— О, космос, — сказал Бигман, — как я рад отделаться от этой неуклюжей лодки. Что мы с ней сделаем?
— Я отправлю за ней корабль с Цереры.
Церера находилась в ста тысячах миль от них Отсюда она выглядела в два раза меньше, чем Луна с Земли.
— Лаки, когда ты мне все расскажешь? — спросил, сгорая от любопытства, Бигман. — Почему изменились планы? Ведь ты говорил, что я один должен лететь туда, не так ли?
— Нет координат астероида, на который собирались тебя отправить, — сказал Лаки. И он подробно пересказал события, происшедшие за несколько последних часов.
— Так куда же мы летим? спросил Бигман.
— Не знаю точно, сказал Лаки, — но для начала мы устремимся в ту сторону, где астероид отшельника должен был находиться в данный момент.
Он занялся пультом. Перегрузка быстро нарастала. Лаки и Бигман откинулись в своих диамагнитных креслах, и возрастающее давление равномерно распределялось по поверхности тел. Под контролем чувствительных к ускорению приборов возросла концентрация кислорода в воздухе, что позволяло дышать неглубоко без опасности кислородного голодания. Одетые на них особые g-доспехи (буквой g в науке обычно обозначают ускорение) были легкими и совершенно не стесняли движений, но под давлением нарастающей силы тяжести стали жесткими и защищали кости, в особенности позвоночник, от повреждения. Внутренние органы предохранял от повреждения пояс из нейлоновых ячеек. Кабина для этого корабля была специально разработана экспериментаторами Совета Наук так, чтобы, находясь в ней, можно было выдержать ускорение на двадцать, тридцать процентов больше, чем на лучшем корабле флота. Сейчас ускорение было вдвое меньше того, которое корабль мог бы вынести, хотя и оно казалось достаточно высоким. Когда ускорение прекратилось, «Звездный стрелок» был в пяти миллионах миль от Цереры, которая стала теперь просто светящейся точкой, более тусклой, чем многие другие звезды.
— Лаки, я давно хотел спросить тебя, — сказал Бигман, — скажи, ты взял с собой «мерцающую защиту»?
Лаки кивнул головой, но Бигман огорченно посмотрел на него.
— Ты большой глупый бык, — сказал коротышка, — почему, черт побери, ты не взял ее с собой, когда летел на поиски пиратов?
— Она была со мной, — тихо сказал Лаки. — Я не расстаюсь с ней с того самого дня, как получил ее от Марсиан.
Никто во всей Галактике, кроме Лаки и Бигмана, не знал, что Марсиане, о которых говорил Лаки, не были ни фермерами, ни скотоводами. Наоборот, это были бестелесные существа, прямые потомки древних разумных существ, населявших поверхность Марса прежде, чем он растерял воду и кислород. Они выкопали под поверхностью Марса гигантские пещеры, разрушив и превратив в энергию несколько кубических миль камня, и жили теперь в комфортабельной изоляции. Так как они покинули свои материальные тела и жили как сгустки чистой энергии, то их существование оставалось неизвестным человечеству. Только Лаки Старр сумел проникнуть в их владения и как награду за это сверхъестественное приключение получил то, что Бигман назвал «мерцающей защитой». Бигман становился все настойчивее.
— Хорошо, если она была с тобой, то почему ты ею не воспользовался? Почему?
— У тебя, Бигман, неверное представление об этой защите. Она может далеко не все на свете. Так, она не может кормить меня и вытирать мне губы после еды.
— Но я же видел, она на многое способна.
— Да, в определенных обстоятельствах. Она может, например, поглотить все виды энергии.
— И такую, как, скажем, энергия вспышки бластера. Не станешь же ты отрицать это?
— Нет, я не возражаю, бластер и вправду против меня бессилен. Эта защита может поглотить также и потенциальную энергию тела, при условии, что масса тела не будет слишком большой или слишком малой. Например, нож или пуля не пробьют ее; и все же пуля собьет меня с ног. А хорошая кувалда пробьет насквозь защиту и. пусть не сразу, но сокрушит меня. Более того, молекулы воздуха прошьют «мерцающую защиту» так, словно ее вообще нет, так как они слишком малы для нее. Я говорю это тебе, чтобы ты понял: даже если бы я оделся в эту защиту, а Динго во время дуэли разбил мой лицевой щиток, то я все равно бы умер. Защита не смогла бы предотвратить утечку воздуха из моего скафандра после повреждения щитка.
— Если бы ты воспользовался ею с самого начала, то тебе вообще не пришлось бы рисковать. Или я забыл, как ты применил ее на Марсе? — вспомнив, Бигман улыбнулся. — Вокруг тебя все переливалось, как в светящемся тумане, и ты был едва виден сквозь это мерцание. Во всяком случае, все, кроме лица. Была пелена белого сияния.
— Да, — сухо сказал Лаки, — я напугал их. Они не причинили бы мне никакого вреда, обстреляв меня из бластеров. Но как только они обнаружили бы, что за пределами «Атласа» защита не действует, они отошли бы на десять миль, обстреляли бы корабль, и я бы погиб. Не забывай, что защита — это всего лишь защита. Она не дает мне никакого преимущества при наступлении.
— Ты больше никогда не воспользуешься ею? — спросил Бигман.
