Счастливо, Ивушкин! Избранное: Стихи, повести, сказки, пьесы — страница 5 из 5

пьесы для чтения и представления

МОРОЗКОПьеса в двух действиях, одиннадцати картинах по мотивам русских народных сказок

Действующие лица


Морозко — роста немного выше среднего, розовощёк, борода белая, не очень длинная, лицо совсем молодое. Одет в белый блестящий балахон, из-под которого видна нежно-розовая косоворотка. Ходит бесшумно, величественно. На ногах носит белые мягкие сапоги. На лице постоянно чередуются то улыбчивое, то хмурое выражение. Он по виду — человек, но не надо забывать, что всё же он существо сказочное.

Любуша — падчерица. Миловидная девушка, тоненькая, невысокая. Черты лица правильные, «северные» — без скуластости. Глаза голубые. Русая коса чуть-чуть не достигает талии. Носит простой крестьянский сарафан, на голове — выцветший платочек, на ногах — лапоточки. Она застенчива, скованна, но не производит впечатления забитой, благодаря своей внутренней душевной силе.

Пава — родная дочь. Алчная, хитрая, мелкая, толстая почти до уродства. Безвкусно разряжена.

Буслай — жених Любуши. Славный парень. Волосы тёмные, стрижены «под горшок». Искренний, порывистый. Всё время стремится по-мужски взять все трудности на себя.

Птица Чур — сказочная птица.

Переплут — лесной человек. Одет в тёмно-коричневое, напоминающее древесный ствол трико. На голове — небольшой венок из листьев. Существо весёлое, насмешливое, плутоватое и доброе.

Сила — медведь. С виду — страшный и суровый. Но душа у него отзывчивая. Очень падок на ласку.


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая


Деревенская улица. Дом на вид среднего достатка. Невысокое тесовое крылечко. Резные наличники. Рядом с домом — лавочка без спинки и вкопанный в землю стол. Возле крыльца — берёзка, её тонкие свисающие кружевным плетением ветки покрыты мелкой весенней листвой. На улице недалеко от дома колодец — «журавль» с крепким деревянным срубом. У нижнего венца пробивается из-под земли молоденькая весенняя травка. От берёзы к дому протянута пеньковая верёвка. На весеннем ветру сохнет выстиранное бельё.

Из колодца показывается голова Морозки. Потом плечи. Морозко оглядывается, вылезает на сруб и спрыгивает на землю.


Морозко (ходит, по сцене, оглядывает всё придирчиво, заглядывает на крыльцо, под стол и под лавочку).

Ну вот и всё. Всё прибрано.

Всё чисто на земле.

Отправлены возы со льдом и снегом.

Завиты инеи в клубки.

Морозный скрип уложен в короба.

А звон речного льда в бутыли запакован.

И даже зимней оттепели плеск —

И тот разлит по крынкам.

Всё это надо мне сберечь в моих амбарах,

Пока придёт Зима.

Зима-то уж далёко —

Катит себе в своей коляске белой,

И белый конь её несётся, словно птица.

А я, Морозко, — хлопочи, да прибирай,

Да наблюдай хозяйство…

Здесь, в студенце, я холод бережно храню.

Чтоб летом, в зной, мог человек напиться

Воды студёной, переливчатой, да вспомнить,

Что холод есть на свете. Да помянуть его добром.

Ведь этот студенец

(показывает на колодец)

Проходом под землёю связан

С надёжным теремком моим.

Там у меня уют, холодный свет, прохлада.

Там в одиночестве живу я.

А кто непрошеный явись —

Так заморожу.

Такой уж у меня характер.

Ух, растеплело как!

Не дышится совсем.

Прощай, земля. Прощай до листопада.

Пока я заморозок первый

С собою принесу.


(Скрывается в колодце.)

Несколько мгновений сцена пуста. Только ветер раскачивает на верёвке бельё да перебирает берёзовые ветки. Из дома выходит Любуша. Пробует бельё. Находит, что оно высохло. Снимает его с верёвки, навивает каждую вещь на скалку, прокатывает на столе рубелем и аккуратно складывает в стопку.


Любуша. Ветер тёплый какой! Солнышко точно золотые ниточки прядёт, тёплые узоры вывязывает! (Вздыхает.) Ждать мне от весны вроде нечего. Жизнь моя, что полынь-трава, горечь. Мачеха у меня лютая. Сестрица Пава — шипучая змея. А сердце всё равно почему-то замирает.


Любуша кончает складывать бельё, уносит в. дом, мгновенно возвращается, берёт метлу, метёт двор. Подметает и поёт.


Как во поле липонька зацветала,

Белый цвет на землю роняла.

— Что ты, липа, цвет на землю роняешь,

Радость на кручину меняешь?

— Как же белу цвету не вянуть?

Может вихрь полночный нагрянуть,

Станет ветки знобить, станет гнуть их.

Переломит липку, как прутик.


Любуша ставит метлу в угол. Продолжая напевать только мотив песни, колет дрова, укладывает их в поленницу.


Знаю я, отчего сердце моё точно на качелях качается. У-ух — словно обрывается и катится с кручи вниз. Буслаюшка, светик, Буслай Замятович, всё о тебе думаю. Подойдёшь, за руку возьмёшь, скажешь: «Любуша». А ему и не гадается и не снится… Да зря и я эти сны вижу. Кому я нужна? Отец-то его — кузнец, в селе видный человек. А я?


Любуша хватает два деревянных ведра, подбегает к колодцу, быстро достаёт воды колодезным ведром, наполняет свои и опять застывает в раздумье.


До чего ж воздух лёгкий, не надышишься…


Из-за кулис появляется Пава.


Пава. Любуша! Стоишь, да? Воздухом дышишь? Будет маменьке доложено.

Любуша. Да сестрица Павушка, уж сколько я дел переделала.

Пава. А пирогов напекла?

Любуша. Напекла, сестрица, с курятиной напекла.

Пава. А тебе маменька с чем приказывала?

Любуша. Весна ещё только, сестрица, грибов-то в бору — ни маслёночка, ни опёночка. Как же я с грибами напеку?

Пава. Будет маменьке доложено. Лень тебе было в лес сходить. Правильно говорит маменька, лентяйка ты, хлебоежа нам досталась.

Любуша. За что ж ты меня, сестрица, обижаешь?

Пава. Обидно тебе? Вот и ладно. Если я тебя не обижу — себя не потешу. А мне себя потешить надо, я у себя одна-единственная. Где пироги-то?

Любуша. На загнетке, платком накрыты.

Пава. Пойти пирожком освежиться. Плохие небось… (Уходит в дом.)

Любуша. Вот и радости как не бывало. (Смотрит в небо.) Эх, птички перелётные, что вы всё счастье-то мимо проносите? Когда же мой-то час? Тятенька с матушкой Любушей меня назвали. Да не долго любили меня. Сперва матушка померла, после тятенька. Вот и живу я с мачехой-то, нелюбая никому.


Любуша плачет, спрятав лицо в ладонях, не замечает как к ней под ходит Буслай.


Буслай. Любуша?

Любуша. Ой, Буслаюшка!

Буслай. Кто обидеть тебя посмел? Плачешь?

Любуша. Нет, не плачу я.

Буслай. Вижу ведь.

Любуша. Это я так, слезами умываюсь, чтоб воду зря не лить.

Буслай. Не плачь, Любуша, я что сказать-то хотел…

Любуша. Мне?

Буслай. Выходи вечером за околицу. Станем с девушками да парнями в горелки играть.

Любуша. Буслаюшка, я сробею.

Буслай. Чего тебе робеть, когда ты красивей всех.


Пава, жуя пирог, появляется на крыльце. Увидев Буслая с Любушей, остаётся за чуть приоткрытой дверью и подслушивает.



Любуша. Сарафана нарядного у меня для гулянья нет.

Буслай. Дай срок, всё у тебя будет. Я тебя в горелки изловлю. Да к отцу своему поведу…

Любуша. Ах, это-то уж зачем…

Буслай. Пусть поглядит на тебя да сватов посылает.

Любуша. Ой, Буслаюшка, правда ли?

Буслай. Да, Любуша.

Любуша (погасшим голосом). Что это я? Батюшка твой разве когда согласится? Мачеха за мной ведь ни лоскуточка не даст.

Буслай. И не надо ничего. Я сам для тебя на всё заработаю. Руками лес стану валить, терем построю. Ты мне только скажи, люб ли я-то тебе?

Любуша. Уж как люб, уж как люб! Ах, вот оно счастье моё!


Буслай и Любуша глядят друг другу в глаза, держась за руки.


Что-то и не верится. Отец-то твой бесприданницу не позволит взять.

Буслай. Пойду с отцом наперёд поговорю. При вечерней зорьке всё тебе и скажу, каков его ответ да совет. Прощай пока.


Буслай убегает, Любуша глядит ему вслед, не замечает, что на крыльцо вышла Пава.


Пава. Уж и сговорились! Всё будет маменьке доложено. (Громко, Любуше.) Опять прохладой дышишь?

Любуша (вздрагивает). Что?

Пава. Чего это ты там увидела?

Любуша. Ничего, сестрица, это я птицу увидела. Думаю, неужто жаворонки прилетели?

Пава. Хорошо напомнила. У нас муки в ларе и на донышке нет. Быстро тащи зерно на мельницу. Жаворонков печь пора, весну встречать.

Любуша. Сестрица, там муки на жаворонков хватит, хоть на всю деревню напечём.

Пава. Перечить научилась? Будет маменьке доложено!

Любуша. Да есть же мука в амбаре!

Пава. Коль я говорю нет, так и нет её. А ну быстро на мельницу! Ты чего как врытая стоишь?


Любуша медленно уходит в дом.


Или я не умница? Вот свиданьице-то ваше и тю-тю. А там и еще чего удумаем. Нам, может, и самим Буслай-то Замятович по нраву. Мы и сами, может, недурны. (Напевает и неуклюже приплясывает.)


Уж как я во чистом поле былинка,

Я пруточек-стебелёчек лозинка…


Из дому, сгибаясь под тяжестью огромного мешка, выходит Любуша.


Любуша. Сестрица, помогла бы мне, уж больно мешок тяжёл. Я и до утра с ним до мельницы не дойду.

Пава. Не дойдёшь до утра, доплетёшься завтра к вечеру. Я себя тяжестью утруждать не собираюсь. Я у себя одна-единственная.


Любуша уходит.


Что-то маменьки из гостей долго нет. Она-то бы лучше меня измыслила, как эту любовь расстроить да мою свадьбу состроить. (Думает.) И то дело! Бесприданницу-то брать кузнец Замята Буслайке не позволит. Ну-ка я приданое-то своё на верёвки развешу. Вроде проветрить. Он увидит, сколь я богата, вот и позарится.


(Скрывается в доме, потом появляется на крыльце, пыхтя, выволакивает огромный кованый сундук. С трудом стаскивает его с крыльца и начинает вынимать из него разную одежду и развешивать на верёвках. Прикидывает к себе сарафан.)


Ну, не красавица ли я в расшитом сарафанчике буду? А вот душегреечка. Мех соболий, не какая-нибудь лиса. (Пытается примерить, душегрейка не налезает, трещит по швам.) Попышнела я, душегреечка не налезает. Ладно, расставим слегка. А полушалочек — измирский, а кашемирчик-то индийский…


Вбегает Буслай.


Буслай. Пава, Любуша дома ли?

Пава. Нету замарахи твоей лапотной. А это всё — моё. Богато, а? И верха, и меха — всё дорогое. Нравится?

Буслай. Да погоди ты. Где Любуша, говори.

Пава. Ты чего очумелый какой?

Буслай. Некогда мне. Батюшка на ярмарку посылает, кочергами-ухватами торговать. Мне заработки нужны.

Пава. А коль нужны, так поезжай.

Буслай. Да ехать-то сей же час надобно, мне Любушу предупредить бы.

Пава. Об чём это?


Из-за кулис слышен голос: «Буслай, где пропастишься, ехать пора!»


Буслай. Пава, скажи Любуше, что я нынче за околицу не приду. Как отторгую, тут же явлюсь. Скажешь, что ль?

Пава. Мне что, скажу.


Буслай, махнув рукой, убегает.


Вот и на руку. Пойду по такому случаю себя чайком побалую.


Пава уходит в дом. Появляется Любуша. Сбрасывает со спины тяжёлый мешок с мукой.


Любуша. Ой как спешила! Даже мешок этот трёхпудовый словно пушинку несла. Ещё успею за околицу. Счастливая я. Счастливей меня никого на свете нет! Берёзонька слышишь? Счастливая я!


Из дому выходит Пава.


Пава. Ты чего, или зерно назад с полдороги принесла?

Любуша. Нет, сестрица. Смолото зерно. В мешке — мука.

Пава. Лётом, что ли, летела? Мельница — не ближний свет.

Любуша. Не лётом, сестрица. Просто быстро шла.

Пава. Спешишь куда?

Любуша (опустив голову). Куда мне спешить. (Желая перевести разговор.) А что это ты своё приданое проветриваешь?

Пава. Замуж выхожу. К свадьбе готовлю.

Любуша. Ой, Павушка, радость какая! Уж как я за тебя радуюсь, хорошо-то как! За кого, Павушка?

Пава. За Буслая.

Любуша. Какого Буслая?

Пава. Кузнеца Замяты сынка.

Любуша. Как же это?

Пава (ехидно). А чем плох жених? И пригож, и ловок, и умом деловит.

Любуша. Быть не может. Когда же он посватался?

Пава. А вот теперь. Пришёл, говорит, отец велел невесту с приданым искать. И посватался.

Любуша. За приданое?

Пава. И за красоту.

Любуша. Нет, нет, быть не может.

Пава. Говорит, я своими руками терем для тебя построю.

Любуша (почти теряя сознание от горя). Построю…

Пава. В терему, говорит, поселю тебя, не с твоей же сестрой-замарахой нам жить. Заболталась я с тобой. Пойду простыни да наволоки вышивкой метить. (Уходит в дом.)

Любуша. Нет! Нет! Нет! Берёзонька, нет! Солнышко ясное, нет! Не снести мне, не вытерпеть! Сердце заходится. Голова кружится. Нет, нет, не жить мне после этого, сокол, сокол, Буслай Замятович! Терпела я мачехину кривду. Терпела сестрицыну злость. (Мечется по двору, подбегает к колодцу.) А твоей неправды не стерплю, сил не достанет. Берёзонька! Прощай! Прощай, ясный день! Пропала Любуша! (Кидается в колодец.)


День меркнет. Поднимается ветер. На крыльцо выходит Пава.


Пава. Любуша! Любуша, замараха! Долго ли звать тебя? Погоди, будет маменьке доложено!


Картина вторая


Горенка в Морозкином тереме. Высокие стрельчатые окна разукрашены изнутри затейливым морозным узором. Просторная высокая кровать. Белоснежные простыни, покрывала, большие подушки — всё это раскидано по кровати в беспорядке. На круглом столе — скатерть съехала набок. На полу сбит белый пушистый ковер. Морозко молча расхаживает по горенке. Слышно, как тикают висящие на стене ходики, раскачивается большой, блестящий маятник. На левой стене от потолка до пола что-то завешено белым сверкающим, переливающимся занавесом.


Морозко (раздумчиво).

Как будто ладно всё:

Надёжно льды укрыты.

Все в целости снега,

Набор осенних зорь студёных

И переливчатых сосулек звон…

Да, вот что!

Пойти ещё речные льды проверить,

Тогда и теремком своим займусь.

Сказать по правде,

Домашнее — всё это дело немужское —

Мне так не по́ сердцу!


Морозко уходит, по дороге подкидывая ногой на полу какую-то оброненную вещь. Сцена пуста. Внезапно раздаётся громкое шипение, окошко на часах, из которого обычно выскакивает кукушка, распахивается, оттуда вылетает белая сова. Она шесть раз кричит по-совиному и скрывается. Вместе с последним её криком дверь в горенку робко открывается, осторожно входит Любуша.


Любуша. Есть тут хозяин? Никого. Молчит. И не опомнюсь. Жива я или умерла? Сначала всё в глазах у меня помутилось. А потом в каком-то я проходе оказалась подземельном. Тут холодно. Чей это терем?

Морозко (входя).

Морозкин терем. И тебя

Немедля заморожу я.

Такой уж у меня характер —

Непрошеных гостей морозить.

Любуша. Что ж, заморозь. Только гляди, как у тебя неприбрано. Один ты, что ли, бобылём живёшь, Морозушко? Дай приберу сперва.

Морозко.

Что ж, прибирай.

А я морозить стану.

Да погляжу, сколь долго выдержишь.


Любуша ловкими, привычными для неё движениями начинает приводить горенку в порядок.


Прилетайте, ветры,

С белого моря,

Налетай, пороша,

Из-за гор льдяных,

Злые холодища,

Ледените душу.

Ну что, замёрзла, девица?

Любуша. Нет, Морозушко. Я до дела добралась, мне и не холодно.


Любуша продолжает работать, Морозко морозит.


Морозко. Повеяли ветры из-за чёрных камней,

Мглы налетели из-за синих гор,

Вьюги завыли из-под злых корней,

Лютая стужа змеёй ползёт.

Ну что, зашлась от холода?

Любуша. Нет, мне тепло, Морозушко. Гляди-ка, сколь горенка твоя стала нарядна!


Под умелыми руками Любуши всё преобразилось.


Морозко.

Да, расторопна ты.

Ну ладно.

Не стану больше я тебя морозить.

Умаялась, я вижу.

Я, Морозко, и пожалеть могу.

Такой уж у меня характер.

Приляг вот тут.

Усни.

Любуша. И правда, Морозко. Тело моё ломит, точно били меня цепами. И душа моя в черноте. (Ложится на застланную белым мехом лавку и тут же засыпает.)

Морозко.

Уснула девица:

Как хороша собой!

Не боязлива.

И в делах проворна.

Откуда бы взялась и кто такая?

Признаться, я расспрашивать не мастер.

А люди часом ой как неправдивы!


(Подходит к Любуше.)


Сначала сон её пусть станет крепким.


(Взмахивает руками у неё над головой.)


Дрёма да сон, сон,

Наведите покой да сонь.

Не шевелится, не колышется

Ничего не слышится,

Не помнится, не снится,

Спится, спится, спится…

Теперь надёжен будет сон.


(Подходит к стене со сверкающим белым занавесом.)


Здесь спрятана моя большая тайна.

Кудесником полуночной страны

Подарено мне зеркало одно,

Такое белое и ледяное с виду.

Коль я о чём задумаю узнать —

Отобразится сразу.

Всю правду в нём я тотчас узнаю!

Однако заколдовано оно:

Тем зеркалом

Обязан я владеть единолично.

Иначе, коль кому доверю тайну,

То зеркало всю силу правды потеряет

И мудрено её назад вернуть.

Вот с зеркала сейчас

Я совлеку завесу

И всё узнаю о пришелице своей.


Занавес медленно начинает сходиться. В оставшемся незакрытом пространстве видно, как Морозко протягивает руку к сверкающей завесе.


Картина третья


Та же декорация. Морозкина горенка чисто прибрана, Любуша сидит на низенькой табуреточке. Перед ней — расписная прялка. На прялке — белоснежная шерсть. Любуша прядёт шерсть и тихонечко напевает.


Любуша.

Не шуми, берёзонька,

На ветру, на ветру,

Вы не пойте, пташечки,

Во бору, во бору,

Мил уехал за три моря

Да за гору.

