорошо продуманная операция, ни разу. Я думал … нет, не буду говорить, что я думал. Пески Марса! Единственное, что меня задевает — ты мог бы хоть предупредить меня.
— Не мог я этого сделать, Бигман. Как раз этого не мог. Неужели ты не понимаешь? Я должен был устроить киднэппинг Бена Василевски таким образом, чтобы сирианитам ничего в голову не пришло. Я не имел права дать им шанс догадаться, что я сам хочу этого, они сразу же почуяли бы ловушку. Мне нужно было, чтобы такое признание из меня буквально выколотили. Хотя, должен признаться, что сначала не представлял, как это можно сделать. Но одно я знал наверняка, если бы ты, Бигман, знал, что к чему, ты непременно сорвал бы всю затею.
Бигман мгновенно ощетинился.
— Я бы сорвал?! Да знаешь ли ты, слизняк самодовольный, что никто даже бластером не выбил бы из меня эту тайну.
— Знаю, знаю. Никакой пытки просто не понадобилось бы. Ты выложил бы все просто так, бесплатно. Актер-то ты никудышный, и сам это понимаешь. Стоило тебе выйти из себя, как ты так или иначе разболтал бы все. Вот почему я не горел желанием брать тебя на Титан! Понимаешь? Я точно знал, что не могу рассказать тебе замысел операции. Однако как раз ты и оказался курицей, несущей золотые яйца!
— Ну вот видишь! Ты про то, как я начистил рожу этому павлину?!
— В каком-то смысле — да. Это дало мне возможность «продать» Бена Василевски в обмен на твою жизнь. Кроме того, потребовалось гораздо меньше всяческих ухищрений, конечно, с твоей помощью, чтобы «рассекретить» убежище Бена. Получилось даже, что мне вообще не пришлось ничего предпринимать. Ты сделал все как нельзя лучше.
— Ну, понес…
— Ничего не понес. И потом, ты вложил в схватку столько чувства, что заподозрить ловушку было просто немыслимо. Любой, кто видел ту сцену, поклялся бы всем самым святым, что я предал Землю.
— Пески Марса, Лаки, — сказал Бигман, — но я в душе до конца не верил, что ты можешь предать. Ну и простофиля же я был!
— Я рад, что ты был, — со смехом сказал Лаки и … влепил другу подзатыльник.
Во время обеда к ним присоединились Конвей и Бен Василевски. Бен сказал:
— Возвращение домой получается совсем не таким, какого ожидал Деваэр. Радиорубка скоро лопнет от сообщений с Земли, в которых на все лады расхваливают всех нас, ну а тебя в особенности.
Лаки фыркнул:
— Благодарностей пусть не ждут. Это только затруднит нашу работу в будущем. Популярность! Вы лучше подумайте, что все стали бы орать, окажись сирианиты чуточку умнее и сумей они в последнюю минуту повернуть резолюцию в свою пользу.
Конвей содрогнулся:
— Предпочитаю об этом не говорить. Но как бы то ни было, Деваэр получил по заслугам.
Лаки возразил:
— Они не остановятся на этом. Дядя просто не позволит Деваэру остановиться на достигнутом.
— И все-таки, — вмешался Бигман, — мы с ними покончим.
— Ты так думаешь, — задумчиво произнес Лаки, — я в этом не совсем уверен.
На некоторое время за столом воцарилась тишина. Все ели молча, не отрывая глаз от стола. Затем Конвей, явно желая разрядить мрачную атмосферу, произнес:
— Конечно, если рассуждать здраво, сирианиты просто нс могли себе позволить оставить Бена Василевски на Мимасе. Получается, что мы не совсем честно с ними обошлись. Ведь они были заняты поисками капсулы агента «X» в кольцах Сатурна, и если бы только представили себе, что Бен находится в каких-то тридцати тысячах миль от них, они могли бы …
Бигман бросил вилку на стол и уставился в пространство широко открытыми глазами.
— Черные и голубые небеса!
— Что еще стряслось, Бигман? — мягко спросил Василевски. — Ты долго о чем-то думал и вот догадка озарила тебя?
— Закрой рот, дурья твоя башка, — огрызнулся Бигман, — Лаки, послушай, мы так закрутились, что совсем забыли об этой чертовой капсуле! Даже если сирианиты не успели найти ее, у них осталась еще пара недель, чтобы выловить из колец разведданные!
Конвей мгновенно отозвался:
— Я тоже все время думаю об этом. Мне кажется, что потеря этой «бомбы замедленного действия» только к лучшему. Что-нибудь найти в кольцах просто немыслимо..
— Все это так, шеф, но ведь Лаки уже рассказывал вам о новых сирианитских локаторах, способных обнаружить даже мелкие тела сквозь вещество колец, а потому …
К этому времени все уже в упор смотрели на невозмутимо жующего Лаки, который вдруг воскликнул:
— Великая Галактика! Я совсем забыл о ней!
— О капсуле?! Ты забыл о капсуле? — предельно вежливо осведомился Бигман.
— Ну да! Я начисто забыл о ней. Вот она.
Лаки вынул из кармана металлический предмет, чуть больше дюйма в диаметре, и положил его на середину стола. Бигман нетерпеливо схватил капсулу и стал разглядывать ее со всех сторон. Все остальные присоединились к нему.
— Это точно она? Ты уверен? — как попугай, заладил Бигман. Остальные не отставали:
— Как, каким образом? Где? Когда?
С трудом успокоив своих друзей, Лаки рассказал следующее, извинившись за свою забывчивость:
— Помните, в последней передаче агента «X» мы услышали обрывки слов: норм … орб …, которые мы расшифровали, как «нормальная орбита»? Так вот, сирианиты так и поняли «нормальная» — значит обычная орбита. Там они и искали. Кольца движутся с запада на восток, но вот в чем штука: «нормальная орбита» может означать еще и «перпендикулярная орбита». Об этом они забыли и зря потеряли время. Итак, в условиях Сатурна «нормальная», то есть перпендикулярная орбита проходит через полюса, неважно с севера на юг или наоборот. Когда мы повисли над северным полюсом, я поработал с детектором в предполагаемой зоне и поскольку в пространстве не так уж много материальных частиц, а тем более металлических капсул, я вскоре обнаружил то, что искал. Но говорить об этом Бигману и сирианитам не стал по вполне понятным причинам. Как не сказал и то, что подготовил к уничтожению нашу систему «Аграв». Когда мы оборудовали убежище для Бена на Мимасе, я спрятал потихоньку капсулу в кондиционере и взял ее, когда мы забирали Бена в гости к Деваэру. Меня, конечно, обыскивали несколько раз, искали-то оружие и обыск проводили роботы. Можно допустить немило ошибок, когда используешь роботов. Ну, вот и весь рассказ.
— Почему ты раньше ничего не рассказывал? — кипятился Бигман.
— Я хотел, честное слово, — смущенно ответил Лаки, — но случая все как-то не было. То сирианиты брали нас в плен, то нужно было что-то говорить на конференции … короче, если бы ты, Бигман, не напомнил мне об этом…
— Не удивительно, что ты шагу без меня ступить не можешь. Вечно все забываешь! — совершенно серьезно заявил Бигман.
Конвей расхохотался и хлопнул коротышку марсианина по спине: — Вот именно, Бигман, присматривай за ним получше, а то занесет его куда-нибудь нелегкая.
— Вот видишь, — улыбнулся Бен Василевски, — у тебя хоть есть человек, который точно знает, что ты должен делать.
За обшивкой лайнера раздался характерный звук пронзаемой атмосферы. До приземления остались считанные минуты.