Желтые блошки засуетились, почувствовали приближение хищника, но поздно — дюжинка пуговиц оказалась накрытой красным пятном. Какое-то время пятно оставалось единственным источником света в иллюминаторе — остальные разбежались кто куда.
— Пятно выглядит просто как большой блин, — продолжил Лакки. — Там, в нем, в общем, ничего и нет, только кожа и чуть-чуть мозгов. Толщиной в дюйм. Его можно разодрать в нескольких местах, а ему хоть бы хны. Видишь, какое это потрепанное? Похоже, рыба-стрела его слегка поела.
Пятно уходило из поля видимости. Какое-то время за иллюминатором господствовала темнота, светились, затухая, лишь два умирающих желтых огонечка. Постепенно пуговицы стали возвращаться на место.
— Пятно это — продолжил Лакки, — своим телом прижимает пуговиц ко дну, постепенно всасывает их и переваривает. Но есть другой подвид, оранжевое пятно, то — куда более агрессивно. Может выстрелить струей воды, да такой, что человека с ног собьет, даже если само только фут в диаметре и толщиной с бумажный лист. Говорят, среди них попадаются и гигантские особи.
— А какие гигантские? — заинтересовался Бигмен.
— Точно не скажу, но в книге сказано, что доходили сведения о невероятных монстрах — о рыбе-стреле длиной в милю или пятне, которое в состоянии накрыть собой всю Афродиту. Не знаю, настолько это соответствует действительности.
— Миля в длину?! Враки!
— А что? — Лакки пожал плечами. — Почему бы и нет? Мы же видим пока только обитателей мелководья. А в некоторых местах глубина океана миль десять. Там всякой твари места хватит.
— Рассказывай… — Бигмен взглянул на приятеля с подозрением. — Ты мне не вкручиваешь? — он повернулся и отошел в сторону. — Где, ты сказал, эта книжка? Лучше-ка я ее сам прочту.
«Хильда» вновь сменила позицию. Радар продолжал свой неустанный труд. Через какое-то время лодка снова двинулась с места. Снова переместилась. Лакки медленно кружил корабль по плато, окружавшему Афродиту, и мрачно глядел ка экран.
Где-то здесь должен быть Эванс. Он просто обязан оказаться тут! Потому что его корабль не предназначен ни для перемещений по поверхности, ни в глубине, большей чем две мили. Он обречен болтаться здесь, на плато в окрестностях города.
Он снова сказал себе «обязан», и тут на экране вспыхнул огонек. Тут же автомат вычислил и вывел на экран указатель курса на появившийся предмет.
— Вот он! — рука Бигмена обрушилась на плечо Лакки.
— Возможно, — поморщился тот. — Если не другой корабль или останки затонувшего.
— Засеки его, Лакки, засеки курс!
— Да все уже в порядке. Сейчас мы к нему подойдем.
Бигмен почувствовал ускорение и услышал шум двигателей.
Лакки пригнулся к передатчику с шифровальным устройством и стал настойчиво повторять:
— Лу! Лу Эванс! Это Лакки. Подтверди прием. Лу! Лу Эванс!
И — снова и снова. Точка на экране становилась все ярче — они приближались. Ответа не было.
— Слушай, Лакки, — заявил Бигмен. — Та штука, похоже, не двигается. Наверное, это затонувший корабль. Если бы это был Советник, так он или ответил бы, или смылся.
— Молчи! — прикрикнул Лакки и продолжил взывать в микрофон:- Лу! Не надо прятаться! Я знаю все, я знаю, почему ты послал сообщение, подписавшись Моррисом, и потребовал своего отзыва на Землю. Я знаю, кого ты подозреваешь! Подтверди прием!
Приемник зашумел. Из динамика дешифровалыцика послышалась вразумительная речь:
— Не лезь! Понял, так и не лезь!
Лакки удовлетворенно улыбнулся. Бигмен. прыгал от радости:
— Как ты его заделал!
— Я тебя сейчас подберу к себе на корабль. Держись, Лу. Мы с тобой во всем разберемся.
— Нет, — медленно возвращались слова. — Ты не… не понял… Я хочу… — и почти в истерике: — Не приближайся, Лакки! Стой!
И больше ни звука. «Хильда» медленно приближалась к кораблю Эванса. Лакки откинулся на спинку кресла и нахмурился.
— Не понимаю, — пробормотал он. — Если он так перепуган, то почему стоит на месте?
Бигмен не расслышал и гордо сообщил:
— Ах, как ты здорово сблефовал, Лакки!
— Ох, Бигмен, — вздохнул Лакки. — Нет здесь никакого блефа. Я знаю ключ к этой истории. Ты бы тоже все понял, если бы дал себе труд немного подумать.
— Что ты узнал? — недоверчиво переспросил Бигмен.
— Помнишь, когда мы с Моррисом вошли в ту комнату, куда потом привели Эванса? Помнишь, что там произошло?
— Нет.
— Ты расхохотался. Сказал, что я потешно выгляжу без усов. И я сам ощутил совершенно то же самое, глядя на тебя. Помнишь?
— Ну, вспомнил.
— А ты не подумал, с чего бы это? Мы же глядели на усачей уже несколько часов. Почему же одна и та же мысль возникла у нас одновременно?
— Понятия не имею.
— Надо думать, некто обладает телепатическими способностями и может передавать ощущения от одного мозга к другому.
— Ты имеешь в виду менталистов? Кто-то из них находился в комнате вместе с нами?
— А что, разве не похоже?