Может, мил ко мне вернётся,

Да не скоро…

(Задумывается, затуманивается.) Хорошо мне у Морозки жить. Вот уж, должно, неделя прошла. Морозко своими снегами да льдинками занимается, проверяет начищает, бережёт. А я дома — по хозяйству. Чудной он Морозко. То добрый да ласковый, а то — разозлится. Как глянет — лес вянет. Чудится мне, знает он что-то, да сказывать не хочет. Как стану я о доме вспоминать, так он сразу же — уста на замок. Молчит. Супится. Точно боится, что я назад запрошусь. (Встает, занимается домашними делами.) Надо бы занавеску эту белу вытрясти, да не велел Морозко. Говорит: «Если только дотронешься, страшной карой покараю». А что там? Может, не бояться, взглянуть? (Подходит к белому занавесу, протягивает руку.)


В этот момент входит Морозко. Любуша отскакивает к столу.


Морозко.

Чем занималась,

Рукодельница моя?

Любуша. Пряжу пряла, Морозушко. Видишь, кудель белоснежная какая.

Морозко.

Я рад, что белый цвет тебе приятен.

Спокойный и морозный зимний цвет.

Любуша. Оно конечно, Морозушко. Да только, знаешь, видела я во сне сегодня берёзку нашу всю в листочках зелёных. И будто Буслай не сватал вовсе Паву, а ждёт меня у тонкого ствола.

Морозко.

Молчи. Я не охотник бредни слушать.

Любуша. Ну что ж, молчу.

Морозко (раздражённо).

Тебе я что хочу сказать…

Я говорить любитель напрямую.

Такой уж у меня характер.

Ответь мне только: плохо ли тебе

В подземном тереме моём живётся?

Любуша. Да что ты. Хорошо.

Морозко.

Так вот. Тут оставайся навсегда.

Покой тут вечен.

Тут нет волнений,

Что несёт с собой весна.

Порядок тут. Простор.

Ни от кого обиды ты не встретишь.

Так будь же здесь хозяйкою отныне.

Любуша. Спасибо. Мне выбирать-то не из чего, Морозушко.

Морозко.

А коли так — и ладно,

Здесь у меня на славу заживёшь.

Одно лишь помни — до этой занавески

Не то что пальцем,

Взглядом дотронуться не смей.

Любуша. Попомню.

Морозко.

Прощай пока,

Займись домашним делом,

А я спустя часок вернусь к тебе.


Морозко уходит.


Любуша. Неплохо здесь, а страшно всё-таки на веки вечные остаться в холодном белом царстве. Тёплого солнышка не видать. Частому дождичку лица не подставить… (Продолжает прерванные приходом Морозки дела, напевает.)

Не кукушечка во сыром бору горевала,

Красна девица по молодцу тосковала:

«Что ты, молодец, сердце-то вынул,

Горячо любил, да скоро покинул…»

А всё же, что бы тут быть могло, за занавесом этим? Взглянуть? Ох нет, ведь заказал Морозко. (Продолжает работать. Останавливается.) Вот бы посмотреть на свадьбу Буслая-соколика с сестрицей. Тут сердце-то моё бы и разорвалось… Да, видно, век мне вековать в холодном тереме Морозкином. Хозяйкой он меня назвал. А коли я хозяйка, так как же мне не знать, что в доме моём находится?


Любуша подходит к белому занавесу, раздёргивает его. Раздаётся грохот, свет гаснет.


Картина четвёртая


Свет ярко вспыхивает. Любуша — на авансцене, перед раздёрнутым сверкающим занавесом. На сцене — декорация первой картины.

Пава на столе месит в корчаге тесто.


Пава. Подумать только, что мне без замарахи хуже стало жить. Я думала, пироги-то сами пекутся. Дрова-то сами колются. Маменька жадничает, никого в услуженье нанимать не хочет. Вот мне и приходится себя утруждать. Жалко меня, травиночку, я у себя одна-единственная.


Прилетает и кружится возле Павиного лица пчела.


Кыш, пошла, пчела окаянная. Ещё ужалишь. Ещё нос распухнет.


Пчела не отвязывается, Пава отгоняет её руками, перепачканными тестом, сажает на нос нашлёпку из теста, воюет с пчелой.


Пошла, пошла. Тьфу, пропасть. Да, жаль, что замараха потерялась. Какие лешие её уволокли? Какие волки съели? Мне, бедненькой, и покуражиться-то не над кем!


Вбегает Буслай.


Буслай. Любуша! А вот и я.


Пава поворачивает к нему перепачканную физиономию, Буслай столбенеет.


Пава. Чего так голосишь? Меня не Любушей, а Павой называют.

Буслай. Я обознался. Я до этих пор тебя за работой не видывал. А Любуша-то где?

Пава. Стала б я с тестом возиться, когда б она была.

Буслай. Где ж быть-то ей?

Пава. Вот в том и дело, что пропала.

Буслай. Ты что, в своём уме? Ты ей сказала ли, что я на ярмарку уехал? Предупредила, как просил?

Пава. А что мне в просьбе-то твоей?

Буслай. Да замолчи! Скажи, где Любуша моя?

Пава. Была твоя. А нынче чья — неведомо. Пропала. В тот самый день, как ты на ярмарку уехал… В тот самый вечер.

Буслай. Любуша, росиночка моя!

Любуша. Буслай! Я здесь, живая я!


Буслай её не может слышать.


Буслай. В каком же царстве подземельном искать тебя?

Любуша. В холодном студенце!

Морозко (неожиданно появляясь рядом с Любушей).

Так вот оно, Морозке послушанье!


Раздаётся гром, треск, свет гаснет. Когда он зажигается, Морозко и Любуша оказываются в морозкином теремке перед раздёрнутыми занавесками и погасшим зеркалом.


Любуша. Морозко, выслушай! Морозко, отпусти меня!

Морозко.

Нет, девица,

Кудесника полночных стран

Нарушено заклятье.

И сила правды

Из зеркала ушла.

Теперь ступай и правду ту добудь.

Она заключена в словах чудесных,

В каких — тебе и надлежит узнать.

Коли узнаешь, так награжу тебя

Щедрее, чем по-царски.

Коль не узнаешь —

Морозом страшным заморожу.

Собирайся в путь.

Любуша. Ну вот, теперь-то уж погибла я, наверно. Как умирать не хочется. Ведь Буслай меня не обманул. (Плачет.) Куда же мне идти, Морозко? И где найти для зеркала заветные слова?

Морозко.

Пойдёшь ты далеко,

За три дремучих леса.

Там средь болот погибельных,

Песков зыбучих

Отыщешь то, что надо,

В серебряном ларце.

Ступай.

Я ослушанья не терплю.

Такой уж у меня характер.

Любуша. Прощай. Прости, если можешь. (Уходит.)

Морозко.

Вот так оно случилось.

Хоть жаль мне девицу,

Хоть много опасного и страшного грозит ей

Но надо выполнить заклятие кудесника.

А ей — наука.

Всё, люди, делаете не подумав, сгоряча,

Нет чтобы холодно всё разумом проверить!

А впрочем, сам я тоже виноват.

Ведь в зеркале я видел,

Что молодец её не обманул,

Да не сказал ей правды,

Чтоб у меня она осталась.

И вот теперь пойдёт с ней рядом

Её погибель.

Неведомо, как дело обернётся.

Печально как!


ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина пятая


Первый дремучий лес. Диковинные деревья покрыты серебристой листвой, которая, колышась, издаёт странный звон. Кустарник цветёт крупными, странными цветами. Посреди сцены огромное дерево, ветви которого словно большая плоская крыша под самым небом. В его кроне — гнездо какой-то большой птицы. Любуша лежит ничком, без движения. Постепенно приходит в себя.


Любуша. Где это я? Что со мной? Ох, видела во сне, что дома я и что Буслай со мной. И говорит он мне: «Не бойся ничего, росинка моя!» Во сне я и забыла про все горести мои. Как в дремучем лесу страшно! Заплуталась я. Солнце-то на этот лес не светит. Ни одна дорожка не пролегла. Какой звон заунывный. Ни зверя, ни птицы. Чу! Кто-то вроде плачет? Иль только кажется? Тс-с-с. Вот, вот он — голосок.


Слышится тоненький, жалобный голос:


Мамушка, помоги!

Ножки болят,

Встать не велят,

Не взмахнуть крылышком,

Не шелохнуть пёрышком,

Мамушка, горюшко…


Из-за ствола большого дерева выпархивает Птица Чур. Пока не замечает Любушу.


Птица Чур (в голосе тревога). Ой, лихо, детёныш, где ты?

Голос птенца. Вот здесь, под кустиком.

Птица Чур. Да что же ты наделал — из гнезда выпал! Я же тебе не велела выглядывать из гнезда, приказывала строго-настрого!

Голос птенца. Мамушка, лапки болят, тельце знобит.

Птица Чур. Горе мне! Горе! Хоть и сильна я, Птица Чур, хоть за три леса вижу, а всё — птица. Птицы своих детей в гнездо вернуть не умеют. Сгинешь ты под кустом. Мы же одни-одинёшеньки в дремучем лесу.


Любуша, которая видела всё это, бросается на помощь.


Любуша. Где птенчик-то, неведомая птица? Дай я его подниму!

Птица Чур (так поражена, что на мгновение забывает о птенце). Кто ты? Откуда ты?

Любуша. Всё скажу. (Увидела птенчика за кустами, кинулась, взяла на руки. Птенец — кукла.) Да ты маленький, миленький. (Гладит птенца, дует на головку.) Расшибся, дурачок?

Птица Чур. Не обидь его.

Любуша. Не обижу. Лапка у него перебита. Вот от юбки клочок оторвём да лапку перевяжем. Юбке урон невелик, а лапка подживёт.

Птенец. Мамушка, меньше болит.

Любуша. Вот тебе, неведомая птица, твой птенец. Забирай.

Птица Чур. Разве ты, добрая девица, не знаешь: птицы своих птенцов носить не могут.

Любуша. А ведь так и есть! Прошлым летом аистёнок из гнезда выпал, я с ним аж на крышу лазила. А твоё гнездо где?

Птица Чур. Вот — на дереве высоком, на суку самом крепком. Доберёшься ли?

Любуша. Доберусь.


Любуша лезет на дерево, бережно несёт птенца, осторожно кладёт его в гнездо.


Птенец. Мамушка, я уж дома!

Птица Чур. Как мне тебя благодарить — и не знаю. Даже как звать тебя, и то неизвестно мне.

Любуша. Любушей звать.

Птица Чур. А меня — Птица Чур зовут.

Любуша. Как странно-то. Птица Чур!

Птица Чур. Как, девица, могла ты в этом дремучем лесу оказаться?

Любуша. Ах, Птица Чур, и не спрашивай.

Птица Чур. А всё же скажи.

Любуша. Иду я за три леса заветные слова для зеркала волшебного искать.

Птица Чур. Ой, бедное дитятко. Во втором-то лесу страшнее, чем в первом, — там болота непроходимые, злые туманы над ними стоймя стоят.

Любуша. Всё равно пойду. Или погибну погибелью, или добуду заветные слова, чтоб зеркалу правду вернуть. Без того мне к Буслаю до смерти не возвратиться.

Птица Чур. Чем же помочь тебе, Любуша?

Любуша. Чем же поможешь? Я — тут, в дремучем лесу, Буслай — далеко-далеко… Птица Чур, а можешь ты ко мне домой слетать?

Птица Чур. Страшно мне птенчика оставлять. Да для тебя сделаю.

Любуша. Лети в родимое село, Птица. Разыщи Буслая. Да скажи ему — жива Любуша. Только, мол, может, погибнет за тремя лесами да не воротится. Пусть помнит Любушу. Пусть знает, что она его любит.

Птица Чур. Лечу! Да! Погоди! Коли потом, когда во мне нужда будет, ты позови меня.

Любуша. А как позвать, ты разве услышишь?

Птица Чур. Услышу, коли такими словами позовёшь:

Выйду я к синю морю,

Увижу над морем зорю.

Белая заря,

Алая заря

Да заря-зареница,

Кликните Чур-Птицу.

Тут я к тебе и прилечу.

Любуша. Спасибо, Птица. Лети! А я пошла либо счастье, либо погибель свою искать.


Картина шестая


Второй дремучий лес. Деревья в этом месте растут гуще. Бороды серого мха свисают с веток. На переднем плане — сухой пень. За ним — колючие кусты. Ровное, холодноватое, бессолнечное освещение. Перед кустами ходит взад-вперед Переплут, чередуя шаг с подскоками.


Переплут (приставляя руку к глазам и вглядываясь в чащу леса). Никого. Как есть никого. (Шагает, подпрыгивает.) Один я — Переплут. И всё. Всех разговоров только с эхом и заведёшь. Эге-ге-гей, добрый день, невидимка!


Переплуту отвечает эхо.


Ох, бестолочь. Само-то никогда ничегошеньки не скажет. (Шагает, подпрыгивает.) Дремучий-то лес всё дремлет-дремлет, и не разбудишь. (Нюхает воздух.) Болота холодом дышат. Эй, пади́, туман, на землю!


Спускается туман.


Поднимись, туман, в небеса!


Туман рассеивается.


Всколыхнитесь, пески зыбучие! Шевельнитесь, кусты колючие!


Кусты начинают двигаться.


Остановитесь, пески! И без вас не снесть тоски!


Кусты останавливаются.


Эх, душу бы мне сюда живую заманить, я бы её постращал! По гибельной дорожке в болота послал. А потом, может, и вызволил бы. Потому — весёлый. А вдруг и правда кто в мой дремучий лес забредёт? Сделаю-ка я из этого мха хорошенькую ловушечку. Вот тут — щель. А в щели — палочка. Кто заденет — палочка выскочит. Пень его и прищемит. Вот испугается! (Делает.) Готово. Чем бы это ещё себя развлечь? Побегать? Попрыгать?

(Бегает, подпрыгивает, хватается за ветки деревьев, раскачивается на них, спрыгивает, повторяет то же в более быстром темпе.)

И-ах! Вот как мы можем!

(Снова повисает на ветке, раскачивается, забывает о расщелине, сам попадает туда ногой, повисает вниз головой и начинает вопить страшным голосом.)

О-о-о-й! Больно. Дурак! Сам в свою ловушку попал! Ногу не вытащу! Помогите кто-нибудь! Ой, да тут ведь нету никого!


Вбегает Любуша. Она сначала не может сообразить, что происходит, и невольно пугается. Переплут вообще такой странный, да ещё и висит вверх ногами. Одно мгновенье она медлит. Потом понимает, что требуется помощь, кидается к дереву, страшным усилием и не сразу отдирает от дерева толстую щепу и освобождает ногу Переплута. Тот падает вниз и тоже не сразу соображает, что произошло. Потом смекает, что перед ним чужой человек, там, где сроду никого не бывало. Вскакивает, издаёт вопль, потому что нога всё ещё болит, поджимает ногу, потом опускает её, но твёрдо стоять на двух ногах не может. Пока он, вытаращившись, глядит на Любушу, та первая находится и здоровается с ним.


Любуша. Здравствуй!

Переплут. Стой! Сперва вокруг себя обернись.


Любуша, недоумевая, исполняет всё, что он ей велит.


Теперь шаг назад ступи. Теперь вбок. Ещё раз обернись. Стой тихо. (Приговаривает.)

Тропки-невидимки,

Лесные паутинки,

Калина да ольха,

Белопенна таволга.

Спутано, связано,

Дорога заказана.

Всё! Теперь здравствуй! И говори, кто ты есть. И куда путь держишь?

Любуша. Любушей зовут. Почто ты меня заговаривал так чудно, лесной человек?

Переплут. Чтоб правильной дороги найти не могла. Я тебе не человек, я Переплутом называюсь.

Любуша. А мне-то как раз дорогу найти надо. Я за три леса иду искать заветные слова.

Переплут. За три леса! Мой лес страшный: дороги знать не будешь — в болото угодишь, затянет, затащит, туманом прикроет, век не выберешься. А уж третий-то — и того хуже.

Любуша. Как же мне быть-то, ведь надо мне, Переплут, миленький, очень надо для зеркала заветные слова отыскать! Погибну я без них!

Переплут. Ну, так иди вот этой тропкой.


Любуша уходит.


Попугаю я её, а? Потому что весёлый. Сейчас в погибельное место заведу. (Приговаривает.)

Тонкая калина

Белый цвет ронила

В кручу,

В пучину,

На беду-кручину.

Так-то вот! Весело! (Подпрыгивает, но ушибленная нога у него ещё болит.) Ой! Больно! Кабы не добрая-то Любуша, вовсе бы я вниз головой висел. А для чего я и её в кручу послал? Доброту такую? Вот дурак! (Передразнивает сам себя.) «Потому что весёлый». (Приговаривает.)

Круча, отдай добычу,

Круча, отдай добычу.


Любуша появляется перед Переплутом.


Любуша. Ой, страх-то какой! В крутую крутизну оборвалась, сердце у меня остановилось, а после темное облако на меня налетело да кверху поволокло! Страшно!

Переплут. Ну-ну, не страшись. Больше пугать не буду. Вот тут дорога есть — она одна-единственная из лесу выводит. Иди, не опасайся.


Переплут машет рукой, кустарник раздвигается. Любуша хочет идти.


Стой! Погоди. Вот ещё чего. Коли нужда во мне будет — позови.

Любуша. Как же мне тебя позвать?

Переплут. А вот как:

Плетеница-плётка

Переплуту тётка,

Солнышко,

Тень,

Заплетённый плетень,

Верный друг Переплут,

Появися тут!

Я тотчас и появлюсь. Поняла?

Любуша (с сомнением). Поняла.

Переплут. Не сомневайся. Иди. В этот раз верную дорогу указал.

Любуша. Спасибо тебе, Переплут. Ногу-то побереги. (Уходит.)


Переплут движением руки возвращает раздвинувшиеся кусты на место.


Переплут. Хорошая девица. Добрая. Умница. А я — весёлый! (Перемахивает через кустарниковую изгородь и скрывается в чаще.)


Картина седьмая


Третий дремучий лес. Он ещё гуще. Ещё таинственней. Деревья растут тесно. Между ними навалены брёвна. Стволы раскачивает ветер. Они надрывно скрипят. Одно высокое дерево обрушивается с треском. Вдруг одно-два бревна начинают сами собой шевелиться, куча брёвен раскатывается, появляется Медведь Сила.


Медведь Сила (оглядывается, прислушивается, принюхивается). Померещилось. Показалось. Привиделось. Послышалось. Вроде кто-то лесом пробирается. Нет — никого. (Напевает.)

Как у бедного медведушки

Нет ни кума, ни соседушки…

Кто тут пойдёт, когда лес этот не-про-хо-ди-мый. Пройти, стало быть, нельзя. И болотины непроходимые. И дороги брёвнами завалены. Которые лёжа лежат. Которые стоймя стоят. Да… Жизнь плохая у меня. Кудесник полночных стран жить меня в этом лесу заставил. Третий это из трёх дремучих лесов, уж самый дремучий! Говорит: «Ты, Медведь, тебе в чащобе и положено жить». Околдовал — и сюда. В пень обещал обратить, если лес этот стеречь не стану. А того не хотел понять, что компанейский у меня характер. Я людей люблю, хоть я и медведь.


Доносится тоненький, далёкий голос: «Помогите, помогите».


Зовёт кто? А? Чудится? Или не чудится?


Зов повторяется.


Это кто-то в болоте тонет. Превратиться мне в пень, если не так! Вроде мне спасать не положено. Но — не утерплю!


Медведь Сила бросаеться в чащу, расшвыривая брёвна, и выносит оттуда почти бесчувственную Любушу. Любуша, придя в чувство и увидев себя в медвежьих лапах, вскрикивает.


Любуша. Ой! Медведь! Задерёт! Съест!

Медведь Сила (ставя её на землю). Стой! А то и вправду съем! Я тут сторож! Растерзаю!

Любуша. Медведушка, миленький!

Медведь Сила. Приятно, когда миленьким называют.

Любуша. Ты меня от смерти в болоте спас, не станешь ты меня терзать. Ты вот какой сильный! На руках — это на лапах — меня вынес. А сильный злым не бывает.

