— Если, — мрачно проговорил капитан, — эта необитаемая система планеты является частью необитаемой звездной системы. Сатурн не является таковым, если позволите. Он является частью нашей Солнечной системы, которая, клянусь завывающими чертями космоса, обитаема.
— Это так, но я не думаю, что есть какое-нибудь официальное соглашение на такой случай. Возможно, будет решение, что Сириус вправе занять Сатурн.
Капитан опустил кулак на свое колено.
— Меня не волнует, что говорят космические законники. Сатурн наш, и любой землянин, в чьих жилах течет кровь, согласится с этим. Мы вышибем сирианцев и предоставим нашему оружию утвердить закон.
— Но это как раз то, на что Сириус нас толкает!
— Тогда дадим ему то, что он хочет.
— Нас обвинят в нападении… Капитан, среди звезд находятся пятьдесят миров, которые никогда не забывают, что они когда-то были нашими колониями. Мы дали им свободу без войны, но они забывают это. Они только помнят, что мы все еще самый населенный и самый развитый из всех миров. Если Сириус закричит, что мы совершили неспровоцированную агрессию, то он объединит их всех против нас. Именно по этой причине он сейчас и пытается спровоцировать нашу атаку, и именно по этой причине я отказался от подобного приглашения и ушел.
Капитан прикусил нижнюю губу и хотел было ответить, но Лакки продолжал:
— С другой стороны, если мы ничего не сделаем, мы можем обвинить сирианцев в агрессии, и мы расколем общественное мнение во внешних мирах. Мы можем использовать это и склонить их на нашу сторону.
— Внешние миры на нашу сторону?
— Почему нет? Не существует звездной системы, которая не имела бы сотен необитаемых миров разной величины. Они не захотят создавать прецедент, который подталкивал бы каждую систему вторгаться в любую другую систему для создания баз. Наибольшая опасность заключается в том, что мы обратим их в оппозицию к нам, если план действия будет выглядеть так, что мы, могущественная Земля, подавляем своим авторитетом наши бывшие колонии.
Капитан поднялся со своего кресла и промерил большими шагами помещение, затем вернулся к Лакки и сказал:
— Повторите ваш приказ.
— Но вы понимаете причину моего отступления?
— Да. Могу я получить приказ?
— Отлично. Я приказываю вам вручить эту капсулу с моим донесением, которую я сейчас вам дам, Главному Советнику Конвею. Вы не должны обсуждать все, что произошло во время этой погони с кем бы то ни было еще как по субэфиру, так и любым другим способом. Вы не должны предпринимать никаких враждебных действий — повторяю, никаких враждебных действий — против любых сирианских сил, если только не будете непосредственно атакованы. И если вы сойдете с вашего пути, чтобы встретить такие силы или если вы умышленно спровоцируете нападение, то вы будете судимы военным трибуналом и признаны виновным. Все ясно?
Капитан стоял с застывшим лицом. Его одеревеневшие губы с трудом выталкивали слова.
— При всем уважении к вам, сэр, не сочтет ли Советник возможным принять командование моими кораблями и самому передать послание?
Лакки Старр слегка пожал плечами.
— Вы очень упрямы, капитан, и я даже восхищаюсь вами. Бывают моменты в бою, когда такое упорство может быть полезно… У меня нет возможности передать это послание, поскольку моим намерением является вернуться на «Метеор» и снова стартовать к Сатурну.
Суровая неприязнь мигом слетела с лица капитана.
— Что?! Что вы сказали?!
— Думаю, что я ясно выразился, капитан. Я кое-что оставил там недоделанным. Моей первой задачей было позаботиться о том, чтобы Земля была предупреждена об ужасной политической опасности, перед лицом которой мы стоим. Если вы примете на себя заботу об этом предупреждении, я могу продолжать то дело, с которым я теперь связан — там, в Сатурнианской системе.
Капитан широко ухмыльнулся.
— Ну, тогда это другое дело. Я был бы не прочь прогуляться с вами.
— Я знаю это, капитан. Уклонение от боя — задача для вас трудная, и я прошу вас сделать это, потому что, я надеюсь, вы можете справиться с трудными задачами. Теперь я хочу, чтобы каждый из ваших кораблей передал часть своей энергии в микрореакторные установки «Метеора». Мне будут нужны и другие запасы из ваших хранилищ.
— Вам стоит только попросить.
— Очень хорошо. Я вернусь на свой корабль и попрошу Советника Вессилевски сопровождать меня.
Он коротко попрощался с теперь совершенно дружественным капитаном, и затем Советник Вессилевски присоединился к нему, когда Лакки вошел в переходную трубу, извивающуюся змеей между флагманским кораблем и «Метеором».
Труба между кораблями вытянулась почти на всю свою длину, и потребовалось несколько минут, чтобы преодолеть расстояние между кораблями по трубе. Она была без воздуха, но два Советника могли легко поддерживать контакт между скафандрами: звуковые волны распространялись по металлу, и голоса звучали, хотя и пронзительно, но достаточно отчетливо. В конце концов, никакая другая форма связи так не совершенна в смысле конфиденциальности, как звуковые волны на коротком расстоянии, поэтому именно в трубе Лакки имел возможность коротко поговорить со спутником.
