— Лу! Лу Эванс! Говорит Лаки. Ответь! Лу! Лу! Эванс!
Эти слова вновь и вновь выстреливались в эфир. Отраженный радарный сигнал становился все ярче и ярче, по мере того, как уменьшалось расстояние между кораблями.
Ответа не было.
— Корабль, который мы засекли, не двигается, — сказал Бигман. — Наверное, это обломки. Ведь Лу должен или отозваться, или попытаться удрать, не так ли?
— Тише, — прервал его Лаки. Он снова нагнулся к микрофону и заговорил спокойно, настойчивым голосом.
— Лу! Сейчас нет смысла прятаться. Я знаю правду, я знаю, почему ты послал от имени Морриса сообщение на Землю, требующее твоего отзыва. И мне известно, кого ты считаешь врагом. Лу Эванс! Ответь …
Из приемника послышался треск, напоминающий атмосферные помехи. Однако, пройдя дешифровальный прибор, звук распался на отдельные слова.
— Уходи, если знаешь это, немедленно уходи.
Лаки облегченно вздохнул.
— Мы нашли его! — радостно закричал Бигман.
— Мы пришли за тобой, — сказал Лаки в микрофон. — Держись! Вместе справимся с чем угодно.
Эванс говорил очень медленно.
— Ты не понимаешь, я пытался… — затем раздался почти истерический вопль: — Ради Земли, Лаки, уходи! Не приближайся ко мне! .
И больше ни слова. «Хильда» тем не менее неумолимо приближалась к судну Эванса. Лаки нахмурился, откинувшись на спинку кресла.
— Если он напуган, почему не бежит? — спросил он.
Но Бигман не слушал его.
— Потрясающе, Лаки! — произнес он. — Потрясающе, как ты взял его на пушку.
— Я не блефовал, Бигман, — твердо ответил Лаки. — Я знаю главное из того, что вызвало всю эту кутерьму. Это знал бы и ты, если бы немного подумал.
— Что ты подметил? — с сомнением спросил Бигман.
— Помнишь момент, когда ты, я и доктор Моррис вошли в маленькую комнату, чтобы подождать, пока доставят Лу Эванса? Помнишь, что случилось в первый момент?
— Нет.
— Ты начал смеяться. Ты сказал, что я выгляжу странным и деформированным без усов. А я почувствовал то же самое, глядя на тебя. Почему эта мысль пришла нам обоим в один и тот же момент?
— Не знаю.
— Видимо, эта мысль пришла в голову кому-то другому, кто обладает телепатическими способностями, а из его мозга попала к нам.
— Ты имеешь в виду, что вместе с нами в комнате был один из гипнотизеров?
— Разве это не очевидно?
— Но это невозможно! Вместе с нами был только доктор Моррис. Не подозревать же его!
— Моррис видел нас уже несколько часов. Почему бы он вдруг, спустя столько времени, поразился отсутствием у нас усов?
— Значит в комнате прятался еще кто-то?
— Не прятался, — ответил Лаки, — В комнате было еще одно живое существо, и оно было на виду.
— Нет! — воскликнул Бигман. — О, нет! — и он разразился смехом. — Марс побери! Неужели ты можешь заподозрить В-лягушку?
— А почему бы нет? — невозмутимо ответил Лаки. — Мы были вероятно, первыми людьми, не имеющими усов, которых она видела. Вот и удивилась.
— Но ведь это невозможно!
— Так ли? Они в центре внимания в городе. Люди любят В-лягушек, чтобы избавиться от забот о пище?
— О, Космос, Лаки! — воскликнул Бигман. — Нет ничего удивительного в том, что люди любят их! Они прелестны. Чтобы понять это, не требуется никакого внушения…
- Ты так полюбил их сам по себе? Ничто не заставляло тебя?
— Я уверен, что никто не внушил мне любовь к ним.
— Ты просто полюбил их?! И через две минуты после того, как увидел первую в жизни В-лягушку, стал кормить ее. Помнишь это?
— Но ведь в этом нет ничего плохого.
— Да. Но чем ты стал ее кормить?
— Тем, что любит. Горошиной, вымоченной в машинном масле… — Бигман вдруг замолчал.
— В том-то и дело. Чем-то похожим на машинное масло. Не важно, чем именно. Откуда ты узнал, что надо обмакнуть в него горошину? Ты что, часто кормишь домашних животных машинным маслом? Знаешь ли ты животных, которые лакомятся машинным маслом?
— Марс побери! — бессильно пробормотал Бигман.
— Совершенно очевидно, что эта В-лягушка захотела его, а так как ты оказался легко управляемым, то она заставила тебя дать ей эту горошину. Так что ты действовал не по своей воле.
— Я даже предположить не мог такого. Но теперь, когда ты объяснил, все стало ясно. Я боюсь.
— Почему?
— Это отвратительно, когда в твоей голове копошатся мысли животного, к тому же негигиенично, — его лицо исказила гримаса отвращения.
— Это куда хуже, чем просто негигиенично, — сказал Лаки.
Он снова повернулся к приборам. Когда, судя по интервалу между излучением и приемом отраженного импульса, до корабля Эванса оставалось меньше полумили, на экране с пугающей внезапностью появились его очертания.
— Эванс, я вижу тебя! — крикнул Лаки в микрофон. — Ты можешь двигаться? Или твой корабль поврежден?
Прозвучавшие в ответ слова явно раздирали противоречивые эмоции.