Медведь Сила. Сильный-то я сильный. Меня и зовут — Силой. Кого — Петром, кого — Иваном, а меня — Силой. (В сторону.) За силу-то меня и кудесник выбрал.

Любуша. Вот имя-то хорошее. А меня Любушей зовут.

Медведь Сила. Как же ты, Любуша, в эти гиблые места забрела?

Любуша. Медведушка, иду я за три дремучих леса заветные слова искать, а коль не найду, погибель меня ждёт.

Медведь Сила (начинает плакать). Бедненькая!

Любуша. Да что ж ты плачешь?

Медведь Сила. Молчи. Жалко мне тебя. Я людей люблю, хоть и медведь. Жалко! Ведь так и так погибель тебя ждёт!

Любуша. Почему, скажи, Силушка!

Медведь Сила. За этим-то лесом самые гиблые места и есть! Болота злые, туманы серые, пески зыбучие, леса дремучие.

Любуша. А где же там заветные слова искать? Научи, миленький.

Медведь Сила. Ах ты ласковая. Не говорить бы тебе, может, и не пошла бы ты туда!

Любуша. Пошла бы, Медведушка, всё равно бы пошла!

Медведь Сила. За ласку не могу ни в чём отказать. Жалко мне тебя, а скажу. (Всхлипывает, утирает морду лапой.)

Любуша. Говори, говори.

Медведь Сила. За болотами, за туманами, за песками зыбучими, в чащобе есть сосна семиобхватная, на сосне сундук семипудовый, в сундуке серебряный ларец, а в ларце — свиток семиаршинный. А уж на свитке те самые заветные слова написаны.

Любуша. Правда ли, Силушка?

Медведь Сила. Превратиться мне в пень, если вру!

Любуша. Спасибо! Какой дорогой мне идти?

Медведь Сила. А вот этой иди. Да не забудь, приговаривай: «Болото, болото, закрой ворота». А не то снова оно тебя засасывать станет.

Любуша (гладит Медведя). Прощай, Силушка!

Медведь Сила. Стой, погоди, ласковая. Коль тебе моя сила вдруг будет нужна, ты меня покличь.

Любуша. Как же тебя кликать, Медведушка?

Медведь Сила. Вот как:

Медведь Сила,

Соберись с силой,

Выдь из берлоги,

Пройди по дороге,

Стань на пороге!

Тут я перед тобой и явлюсь.

Любуша. Спасибо тебе за твою доброту, Силушка.

Медведь Сила. А тебе — за ласку. Никто со мной сроду так не разговаривал, честное слово. Превратиться мне в пень, если вру!


Любуша уходит.


Медведь Сила (глядит ей вслед. Потом напевает весёлым голосом).

Как у бедного медведушки

Нет ни кума, ни соседушки…

Ан есть!


Картина восьмая


Обстановка первой картины. На лавочке сидит мрачный Буслай.


Буслай. Куда теперь идти? Где искать? Все деревни обошёл. Все леса окрест обшарил. Во все овраги спустился. На все пригорки поднялся. Нет моей Любуши, как в воду канула. Думать бы — утонула, да реки поблизости нет. Росинка моя… Всё-то меня на это место тянет. Кажется, вот-вот выйдет на крыльцо.


Отворяется дверь, потихоньку высовывается голова Павы.


Пава (стоя в дверях). Буслай Замятович, пожалуйте к нам чай кушать.

Буслай. Скройся, чтоб я тебя не видал и голосу не слыхал!


Пава исчезает, неплотно прикрывая за собой дверь.


Эти змеи, мачеха с Павой, хоть бы день погоревали. Нет её, да и всё. Тужат только, что самим по хозяйству приходится. (Встаёт, подходит к колодцу.) При ней-то бадеечка чистая была, умытая, а эти — залапали.


Из колодца выпархивает Птица Чур так стремительно и внезапно, что Буслай испуганно отскакивает.


Буслай. Что за диковина?

Птица Чур. Ты ли Буслай Замятович, кузнеца сын?

Буслай. Чары колдовские, птица огромная человечьим голосом заговорила! Ну я Буслай.

Птица Чур. Так вот узнай, что любовь твоя жива-цела и любит тебя по-прежнему… Да только погибель ей грозит, если…

Буслай. Где она? Где моя Любуша?

Птица Чур. Тут, в студенце.


Дверь на крыльце приоткрывается.


Буслай. Что ты говоришь?

Птица Чур. Внизу, там, под водой, Морозкино царство, а дальше-то три дремучих леса…

Буслай. Так что ты время-то проводишь, скорее, скорее Любуше на помощь. (Не слушая дальнейших объяснений, кидается в колодец.)

Птица Чур. Гляди-ка ты, какой бесстрашный. И не успела рассказать ему, что коли Любуша слова заветные найдет, Морозко наградит её по-царски. Эх, молодой, горячий. Ведь всё равно он без меня пути-дороги не найдёт. Ну, полечу вдогонку. Жива ль Любуша ещё, не сгинула ль в болотах?

Пава (выходит на крыльцо. Она слышала весь разговор). По-царски наградит? Ну, Павушка, ну, умница — лезь и ты в колодец, да найди слова заветные вперёд замарахи, награда-то тебе достанется. (Бежит к колодцу.)


Картина девятая


За тремя дремучими лесами. На краю болота стоит семиобхватная сосна. Высоко в её кроне к ветке толстой цепью прикован сундук. Низко над землёй движутся туманы. Загораются и исчезают блуждающие огни. Завывают ветры.

Пятясь, входит Любуша.


Любуша. Болото, болото, закрой ворота. Болото, болото, закрой ворота. (Она ударяется о сосну и останавливается.) Ой! Сколько страху! Ох, и сил больше нет. Далеко ли мне идти ещё? (Оглядывается.) Какое дерево огромное! Цепь свисает. Сундук прикован цепью. Сундук! Сундук! В нём, видно, серебряный ларец с заветным свитком спрятан! Дошла! Нашла!


(Трясёт сосну, но та даже и не шелохнётся. Она пытается влезть на дерево, но толстый ствол гладок. Добраться до сундука нет никакой возможности.)


Нет, не с моими силами достать его. Видно, всё равно мне погибать. Прощай, Буслаюшка, сокол мой. (Ложится под сосной.) Долетела ль до него Птица Чур? Донесла ли весточку? И не узнаешь. (Поднимает голову ) Сказала птица, что кликнуть можно её, коль в чём нужда. А вдруг и правда? (Встаёт, произносит слова заклинания.)

Выйду я к синю морю,

Увижу над морем зорю.

Белая заря,

Алая заря

Да заря-зареница,

Кликните Чур-Птицу!


С последними словами впархивает Птица Чур.


Птица Чур. Ты звала, Любуша?

Любуша. Ох, Птица Чур! Скажи, нашла ли ты Буслая?

Птица Чур. Нашла, милая, как не найти.

Любуша. Скажи скорее, жив ли он?

Птица Чур. Жив, жив. Да больно прыток. А уж бесстрашен! Ему успела сказать только, ты в студенце, а он уж прыгнул. Насилу догнала да через лес дремучий перевела. А над вторым да третьим лесом я-то могу сама незаметно проскользнуть, а провести — власти моей нет. Где он там в болотах плутает да как через брёвна стоячие пробирается, не ведаю.

Любуша. Ох, Птица, помочь надо ему!

Птица Чур (грустно). Я не смогу, и рада бы.

Любуша. А Переплут? А Сила? Я кликну их.

Плетеница-плётка

Переплуту тётка,

Солнышко,

Тень,

Заплетённый плетень,

Верный друг Переплут,

Появися тут!

Переплут (появляясь). Кому без меня, весёлого, скучно стало?

Любуша.

Медведь Сила,

Соберись с силой,

Выдь из берлоги,

Пройди по дороге,

Стань на пороге.

Медведь Сила. Превратиться мне в пень, если ты меня не зовёшь, ласковая.



Любуша (кидаясь к ним обоим). Переплут, Силушка, помогите, выручите!

Переплут, Медведь Сила. Говори, сделаем!

Любуша. Отыщите Буслая, проведите через ваши дремучие леса, приведите его ко мне.

Переплут. И оглянуться не успеешь.

Медведь Сила. Это-то проще простого, ласковая.


Исчезают.


Любуша. Птица Чур, уж как боязно мне, не погиб бы он!

Птица Чур. Знать нельзя наперёд, девица, как узнаешь?


Появляются Переплут, Медведь Сила, Буслай.


Буслай. Любуша!

Любуша. Буслаюшка!

Буслай. Ты жива ли, цела ли, росинка ясная?

Любуша. И сама не знаю, Буслаюшка, сокол мой!

Птица Чур (оказываясь на вершине сосны). Сундук! Он самый!

Переплут. Кидай на землю!

Птица Чур. Не кинешь, тяжёл больно!

Буслай. Я к тебе сейчас влезу, Птица Чур!


Буслай пытается влезть на дерево, по это ему не удаётся. Медведь хочет ему помочь, подсаживает.


Переплут. Стойте вы! С деревьями-то кто говорить мастер? Или я не Переплут, не лесной человек?

Медведь Сила. Переплут ты, а как же, Переплут.

Переплут. То-то.

Сухо дерево

Назад не пятится,

Не сторонится,

Мне поклонится.


Сосна наклоняет ветки, сундук падает к их ногам.


Буслай (пытается открыть крышку). Запертый он, и ключа нет.

Любуша. Как же быть нам?

Птица Чур. Постойте-погодите. Клювом открыть попробую.

Медведь Сила. А не попробовать ли мне разбить сундук этот?

Птица Чур. Постой, постой, сейчас открою. Вот. Вот. Нет. Не поддаётся.

Переплут. Сундук — дерево неживое. Переплута не слушает.

Медведь Сила. Да отойдите, я так сломаю.

Любуша. Попробуй, Силушка. Может, и разломаешь?


Медведь Сила ударяет лапой по сундуку, он разлетается в щепки. Серебряный ларец вылетает из сундука и оказывается за кустами. Все начинают его искать.

Переплут находит.


Переплут. Вот, вот ларец, нашёл!


Все сбегаются к нему.


Любуша. Ой, наконец-то мы отмучаемся!

Птица Чур. Покажи-ка, Переплут, дай взглянуть!

Медведь Сила. Молодцы мы, превратиться мне в пень, если вру!

Буслай. Вот он — заветный свиток!

Любуша. Морозко слов заветных дождётся. Зеркало снова правдой засветится. Вот счастье-то!


Картина десятая


Перед домом Морозки. Высокие сугробы. Причудливый кустарник в инее. Чуть вдалеке виднеется фасад белого затейливого теремка.

Входит Пава. Озирается.


Пава. Это что ж такое? Зима посреди весны. Холодище. Кто ж это в этом паршивом месте меня по-царски одарить может? И где тут замараха какие-то заветные слова ищет? Ох, Павушка, умница, давай соображай, как быть да узлы распутывать.


Слышны приближающиеся голоса.


Чу! Никак, кто-то идёт! Спрячусь тут за сугробом да погляжу кто да что.


Входят Любуша, Буслай, Птица Чур, Переплут и Медведь Сила.


Любуша. Вот почти и дошли. Во-он он, Морозкин белый теремок.

Птица Чур. Тут и расстанемся. Птенчик мой заждался меня, не дождётся никак.

Любуша. Уж как мне вас благодарить, друзья дорогие, и не придумаю. (Ставит ларчик со свитком прямо на снег возле сугроба, где прячется Пава. Подходит к Медведю, гладит его.) Силушка, спасибо тебе, добрый медведь.

Медведь. Да чего уж там. Я хоть и медведь, а людей люблю. А тебя, умница, полюбил как родную дочь.

Любуша. Переплут, и ты прощай, и за помощь твою спасибо тебе.

Переплут. Вовсе и ничего не стоит. С тобой говорить — радость одна, а я радоваться люблю, я весёлый.

Любуша. Прощай, Птица Чур, птенчику привет передай.

Птица Чур. Прощай, девица! Прощай, добрая душа! И ты, молодец — отважное сердце. Да не потеряйте ларчик с заветным свитком, спешите к Морозке с радостью.


Медведь Сила, Переплут и Птица Чур уходят. Любуша и Буслай, взявшись за руки, идут их проводить, машут им вслед. Не замеченная ими Пава высовывается из-за сугроба.


Пава. Дурацкая эта птица сказала — здесь свиток.


(Вынимает свиток из ларчика и исчезает за сугробом.)


Любуша и Буслай возвращаются.

Буслай. Любуша, уж не сон ли мне снится?

Любуша. Буслаюшка, свет мой, сокол ясный, бесстрашная головушка!

Буслай. Для тебя, росинка моя, никого не убоюсь! Любуша. Надежда ты моя!

Буслай. Домой вернёмся, свадьбу сыграем, никогда не расстанемся.

Любуша. Никогда.

Буслай. Бери ларчик, пойдём к Морозке, теперь-то он, верно, доволен будет.

Любуша берёт с земли ларчик.

Любуша. Буслай, что-то ларчик вроде как-то легче стал!

Буслай. Да что ты! С чего б ему?

Любуша. Правда. Погляди. (Протягивает ларчик Буслаю.) Видишь?


Буслай торопливо открывает крышку.


Буслай. Пустой он! Украден свиток!

Любуша. Как так пустой? Да где же он? Наверно, выкатился. Давай поищем, Буслаюшка, куда ж он делся?

Буслай. Украли свиток. Да только кто сумел? Чья злая воля?..


Картина одиннадцатая


Морозкина горенка. Морозко мрачный ходит взад-вперёд. Сверкающие шторы раздвинуты. Между ними видно погасшее ледяное зеркало. Из часов вылетает белая сова, начинает ухать. Морозко загоняет её обратно. Часы останавливаются.


Морозко.

Без слов волшебных

Зеркало мертво.

И как же быть теперь?

Хотя бы как узнать, ушло ли лето,

Пора ли с заморозком первым

Идти на землю?

Да, плохо, горько, что оно погибло.

А если Любуша сама погибнет?

С её душою нежной,

И кротостью,

И дружелюбным сердцем?

Как стыдно мне,

Что правду о Буслае

Я от неё хотел укрыть.

Эх, друг Морозко!

Как мог хотеть ты,

Чтобы она осталась здесь,

В твоём холодном царстве?

Ты позабыл, зачем по осени идёшь на землю,

И поле кутаешь лебяжьим одеялом,

И колыбельные метельные поёшь?

Зачем укладываешь спать зверьё,

Чтоб меньше рыскали да землю не будили?

Что птиц за море гонишь,

Чтоб меньше щебетали,

Чтобы спала земля,

Чтоб отдыхала,

Да набиралась сил

К весне.


( Вздыхает.)


А у людей весна бывает в сердце,

Тогда оно, согретое лучами,

Любить стремится.

Тогда душа у человека — как цветок.

А ты хотел держать в морозе вечном

Цветок расцветший —

Горячее и нежное девичье сердце!

Что сделаешь теперь?

Там, за тремя дремучими лесами,

Владенье не моё!

Чу! Слышатся шаги!


(Подбегает к двери, распахивает настежь.)


Вернулась, Любуша!

Входи!


Входит Пава.


Ты кто такая?

Зачем непрошеной явилась?

Тебя я насмерть заморожу!

Пава. Фу-ты! Не очень-то задавайся! Я не люблю, когда на меня кричат. Я у себя — одна-единственная.

Морозко.

Да замолчи!

И отвечай толково —

Зачем явилась?

Пава. Ты прежде золото давай мне! И царские наряды. И денег мешок! А после начинай кричать.

Морозко.

Узнаешь ты сейчас,

Каков я в гневе!

Пава. Сейчас ты у меня гнев на милость сменишь. Ты это видал? (Показывает свиток, который держала за спиной.)

Морозко. Что это?

Пава. Свиток со словами, которые тебе нужны.

Морозко. Дай сюда!

Пава (прячет свиток за спину). Нет уж! Я про твои тайны прознала. Я жизни своей не пожалела, через все болота и зыбучие пески прошла, через серые туманы. Ты меня сперва озолоти.

Морозко. Где Любуша?

Пава. А кто такая?

Морозко (в сторону).

Не верю этой печке толстой,

Ни слову, ни единому.

Но свиток — верный.

Ну ладно.

Притворюсь.


(Обращается к Паве.)


Что ж, девица,

Пойди вот в эту кладовую,

Там золота и серебра,

И самоцветов дивных

Себе в карманы наложи,

Да с вешалок сними

И платье царское.

А мне пожалуй свиток.

Пава. А не обманешь?

Морозко (открывая дверь в кладовую). Гляди!


Из двери вырывается голубоватое сияние. Пава устремляется в дверь. Морозко берёт свиток у неё из рук, разворачивает его, читает.


«Я, повелитель ночи вечной,

Правитель звёзд,

Ветров хозяин,

Велю держащему

Перстами этот свиток

Сказать слова заветные,

Мне одному лишь ведомые, так:

«Дивное диво,

Зеркало правдиво,

Ко мне оборотись,

Правдой осветись!»


Льдина как бы освещается изнутри. Видно, как возле сугроба стоят над пустым ларцом Любуша и Буслай.


Буслай. Нет его нигде. Теперь уж ясно, что украден свиток.

Любуша. Украден. А это значит, что заморозит меня Морозко, страшной карой покарает.

Буслай. Нет, не отдам тебя. Сумею защитить.

Любуша. Буслаюшка, сама я Морозке виновата. Да только не жалею. Потому что правду о тебе узнала. А с правдой и умереть не страшно. Прощай, мой сокол, любезный мой. Пойду к Морозке за расплатой.

Буслай. Нет, я с тобой.


Морозко задёргивает сверкающий занавес.


Морозко.

Так значит,

Любуша нашла заветный свиток!

Опасности презрев,

Прошла все три дремучих леса

И добротой своей

В друзей надёжных обратила

Лесные существа.

Ну вот!

Морозко снова весел!

Входите! Дверь не заперта!


Входят Любуша и Буслай.


Буслай. Меня морозь, Морозко, карай как хочешь, а Любушу не трогай.

Морозко.

За что ж карать!

Вот свиток —

Заветные слова начертаны на нём.

Буслай. Он попал к тебе?

Морозко.

Добыли вы,

Добыла храбрость,

И верные сердца,

И дружба.

А подлость,

Жадность хитрая — украла.


(Распахивает дверь кладовой.)


Иди.

И в новом облике

Всем покажись.


Из двери медленно выходит похожая на Паву снежная баба. Все ахают.


Любуша. Сестрица Пава?

Морозко.

За алчность и предательство

Девица эта

Пусть сохранит обличье снежной бабы.

Весной пусть тает,

А зимою

Пусть многократно её повторят дети,

И забавляются,

И потешаются над ней.

Тебя же, Любуша, как обещал,

Я награжу по-царски.


Морозко взмахивает руками, загораживая Любушу. Когда он от неё отходит, она преображена — платье её сверкает, на голове — роскошный убор.


Теперь прощайте все.

Ты, баба снежная, — обратно в кладовую.

А вас (Любуше и Буслаю) я вмиг верну на землю.


На мгновенье свет гаснет. Когда он зажигается, Морозко один. Он раздёргивает сверкающий занавес. Загорается зеркало. В нём — Буслай и Любуша на зеленеющей, расцветающей весенней земле.


Буслай, Любуша. Прощай, Морозко, до зимы!



ЗАКОЛДОВАННОЕ КОПЫТЦЕПьеса в двух действиях, восьми картинах по мотивам русской народной сказки «Сестрица Алёнушка и братец Иванушка»

Действующие лица

Алёнушка.

Иванушка, он же — Козлёночек.

Князь Светозар.

Пантелей, Харитон — слуги князя.

Ведьма.

Первый скоморох.