— Только когда это будет необходимо. Если я буду часто применять эту защиту, то ее эффект будет падать. Очень скоро все узнают ее слабые места, и я стану просто мишенью для тех, против кого я ее применяю.
Лаки посмотрел на приборы. Затем тихо сказал:
— Приготовься к новому ускорению.
— Эй, — только и успел крикнуть Бигман.
Затем отброшенный в кресло, он обнаружил, что с большим трудом дышит и не может произнести ни одного слова. В глазах у него потемнело, и он ощутил как кожа оттягивается назад, словно пытаясь слезть с костей. «Звездный стрелок» разгонялся на полной мощности. Это продолжалось пятнадцать минут. Затем ускорение уменьшилось, и жизнь опять вернулась к нему. Лаки мотал головой и тяжело дышал.
— Эй, это совсем не смешно, — сказал Бигман.
— Я знаю, — ответил Лаки.
— В чем дело? Мы что, шли недостаточно быстро?
— Конечно. Но теперь все в порядке. Мы потрясли их.
— Потрясли кого?
— Тех, кто преследовал нас. А нас преследовали, Бигман. С той самой минуты, как ты ступил на палубу. Взгляни на измеритель излучения.
Бигман так и сделал. Измеритель излучения только по названию походил на однотипный прибор па «Атласе». Там он был всего лишь примитивной моделью, предназначенной для выделения излучения гиператомных двигателей, чтобы спасательные шлюпки успели вовремя уйти от опасности, и был предназначен только для этого. Измеритель излучений «Звездного стрелка» мог бы более чем за два миллиона миль выделить излучение гиператомного двигателя спасательной шлюпки. Даже сейчас игла самописца периодически слабо подрагивала.
— Ничего нет, — сказал Бигман.
— Только что было. Убедись сам, — Лаки размотал только что прошедший иглу рулон. Всплески кривой были глубже и характернее. — Видишь это?
— Это мог быть любой корабль. Даже грузовик с Цереры.
— Нет. Во-первых, он несмотря на трудности пытался следовать за нами, что означает, что он оборудован достаточно хорошо измерителем излучений. Во-вторых, видел ли ты когда-нибудь подобный спектр излучений?
— Нет, такого я не встречал ни разу.
— А я встречал. У корабля, захватившего «Атлас». Наш измеритель излучения сделал более подробный спектральный анализ, но сходство несомненно. Двигатель на преследовавшем нас корабле сирианской конструкции.
— Ты думаешь, это корабль Антона?
— Он или другой такой же, не имеет значения. Мы избавились от него, — сказал Лаки, — и сейчас находимся в том месте, где должна была бы быть скала отшельника, плюс-минус сто тысяч миль.
— Здесь ничего нет, — возразил Бигман.
— Это действительно так, — согласился с ним Лаки, — измеритель гравитации не показывает наличия какой-либо массы, близкой нам. Мы находимся в месте, которое астрономы называют запретной зоной.
— Угу, — понимающе сказал Бигман. — Я вижу.
Лаки улыбнулся. Здесь нечего было смотреть. По внешнему виду запретная зона ничем не отличалась от любой другой части пояса, густо нашпигованной астероидами. Если астероида в ближайшей сотне миль не было, внешний мир от этого не менялся. Звезды или астероиды, выглядевшие звездами, по-прежнему заполняли весь небосвод. Для того, чтобы определить астероид ли это, надо было наблюдать в телескоп, меняет ли он свое местоположение относительно других небесных тел.
— Ладно, что будем делать? — спросил Бигман.
— Осмотрим окрестности. Это может занять несколько дней.
«Звездный стрелок» лег на рыскающий курс. Он удалялся от Солнца, двигаясь из запретной зоны к ближайшему скоплению астероидов. Игла измерителя гравитации сдвинулась с нуля под воздействием притяжения удаленной массы. Крошечные миры, один за другим, проплывали в поле зрения. Скорость «Звездного стрелка» сильно уменьшилась, но все еще измерялась сотнями тысяч миль в час. Шло время. Дюжины астероидов появлялись и исчезали.
— А не поесть ли тебе? — спросил Бигман.
Но Лаки перекусил только сандвичами и немного поспал в кресле, пока они с Бигманом по очереди вели наблюдения и следили за измерителями гравитации и излучений. Наконец, возле какого-то астероида, Лаки взволнованно сказал:
— Я спускаюсь вниз.
Бигман удивился.
— Это тот астероид? — он посмотрел на неровную поверхность. — Ты узнал его?
— Я думаю, что да, Бигман. В любом случае его следует обследовать.
Он потратил полчаса, маневрируя судном в тени астероида.
— Держись здесь, — сказал Лаки. — Кто-то один должен постоянно оставаться на корабле, лучше, если это будешь ты. Не забывай, корабль могут обнаружить. Но если он будет в тени, с потушенными огнями и неработающим двигателем, сделать это очень трудно. Согласно измерителю излучений в пространстве около нас сейчас кораблей нет. Это совершенно точно. Теперь самое главное, что ты должен запомнить: ни в коем случае не спускайся вниз. Когда я закончу, я сам поднимусь к тебе. Если в течение двенадцати часов я не вернусь и не свяжусь с тобой, сфотографируй этот астероид под всевозможными углами и немедленно возвращайся на Цереру с моим сообщением.