Эванс выбросил вперед кулак, но Лакки сблокировал удар локтем. В свою очередь, коленями он обхватил Эванса и сжал их, как железными клещами. Эванс скорчился от боли, попытался вырваться, но Лакки извернулся и снова оказался сверху. Все было кончено, Эванс стал постепенно затихать.
— Я не знаю, Лу, ты меня слышишь или нет, — начал он, с трудом переводя дыхание, — но…
Сознание не возвращалось к Советнику. Последним отчаянным движением он сумел стряхнуть с себя Лакки.
Тот упал на пол и моментально вскочил на ноги.
Перехватил руку Эванса, заломил ее за спину и уложил противника на пол.
— Бигмен, — позвал Лакки, быстрым движением головы откидывая назад прядь волос.
— Да, — сказал тот, поигрывая бластером Эванса. — Я эту штуковину на всякий случай подобрал.
— Отлично. Убери его к черту и взгляни на Лу. Убедись, что с ним все в порядке, и свяжи.
Лакки сел к штурвалу и осторожно отвел «Хильду» от останков гигантского пятна, убитого им пару часов назад.
Блеф Лакки удался. Он надеялся на то, что В-лягушки с их предпочтением к чисто ментальным действиям не слишком осведомлены о реальных размерах монстра. Кроме того, они явно были дилетантами в навигации, так что не могли понять смысла действий Бигмена. А суть блефа состояла в том, что Лакки шепнул Бигмену, когда Эванс, угрожая бластером, заставил их вести корабль в город.
— Греби к пятну, — сказал он тогда Бигмену.
«Хильда» снова изменила курс. Теперь она всплывала.
Эванс, привязанный к койке, пришел в себя и сконфуженно взглянул на Лакки.
— Извини…
— Не волнуйся, — мягко успокоил его Лакки. — Но мы не могли поступить иначе. Понимаешь?
— Конечно. Слушай, привязал бы ты меня покрепче, что ли. Отвратительно. Поверь, большую часть я не помню.
— Ты поспал бы лучше, — Лакки похлопал приятеля по плечу. — Если потребуется, мы разбудим тебя наверху. — Слушай, Бигмен, — сказал он чуть погодя. — Собери-ка все бластеры, какие отыщешь. И вообще — все оружие, какое есть на корабле. Осмотри все шкафы, тумбочки — словом, все.
— И что потом?
— И выкинешь все, что найдешь, к чертовой матери.
— Чего?
— Что слышал. Я могу попасть под контроль. Или ты. Мало ли. Незачем повторять пройденное. Пойми, против В-лягушек оружие такого рода бессмысленно.
В мусоропроводе оказались пара бластеров, электрические ружья с каждого из скафандров. Бигмен дернул рычаг, расположенный рядом с аптечкой, и оружие скользило в глубину.
— Теперь я чувствую себя совершенно голым, — грустно пробормотал Бигмен, глядя в иллюминатор, словно желая на прощание еще раз посмотреть на утраченные предметы. Но там в поле зрения прошмыгнул лишь смутный фосфоресцирующий отблеск — рыба-стрела. И все.
Стрелка указателя глубины перемещалась. Сначала они находились в двадцати восьми сотнях футов под поверхностью, теперь же до нее оставалось менее двадцати.
Бигмен продолжал глядеть в иллюминатор.
— Что там такое? — спросил Лакки. — Что ты уставился?
Кажется, становится светлее, — пробормотал Бигмен.
— Да ну, — хмыкнул Лакки. — Водоросли покрывают поверхность полностью. Когда мы начнем сквозь них продираться, станет только темней.
— А мы не нарвемся на какой-нибудь траулер?
— Надеюсь, что нет.
До поверхности оставалось пятнадцать сотен футов. Что-то Бигмена продолжало тревожить, и он сменил тему разговора:
— Слушай, Лакки, а как так выходит, что в атмосфере тут столько углекислого газа? То есть я вот о чем: растения же должны перерабатывать его в кислород, разве нет?
— На Земле — да. Но насколько я помню курс ксеноботаники, на Венере они ведут себя иначе. Там — выкидывают кислород в воздух. А здесь — накапливают в своих тканях. — Лакки старался говорить как можно более безучастно, чтобы только не задумываться. — Поэтому, наверное, никакая венерианская живность и не дышит. Им незачем, весь необходимый кислород они получают с пищей.
— Откуда ты знаешь? — присвистнул изумленный Бигмен.
— А так выходит. Судя по всему, их пища содержит слишком много кислорода, а то бы они не набрасывались на весь этот углеводород, вроде тавота. По крайней мере, у меня такая теория.
До поверхности оставалось восемьсот футов.
— Да, кстати, — вспомнил Лакки, — Прекрасная навигация. Я про то, как ты воткнул корабль в пятно.
— Ерунда, — покраснел от удовольствия Бигмен. Пятьсот футов до поверхности.
Возникли слабые поскрипывания, постепенно перерастающие в скрежет, двигатели начали давать сбои, продираясь сквозь плотный ковер водорослей, и наконец в иллюминаторе блеснул свет, и в верхней его части показалось облачное небо и лениво вздымающаяся поверхность тяжелой, тинистой воды, заполненной водорослями и листьями растений. По поверхности расходились круги.
— Дождик… — сказал Лакки. — А теперь нам не остается ничего иного, как ждать, когда к нам пожалуют В-лягушки.
— Да вот же они, — беспомощно всплеснул руками Бигмен. — Уже тут.
Да, чуть ниже уровня воды в иллюминаторе показалась В-лягушка. Она цепко обхватила длинными пальцами стебель водоросли и пристально глядела в стекло на них!