Второй скоморох.

Филин.

Гости на свадьбе.


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая


Бедный крестьянский домик, старый плетень, у крыльца черёмуха. На крыльце сидит Алёнушка. На ней чистенький вылинявший сарафан, лапти, голова повязана цветастым платочком, русая коса перекинута наперёд, глаза грустные. Алёнушка латает Иванушкину рубашку.


Алёнушка (работает, поёт).

Ах да у соловушки крылья примахалися, примахалися,

Ах да сизы пёрушки, ах да поломалися, поломалися.

Ах да у сиротки-то кудри развивалися, развивалися,

Ах да слёзы горькие, ах да разбежалися, разбежалися…


Над домом пролетает ворона, Алёнушка следит взглядом за её полётом.


Ох, что ж это ты, Алёнушка, рассиделась, распелась. Собираться ведь пора. Некогда слёзы лить. Не князья какие-нибудь, самим о себе заботиться надобно. А уж с тех пор, как батюшка с матушкой умерли, — и подавно. (Зовёт.) Иванушка, братец, иди-ка сюда! (Скрывается в доме.)


Сцена погружается в темноту. Высвечивается маленькая ведьмина тайная избушка. В ней стоят большие напольные часы. В печи горит огонь, на таганке кипит чугун, от него идёт пар. На овальном столе сидит Филин. Ведьма ложкой с длинным черенком помешивает в чугунке. Гулко бьют часы.


Ведьма. Варится зелье, варится. Вода из чёрного колодца принесена. Сейчас тирлич-травы подкину, пар пойдёт, всё и узнаю. (Сыплет сухую траву, мешает ложкой, над котлом поднимается густой пар. Приглядывается.) Что? Неужели моего ведьминого века всего неделя осталась? От трёхсот лет — и всего неделя! А, Филин? Ну, говори!

Филин (у него загораются глаза). Неделя!

Ведьма. Врёшь ты всё, уши врастопырку!

Филин. Не вру. Неделя.

Ведьма. А потом — конец, и я в ворону обращусь?

Филин. Так.

Ведьма. Нет, не так! Быть не может, чтоб колдовством, да чарами, да злобством моим ничего добиться нельзя было!

Филин. Нельзя.

Ведьма. Молчи! Неужели триста лет я уже прожила и веку моему конец? Нет, нет, не согласна я! Должно же быть средство, как мой век продлить! Филин!

Филин. В чёрной книге гляди.

Ведьма. И то! Как же это я могла про колдовскую книгу забыть! Есть, есть ещё во мне и злость, и умение, и сила! Помню, помню, как чёрную книгу добыть!


(Колдует, водит руками над столом.)


Шиялда, шибулда, кочилла, появись, чёрная книга, со дна морского, из-под бел-горюч камня Алатыря. Саяна, маяана, ликалу, стом!


На столе появляется толстенная чёрная книга. Ведьма разыскивает в ней нужную страницу.


Не враз и найдёшь! Сколько страниц отлистать?

Филин. Семью семь, да семижды семь, да семьдесят семь.


Ведьма перелистывает книгу. Это даётся ей с трудом, потому что книга очень велика и страницы её толсты. Читает.


Ведьма. «Гираба, наюра, згинь…» Ага, вот что. Вот как это надо понимать: чтобы ведьме век продлить, так надобно на болоте вечный цветок найти, а коли его пять лепестков сорвать, да по ветру пустить, да колдовские слова сказать, так тут как раз триста лет ведьминого сроку прибудет, а там что загадывать. (Задумывается.) Так-то оно так. Да вечный цветок ведь не всем покажется. Тайный это цветок.

Филин. Читай.

Ведьма (проборматывает). «Чигана, магина, бумрерла…» А, вот что! Цветок этот только мальчик может найти. Да чтоб был сиротой. Да чтобы Иваном звали. Да чтобы сам беленький-беловолосенький, а в волосах чёрная прядочка.

Филин. Так.

Ведьма. Ох, нелегко такого найти! Всего неделя и осталась!


Бьют часы.


Филин. Неделя, да уж полчаса прошло!

Ведьма. Спешить, спешить надо, времени не терять!


Свет в избушке постепенно гаснет, как бы истаивает. Освещается сцена. Старая дверь скрипит. На крыльцо выходит Алёнушка.


Алёнушка. Иванушка, ну где же ты, чего не идёшь?


С улицы вбегает Иванушка. Одет бедно, босой, у него льняные, «под горшок» стриженые волосы, только впереди — одна прядь чёрная.


Иванушка. Сестричка Алёнушка, а я с ребятишками в уте́ню играл. Весело! (Показывает.)

Плыла утеня

Через сине море,

Как ты, утеня,

Ножки намочила?

Этак вот и этак

Ножки намочила,

Этак вот и этак

Ножки намочила!


Алёнушка. Маленький да глупенький ты у меня!

Иванушка. А вот и нет! В городки играли — я все городки выбил!

Алёнушка. Вот богатырь! На-ка вот рубашку, надень её да лапоточки поди обуй!

Иванушка. Для чего? Жарко ведь!

Алёнушка, (печально). Уходим мы с тобой.

Иванушка, (беспечно). Куда?

Алёнушка. В Воскресёнки. Село там большое…

Иванушка. На ярмарку?

Алёнушка. Смешной ты. Что же нам, бескопейным на ярмарке делать? Или ветром торговать станем? Или птичий грай покупать? В услуженье я там наймусь.


Опять над двором пролетает ворона. Иванушка хочет запустить в неё камнем, но она скрывается из виду.


Иванушка. Да зачем это?

Алёнушка. Хлеб да одёжа в лесу не растут, на лугу не родятся. Кормить-то нас некому. Самим заработать надо. Так и проживём.


Во двор входит Ведьма.


Ведьма. Здравствуйте, деточки. (В сторону.) Нашла! Ай да ведьма! Беленький, с чёрной прядочкой! Он!

Алёнушка. Здравствуй, тётенька.

Ведьма. Слыхала я, сироты вы?

Алёнушка (отвечает неохотно). Сироты.


Иванушка боится, жмётся к Алёнушке.


Ведьма. Небось и есть-пить нечего?

Алёнушка (неохотно поддерживая разговор). Да уж что… Негусто, нежирно, несолоно…

Иванушка (испуганно). Алёнушка, пойдём в дом!

Алёнушка (успокаивает). Да полно, что ты?

Ведьма. Не бойся, мальчоночка. Как звать-то тебя?

Алёнушка. Иванушкой.

Ведьма (в сторону). Он! Он! (Алёнушке.) Я вашему горю помочь хочу.

Алёнушка (обрадованно). Да можно ли?

Ведьма. Я братца к себе в услужение возьму.

Алёнушка (разочарованно). Мал он ещё прислуживать. (Привлекает Иванушку к себе.)

Ведьма. Да что ж за мал, когда я тебе за его службу немалые деньги заплачу. И кормить стану. Разве тебе не будет легче?

Иванушка. Алёнушка, я боюсь.

Алёнушка (твёрдо). Прости, тётенька. Нам собираться пора. Деньги-то лучше я сама заработаю. А уж большие ли, малые ли, как судьба судила. Не прогневайся. (Кланяется Ведьме, уходит в дом, уводит с собой Иванушку, крепко держа его за руку.)

Ведьма. Тьфу! Вот ведь какая несогласная! Ни кола ни двора, заплата на заплате, а гордая! А ведь он это, тот самый! Иванушка! С белой головкой! С чёрной прядочкой! Ему на болоте вечный цветок откроется. Так в чёрной книге сказано. Ах ты незадача! Ведь как он нужен мне, цвет этот, ведьмин мой век продлить! А иначе — быть мне простой вороной навсегда! (Бросается к крылечку, хочет рвануть дверь и войти, потом передумывает.) Нет, такая супротивница разве добром отдаст! Ладно! По-хорошему не отдаст, по-плохому отниму. При мне ещё моя Злость и колдовская сила. (Исчезает.)


Над двором пролетает ворона. Из дому выходят Алёнушка и Иванушка.


Алёнушка (оглядывается, видит, что во дворе никого, успокаивается). Вот и собрались мы с тобой, братец.

Иванушка (беспечно). А в Воскресёнках ярмарка бывает. Как денежки заработаем, купишь мне печатного пряничка?

Алёнушка. А как же. Непременно куплю.

Иванушка. Вот хорошо-то!

Алёнушка. Присядем-ка с тобой перед дорожкой посидим.


Присаживаются рядом на крылечке.


Помнишь, покойный батюшка, как с ярмарки едет, всё бывало песенку поёт.

Иванушка. Помню. А мы с матушкой ему навстречу выходим!


Поют вместе. Алёнушка печально, Иванушка беспечно.


Оба.

Еду, еду на горку,

Прихлыстываю,

Еду, еду я с горки,

Присвистываю.

Как бежит, бежит лошадушка,

Как везёт подарки батюшка,

Бежит Ванюшка вбежки́,

Несёт Ванюшка мешки.

Насыпай подарки, батюшка,

Своему сыночку Ванюшке.


Оба встают.


Алёнушка (кланяясь). Прощай, батюшкин и матушкин дом, прощай, белая черёмуха. Идём новую жизнь начинать!

Иванушка (весело). Идем в Воскресёнки, в большое село!


Уходят. Высвечивается ведьмина тайная избушка. Ведьма читает чёрную книгу.


Ведьма. Так, так, так, ага. Понятно всё. Ну, не уйдёшь ты от меня, А-лё-нуш-ка! Мой будет братец. Мой. По-хорошему не отдала, поневоле отдашь!


Бьют часы.


Ох, время-то будто на вороных летит!

Филин (бесстрастно). Неделя осталась, да уж без трёх часов.


Свет гаснет.


Картина вторая


Опушка леса. На опушке невысокие ёлочки, рядышком стоят берёза, осина и клён. Вдоль опушки три дороги — встречаются и расходятся. У обочины колодец «журавль». Светит яркое солнышко. Издали, всё приближаясь, слышится бодрая песенка. Её поют два голоса. Входят Алёнушка и Иванушка.


Оба.

Уж вы ветры мои, ветерочки,

Уж вы тоненькие голосочки,

Вы не дуйте, ветры, на лесочки,

Вы не дуйте, вы не дуйте во бору на сосну.

Со вершинушки сосны ветки гнутся,

Они гнутся, гнутся, не согнутся,

Ко вершинушке злые пчёлы вьются,

Они вьются, вьются, не привьются.


Алёнушка. Устал, братец?

Иванушка. Нет, сестрица. А далеко ль ещё?

Алёнушка. Недалеко уже. Тут вот видишь — три дорожки друг с другом встретились, да и расстаются.

Иванушка. А мы но какой пойдём?


Алёнушка не успевает ответить. Слышны звуки сопели, деревянной барабанки. Навстречу выбегают скоморохи.


Первый скоморох. Здорово, девица!

Алёнушка (кланяясь). Здравствуйте, весёлые люди.

Второй скоморох. Верно. Скоморохов весёлыми людьми называют.

Первый скоморох. А у тебя, милая, чего это из глаз печалинка выглядывает?

Второй скоморох. Не годится так, девица!

Первый скоморох. А вот мы тебя потешим. Авось ты, девушка, и улыбнёшься!


Скоморохи играют на сопели и на барабанке, потом, отложив инструменты, пляшут, кувыркаются.


А вот как охотнички волка приручали.

Второй скоморох. А вот как они его грамоте обучали.

Первый скоморох (изображая охотника). Хватит тебе, волк, клыки на овец точить. Надо нам тебя грамоте обучить.

Второй скоморох (изображая волка). Лучше я поутру овечку задеру.

Первый скоморох. Будешь ты волк-грамотей.

Второй скоморох. Ох, люблю ягнят — овечьих детей.

Первый скоморох. Давай повторяй: А, Б, В.

Второй скоморох. Как поем, поваляюсь на траве.

Первый скоморох. Говори, сероух: В, Г, Д.

Второй скоморох.

Побежали зайчатки по борозде.

Маленьки, складненьки, зайчатки сладеньки.

Первый скоморох. Ах ты, волк, неучён, сер!

Второй скоморох. Вот кабы я говядинки поел!

Первый скоморох. Ах ты, прожора! Что ты всё про еду. Тут попал волк в беду! Уж как охотнички волка связали, уж как охотнички волка наказали!


Шуточно разыгрывают сценку, изображая всё, о чём говорят. «Охотник» побеждает и вяжет «волка», «волк», стоя на четвереньках, умильно просит пощады и т. п.


Первый скоморох. На коров, на овец ты клыков не точи, лучше ты, волк, грамоту учи! Авось поумнеешь! Авось подобреешь!


Иванушка смеётся.


Алёнушка. Спасибо вам, весёлые люди, потешили нас.

Первый скоморох. Далеко ли, девица, идёшь-направляешься?

Алёнушка. В Воскресёнки. Слыхали?

Второй скоморох. Слыхали. Скоморохи — много по земле ходоки, многого всего знатоки.

Первый скоморох. А какой дорогой идти думаешь?

Алёнушка (показывает). Да вот этой. Она покороче.


Скоморохи переглядываются. Первый скоморох берёт пригоршню дорожной пыли, сыплет, качает головой. Второй скоморох делает то же самое.


Первый скоморох. Не ходи этой дорогой.

Второй скоморох. На ней пыль не по-доброму клубится.

Первый скоморох. Дорога эта шагов не слышит, бедой колышет!

Алёнушка. Да что вы, добрые люди! Дорога, она и есть дорога! Эта — короче, так братец у меня меньше устанет. Спасибо вам на ласке, на доброй потехе. Счастливо вам!

Скоморохи. Да и тебе чтоб не лихо! А всё бы лучше дальней дорогой идти. (Уходят.)

Иванушка. Алёнушка, а не страшно?

Алёнушка. Чего нам бояться, если какой разбойник набежит, взять-то у нас нечего. Пойдём коротким путём, Иванушка.


Алёнушка и Иванушка уходят. Появляется Ведьма.


Ведьма (приглядывается к следам на дороге). Ишь, легко как ступает, след-то лёгкий оставляет, а Иванушка-то мой всё вприпрыжечку! Да только эта дорога мне послушная, я чары на дорогу наведу, будет вас она кругами водить да назад приводить. (Колдует.) Летит ворон, каменны ноги, крутит-вертит пути-дороги, не в лесу стоячем, не в бору дремучем, а тут, тут, тут, при моих глазах, при Алёнкиных слезах, слово моё ведьмино нерушимое! (Подходит к колодцу.) Нет уж, водицы вам не оставлю. (Колдует.) Водица-водица, река-царица, в день при солнце, в ночь при месяце выпей воду из колодца, чтоб ни капельки, ни росиночки.


Вода из колодца поднимается облаком пара и исчезает.


Так-то вот. (Заглядывает в колодец.) Сухо. Сушь, сушь, жар… (Машет рукой.)


Осина, берёза и клён желтеют, сухие листья начинают осыпаться, кружиться в воздухе.


А теперь-то главное своё дело сотворю. (Колдует.)

Злые ветры, буйны ветры, поспешите

Да высоки травы жаром иссушите,

Завертитесь, злые вихри, без причины

Да нашлите на Алёну три кручины,

Целых три кручины да четвёртое горе,

Чтобы братца ей лишиться вскоре!

Жар донимает, пот выступает. Вот тут будет коровье копытце, полное водицы. (Наливает воду прямо из рукава, зло смеётся.) Вода-то заговорённая, кто напьётся, телёночком обернётся, а тут — лошадиное копытце, полное водицы, кто напьётся, жеребёночком обернётся, а тут — козье копытце… (Приговаривая, наливает воду.) Уж кто не выдержит да напьётся — тому уж не миновать козлёночком сделаться. Не утерпит Иванушка, мальчоночка, тот уж непременно попьёт! Хи-хи-хи! С живностью — с телёночком-жеребёночком — кто Алёну в услуженье возьмёт?! И разговаривать не станут! Тут она мне его и уступит. А я уж знаю, что дальше делать! Чу! Идут! Завертела их дорожка заколдованная! (Прячется в лесу.)


Слышна песня. Входят Алёнушка и Иванушка.


Алёнушка (поёт).

Ах да не одна во поле дороженька пролегала,

Частым ельничком, белым березничком она зарастала,

Частым ельничком, белым березничком, осинничком горьким.

Ах уж и нельзя мне к родной матушке в гости проехать…

Иванушка. Алёнушка, что это мы всё идём, идём, никак не дойдём?

Алёнушка. Я и сама не пойму, пора бы уж и дойти. Вроде короткой дорогой пошли.

Иванушка. Алёнушка, жарко, пить хочется.

Алёнушка. Да нечего попить.

Иванушка. А ты воды из колодца достань.


Алёнушка подходит к колодцу. Ведро скрипит, раскачиваясь. Алёнушка заглядывает в колодец, перевешиваясь через сруб.


Алёнушка. Пересох колодец: ни капельки в нём нет.

Иванушка. Ну, в реке зачерпни.

Алёнушка. До реки ещё дойти надо. Потерпи, братец.

Иванушка. Может, хоть рубашку скину?

Алёнушка. Нельзя, Иванушка, жар и вовсе спалит. (Смотрит на небо.) Красное солнышко, хоть малым облачком заслонись! Ветер-ветерок, хоть малую тучку пригони, хоть малым дождичком обрызни!

Иванушка. Не хотят?

Алёнушка. Нет, не слышат.

Иванушка. Алёнушка, пи-и-и-ить!

Алёнушка. Солнышко всё высушило, братец. (Ходит, обращается к цветам.) Колокольчик-Цветик, дай братцу хоть росиночку. (Наклоняется к цветку, но тот сам вянет от засухи.). Ромашка-белоснежка, может, у тебя хоть капелька есть?


Ромашка молчит, венчик её клонится к земле.


Иванушка, потерпи чуток.


Медленно трогаются в путь. Иванушка отходит в сторону, сам заглядывает в колодец, словно хочет убедиться, что воды там и в самом деле нет. Обходит колодец кругом.


Иванушка. Алёнушка, гляди! Тут вода! За колодцем полный лошадиный след! Я попью!

Алёнушка (подбегает к нему). Ой, нет, нет, не пей, Иванушка, что-то сердце щемит. Слышишь, колодец скрипит, словно о чём-то предупреждает.

Иванушка. Чудится тебе. Чего бы это ему скрипеть? Да и чему от лужицы быть недоброму?

Алёнушка. Неоткуда в такую сушь луже быть. Уж не колдовская ли вода в копытце? Ну как напьёшься да и сделаешься жеребёночком. Уж потерпи ещё малость! Эх! Скоморохи-то добрые остерегали!

Иванушка (недовольно). Ладно уж. (Делает шаг и снова вскрикивает.) Алёнушка, вода!

Алёнушка. От жары тебе мерещится.

Иванушка (становится на колени перед водой). Да нет! Вот она! Погляди! В коровьем копытце! Я попью! (Тянется к воде.)

Алёнушка. Стой, не пей, злая это вода! Попьёшь да ещё в недобрый час телёночком и обернёшься.


Деревья машут ветками, словно беспокоятся, словно хотят предупредить об опасности.


Иванушка. Каким ещё телёночком! Вовсе она не злая. Дождевая небось!

Алёнушка. Берегись, братец! Дождя давно не было. Пойдём-ка лучше отсюда поскорей.

Иванушка. Вот ведь ты какая! Пойдём… Ой!

Алёнушка. Что? Что? Не зашибся ли, Иванушка?

Иванушка (становится на колени). Тут козье копытце, глубокенькое, в нём водичка чистая, донышко видать, я попью!


Алёнушка не успевает его остановить, он припадает к земле и пьёт. На солнце находит туча. Начинает дуть ветер. Солнце гаснет, на мгновение становится темным-темно. Когда сцена снова освещается, на сцене рядом с Алёнушкой — Козлёночек.