Наконец Весс, слегка изменив тему, сказал:
— Послушай, Лакки, если сирианцы так стараются развязать конфликт, почему они позволили тебе все-таки уйти? Почему не вынудили принять бой?
— Что касается этого, Весс, то послушай-ка запись обращения сирианца. Явное отсутствие эмоций, а так же отсутствие угрозы нанесения действительного ущерба — только возможность магнитного захвата. Я убежден, что это был корабль, пилотируемый роботом.
— Роботы!
— Да. Судя по твоей собственной реакции, какой она была бы у Земли, если бы эта затея удалась. Факт состоит в том, что эти корабли, пилотируемые роботом, не могут причинить никакого ущерба кораблям, пилотируемым человеком. Первый Закон робототехники — ни один робот не может причинить вред человеку — предотвратил бы это.
И это только увеличивает опасность. Если бы я атаковал — а этого они, вероятно, ожидали от меня, — сирианцы бы утверждали, что я совершил смертоносное и неспровоцированное нападение на беззащитное судно. А внешние миры понимают истины робототехники еще лучше, чем Земля. Нет, Весс, единственный способ воспрепятствовать им — это уйти, что я и сделал.
Тем временем они подошли к воздушному шлюзу «Метеора». Бигмен ждал их. На его лице появилась ухмылка облегчения, как всегда при встрече с Лакки даже после краткой разлуки.
— Эй! Вот это да! Ты не выпал из трубы между кораблями в конце концов и… Что здесь делает Весс?
— Он отправляется с нами, Бигмен.
Маленький марсианин выглядел недовольным.
— Зачем? У нас корабль для двух человек.
— Мы устроим гостя временно. А теперь нам бы лучше заняться отводом энергии с других кораблей и получением дополнительного оснащения по трубе. После чего мы готовимся к немедленному старту.
Лакки говорил твердо, резко переменив тему разговора.
Бигмен понял: лучше не спорить.
— Так точно, — проворчал он и, бросив сердитый взгляд на Советника Вессилевски, прошагал в машинное отделение.
Весс удивился:
— Что его так терзает? Я не сказал ни слова о его росте.
— Ну, ты должен понять малыша. Формально он не Советник, хотя фактически является таковым во всех практических делах. Хотя сам не осознает этого. Ну и значит, думает, что, поскольку ты еще один Советник, мы будем общаться без него, скрывать наши маленькие тайны от него.
— Понимаю, — кивнул Весс. — Полагаешь ли ты в таком случае, что мы расскажем ему…
— Нет, — хотя и мягко, но достаточно определенно акцентировал Лакки — Я сказал ему то, что следовало. Ты ничего не говори.
В этот момент вошел в кабину Бигмен и объявил:
— Машина впитывает энергию. — Затем перевел взгляд с одного на другого и проворчал: — О, извините, что помешал. Мне покинуть корабль, джентльмены?
— Сначала сбей меня с ног, Бигмен, — усмехнулся Лакки.
— О, парень, какая трудная задача! Ты думаешь, дополнительный слой сала поможет тебе? — С молниеносной быстротой Бигмен нырнул под руку Лакки, выброшенную в шутку по направлению к нему, и его кулаки замолотили по корпусу друга.
— Теперь чувствуешь себя лучше? — улыбнулся Лакки.
Бигмен отпрыгнул назад:
— Я попридержал удар. Не хочется, чтобы Главный Советник Конвей накричал на меня, что я больно тебя поколотил.
Лакки рассмеялся.
— Спасибо. Теперь слушай. Нужно рассчитать орбиту и отослать капитану Бернольду.
— Так точно. — Бигмен, казалось, успокоился, не осталось и следа от злости.
— Послушай, Лакки, — сказал Весс, — не хочется тебя расхолаживать, но мы не очень далеко от Сатурна. Мне кажется, сирианцы спокойно определят наше местоположение и будут точно знать, где мы, когда мы вышли и куда летим.
— Я тоже так думаю, Весс.
— Но тогда каким образом в космосе нам незаметно покинуть эскадру, чтобы направиться к Сатурну и чтобы при этом сирианцы не узнали, где мы находимся и куда мы направляемся?
— Хороший вопрос. Мне было интересно, догадаешься лишь — как. Если даже ты не догадался, то теперь я вполне уверен, что сирианцы также не догадаются, ведь они не знают так хорошо детали нашей системы, как знаем их мы.
Весс откинулся в своем кресле пилота.
— Не темни, Лакки.
— Все очень просто. Корабли, включая наш, стартуют в плотном строю, так что, учитывая расстояние между сирианцами и нами, мы будем выглядеть на их масс-детекторах одним пятнышком. Мы сохраняем этот строй, летя к Земле по почти минимальной орбите, но позволяющей подойти достаточно близко к астероиду Идальго, который сейчас выдвигается к афелию.
— Идальго?
— Да, Весс, ты знаешь его. Это зарегистрированный астероид, известный с первобытных времен, еще до космических путешествий. Его особенность в том, что он выходит из пояса астероидов. В ближайшей точке он подходит к орбите Марса, а в наиболее удаленной точке он отдаляется почти до орбиты Сатурна. Теперь, когда мы будем проходить около него, Идальго также будет зафиксирован на экранах сирианских масс-детекторов, по силе, с которой будет светиться его отметка, они будут знать, что это астероид. Затем они увидят, что масса наших кораблей проходит мимо Идальго п