— Но это невозможно! Там был только Моррис. Лакки! Так это Моррис…
— Моррис тоже глядел на нас не меньше часа. С чего бы это ему вдруг изумиться, что мы безусы?
— Значит, там кто-то прятался?
— Не совсем так, — усмехнулся Лакки. — В комнате было еще одно живое существо, и сидело оно на самом видном месте.
— Ты что?! — покатился со смеху Бигмен. — В-лягушка?
— А то? — Лакки был настроен миролюбиво. — Мы, поди, первые люди без усов, которых она в жизни увидела. Вот и удивилась.
— Но это невозможно!
— Почему? Вспомни-ка, их полно в городе, люди их содержат дома, кормят, балуют. Слушай, как по-твоему, они их действительно любят? Или сами лягушки навязывают свою любовь телепатически, чтобы их содержали и кормили?
— Да что ты, Лакки, — обиделся Бигмен. — Что тут странного, что их любят? Они же такие милые. Зачем им людей гипнотизировать?
— А ты уверен, что полюбил их сам? Тебе никто не навязал?
— Никто мне ничего не навязывал. Понравилась она мне и все.
— Вот как? Но через две минуты, как ты впервые увидел В-лягушку, ты принялся ее кормить. Помнишь?
— Ну и что тут плохого?
— А чем ты ее кормил?
— Тем, что ей нравится. Горохом, смазанным таво… — Бигмен осекся на полуслове.
— Именно. Этот тот самый тавот и вонял. Никакой ошибки. Но как ты сообразил, что горох надо смазать этим? Ты что, всегда кормишь животных тавотом? Тебе известны существа, которые бы его жрали?
— О Господи… — бессильно пробормотал Бигмен.
— Так как? Ты полностью контролировал себя или лягушка подсказала тебе, что ей надо?
— Я не думал… — бормотал Бигмен, — Теперь вес так ясно, когда ты объяснил. Я просто отвратительно себя чувствую.
— Почему?
— Отвратительно. Как представлю, что всякие животные распускают в моем мозгу всякие дурацкие мысли, так меня начинает мутить. Антисанитария просто какая-то, — и от отвращения Бигмен сморщился.
— Увы, — вздохнул Лакки. — Тут дело похуже, чем антисанитария. — И снова повернулся к экрану.
До кораблика Эванса оставалось меньше полумили. На экране видны были уже вполне разборчивые очертания подлодки.
— Эванс, мы тебя видим, — сказал Лакки в микрофон. — Ты можешь двигаться? Что с твоей посудиной?
Ответ пришел незамедлительно и был переполнен эмоциями:
— Да хранит тебя… Лакки! Я сделал все, что мог… Вы — в западне… точно так же, как и я!
И, словно подтверждая сказанное им, удар страшной силы потряс «Хильду», перевернул ее набок и остановил главный генератор корабля!
9. Из бездны
Вспоминая впоследствии события этих часов, Бигмен видел их как бы сквозь перевернутую другим концом подзорную трубу: отдельные кошмарики беспорядочных событий.
После удара он отлетел к переборке. То, что показалось ему чуть ли не вечностью, длилось не долее секунды. Бац — и он распростерт на полу и едва дышит.
Лакки, сумевший остаться за пультом, заорал:
— Главный генератор отключен!
Бигмен попытался подобраться к нему по вставшему торчком полу:
— Что стряслось?
— Нас подбили. Я еще не понял, насколько серьезно.
— Но свет горит.
— Знаю. Это аварийный генератор.
— А двигатель?
— Понятия не имею. Пытаюсь разобраться.
Двигатели хрипло прокашлялись и включились. Но раньше они гудели мягко и размеренно, а теперь дребезжали так, что у Бигмена немедленно заныли зубы. «Хильда» дернулась, как раненый зверь, и встала в нормальное положение. Моторы снова заглохли.
Приемник забулькал, и Бигмен напряг слух, чтобы разобрать там хоть что-то.
— Старр! Лакки Старр. Это Эванс. Подтверди прием.
— Я слушаю, — ответил Лакки, подскочив к передатчику. — Что с нами?
— Неважно, — донесся усталый голос. — Теперь это может тебя не беспокоить. Им достаточно уже и того, что мы останемся тут навечно. Зачем ты полез сюда? Предупреждал же…
— Твой корабль разбит, Лу?
— Я торчу здесь уже часов двенадцать. Света нет, энергии нет, только батарейки для радио, но и те иссякают. Очистители воздуха вышли из строя, так что и с этим дело дрянь. Вот так, Лакки.
— Можешь оттуда выбраться?
— Как? Шлюз не работает. У меня есть скафандр, но если я попытаюсь выйти наружу, то меня раздавит.
Бигмен понял, о чем речь, и содрогнулся. Дело в том, что шлюзы в подводных кораблях устроены так, что пускают воду в промежуточную камеру медленно, очень медленно. А если просто открыть шлюз на дне океана, то — моментально подставляешь себя под сотню тонн давления. Никакой, хоть из стали, скафандр не поможет, его расплющит, как пустую жестянку под колесами.
— Мы еще можем двигаться, — сказал Лакки. — Сейчас подойду. Мы состыкуемся шлюзами, и я заберу тебя на «Хильду».
— Спасибо, только зачем? Если тронешься, по тебе опять шарахнут, да и какая разница: быстро подохнуть тут или медленно — на твоем корабле?
— Слушай, — рассердился Лакки. — Мы умрем в свой час, но ни секундой раньше. Помирать всякому придется, но сидеть сложа руки и дожидаться — слишком уж просто. Дуй в машинное отделение, — приказал он Бигмену, — и выясни, можно ли починить.