Алёнушка. Иванушка, братец мой родненький, говорила же, предупреждала!


(Опускается рядом с Козлёночком на колени, гладит его, плачет.)

Козлёночек печально мекает.


Козлёночек. Алёнушка-а! Сестрица моя-а!

Алёнушка. Ах, горькие, горькие мы с тобой! Вода-то заговорённая, заколдованная.


Из-за деревьев выглядывает Ведьма.


Как же теперь жить, куда деваться? Никто меня в услуженье с козлёночком не возьмёт. (Плачет.)


Ведьма потирает руки. Она направляется к Алёнушке, но снова отступает в лес, потому что неожиданно слышится свист, конский топот, лай собак. На опушку с разных сторон выбегают Князь Светозар, Пантелей и Харитон — его слуги.


Харитон. Ну что ты, Пантелей, на дороге стал? Вот хворостина еловая! Заяц-то в аккурат на меня бежал!

Пантелей. Да я как лучше хотел. Думал, князь как раз и выстрелит.

Харитон. Ах ты, кукушка с хохлом.

Князь Светозар. Полно браниться, Харитон.


(Замечает Алёнушку и Козлёночка.)

Они испуганно жмутся друг к другу.


Алёнушка (Козлёночку). Молчи, Иванушка!

Князь Светозар. Девушка? Ты тут одна?

Алёнушка (еле слышно, показывая на Козлёночка). Не одна. Вот.

Пантелей. Не пугайся, князь Светозар прост — не сердит.

Харитон. Козлёнка-то своего на ярмарку, что ль, ведёшь?

Алёнушка (загораживая Козлёночка). Нет, нет!

Князь Светозар (в сторону). Как хороша! Коса до полу, а глаза — как васильки во ржи. А ведь простая крестьяночка. (Алёнушке.) Ты откуда, чья ты, милая?

Алёнушка. Чья во поле былинка? Ничья. Сирота.

Князь Светозар (в сторону). Точно я её когда во сне видел, точно я голос этот и раньше слышал.

Алёнушка (в сторону). Князь, а как с ровней со мной говорит. И смотрит так ласково. Век бы в его глаза глядела не отрывалась.

Князь Светозар. А зовут тебя как?

Алёнушка (слегка кланяясь). Алёной.

Князь Светозар. А я — князь Светозар. Вот полевали мы — охотились, да удачи нам сегодня нет.

Алёнушка. Не тужи, князь, в другой раз повезёт.

Князь Светозар (в сторону). Может, мне сейчас как раз и повезло так, как никогда прежде и не мечталось, не виделось. Точно полевой цветок цветёт — ясная, доверчивая. Только в глазах печаль.

Алёнушка. Спасибо за приветливый разговор, а нам в дорогу пора.

Князь Светозар. Погоди, милая. Скажи мне, что ты так печально глядишь? Горе у тебя?


Алёнушка молчит.


Пантелей. Эх ты, Алёна, румянена-белёна, горе — что волна в море: набежит да отбежит. Скажи, может, мы твоему горю помощники?

Князь Светозар. Ты прав, Пантелей. Пойдём, девушка, с нами. Расскажешь нам о себе.

Алёнушка. Как можно, я вас совсем не знаю.

Харитон. Подумаешь, ровно княжна какая, чванится!

Пантелей. Не опасайся, скромница.

Харитон. Козлёнок-то вроде бы к княжему двору ни к чему. Надо на базар свести.

Алёнушка. Нет, нет! Не пойду я с вами, я с ним не расстанусь.

Ведьма (одетая старой крестьянкой, выходит из-за деревьев, в сторону). Вот и мой час настал! (Кланяясь.) С добрым здоровьицем. Грибочков не надо ли? (В руках у неё лукошко с грибами.) Посолить-посушить да зимой побаловаться?

Князь Светозар. Нет, бабушка, благодарствуем, не надо.

Ведьма. Ой, а козлёночек как бы мне в хозяйстве пригодился! Может, продадите козлёночка? У меня деньги-то есть. (Достаёт из-за пазухи платок, начинает развязывать.)


Козлёночек порывается что-то сказать, Алёнушка его гладит, не даёт говорить.


Алёнушка. Нет, нет, непродажный он. Нет!

Князь Светозар. Да убери ты свои деньги, старая.

Харитон. Ну, девка, ум овечий, язык заячий, ведь берут козлёнка, продавай, да без животины-то с нами и ступай на княжий двор — дело тебе найдём.

Пантелей. Ишь как козлёночка-то она жалеет, видно, сердечко у неё доброе.

Харитон (топает на Козлёнка). Пшёл, козелок!

Алёнушка. Не обижай его! Маленького нехорошо обижать.

Князь Светозар. Добрая ты, хорошая, Алёнушка.

Алёнушка. Да откуда ж тебе знать?

Князь Светозар. Душа человека в глазах светится.

Алёнушка (робко). И у тебя глаза добрые.

Князь Светозар (в сторону). Решиться или нет? Всё равно мне её не забыть, в душе у меня расцвели васильки эти лазоревые, глаза её! (Алёнушке.) Ну, коли добрым я тебе показался, поди за меня, девушка, замуж!

Алёнушка. Ах! Да как же это!

Харитон. Батюшки, простую крестьянку, девку-замарашку — в княгини!

Пантелей. Вот это, господин наш, хорошо сказал. Хозяюшка нам нужна. Честным пирком да и за свадебку!

Ведьма (злорадно). Вот и слову конец, моему делу венец — сейчас она мне Иванушку и отдаст. (Алёнушке, с издёвкой.) Ну что, княгинюшка, козлёнок тебе теперь и вовсе ни к чему! Продавай или так отдай от милости своей княжеской!

Князь Светозар. И правда, Алёнушка, зачем он нам? Отдай, да и поедем.

Алёнушка. Спасибо за честь, светлый князь. Да не могу я за тебя замуж идти.

Ведьма. Это ещё что удумала?

Князь Светозар. Неволить не стану. Только за что мне отказываешь?

Алёнушка (показывает на Козлёночка). Вот заботушка моя. Нельзя мне козлёночка оставить.

Князь Светозар. Всего и причина?

Алёнушка. Только это. Не во гнев тебе, князь.

Князь Светозар (весело). Да полно! Возьмём с собой и козлёночка, кому он помеха!

Алёнушка (шёпотом, смущаясь). Тогда я согласна.


Алёнушка, князь Светозар, Пантелей и Харитон идут по дороге. Козлёночек, повеселев, бегает, взбрыкивает ножками. Ведьма недобро глядит им вслед. Этот взгляд чувствует на себе Алёнушка. Она оборачивается. Ведьма принимает то обличье, в котором она приходила к ним в первый раз нанимать Иванушку в услужение. Алёнушка её узнаёт.


Ах!

Ведьма. Что, узнала? Доберусь я до тебя, отдашь мне братца, отдашь! Да ещё не забудь, коли жива душа узнает, что не козлёночек он, а мальчик, так уж на веки веков он козлёночком останется. А смолчишь — может, ещё и надежда есть!


Сцена пустеет, над лесом летит ворона. Сцена гаснет. Освещена ведьмина избушка. Бьют часы.


Филин (произносит). Неделя осталась, да уж полдня прошло.

Ведьма (протягивает руку). Ну-ка, силы тёмные, лукошко мне сюда!


В руках у неё оказывается лукошко.


Ну-ка, шиялда, шибулда, кочилла — малины заговорённой!


В решето сыплется малина.


Отведает Алёна малинки! Погодите, отниму Иванушку! Продлится ещё мой век!


Картина третья


На княжьем дворе готовятся к приходу молодых. Пантелей и Харитон приносят ковры, настилают их от ворот к крыльцу княжьего терема. На крыльце ожидающие молодых гости.


Харитон. Ты что ж это изнанкой кверху кладёшь! Вот хворостина еловая! Скажу хозяину — прогонит.

Пантелей. Да ведь я как лучше хотел.

Харитон. Пошевеливайся, поторапливайся, уж в колокол ударили, в трезвон затрезвонили, сейчас молодые прибудут.

Пантелей. Радость-то! Молодая хозяюшка уж как ласкова!

Харитон. Ум у тебя овечий! Какая она хозяйка? Голь перекатная. Ещё и с козлёнком! Уж не ведьма ли?

Пантелей. Полно тебе!


Вбегают скоморохи.


Первый скоморох. Не тут ли свадьба? (Второму скомороху.) Дорога на княжий двор указала. Гляди, Васюта, не тут ли она?

Второй скоморох. Не тут ли пир-гулеваньице? (Первому скомороху.) Гляжу, Митрофан, да не вижу пока.

Харитон. Вас кто сюда звал? Готовоежи, лишь бы на дармовщинку попользоваться!

Пантелей. Харитоша, не надо так, на свадьбе всякий, званый и незваный, — гость. А без скоморохов и свадьбы нет. Входите, входите, люди весёлые!


Скоморохи кланяются. За ними тут же появляется Ведьма. Она одета крестьянской женщиной.


Ведьма. Мир да радость да красно солнышко! Не хотите ли лесной душистой малины к свадебному столу? Молоду княгинюшку угостите. Дёшево отдам. (Кланяется.)

Харитон. Погоди, пойду спрошу. Нужна ли, не нужна ли… (Ворча, уходит.)


Пантелей, пятясь, несёт к столу длинную лавку, задевает Ведьму, та едва удерживается на ногах. Одна ягодка выкатывается из лукошка.

Первый скоморох быстро незаметно наклоняется, подбирает её.


Первый скоморох (Второму скомороху). Видишь? Непростая малина.

Второй скоморох. Вижу. Смекаешь?

Первый скоморох. То-то, что смекаю. Гляди, и след на земле от неё тяжёлый какой. Тёмная, заколдованная эта малина.

Ведьма (Пантелею). Да ты что, али уж браги напробовался?

Пантелей. Да я же лавку несу! Я же как лучше хочу. Гостям чтобы сидеть вольготно.


Возвращается Харитон.


Ведьма. Ну что, батюшка, малинка понадобится ли? Уж свежа! Уж душиста!

Харитон. Давай лукошко. (Протягивает руку.)

Первый скоморох (бросаясь между Ведьмой и Харитоном, в сторону). Отравит ведь! (Громко.) Ой, глядите, чудо какое!

Пантелей. Что это там, милок?

Первый скоморох. Яичко варёное покатилось, а из него, глядь, — цыплёнок выклюнулся. (В руках у него маленький пушистый цыплёнок.)

Второй скоморох. К добру это, к добру! (Ведьме.) Вижу, какая эта малина!

Харитон. Да кто тебе поверит. Вот гуляка непутёвый, ум овечий!

Ведьма (про себя). Времени-то ведьминого в обрез! А тут эти пустозвоны путаются! Да, никак, прознали чего-то. Спрячусь покамест. (Уходит.)

Пантелей. Чудо какое! К добру! К добру! Примета хорошая!


Крики: «Ведут, ведут!» Играет музыка. Во двор входят молодые: Алёнушка и князь Светозар. Рядом с ними Козлёночек. Бегущие впереди дети осыпают их хмелем. Гости, пришедшие вместе с ними, поют.


Мужские голоса.

Берёза белая,

Берёза кудрявая,

Куда ты клонишься,

Куда приклоняешься?

Женские голоса.

А туда клонюсь я,

Туда приклоняюсь,

Куда ветер веет.

Мужские голоса.

Алёнушка-душенька,

А ты куда ладишься?

Женские голоса.

Туда я, подруженьки,

Куда меня муж ведёт,

Суженый да ряженый.


Гости, стоящие на крыльце, выходят им навстречу, благословляют молодых хлебом-солью, бросают на них ячмень и пух, приговаривая: «Совет да любовь, быть вам сытыми, как сытен ячмень, жить в согласье лёгком, как лёгок гусиный пух», — подают на подносе молоко, приговаривают: «Пейте, пейте бело молочко, молочко свеженькое, пресненькое, чтобы были ваши детушки все белым-белы с личика».


Пантелей. До чего же хорошо!

Харитон. Гляди, и козлёнок ни на шаг не отстаёт! Вот наваждение! Ведьма и есть!


Гости и молодые с Козлёночком уходят в терем, Пантелей и Харитон накрывают столы скатертями, уставляют яствами. Суета. Готовится свадебный пир. В этот момент двери в тереме растворяются, все поворачиваются к крыльцу, говорят: «Молодые идут! Князь с княгинюшкой». Выходят на крыльцо князь Светозар, Алёнушка, Козлёночек. У Алёнушки коса расплетена на две, заложена венцом вокруг головы. Все, находящиеся во дворе, радостно приветствуют молодых. Столы уже накрыты. Гости рассаживаются за столами.


Первый скоморох (Второму скомороху). Васюта, что ж делать нам?

Второй скоморох. Не портить же людям свадьбу, Митрофанушка!

Первый скоморох. А намекнуть всё же надобно. Вдруг она снова придёт.

Князь Светозар (скоморохам). А ну, потешьте, повеселите мою молодую жену, ребятушки! Представьте что-нибудь.


Скоморохи выходят вперёд, кланяются князю, Алёнушке и гостям, играют на сопели и барабанке, приплясывают, затем вместе говорят скоморошье свадебное присловье.


Первый и Второй скоморохи. Уж как княгинюшка извозчиков нанимала, семь пар коней, а восьмой — воз. А кто бы, кто скоморошечков да подвёз? Играют, играют скоморошечки от села до села. Чтобы добрый князь да Алёнушка весела бы была.

Первый скоморох (поднимая с земли платок, оброненный Ведьмой, и повязывая его на голову, старушечьим голосом). Уж как шла ведьма ведьмущая по дороге, как плелись-заплетались ведьмины ноги, как завязывала ведьма на платке три узла, как тащила ведьма три лукошка зла. Не калина, не малина, а горе-злосчастие.

Второй скоморох. А навстречу ведьме князь молодой. Молодой, удалой, приветливый.


Разыгрывают сценку.


(Изображая князя.) Как живёшь-поживаешь, бабушка-задворенка? Далеко ль идёшь, лукошки несёшь?

Первый скоморох (изображая Ведьму). Куда иду, то неведомо, чего несу, то не сказано. (Про себя, от лица Ведьмы.) А тебя, князя, изведу, нашлю на тебя беду.

Второй скоморох (за князя). Уж не калинка ли, малинка в лукошке твоём? Очень я лесную малинку люблю.

Первый скоморох (про себя, от лица Ведьмы). Съешь, съешь, князенька, малинки моей, отведай. Такая к тебе хворь привяжется, что хлебом не заешь, квасом не запьёшь, в бане не замоешь. (Князю.) Уж малинка моя хороша, росами мочена, зорями поена, отведай, князь.

Второй скоморох (якобы берёт лукошко и ест малину). Ой, ой, смертушка пришла, малина-то зельями отравными мочена, чёрными водами наговорными поена. (Шуточно умирает.) Ах, ах, конец мне пришёл. (Так же шутливо оживает.) Прочь пошла, ведьма ведьмущая!


Шуточная погоня и борьба.


Пантелей. Харитон, это они не про ту ли торговку, что приходила? Уж не ведьму ли они почуяли?

Харитон. Да будет тебе!

Пантелей. Скоморохи — много ведают…

Скоморохи. Побасенка мала, да на ум навела.


(Кланяются.)


Князь Светозар. Чудно ваше представление, весёлые люди. Да уж ладно, как умеете.

Алёнушка. Спасибо вам за потеху!


Входит Ведьма, кланяется.


Ведьма. Совет да любовь, князь с княгинюшкой. Дак вот я давеча малинки-то приносила, так ещё свеженькой сходила набрала. Угодно ли будет?

Князь Светозар (вставая из-за стола). Малинки? (Оглядывается на скоморохов.) Малинки, говоришь?

Ведьма (кланяясь). Малинки, батюшка князь Светозар.

Князь Светозар. Может, малинка и добра, да что-то после представления про ведьму есть её не хочется. Не стану гневом пир омрачать, а только иди, тётенька, отсюда по-хорошему. Малина нам нынче не нужна!

Ведьма (в сторону). Это всё скоморохи-пустозвоны. И как они его предупредить сумели? А время-то, время-то, как вода из худого ведра, — по капельке бежит! Ну, ужо у меня, ужо! (Раздосадованная, уходит.)


Идёт весёлый пир, слышна песня:


Ой, как светел месяц

В ясно небо вышел,

В ясно небо вышел

Да зарёй вечерней.

Он считал на небе

Ясны-чисты звёзды.

Он считал-просчитывал,

Одной не досчитывал,

Искал свою звёздочку

Да зарёй вечерней.

Звёздочка ночная

Наша-то Алёнушка,

Князюшка желанный.


Сцена гаснет, высвечивается ведьмина потайная избушка. Бьют часы.


Филин. Неделя, да с ущербом, уж без целого дня.

Ведьма. Эх, осина-сиротина! Скоморохи мне всё дело испортили! Дня, говоришь, нет! Плохо, да ничего, ещё шесть осталось!


Конец первого действия

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина четвёртая


На дворе князя Светозара через день. Пантелей колет дрова. Харитон ходит туда-сюда, относит дрова, ворчит. Козлёночек жмётся к Пантелею, видно, что ему очень непривычно в доме князя. Алёнушка и князь — на высоком крыльце.


Князь Светозар. Оставь вышиванье своё, Алёнушка, ведь нужды в нём нет. Девушки тебе всё разошьют да вышьют. Привыкай.

Алёнушка. Не умею я без дела быть, сложа руки праздно сидеть. Может, привыкну?

Князь Светозар. Конечно, привыкнешь. Времени ещё совсем не прошло.


Князь спускается с крыльца, подаёт руку Алёнушке, помогая сойти по ступеням.


Пойдём с тобой над рекой пройдём. Воздух там от цветов диким мёдом пахнет, жаворонки в небе поют.

Алёнушка (нерешительно). Пойдём.

Князь Светозар. Что ты задумалась?

Алёнушка. Ив… козлёночка с собой возьмём?

Князь Светозар (с лёгкой досадой). Да пусть он на дворе останется, здесь с ним ничего плохого не будет.

Алёнушка. А кто… кто же за ним приглядит?

Князь Светозар. Пантелей вон.


Алёнушка делает Козлёночку знак молчать, нехотя следует за князем.


(Про себя.) Козлёночек да козлёночек, странно мне…

Пантелей. Непременно пригляжу, хозяюшка, всё как лучше сделаю.


Князь Светозар и Алёнушка уходят.


Что, пострел, поиграть, что ль, с тобой? Как же это с козлятами, как с ребятёнками, что ли, играют? Ну, вставай, я считать буду. (Считает.)


Заря-зареница,

Красная девица,

По полю ходила,

Ключи обронила,

Ключей не нашла,

За водой пошла!

Ага! Тебе убегать, а мне догонять!


Бегают по двору. Пантелей натыкается на Харитона, который несёт дрова. Харитон рассыпает дрова, падает, ушибается.


Харитон. Хворостина еловая! Ты что, совсем ум потерял?

Пантелей. Харитоша, не бранись. Я хотел как лучше — козлёночка поразвлечь, хозяюшке радость будет. И козлёночек-то, знаешь, ровно всё понимает, ровно что сказать хочет.

Харитон. Снеси лучше дрова на кухню, я упарился!

Пантелей. Ну что ж, я снесу. Не бранись только. Я же как лучше хочу.


Пантелей подбирает дрова, уходит с охапкой, Козлёночек убегает следом. Он, видимо, боится Харитона. Открывается калитка.

Входит Ведьма, она выглядит молодой крестьянкой.


Ведьма. Здравствуй, светик.

Харитон. Здравствуй. Чего тебе?

Ведьма (показывая глазами вслед ушедшему Пантелею). Хочу с тобой словом перемолвиться. Всё ждала у калитки, когда этот нескладень уйдёт. Уж больно он мне не нравится.