13. Сознания встретились
Струи Дождя размеренно барабанили по обшивке «Хильды». Бигмену, с его марсианским происхождением, чужими были и дождь, и океан, а вот Лакки вспомнился дом.
— Да ты взгляни на лягушку, Лакки, — настаивал Бигмен.
— Вижу я ее, — кивнул Лакки.
Бигмен протер обшлагом иллюминатор и приник к нему так, что расплющил нос. Потом решил, что лучше отойти подальше, отошел и, неизвестно почему, вдруг засунул в рот оба мизинца и растянул его чуть ли не до ушей. Высунул во всю длину язык, завращал глазами и принялся шевелить всеми свободными пальцами. Лягушка, однако, сохраняла полную невозмутимость. За все это время, кажется, и головой не пошевелила. Сидела себе под водой, чуть высовываясь наружу темечком, и спокойненько покачивалась на волнах. Казалось, ее нисколько не беспокоят ни дождь, ни Бигмен.
Бигмен все продолжал делать из своего лица что-то ужасающее и, наконец, с диким воплем ринулся к иллюминатору, прямо на животное.
— Эй, ты что, сбрендил? — обернулся к нему Лакки.
Бигмен отпрыгнул назад, вытащил пальцы изо рта и вернул своему лицу человеческое выражение.
— Ха. Это я продемонстрировал ей, что о них всех думаю.
— Ну, — Лакки махнул рукой в сторону невозмутимой твари, — а она показывает тебе, что ты для нее значишь.
Бигмен опомнился и смутился. Лакки был явно недоволен. В самом деле, такой критический момент, а он, Бигмен, ведет себя как последний идиот.
— Извини, Лакки, — голос его дрожал. — Не знаю, что на меня наехало.
— Это они на тебя наехали, — жестко ответил Лакки. — Пойми ты это, наконец. В-лягушки чувствуют твои уязвимые места. И как только могут, тут же проникают в твой мозг. А если проникнут, то их оттуда уже не выкинешь. Поэтому глуши всякий импульс, пока не поймешь, откуда он взялся.
— Хорошо, Лакки, — пробормотал Бигмен.
— Ну, что дальше? — Лакки осмотрелся. Эванс спал, постанывая и тяжело дыша. Лакки задержал на нем взгляд и отвернулся.
— Лакки, — почти застенчиво окликнул его Бигмен.
— Ну?
— А ты что, не собираешься связаться с космической станцией?
Какое-то время Лакки смотрел на приятеля, ничего не соображая. Затем морщины на его лице стали медленно распрямляться.
— Боже… Бигмен! Я забыл! — выдохнул он. — Я и думать об этом позабыл!
Бигмен ткнул большим пальцем себе за спину, указывая в сторону лягушки.
— Думаешь, они?
— Они! Господи, их же тут тысячи!
Несмотря на охвативший его ужас, Бигмен сумел заметить, что обрадовался, обнаружив, что и Лакки тоже легко попал под воздействие тварей. Вот так-то… А то вечно на него пытаются свалить все подряд. В самом деле, какого черта Лакки… и осекся. Да что же это он?! Настраивает себя против Лакки? Нет, это не он. Они!
Он с усилием выдрал из своего ума все мысли и поглядел на приятеля, который, сидя за передатчиком, настраивал его на частоту станции.
И тут голова Бигмена дернулась от внезапного странного звука, возникшего невесть где.
— Не занимайтесь вашей машиной, которая далеко передает слова, — сказал мягкий, без интонаций голос. — Мы этого не любим.
Бигмен обернулся к Лакки. Какое-то время он не мог совладать со своим раскрывшимся от удивления ртом.
— Слушай, — сказал он наконец, — это кто? Откуда?
— Спокойно, Бигмен, — посоветовал Лакки. — Все это внутри твоей башки.
— Но не лягушки же! — простонал тот в отчаянии.
— А кто же еще?
И Бигмен снова обернулся к иллюминатору и стал глядеть в глаза лягушке, на мелкий дождик и на густые облака.
Однажды Лакки уже пришлось встретиться с чем-то подобным, когда ему довелось общаться с нематериальными созданиями, которые обитают в пещерах на Марсе. Но в тот раз отношения были приятными и в его ум существа входили деликатно, мягко и дружелюбно. Конечно, тогда он тоже ощущал свою беспомощность, но вовсе не переживал по этому поводу.
Совсем другое сейчас.
Внутрь его мозга просто ломились — грубо и неумело. Лакки почувствовал отвращение и ненависть.
Его рука отодвинулась от передатчика, и на место он ее не вернул, снова позабыв про дела.
— Сделайте воздушные вибрации посредством вашего рта, — снова прозвучал голос.
— Вы хотите, чтобы я говорил? — удивился Лакки. — Вы что же, не умеете читать мысли?
— Умеем, но не очень четко. Пока мы не изучили ваш мозг полностью, это трудно. Когда есть голос, тогда все четко.
— А мы вас слышим очень даже ясно, — возразил Лакки.
— Да. Мы шлем наши мысли мощно. Вы так не можете.
— А когда я говорю, то все в порядке?
— Да.
— И что же вы от меня хотите?
— По твоим мыслям мы узнали об организации тебе подобных на другой планете под названием «Совет». Мы хотим знать о ней больше.
Лакки ощутил некое удовлетворение. На вопросы они, по крайней мере, отвечают. Конечно, кое-что прояснилось. Если бы он представлял только себя, его убили бы без разговоров. Но теперь противник понял, что они слишком приблизились к разгадке тайны, и это обеспокоило лягушек. Теперь их интересует, — узнают ли об этом остальные члены Совета и что это, вообще, такое.