— Да поможет нам Земля! Лаки! Я ведь пытался предупредить тебя! Ты угодил в ловушку! Тебя заманили, как и меня!
И, словно согласуясь с воплем Эванса, мощная струя обрушилась на «Хильду», отшвырнув ее в сторону и выведя из строя главный двигатель. Впоследствии, когда Бигман пытался осмыслить события минувших нескольких часов, они представлялись ему неким непонятным кошмаром. При ударе его швырнуло на стену рубки. Несколько мгновений, длившихся, наверное, меньше секунды, но показавшихся ему невероятно долгими, он оставался распростертым на полу.
— Отключены главные генераторы! — воскликнул Лаки, сумевший удержаться за пультом.
Бигман с трудом встал на ноги.
— Что произошло?
— Нам нанесли удар, но я не знаю, насколько сильный.
— Свет горит, — заметил Бигман.
— Да. Включились аварийные генераторы.
— Что с главным двигателем?
— Не знаю. Пытаюсь протестировать его.
Где-то позади и снизу закашлял двигатель. Плавное мурлыканье исчезло, затем раздался такой оглушительный грохот, что по телу Бигмана пробежали мурашки. «Хильда» дернулась, как раненый зверь, и двигатель опять заглох. Из приемника слышались хрипы и неразборчивые слова, но Лаки уже пришел в себя и попытался разобрать их.
— Старр! — слышалось из приемника. — Лаки Старр! Говорит Эванс! Ответь мне.
— Говорит Лаки. Что нас ударило?
— Это не имеет значения, — ответил усталый голос. — Оно не побеспокоит вас больше. Оно удовлетворится тем, что вы останетесь здесь навсегда. Почему ты не удалился? Я тебя спрашиваю?
— Эванс, что с твоим кораблем?
— Я здесь уже двенадцать часов. Света нет, энергии хватает только для радиопередатчика, да и та кончается. Генератор воздуха разбит, его запасы на исходе. Прощай, Лаки.
— Ты можешь покинуть корабль?
— Механизм шлюза не работает. У меня есть скафандр, но если я прорежу отверстие для выхода, меня раздавит.
Лаки понял, что хотел сказать Лу, и содрогнулся от ужаса. Шлюзы на подводных лодках были сконструированы таким образом, чтобы вода проникала в подводную камеру медленно, очень медленно. Попытка прорезать отверстие означала впустить внутрь воду под давлением в сотни тонн. Даже стальной скафандр будет при этом расплющен, словно пустая жестянка.
— Мы можем двигаться, — сказал Лаки. — Я подойду вплотную к тебе и состыкуюсь шлюзами.
— Спасибо. Но зачем все это? Если вы двинетесь, вас ударит еще раз. А если даже и нет, то не все ли равно, умру я сейчас здесь или немного позже на твоем корабле.
— Мы умрем, когда предназначено судьбой, но ни секундой раньше! — яростно возразил Лаки. — Каждый когда-нибудь умрет, но это не повод опускать руки. Спустись в машинное отделение, — Обратился он к Бигману, — и осмотри повреждения. Я хочу знать, можно ли их исправить.
Обследуя с помощью манипуляторов горячую зону микрореактора в машинном отделении, Бигман буквально собственной кожей почувствовал, как корабль мучительно полз по дну моря, слышал хриплый скрежет его двигателей. Один раз он услышал отдаленный гул, отозвавшийся во всем корпусе «Хильды», словно в сотне ярдов от нее в дно врезался гигантский снаряд. Шум моторов перешел в хриплое урчание, и Бигман понял, что корабль остановился. Затем люк «Хильды», постепенно выдвигаясь, достиг корпуса другого судна и плотно прижался к нему. Чтобы перейти с корабля на корабль, Эванс не нуждался теперь в скафандре. Когда Бигман вернулся в рубку, он застал там Лу Эванса беседующим с Лаки. Эванс выглядел сильно осунувшимся и усталым. Увидев Бигмана, он лишь сумел выдавить жалкую улыбку.
— Продолжай, Лу, — сказал Лаки.
— Сначала, Лаки, это было лишь дичайшее подозрение, — снова заговорил Эванс. — Я тщательно обследовал каждого, с кем случались эти странные происшествия. Единственное, что я мог обнаружить у них общего, это то, что все они были большими любителями В-лягушек. Их на Венере в большей или меньшей степени любят многие, но каждый из пострадавших держал полный дом этих существ. Я побоялся стать посмешищем, выдвигая свои предположения, не имея достаточного количества фактов. Если бы я только имел… И я решил попытаться поймать в ловушку В-лягушек, применив в виде приманки то, что могли знать лишь немногие.
— Ты решил предложить им данные по выращиванию дрожжей? — спросил Лаки.
— Это решение напрашивалось само собой. Я должен был использовать что-либо малоизвестное, иначе как я мог быть уверенным, что они получили информацию именно от меня. Эти данные были идеальным материалом. Не сумев получить их легальным путем, я их украл. И взял в штаб-квартиру одну В-лягушку, поместил ее в банку на своем столе и стал просматривать бумаги. Я даже читал некоторые из них вслух. Когда через два дня на дрожжевой фабрике случился инцидент как раз с тем видом водорослей, о котором говорилось в этих бумагах, мне стало ясно, что за всей этой кутерьмой стоят В-лягушки. Только…
— Что только? — спросил Лаки.
— Только я просчитался, — ответил Эванс. — Я открыл им свои мысли, пригласил их в свой мозг и устроил им торжественную встречу, а теперь