Харитон. Хорошо, хоть одна сорока с глазами объявилась. А то хозяин всё: «Пантелеюшка, Пантелеюшка». И хозяйка не хуже него: «Пантелеюшка, Пантелеюшка». Ух, глаза б не глядели!

Ведьма. Вот и я то же говорю.

Харитон. Ты, умница, за делом каким пришла?

Ведьма. Помоги мне, чтоб меня в княжий дом прислуживать взяли.

Харитон. Да у нас прислуги и своей — только знай корми. Дворни-то хватает. Нет, девка, со стороны не возьмут!

Ведьма. Вот я и думаю, чтоб не со стороны.

Харитон. Темно говоришь. Непонятно мне.

Ведьма (шёпотом). Ты скажи, что, мол, сестра я твоя, из родной деревни приехала. Как твоя деревня зовётся?

Харитон. Мякинино.

Ведьма. Ну вот, из Мякинина, мол, сестра меньшая, Матрёна. Возьмите, мол. (Передаёт ему платок, завязанный узлом.) Вот, держи, тут серебра сколь-нисколь. Пригодится тебе. А тому пентюху — Пантелеем, что ли, зовут? — ничего не сказывай.


Харитон, поколебавшись секунду, прячет деньги. Возвращаются Пантелей и Козлёночек. Увидев Ведьму, хоть она и на этот раз в новом обличье, Козлёночек пугается, жмётся к ногам Пантелея.


Харитон (Пантелею). Вот, сестрица из деревни пришла, Матрёной звать. Просится к нам служить.

Ведьма. Служить, батюшка, служить. (Кланяется. Про себя.) Вот он, вот он, козлёночек. С чёрной прядочкой. Сейчас со двора уведу, и дело моё сделается.

Пантелей. Это уж как князь решит.


Пантелей набирает охапку дров и опять уходит. Козлёночек пытается идти за ним, но Ведьма загораживает ему дорогу.


Ведьма. Какой козелок хорошенький! (Харитону.) Пойду-ка я, братец, его пока на зелёном лужку попасу, что он у вас тут, на дворе, травка не та. (Козлёночку.) Пойдём.


Козлёночек не трогается с места, Ведьма и Харитон пытаются подогнать его к калитке, но он упирается и вот-вот закричит. Однако Ведьма делает знак, и он спохватывается и просто жалобно блеет. Прибегает Пантелей. Одновременно в калитку торопливо входит Алёнушка, следом за ней спешит князь Светозар.


Алёнушка. Что? Что козлёночек плачет?


Ведьма кланяется Алёнушке и князю.


Ведьма. Он не плачет, я его на лужок гоню.

Алёнушка. Ой!

Князь Светозар. Да кто ты?

Харитон. Это вот сестрица моя из деревни. Прими, князь, её в услужение к нам. Из Мякинина она, Матрёной звать.

Ведьма. Из Мякинина, из Мякинина, Матрёна я.

Князь Светозар. Сестра, говоришь? Вот и хорошо, Алёнушка, тебе девушка ещё одна служить будет.

Ведьма. Стараться буду, угождать буду.

Алёнушка. Супруг мой, ни к чему это, я сама справляться люблю.

Ведьма. Ишь, какой у вас козлёночек: беленький, с чёрной прядочкой. Я его пасти буду. На травке, на муравке, по ельничкам, по березничкам.

Алёнушка. Не надо! Светозарушка, любезный муж, откажи!

Князь Светозар. Да что ты, Алёнушка! Харитону ведь сестра она. Пусть при брате живёт и тебе послужит.

Харитон (позвякав в кармане серебром). Вот и я говорю!

Князь Светозар. Да решено уж. (Уводит опечаленную Алёнушку в дом.)


Алёнушка тревожно оборачивается и, несмотря на молчаливое недовольство князя, зовёт с собой Козлёночка. Ведьма кидается следом, потом, спохватившись, останавливается.


Ведьма (в сторону). Стой! Куда ж это! Время-то уходит! (Харитону.) Ну вот, «братец», теперь и я тут живу — рядышком. (В сторону.) Ах, мало, мало времени остаётся. Ну да авось ещё успею — мой будет Иванушка. Сорвёт мне вечный цветок на болоте! Сорвёт!


Картина пятая


Ночь. Ведьмина тайная избушка. Ведьма с досадой захлопывает чёрную книгу.


Ведьма. Уж так братца любит, что никак его не отбить! Филин, Филин, время моё истекает! Знаешь, что со мной будет?

Филин. Вороной станешь на вечные времена!

Ведьма. Не хочу! Не хочу! Такую тоску на неё нагоню, что забудет козлёночка стеречь! Разгорайся, пламя адское! (Взмахивает рукой, загорается пламя.) Падите, травы! (Сыплется трава, Ведьма берёт пучок травы в правую руку.) Выйдите из земли, злые коренья! (В левой руке у неё оказываются причудливые корни каких-то растений.) Травами оботрусь, кореньями окурюсь, не устоит против меня ни зверь, ни гад, ни любой человек. (Колдует.) На горе сыр дуб стоит, он без ветра шатается, без дождя уливается, так бы и Алёна, Светозарова жена, Иванушки сестра, без печали печалилась, без беды слезами горючими обливалась. Словом моим крепким — ключ и замок — заколдованы слова шиялда, шибулда, кочилла, гутц! Будет теперь Алёна тяжкой истомой томиться, горькой неволей мучиться, сама не поймёт отчего.


(Зачерпывает кружкой пламя, оно горит в кружке, Ведьма размахивает кружкой, свет гаснет, некоторое время видно только пламя, затем всё гаснет, и освещается горница в тереме князя Светозара.)

В горнице Алёнушка и Козлёночек.


Алёнушка (гладит Козлёночка. Напевает).

Туманно красное солнышко, туманно,

Что во тумане красна солнышка не видно,

Печальна красна девица, печальна,

Никто её кручинушки не знает.

Ни батюшка, ни матушка родные,

Ни белая голубка на рябине,

Печальна красна девица, печальна,

Никто не может злому горю пособить…

Ах ты, братец мой Иванушка, родненький мой. Уж как бы счастливо мы с тобой жили тут, кабы не тайная наша беда-кручина. И сказать никому нельзя, нельзя и с милым другом печалью нашей поделиться.

Козлёночек. Алёнушка, почему нельзя? Что ты мне всё молчать велишь?

Алёнушка. Тсс. Никто и прослышать и проведать не должен, что ты мальчик. Тогда на веки вечные козлёночком останешься.

Козлёночек. А так?

Алёнушка. А так ещё надежда есть. Сама хоть и не знаю какая. Заколдовала тебя ведьма ведьмущая, наложила на тебя заклятие страшное. Не забудь: ни с кем, кроме меня, не разговаривай! Запомни!

Козлёночек. Алёнушка, я боюсь.

Алёнушка. Тсс, молчи. Кто-то идёт.


Входит князь Светозар.


Князь Светозар. Что ты печальна нынче с утра, Алёнушка, душенька?

Алёнушка. Да нет, так чего-то, худо можется.

Князь Светозар (встревоженно). Не обидел ли, не огорчил ли я тебя ненароком?

Алёнушка. Что ты, что ты, мил-сердечный друг, ласковый мой!

Князь Светозар. Вот поеду в город, привезу тебе золотые мониста, подвязь жемчужную, серьги яхонтовые.

Алёнушка. Не надо, не надо, я и так счастлива, подарками мне счастья не прибавишь.

Князь Светозар. А всё ж печалишься, не пойму отчего. Точно таишь ты что-то от меня. А?

Алёнушка. Да нет… нет… ничего.

Князь Светозар. Неужели мне, другу и мужу своему, не можешь довериться? Видно, не привыкла ещё. А может, не крепко любишь?

Алёнушка. Больше жизни люблю, Светозар, сердце мое!

Князь Светозар. Так докажи мне это.

Алёнушка. Чем же? Как доказать?

Князь Светозар. Расскажи, что томит тебя.

Алёнушка (в порыве любви и откровенности). Послушай, милый мой… (Спохватившись.) Нет… я хотела сказать… денёк сегодня ясный какой.

Князь Светозар. Не пойму я тебя. Открой мне, отчего ты этого козлёночка всё при себе держишь?

Алёнушка. Ах, не спрашивай, не спрашивай!

Князь Светозар. Вот и любовь твоя. Веры у тебя нет ко мне. Не заслужил, значит.


Входит Харитон.


Харитон. Матрёна сказывала, ты, князь, к охоте велел всё готовить. Так готово.

Князь Светозар. Я? Не припомню. Разве я приказывал?

Харитон. Как же. Уж и кони осёдланы, и собаки на сворки взяты, и егерь уже пришёл.

Князь Светозар. Ну и добро. Не собирался, так соберусь.

Алёнушка. Не покидай меня, свет мой. Отмени охоту.

Харитон (про себя). Ишь волю взяла! (Уходит.)

Князь Светозар. Нет, зачем же.

Алёнушка. Сердце не на месте у меня, всё чудится, быть беде. Останься.

Князь Светозар. Пойду в поле свою обиду развею. Любимая у меня жена, да скрытная.

Алёнушка. Не в обиду тебе, не могу сказать.

Князь Светозар. Ну, так и не говори. Только с тайнами друг от друга — что за любовь. (Сердитый, уходит.)


Алёнушка обнимает Козлёночка, плачет.


Козлёночек. Скажи князю, Алёнушка. Только не убивайся так.

Алёнушка. Нельзя, Иванушка.

Козлёночек. Ну так я сам скажу! Сам я тебя не послушался, пусть я теперь сам и пропадаю.

Алёнушка. Не смей! Мало тебе — раз не послушался! Большей беды захотел! Ни с кем не говори, слышишь! Никогда. Слово дай нерушимое. Даже Пантелею доброму не говори.

Козлёночек. Ладно, сестрица. Не нарушу слова.


Входит Пантелей.


Алёнушка. Ты что, Пантелей?

Пантелей. Ты одна тут, хозяюшка? Словно кто меня позвал. Или почудилось?

Алёнушка (торопливо). Да, да, почудилось.

Пантелей. Не прогневайся, хозяюшка. Может, скоморохов позвать, повеселят они тебя? (Про себя.) А может, и скажут что. Байка их из головы не идёт. На душе покоя нет.

Алёнушка. В другой раз. Невесело что-то. (Отходит в глубь комнаты, глядит в окно.)

Пантелей. Ну что ж, и в другой раз хорошо. (Поклонившись и потрепав Козлёночка по лбу, выходит.)


Торопливо входит Ведьма.


Ведьма (бросаясь к Козлёночку). А, наконец-то… (Замечает Алёнушку.) Наконец-то я, хозяюшка, тебя нашла.

Алёнушка. Что, Матрёна?

Ведьма. Хозяин на охоту отбыл.

Алёнушка. Я знаю.

Ведьма. Велел тебе передать, чтобы не печалилась, не кручинилась, а шла бы с козлёночком гулять на бережок.

Алёнушка (с сомнением). Мне он ничего не говорил.

Ведьма. А от крыльца отъехав, передал. И мне велел с тобой идти, тебя развлечь да поберечь. (В сторону.) Да собирайся скорей, времени нет, цветок на болоте увянуть успеет!

Алёнушка. Что ж, я Светозара не ослушаюсь.

Ведьма. Как можно! Скорее — гулять на бережок. Да козлёночка с собою взять не забудь. Ну идём, идём, хозяюшка-княгинюшка. (Про себя.) Пропасть тебя возьми! Я уж и платок повязала, и твою шаль узорчатую принесла.

Алёнушка. Нет, нет. Пантелея ко мне пришли. Я с Пантелеем пойду.

Ведьма (про себя). Тьфу-ты! Пантелей!


Ведьма уходит, входит Пантелей.


Алёнушка. Пантелеюшка, страшно мне. Что-то недоброе в доме поселилось, а не знаю что. Словно кто-то злой из углов глядит.

Пантелей. Полно, хозяюшка. Князь в поле уехал, вот ты и кручинишься.

Алёнушка. И то! Надо наважденье с себя стряхнуть! Пойдём с козлёночком на бережок.

Пантелей. И я с вами. Охраню, оберегу, обидеть не дам.


Уходят. Сцена гаснет, загорается ведьмина потайная избушка.


Ведьма. Филин, сколько?

Филин. Два дня с минуточкой.


Бьют часы.


Ведьма (над книгой). Ну, всё. Только это мне и осталось. Сделаю так, что никто не отличит ни по волосу, ни по голосу, ни по взгляду, ни по поступи! (Кричит в исступлении.) К бесу, к лесу, в омут головой! Да скорее!


Картина шестая


Лесистый берег реки. Много цветов. Деревья стоят зелёные. Поют птицы. Закуковала кукушка. Внезапно оборвала песню. Всё стихло. Послышалось «Ау, ау!». Из лесу на берег выбегает Алёнушка, следом Козлёночек.


Алёнушка. Ой, как в лесу, на воле хорошо! (Гладит Козлёночка.) Может, ещё всё и обойдётся, Иванушка? Может, кончится колдовство, ты опять мальчиком станешь.

Козлёночек. Тогда и с князем Светозаром ты мирно да ладно заживёшь, да, сестричка?

Алёнушка. Да, маленький! (Прислушивается.) Тсс. Не забудь — ты нерушимое слово давал!


Вбегает Пантелей.


Пантелей. Вот вы как быстро, еле вас догнал.


Козлёночек подходит к Пантелею.


Что, не набегался? Ну, так давайте считаться, будем в прятки играть. Он ровно мальчоночка — всё понимает.

Алёнушка. Ну что ж, поиграем, чтоб не скучал козлёночек.


Алёнушка, Козлёночек, Пантелей становятся друг против друга.


Пантелей (говорит считалку).

Как на горке на горе,

Во тесовом во дворе,

Иванушка бродит

Да хохлаток кормит.

Вы мои хохлатушки,

Вы мои цыплятушки,

Золотое перо,

А в дому — добро.

Чему быть — тому быть,

А тебе водить!

Хозяюшка, тебе водить досталось!

Алёнушка. Ну, бегите, хоронитесь, а я зажмурюсь.


Пантелей и Козлёночек убегают прятаться. Алёнушка честно не подсматривает.


(Спрашивает.) Пора?

Голос Пантелея. Нет.


В это время Ведьма выходит из леса. Алёнушка стоит зажмурившись и её не видит.


Ведьма (подходит совсем близко). Хозяюшка! Княгинюшка! Беда стряслась! Беда!

Алёнушка (вздрагивает). Что? Что случилось?

Ведьма. Козлёнок с крутого берега в реку упал, тонет!

Алёнушка. Где? Где? Скорее, скорее!

Ведьма. Да вот тут, тут, за овражком, за овражком! За ивами!

Алёнушка (подбегает к самому берегу). Где он? Где?

Ведьма. Да вон гляди — в омуте!


Алёнушка низко наклоняется с берега. Ведьма толкает её. Алёнушка падает. Всплеск, брызги. Ведьма заходит за дерево и тут же выходит из-за него в обличье Алёнушки.


Что, по-моему вышло! Обернулась я Алёнушкой! Теперь всё в моей власти — всё!


Вбегает Козлёночек, останавливается как вкопанный перед Ведьмой. Ведьма делает к нему движение, но тут появляется Пантелей.


(Про себя.) И этот комар здесь!

Пантелей (ничего не подозревая). Что, хозяюшка, не смогла нас отыскать? Вот как мы схоронились!

Ведьма (приторно-сладко). Давай-ка, Пантелеюшка, домой ступай да самовар ставь.

Пантелей. Ты что, уж не простыла ли у реки, хозяюшка? Голос вроде с хрипотцой…

Ведьма. Обыкновенный голос, что это ты удумал?


Козлёночек бегает, мечется по берегу, останавливается над омутом.


Козлёночек (про себя). Это не Алёнушка! Это она! Ведьма! Ведьма! Что же делать мне? Сказать Пантелею? Князя звать? Нельзя! Я ведь нерушимое слово дал!

Ведьма. Козлёночек, ребёночек, пошли со мной! (Пантелею.) Я сказала — самовар иди поставь, что не идёшь, Пантелеюшка?

Пантелей (про себя). Точно подменили её. Вроде хозяюшка, а вроде и нет! (Ведьме.) Нет, я уж одних вас не оставлю, я вас должен от всякого лиха беречь. Я с тобой, хозяюшка, и с козлёночком вместе пойду.

Ведьма. Вот ведьмино лихо! Времени-то совсем ничего осталось! Ну пойдём домой, да скорее, скорее! (В сторону.) Авось там без хозяйки-то проще дело слажу!


Уходят.


Картина седьмая


Высвечивается ведьмина избушка. Бьют часы.


Филин (мрачно). День-то уж последний идёт.


Избушка гаснет, освещается сцена. Обстановка пятой картины — горница в доме князя Светозара. Ведьма подталкивает Козлёночка, он упирается, не идёт.


Ведьма. Иди, иди. Я-то знаю, какой ты козлёночек. И ты знаешь, какая я Алёнушка. То-то. Сейчас опять мальчиком станешь. Да уж нет сестрицы твоей. Мне, мне будешь служить! Пойдём с тобой по мхам да кочкам, по болотам зыбучим, отыщешь ты мне вечный цветок. (Начинает колдовать.) Шиялда, шибулда.


Входит Пантелей.


Что тебе?

Пантелей (поражён). Хозяюшка… самовар… это… поспел.

Ведьма. Не нужен мне самовар. Ступай. Вот тебе ремешок узорчатый в подарок от меня. (Протягивает ремень.)


Козлёночек делает движение в сторону Пантелея, но Ведьма предупреждает это движение и отгоняет его.


Пантелей (рассматривая ремешок). Спасибо.


Ремешок странный, он в руках Пантелея, точно живая змея, извивается. Пантелей, озадаченный, уходит, Козлёночек жмётся в угол. Ведьма снова начинает колдовать.


Ведьма. Вот и мой час настал! (Колдует.) Как пойду я не доро́гой — бездорожицею, из избы дверьми, из двора воротами, на край синя моря, как скажу я ключевые слова, шиялда, шибулда…


Входит Пантелей.


Пантелей. Хозяюшка, там любимцы твои пришли.

Ведьма. Какие ещё любимцы?

Пантелей. Как же, Василий да Митрофан, скоморохи. Ты ж песни их всегда слушаешь! А вот и они!


Входят Первый и Второй скоморохи.


Первый скоморох. Вот и снова свиделись!

Второй скоморох. Доброго здоровья, княгиня-матушка!

Ведьма. Кто велел? Кто позвал? Недосуг сейчас, уходите!


Скоморохи поворачиваются и уходят, уходя, подзывают Пантелея.


Первый скоморох (шёпотом, Пантелею). Гляди, братец, неладно у вас.

Второй скоморох. Хозяйку то ли сглазил кто, то ли это и вовсе не она.

Пантелей (шёпотом). Я и сам думал, да как же не она, когда и по голосу, и по волосу, и по выступке вылитая Алёнушка, хозяйка моя.

Первый скоморох. Ой, гляди, парень.

Второй скоморох. Приглядывайся!


Скоморохи уходят.


Пантелей. Да что ж это такое! Беда над нами нависла, а развести — не умею! (Уходит.)

Ведьма (Козлёночку). Ну-ка, иди сюда!


Козлёночек не трогается с места.


Иди-иди! Не слушаешься? Ничего, послушаешься. Сестрицу-то твою захочу — из омута подыму, захочу — на дне реки оставлю. Ну, подойдёшь по-хорошему?


Козлёночек неохотно подходит.


(Колдует.)

Вороны-сороки,

Полночные сроки,

Холмы да угоры,

Чёрны разговоры…

По-моему будет, по-моему!


(Продолжает колдовать.)

Слетайтесь-ка, ветры из чёрных стран,

Обретает свой облик отрок Иван,

Развеется, забудется…


Входит князь Светозар.


Князь Светозар. Алёнушка, душенька, размыкал я свою обиду по полю, давай, светик, по-хорошему жить!

Ведьма (в сторону). Да что ж это, осина горькая! Князя-то что так рано с охоты бесы принесли! (Князю.) Давай, давай, любезный.

Князь Светозар. Что ты, Алёнушка? Вроде голос у тебя чуть с хрипотцой. Уж не простыла ли?

Ведьма. И то, любезный друг, простыла. Так и ты в поле не озяб ли? Вот отвар из трав добрых, давай вместе попьём, авось всё и наладится. (Подносит князю кружку, делает вид, что пьёт.)

Князь Светозар. Ты и травы умеешь готовить, умница моя. Я вроде здоров, да давай выпью, раз твои ручки сами травы собирали, сами готовили. (Пьёт из кружки.)


Козлёночек подходит к князю, ему хочется всё рассказать, предупредить, но данное Алёнушке нерушимое слово не позволяет. Он пытается делать знаки, но князь его не понимает.


Да что ты, козлик? Не до тебя, не до тебя! Алёнушка… (В сторону.) Что-то в голове как странно зашумело, мутиться стало.

Ведьма. Ступай, любезный муж, Пантелей самовар вскипятил. Попарься, чаю попей, потом побеседуем.

Князь Светозар. Что-то ты на себя сегодня не похожа. (Берёт её за руку, подводит к окну.) Вроде ты, а вроде бы — и нет.

Ведьма. Я, кому ж ещё быть! (С торжеством.) Разве не похожа?

Князь Светозар. Похожа. Глаза твои, синие, да не солнцем светят, а льдом стынут. Руки твои белые, да нетёплые стали.

Ведьма. Ступай, баня протопится, берёзовый веничек пропарится. Я без тебя лучше обойдусь. Буду прежней.

Князь Светозар. Как знаешь. (Пожимая плечами, уходит.)

Ведьма. Да что ж это, пропасти на вас нет, время-то моё вот-вот истечёт! (Машет рукой.) Филин, много ль времени осталось?


Освещается ведьмина избушка.


Филин. Час да минуточка!

Ведьма. Час? Да где ж мне за час успеть цветок найти! Всё! Конец мне! Конец!


Избушка гаснет. Освещается сцена. Ведьма повторяет: «Конец мне, конец!» — хватается за голову. Козлёночек радуется.


Рано радуешься! Злости-то у меня ещё много осталось. За час да за минуточку я вам всем отомщу, зла ещё много успею наделать! Много! (Кричит.) Харитон!


Входит Харитон.


Харитон. Хозяюшка, Матрёна-служанка пропала куда-то и не видать её.

Ведьма. Не твоя забота. Ты вот что, Харитон! Вели разложить костры высокие, да вскипятить котлы чугунные, да наточить мечи булатные.

Харитон. Велю в одночасье. А зачем бы, хозяюшка?

Ведьма. Козлёнка зарежем да сварим! Заболела я, молодой козлятиной полечиться надо. Живо ступай!


Козлёночек в ужасе.


Харитон. Я мигом, хозяюшка! (Уходит.)

Ведьма. Мне конец, да и вам несдобровать! Не пожить без меня, не порадоваться!


Входит князь Светозар.


Князь Светозар. Алёнушка, ты велела костры разложить? Ты велела ножи точить?

Ведьма. Я, муженёк суженый, я.

Князь Светозар. Может ли быть? Ты, голубка кроткая, ты, моя ласточка ясная, так козлёночка любила, а теперь загубить хочешь? Что-то мне худо можется, не пойму ничего.

Ведьма. Заболела я, Светозар, муж мой дорогой…

Князь Светозар. Заболела? Что с тобой, милая?

Ведьма. Голова болит, и душа болит, и свет белый не мил, так козлятинки хочется!

Князь Светозар. Неужели другого средства нет тебя вылечить?

Ведьма. Видела я сон пророческий, мне во сне объявлено, чтобы поела я молодой козлятинки, тогда и вылечусь, тогда и прежней стану, голубкой твоей кроткой.

Князь Светозар. Что это со мной? Нету сил сну противиться… Нету сил, точно зельем каким опоённый… (Ложится на лавку, засыпает.)

Ведьма. Теперь долго проспит… Так ли всё, как сказала, сделают? Пойти самой приглядеть. (Направляется к двери, возвращается.) Только наперёд тебя привяжу, чтоб не убежал, Иванушка!


(Зло смеётся, привязывает Козлёночка, уходит.)

В окно просовывается рука, потом другая, показывается Пантелей, с трудом влезает в горницу.


Пантелей. Скоморохи правду сказали. Неладно тут. Нечисто. (Кидается к князю.) Хозяин любезный, пробудись, беда!


Князь не шевелится.


Князь! (Замечает, что Козлёночек привязан.) А это зачем? Отвяжу тебя, беги, сердечный.


Козлёночек и Пантелей скрываются. Входит Ведьма.


Ведьма. Ну, отыграюсь я! Костры горят! Котлы кипят! Ножи точат! Ведьме конец, но и тебе с сестрицей — тоже… (Замечает, что Козлёночек исчез.) Где ты прячешься? Под столом? Под лавкой? Кто посмел? Всех погублю, всех, изменники! Сыскать мне козлёнка! Немедля сыскать! Харитон! Живо!


Картина восьмая


То же самое место на берегу, что и в шестой картине. Только солнце не светит, только не поют птицы. Пасмурно, печально. Прибегает Козлёночек, глядит в реку, в омут.


Козлёночек (жалобно причитает).

Сестрица моя Алёнушка,

Выплынь, выплынь на бережок!

Костры горят высокие,

Котлы кипят чугунные,

Ножи точат булатные,

Хотят меня зарезать!


Из-за деревьев выглядывает Пантелей. Прислушивается. Слышится слабый и печальный голос Алёнушки.


Алёнушка (голос).

Не могу, братец мой Иванушка!

Тяжёл камень на дно тянет,

Шелкова трава ноги спутала,

Желты пески на грудь легли!



Пантелей. Батюшки мои! Небушко чистое! Солнышко ясное! Что ж это сделалось! За князем, за князем бежать! Будить его!

Козлёночек (не заметив Пантелея, продолжает причитать).

Сестрица моя Алёнушка,

Выплынь, выплынь на бережок!

Костры горят высокие,

Котлы кипят чугунные,

Ножи точат булатные,

Хотят меня зарезать!


Алёнушка (голос).

Ах, братец мой Иванушка,

Тяжёл камень на дно тянет,

Шелкова трава ноги спутала,

Желты пески на грудь легли.


Когда Алёнушка отвечает, прибегают Ведьма и Харитон. Харитон прислушивается к голосу Алёнушки. Он в полном недоумении.


Ведьма. Вот он, вот! Лови его, Харитон, да скорее в котёл! Ну!

Харитон (не трогаясь с места). А… а там, в реке, кто ему откликается?

Ведьма. Вот осина-сиротина, лови, я тебе приказываю! Тащи, я тебе приказываю!


Ведьма кидается к Козлёночку, но ошеломлённый Харитон удерживает её.


Козлёночек (поглощённый своим горем, не замечает их).

Сестрица моя Алёнушка,

Выплынь, выплынь на бережок!

Костры горят высокие,

Котлы кипят чугунные,

Ножи точат булатные,

Хотят меня зарезать!


Алёнушка (голос).

Ах, братец мой Иванушка!

Тяжёл камень на дно тянет,

Шелкова трава ноги спутала,

Желты пески на грудь легли!


Ведьма рвётся к Козлёночку, Козлёночек старается от неё спрятаться. Харитон поражён увиденным, стоит в недоумении.


Ведьма. Харитон! Лови его! Несметной казной тебя награжу!


В это время вбегают князь Светозар, Пантелей, скоморохи. Они отталкивают Ведьму, растягивают сеть. Харитон тоже старается им помочь. Они забрасывают сеть и достают со дна омута Алёнушку. Ведьма как бы без сил стоит, прислонившись к стволу дерева.

Свет гаснет. Высвечивается избушка Ведьмы. Бьют часы.


Филин. Нет ни дня, ни часа, ни минуточки. Кончился ведьмин век!


Филин, чёрная книга, стол, часы исчезают, избушка пуста. Сцена снова освещается. Выходит солнце. Снова поют птицы, кукует кукушка. Над лесом летит ворона. Ведьмы нет.


Князь Светозар. Алёнушка! Росинка моя прозрачная, слезинка моя горькая!

Алёнушка. Светозар, милый мой, суженый! Как же долго я в тёмном омуте пробыла!


Все смотрят туда, где только что была Ведьма.


Харитон. Так то правда! Ведьма ведьмущая хозяйку погубить хотела!


Козлёночек скачет от радости, перекувыркивается несколько раз. Из-за деревьев выбегает Иванушка.


Иванушка. Алёнушка, я слово-то нерушимое сдержал!

Князь Светозар. Кто это?

Алёнушка. Это брат мой, Иванушка-козлёночек!

Князь Светозар. Диво-дивное!

Пантелей. Чудо совершилось! Хозяюшка, милая, здравствуй!

Харитон (кланяется). Простите меня, хозяин с хозяюшкой. Прости и ты, Пантелеюшка. Виноват я вам всем! Сам я хворостина еловая оказался!

Иванушка. А ведьма не вернётся?

Скоморохи. Ведьме теперь весь век вороной летать!


Скоморохи играют на своих инструментах и поют.


Первый скоморох. Брат размилый, брат Васюта, Сказочка рассказана!

Второй скоморох. Сказочка рассказана.



МАНУК — ОТВАЖНОЕ СЕРДЦЕПьеса в двух действиях, семи картинах

Действующие лица


Царь.

Назир — первый министр.

Манук — охотник.

Гаянэ́ — красавица.

Вишап — чудовище.

Старушка — волшебница.

Ашот — Зелёный воин, брат Гаянэ.


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая


Царские покои. Высокое сводчатое окно. Со стен свешиваются ковры с изображением женоголовых птиц. Низкие тахты крыты коврами и завалены расшитыми мутаками (валики, набитые шерстью) и подушками. На низком столике — узкогорлый кувшин и блюдо с фруктами. Вбегает Царь. На голове шитая жемчугом плоскодонная шапочка. Чёрные брови, седая борода, орлиный нос. Парчовая широкорукавная одежда, туфли-бабуджи, с загнутыми носками, без пяток.


Царь. Что? Вы все забыли, кто у вас царь? А?

Назир (с восточным поклоном). Ты — царь, а я твой верный назир.

Царь. А раз я царь, значит, будет по-моему. Я хочу жениться!

Назир. Но, великий царь…

Царь. Где невеста? Где моя невеста?

Назир. Но, премудрый царь…

Царь (кричит). Чтоб вы ослепли, чтоб вы засохли, горанак-чёранак, я хочу жениться!

Назир. Осмелюсь…

Царь. Не смей! Я хочу жениться!

Назир. Но, светлый царь, в нашем царстве больше не осталось невест.

Царь. Как не осталось?! Несите зеркало!

Назир. С тех пор как ты решил жениться, о великий царь, в зеркале твоём каждый день появлялось изображение девушки…

Царь (перебивая). Знаю! Знаю! Эту девушку находили, приводили ко мне.

Назир. И она тебе не нравилась.

Царь. Ну и что?

Назир. Так ведь, солнцеликий царь, девушек-то больше не осталось!

Царь. Всё равно найдите!

Назир. Прости меня, но девушки не лук в огороде, нужно время, чтоб подросли новые.

Царь. Неси зеркало!

Назир. Но ему некого изображать, всех девушек ты уже отверг.

Царь (в истерике). Принесите зеркало, моё зеркало! (Хлопает в ладоши, сошвыривает с ног туфли, кидает в назира подушкой.)

Назир. Да будет воля твоя! (Убегает.)

Царь (один, поёт, приплясывает).

Мне невеста ночью снится,

Правда. Так. Так.

Ужас, как хочу жениться,

Правда. Так. Так.

Я высок, и прям, и строен.

Правда. Так. Так.

Я хорош и ладно скроен.

Правда. Так. Так.

Говорят, что староват я,

Правда. Так. Так.

Ну уж тут не виноват я.

Правда. Так. Так.

Я невест перебираю.

Правда. Так. Так.

За меня пошла б любая.

Правда. Так. Так.

Не найду себе по нраву.

Правда. Так. Так.

Перерыл я всю державу.

Правда. Так. Так.

Где моё зеркало?

Назир (задыхаясь, тащит зеркале, накрытое покрывалом. Прислоняет к стене отдувается). Фух, тяжело, рама тяжёлая!

Царь. Откинь покрывало, я посмотрю!

Назир. Не стоит трудиться, царь! Зеркало может отразить только твой солнечный лик и моё недостойное лицо. Но девушки оно нам не покажет.

Царь. Не может быть. Я ведь хочу жениться!

Назир. Женись, великий царь.

Царь. Но мне не нравятся невесты моего царства. (Поёт.)

Одна из них косая,

Другая — босая,

У третьей слишком чёрный глаз,

Четвёртая — чесалась,

А пятая — кусалась.

Что? Нет, чихнула восемь раз.

Назир. Осмелюсь возразить. Были ведь и прекрасные девушки. (Поёт.)

Была одна как роза в саду,

А другая как чинара пряма.

И была одна как персик в цвету,

А другая точно песня сама.

А одна была как пенный Раздан.

А другая так тиха, как Севан.

И была одна как в небе звезда,

А другая — точно горный туман.

Царь. Перестань! Лучше откинь покрывало!

Назир. Ну, раз ты так хочешь, повелитель.


Назир сбрасывает покрывало с царского зеркала. В зеркале лицо прекрасной девушки.



Царь и Назир (вместе, перебивая друг друга). Ах! Кто это? Какая красавица!

Царь. Седлай коня, бери кинжал, иди ищи эту девушку.

Назир. Но, великий царь… Я не могу…

Царь. Что? Возражать?! Своему царю?

Назир. Но этой девушки нет в нашем царстве.

Царь. Все горы обыщи, все долины обшарь, семь раз поднимись на Масис, семь раз спустись вниз. Отправляйся!

Назир. Не могу!

Царь. Без разговоров! А я пойду принаряжусь. Эй, слуги! (Уходит, напевая.)

Мне невеста ночью снится.

Правда. Так. Так.

Ужас, как хочу жениться.

Правда. Так. Так.

Назир (один). Жениться, жениться. (Показывает царю вслед «нос».) Старый козёл. Тьфу! (Глядит на изображение девушки в зеркале.) Ах, хороша! Вай, хороша! Джан, хороша! Но где я её найду?


Из-за сцены доносится песня:


На горной вершине белый снег.

Узка меж уступов тропа моя.

Меня не засыплет белый снег,

Легка на тропе стопа моя.

Скачет по скалам гордый джейран,

О, как ты крепка, скала моя.

Как ни стремителен гордый джейран,

Его настигнет стрела моя.


Входит охотник Манук. Он высок, черноглаз, черноус, очень обаятелен. На нём баранья шапка, бурка, узкие чёрные сапоги. Он несёт на плечах убитого им джейрана.


Манук. Многие лета здравствовать, назир.

Назир. Что тебе, Манук?

Манук. Принёс царю джейрана. Убил в горах.

Назир. Оставь и убирайся.

Манук. Слушаюсь, назир.


Манук, кланяясь, уходит.


Назир (хлопает себя по лбу). Ах я дурак, сушёная бастурма! Эй, как тебя, постой, вернись!

Манук (возвращается). Я здесь, назир.

Назир. Посмотри сюда. (Указывает на зеркало.)

Манук. О, какая красавица!

Назир. Царь хочет жениться на этой девушке.

Манук (почти не слушает). Глаза её — стрелы. Сердце моё загорается огнём!

Назир. Я тебе говорю, царь хочет на ней жениться.

Манук (зачарован). Да, да, жениться…

Назир. Ты знаешь её?

Манук. Никогда не видел.

Назир. Так отправляйся, разыщи её да приведи ко мне, слышишь?

Манук (не отрываясь от зеркала). Где же найти её?

Назир. Горы обыщи. Долины обшарь. Семь раз поднимись на Масис семь раз спустись вниз, найди и приведи ко мне.

Манук. Горы обыщу. Скалы переверну. Все леса исхожу. Я найду тебя, красавица! (Убегает.)

Назир (вдогонку). Приведи в мой дом! Ах, хорошо! Он найдёт, жизнью рискнёт, а я привезу её к царю. Скажу, я нашёл! Ах, молодец, назир, вот голова, назир!


Занавес

Картина вторая


Высокие горы На переднем плане лес. Входит охотник Манук.


Манук. Ох, искал я на горах, искал в долинах, все леса обшарил, все скалы облазал. Устал.


Что-то шуршит в кустах. Манук вскидывает лук, прицеливается, опускает его и роняет стрелу.


Нет, что-то случилось со мной. Не могу я живое убивать. Странно, а ведь я охотник.


Манук устало опускается на большой заросший камень. Задумывается. Поёт.


Я ищу тебя повсюду, я ищу,

А ты не знаешь,

Без тебя я жить не буду, я грущу,

А ты не знаешь,

Весь я в нежность превратился, запылал,

А ты не знаешь.

Я совсем с дороги сбился, я устал,

А ты не знаешь.

(Повторяет мотив без слов. Настораживается.) Кто-то идёт? Эй, кто там идёт?


Входит Старушка. Лоб и рот повязаны платком. Только глаза блестят и торчит крючковатый нос. Она несёт дрова, тяжело ступая по горной тропе. Не замечает Манука. Бормочет.


Старушка. Нет у меня сына. Нет у меня внука. И никто мне не скажет ласково «нани́-джан».

Манук. Нани-джан, нани! (Подбегает к ней.)

Старушка. Ой, кто это меня, словно мать свою, окликает?

Манук. Это я, охотник Манук. Дай помогу тебе.

Старушка. Что ты здесь делаешь, охотник Манук?

Манук. Ах, нани, не расспрашивай. Дай лучше тебе пособлю. (Пытается снять дрова.)

Старушка. Я и правда устала. Посижу.

Манук. Садись, нани, тут тебе будет удобно. (Расстилает бурку, усаживает старушку, помогает сбросить дрова.)

Старушка. Спасибо, сынок.

Манук. Где ты живёшь, нани?

Старушка. Вон там, на горе моя хижина.

Манук. Так высоко! Ты голодна, нани-джан?

Старушка. Очень голодна, сынок.

Манук. Вот тебе лаваш, вот овечий сыр, подкрепись.

Старушка (бурчит под нос). Твоя доброта — твой хлеб у рта, а людская злость как кинжал насквозь.

Манук. Что-что?

Старушка. Так, ничего. Спасибо тебе. Я пойду. (Встаёт.)


Манук помогает ей нагрузить дрова.


Манук. Жаль, некогда мне тебя проводить.

Старушка. Не тревожься.

Манук. Я обратно пойду — загляну к тебе, чем-нибудь помогу.

Старушка. Будь счастлив.


(Уходя, оборачивается, подкидывает дрова. Поленья и сучья рассыпаются, там, где упала дровина, вырастает цветок. Манук ошарашен.)



Манук. Что это?

Старушка (молодым голосом). Ты думал, юноша, что встретил старуху…

Манук. А кто же ты?

Старушка. А я волшебница гури́-пери́, и я знаю о твоей печали.

Манук (бросается к ней). Нани-джан!

Старушка (продолжает говорить молодым голосом). Вот тебе за твоё доброе сердце огненный меч! (Ударяет оземь палкой, раздаётся звон, в руках у неё оказывается блестящий меч.)

Манук. С кем же мне сражаться, нани? Я ведь девушку ищу.

Старушка. Девушку, что ты ищешь, зовут Гаянэ. Унёс её вишап — много лет назад, она ещё девочкой была.

Манук. Вишап? Страшное чудовище?!

Старушка. Да. И стережёт её в неприступной пещере.

Манук. Не испугаюсь я вишапа. Но как мне его пещеру разыскать?

Старушка. Иди прямо на солнце. Дойдёшь до Зелёной страны.

Манук. Что это за страна?

Старушка. Это страна вишапа. Сам всё увидишь. Меч мой поможет тебе в пути, защитит от злого человека.

Манук. Я и вишапа им зарублю!

Старушка. Нет. Моё волшебство против вишапа бессильно.

Манук. Как же мне быть?

Старушка. Победить вишапа может только отважное сердце.

Манук. Нани-джан!

Старушка. Прощай. (Исчезает.)

Манук (разглядывает меч). «Иди прямо на солнце», — сказала мне гури-пери.


Всходит солнце.


Огненный меч выручай меня. (Уходит.)


Занавес

Картина третья


Граница Зелёной страны. Зелёные холмы. Причудливые деревья с зелёными стволами. Светит зелёное солнце. Из-за дерева выходит Зелёный воин. Он в широких зелёных шальварах, перепоясан зелёным шёлковым поясом, на голове — зелёный тюрбан, в руках — зелёная сабля. Прохаживается взад-вперёд, как часовой.


Зелёный воин. Никто не смеет пересечь границу Зелёной страны. Зарублю, искрошу, в плове сварю! Берегись! Раз-два, горы-скалы. (Останавливается.) Вот опять! О я несчастный! Я не хочу быть злым, а этот проклятый вишап заколдовал меня. О я несчастный!

Голос Манука (за сценой поёт).

Лежит на вершинах белый снег.

Узка между скал тропа моя.

Меня не засыплет белый снег

Легка на тропе стопа моя.

Зелёный воин (вздрагивает). Раз-два, горы-скалы, стой, кто идёт?

Манук (входит). Мир и добро тебе, честный воин.

Зелёный воин. Раз-два, горы-скалы. Поворачивай назад!

Манук. Что же ты так нелюбезен?

Зелёный воин. Да я не нарочно, милый человек. (Вздрагивает.) Раз-два, горы-скалы, поворачивай назад, пока цел! (Размахивает саблей.) Берегись!

Манук. Погоди.

Зелёный воин. Никаких разговоров. Или прочь, или изрублю тебя в куски. (Набрасывается на Манука.)

Манук (в сторону). Он погибнет, если я хотя бы прикоснусь к нему огненным мечом.

Зелёный воин. Берегись, горы-скалы, я снесу тебе голову!


Сражаются. Зелёный воин почти что побеждает Манука. Манук выхватывает огненный меч. Зелёный воин падает на колени. Вот меч сейчас заколет Зелёного воина, и путь через Зелёную страну свободен. Но рука его с мечом медленно опускается.


Манук. Встань, брат мой!

Зелёный воин. Брат? Что ты сказал — брат?

Манук. Я так сказал. (В сторону.) Не могу я убить человека.

Зелёный воин (скачет, пляшет, выкрикивает). Я спасён! Я спасён! Я спасён!

Манук. Ты лишился рассудка, честный воин!

Зелёный воин. Да. Да. Да. То есть нет! Нет! Нет! Ты не знаешь, что ты для меня сделал!

Манук. Сделал? Да я чуть не убил тебя!

Зелёный воин. Ты меня спас, расколдовал!

Манук. Как так?

Зелёный воин. Я свободен, свободен!

Манук. От кого? От чего?

Зелёный воин. Слушай. Я крестьянский сын. Зовут меня Ашот. Меня заколдовал вишап.

Манук. Вишап?

Ашот. Я прятал от него сестрёнку свою — Гаянэ, которую он хотел унести.

Манук. Гаянэ? Она твоя сестра?

Ашот. Да. Я умолял его, чтобы он меня взял вместо неё.

Манук. Ну, ну, дальше!

Ашот. Но он украл мою сестру. А потом выследил и меня.

Манук (нетерпеливо). Что же он с тобой сделал?

Ашот. Сказал: «Охраняй вход в мою страну, стань собакой. И будь таким злым, как цепной пёс».

Манук. Что же было дальше?

Ашот. Волшебница гури-пери…

Манук. Гури-пери?

Ашот. Да. Она очень добрая. Только у неё нет власти против вишапа.

Манук. Ну ну, рассказывай.

Ашот. Она смогла только помешать ему превратить меня в собаку.

Манук. И как же?

Ашот. Он превратил меня в Зелёного воина, и на меня иногда помимо моей воли стала нападать злость. А ещё вишап сказал: «Если кто, несмотря на твою злость, назовёт тебя своим братом, ты освободишься».

Манук. Мы побратаемся с тобой!


Слышен отдалённый грохот.


Ашот. Это летит вишап!

Манук. Беги!

Ашот. Нет, я останусь здесь!

Манук. Но он порубит тебя!

Ашот. Я притворюсь злым. Ты сам беги.

Манук. Нет, Ашот один я отсюда не уйду. Я должен спасти Гаянэ.

Ашот. Брат мой, дай мне твой серебряный пояс.

Манук. Возьми.

Ашот. Он будет всегда со мной.

Манук. Зачем он тебе?

Ашот. Если он почернеет, я узнаю, что ты в беде, и поспешу тебе на помощь.


Грохот усиливается.


Беги всё время на восход солнца. А я постараюсь задержать здесь вишапа.


Манук убегает.


Раз-два, горы-скалы! Берегись! Зарублю, искрошу, в плове сварю!


Занавес

Картина четвёртая


Жерло горной пещеры. Рядом лежит камень, который, по-видимому, обычно закрывает вход. Вокруг входа в пещеру растут необычные деревья, их обвивают ветви, похожие на лианы, с веток свисают мрачные плющи.

Гаянэ сидит на скамейке, прядёт шерсть. На ней длинное бордовое бархатное платье с белой шёлковой вставкой на груди, расшитый по подолу золотом бархатный передник, несколько рядов бус, спускающееся с головы на плечи белое кружевное покрывало. Длинные чёрные косы, прямой нос, большие миндалевидные глаза.


Гаянэ (вздыхает). Велел мне шерсти напрясть и смотать тысячу клубков. Он будет вышивать подушки. (Встала, ходит по сцене.) Ненавижу его! Он столько зла творит! А потом садится вышивать подушки! Брат мой Ашот, где ты? (Опять садится прясть. Прядёт, задумывается, поёт.)

Где ты, свет зари, посвети сюда.

Ты, звезда, гори, погляди сюда,

Ты, орёл, пари, долети сюда.

Но орёл парит, не летит сюда,

Но звезда горит, не глядит сюда,

Только мне судьба плакать здесь всегда.

Не бывать весне, мой любимый брат,

Не видать во сне, мой любимый брат,

Нет пути назад, мой любимый брат.

Пропадаю я здесь, погибаю я здесь, в пещере у вишапа!


Слышится голос Манука:


На горной вершине белый снег,

Узка между скал тропа моя,

Меня не засыплет белый снег,

Легка на тропе стопа моя.


Вбегает Манук. Бросается к Гаянэ.


Гаянэ (испугавшись). Кто ты?

Манук. Я охотник Манук.

Гаянэ. Как ты проник сюда?

Манук (показывает меч). Огненный меч помог мне.

Гаянэ. А мне уж ничего не поможет! (Опускает голову.)

Манук. Что ты! Я пришёл спасти тебя от вишапа.

Гаянэ. Ах, мне всё равно, раз мой брат Ашот погиб!

Манук. Нет! Он жив!

Гаянэ (встрепенувшись). Ты просто меня утешаешь?

Манук. Нет. Я побратался с ним.

Гаянэ (вскакивает). Не смейся над бедной девушкой!

Манук. Посмел бы я!

Гаянэ. Где же он?

Манук. Я освободил его от чар вишапа. Он ждёт нас на границе Зелёной страны.

Гаянэ. Так значит, ты настоящий друг! (Бросается к Мануку. Смотрит в его лицо. Он ей очень нравится.)

Манук (очнувшись). Бежим, Гаянэ?

Гаянэ (взглянув на солнце). Бежим! Вишап скоро вернётся.

Манук. Нам надо успеть.

Гаянэ. А камень?

Манук. Да. Надо завалить вход в пещеру, чтобы он нас не сразу хватился. (Пытается сдвинуть камень. Камень не сдвигается. Пытаются вдвоём. Безуспешно. Отчаяние.)

Гаянэ. Что же делать?

Манук (выхватывает меч). Огненный меч, выручай нас! (Ударяет по камню мечом, камень сам подкатывается к выходу из пещеры и затыкает его.)


Убегают Манук и Гаянэ. Секунду сцена пуста. Затем слышится грохот, и появляется вишап. Это — чудовище на манер китайского дракона, одноголовый. Одновременно и страшный и комичный.


Вишап. Вот я и дома! Ну, Гаянэ, напряла мне шерсти? (Глядит на пещеру. Понижает голос.) Спит, наверно. Тсс… Она спит. (Разглядывает мотки шерсти.) Ха-ха-ха! Буду вышивать. А потом разбужу Гаянэ. Пусть ещё прядёт.


Когтистая лапа ходит вверх и вниз с иголкой, чудовище вышивает. Потом, оставив работу, поёт и приплясывает. Из огромной пасти вырываются языки пламени.


Хорошая вышивка, молодец я, молодец! Эй, кто там? Да нет, никого, почудилось…

Что вам до меня,

Я вам не родня,

Лучше бойтесь вы

Моего огня,

Я вас не люблю,

Я вас опалю,

Сколько вас в роду,

Всех вас изведу.

Я лихой вишап,

Молодой вишап,

Очень злой вишап,

Всех вас изведу.

Гаянэ! Вставай, Гаянэ! Шерсть кончилась!


Прислушивается, наклоняя голову набок, как собака. Дует на камень. Камень откатывается, вишап исчезает в пещере и тут же появляется.


А-а-а! Обокрали! Ограбили! Где девчонка? Что? Убежала? Убежала! Догнать её, догнать, сейчас же догнать! Далеко от меня не убежишь! Ха-ха-ха! (Улетает.)


Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина пятая


Снова царские палаты. Царь стоит у раскрытого окна.


Царь (подпрыгивает от нетерпения). Ну, где же назир? Где моя невеста? Эй, слуги! Тьфу, не дозовёшься никого! Чтоб вы ослепли, чтоб вы засохли, горанак-чёранак. (Опять подходит к окну.) Ну, где они? Где назир? (Начинает петь свою песню.)

Мне невеста ночью снится,

Правда. Так. Так.

Ужас как хочу жениться.

Правда. Так. Так.

Я красив, и прям, и стро…

(Обрывает песню на полуслове.) Что я вижу? Назир! Назир не прячься за угол! Иди сюда!


Входит Назир, низко кланяется, робеет.


Где моя невеста?

Назир. О премудрый царь!

Царь. Я спрашиваю, где невеста?

Назир. Но, светлый царь…

Царь. Где невеста? (Топает ногами.)

Назир. Я отправил за ней охотника.

Царь (в ярости). Кого?

Назир. Манука.

Царь. Как ты посмел?!

Назир. Но, великий царь, он лучше меня…

Царь. Конечно, он лучше тебя!

Назир. Нет. Он лучше меня знает лес.

Царь. Лес?!

Назир. И горы.

Царь. Горы?!

Назир (упавшим голосом). Горы.

Царь. Пошёл вон, пошёл вон и без невесты не возвращайся.


Царь выталкивает Назира, подбегает к окну кричит в окно.


Бегом, бегом, старая бастурма, а ну, скорее, скорее! (Отвернувшись от окна, в публику, явно предвкушая удовольствие.) Сейчас он её приведёт!


Занавес

Картина шестая


Лес, дремучий и таинственный. Светит луна, поблёскивают звёзды. По лесу, перебегая от дерева к дереву, крадётся Назир.


Назир (шёпотом). Ау. (Кашляет; испугавшись, закрывает рот рукой.) Ау! Никого. (Ему что-то показалось.) Ой! (Пятится, натыкается на дерево, пугается, прячется за стволом, выглядывает.) Вернуться? Но царь велит меня казнить! Нет надо идти. Ау! Ау! (Уходит.)


Входит Манук. Он ведёт Гаянэ за руку.


Гаянэ. Я больше не могу, Манук.

Манук. Ещё немного, и мы дойдём до границы Зелёной страны.

Гаянэ. Нет, Манук, у меня нет больше сил.

Манук. Тогда отдохнём здесь. (Расстилает бурку, укладывает Гаянэ.) Поспи. Я постерегу твой сон.


Гаянэ засыпает. Манук сидит рядом, поёт.


Манук.

Если был бы я солнцем

Я светил бы тебе одной.

Если был бы я речкой,

Ноги мыл бы тебе одной.

Если был бы я ветром,

Овевал бы тебя одну.

Если был бы я певчей птицей,

Воспевал бы тебя одну.

Спи, а звезда на небе

Станет ярче блестеть.

Спи, молодая чинара

Станет листвой шелестеть.


Слышен грохот. На сцену врывается вишап. Он пока что не замечает Манука и Гаянэ. Манук вскакивает и стоит поражённый, загораживая собой Гаянэ.


Вишап (нюхает воздух). Она должна быть где-то близко. (Повернулся, увидел Манука.) А-а, это ты украл мою пряху, мою Гаянэ? (Кидается к Гаянэ.)


Манук загораживает девушку. Вишап старается обойти Манука, но тот ловко поворачивается, размахивая своим мечом. Пантомима — бой. Вишап начинает одолевать Манука, поспешно подбираясь к спящей Гаянэ. В это время вбегает Ашот Зелёный воин.


Ашот. Брат, держись! Твой пояс почернел. Я пришёл к тебе на помощь!


Битва. Дерущиеся отходят в глубь сцены. В это время вбегает Назир. Он в испуге летит сломя голову. Сослепу чуть не натыкается на дерущихся. Разглядел. Испугался. Пятится. И вдруг видит Гаянэ.

Узнаёт. Девушка крепко спит.


Назир. Эй, царская невеста, проснись! Крепко спишь, а? Устала, а? Не отвечает! Слушай, вставай! (В сторону.) Я её приведу, значит, я её отвоевал у вишапа. (Со страхом оглядывается на чудовище.) Значит, я молодец. Эй, пошли? Не отвечает. Ну ладно. (Взваливает Гаянэ на плечи и уносит.)


Битва опять на авансцене. Вдвоём Ашот и Манук непобедимы. Вишап сражён. Он едва открывает глаза. Манук и Ашот ставят на него один — правую, другой — левую ногу.


Ашот. Мы одолели тебя, злое чудовище.

Манук. С тобой покончено. Вдвоём с братом мы непобедимы.

Ашот. Манук, стукни его ещё раз огненным мечом, пусть он превратится в собаку, как меня хотел превратить.

Манук. Нет, брат мой. Собака — хороший зверь. Преданный. Превращу я его лучше в драного голодного шакала.


Манук ударяет вишапа огненным мечом, тот превращается в шакала и с воем удирает.


Гаянэ, проснись, дорогая!

Ашот. Гаянэ, сестричка!


Ошеломлены исчезновением девушки. Бродят, зовут, ищут за деревьями.


Ашот. Кто-то её украл.

Манук (в отчаянии). Горе мне, горе! Гаянэ, где ты?


Занавес

Картина седьмая


Снова царские палаты.


Царь(у окна). Уже утро. (Капризным голосом, топая ногой.) Чтоб вы ослепли! Ой, вон назир! Ведёт! Нет, несёт! Почему несёт?


Вваливается Назир, кладёт спящую Гаянэ на тахту.


Назир. О великий царь, вот эта девушка!

Царь (подбегая к тахте). Вай, хороша, джан, хороша!

Назир. Воистину.

Царь (будит Гаянэ). Но она не просыпается!


Входит Старушка гури-пери.


Старушка. Многие лета здравствовать тебе, царь!

Царь. Что? Кто ты такая?

Старушка. Странница, о великий царь.

Назир. Кто пустил её, эй, стража!

Царь. Вон отсюда!

Старушка. Что ж, я уйду. (Отходит к выходу.)

Царь. Назир, разбуди девушку!

Назир. Я будил — она не просыпается.

Царь. Что ж, она и на свадьбе будет спать?

Старушка (делая шаг вперёд). Прекрасная Гаянэ будет спать…

Царь (рявкает). Что?!

Старушка (продолжает). Спать, пока не придёт тот…

Назир. Кто? Убирайся отсюда!

Старушка (спокойно продолжает). Тот, кто нашёл её и отвоевал у вишапа.

Царь. У вишапа?

Назир. Это я отвоевал её у вишапа для своего царя.

Старушка. Нет, не ты, обманщик.

Назир. Я.

Старушка. Тогда попробуй разбуди девушку.

Назир (подбегает к тахте). Вставай, вставай, проснись!

Старушка. Вот видишь, великий царь!

Царь (Назиру). Что? Обманывать своего царя? Ах ты бастурма сушёная, ах ты змея!

Старушка. Воистину змея (Подходит, ударяет Назира ладонью по плечу.)


Назир проваливается. Появившаяся на его месте змея, извиваясь, выползает вон. Тут же входят Ашот и Манук, отругиваясь от невидимой стражи.


Царь. А это ещё кто?

Ашот. Я Ашот, крестьянский сын.

Манук. Я охотник Манук.

Царь. Охотник Манук? Где я слышал это имя?

Ашот (увидел на тахте сестру). Вот она! Гаянэ! Что с тобой?

Манук. Как она сюда попала?

Царь. Назир принёс её сюда.

Манук, Ашот. Так это назир украл её во время боя!

Ашот. Гаянэ! Почему она не встаёт, Манук? Она умерла?!

Старушка (подходит к Мануку). Ты узнаёшь меня, сынок?

Манук. Конечно, нани-джан.

Старушка. Подойди к девушке, сынок.

Царь. Не подходи, это моя невеста!

Манук (отпихивает царя плечом, наклоняется и целует Гаянэ). Гаянэ!

Гаянэ (просыпаясь). Манук, бежим скорей, я боюсь вишапа. (Оглядывается вокруг.) Ах, где это я?

Ашот. Гаянэ, сестричка моя!

Царь. Проснулась! Чудо! Проснулась!

Старушка. Потому что её коснулся тот, кто освободил её, кто ради неё рисковал жизнью.

Царь. Скорей, скорей выходи за меня замуж, красавица!

Манук. Она моя невеста!

Царь. Что? Чтоб вы ослепли!

Старушка. Вот ты и ослепни.

Ашот и Манук. Ты и ослепни! Сам получи то, что призываешь на головы других!

Старушка. Так и будет. (Взмахивает рукой.) Станешь слепым кротом!


Царь проваливается. На его месте появляется крот. Старушка ещё раз взмахивает рукой, крот находит дверь и уходит.


Ну вот, дети мои.

Манук, Гаянэ, Ашот. Ах, нани-джан, спасибо, нани!

Старушка. Быть тебе, Манук — отважное сердце, царём! Быть тебе, терпеливица Гаянэ царицей. Быть тебе, добрый человек Ашот, у царя назиром. Правьте народом по доброте и справедливости. Вот теперь можно и свадьбу сыграть. А я отправлюсь вон на ту высокую гору где живут волшебницы гури-пери. Все, все, все будьте счастливы!


Занавес


ЗВЕЗДОХОД ФЕДЯКосмическая сказка в двух действиях с прологом

Действующие лица


Папа — учёный-изобретатель.

Федя — звездоход, его изобретение.

Маг Мрак — космический маг, не переносит людей.

Дрон — его слуга.

Галактион — ключник.

Ая — девочка-звезда.

В эпизодах:

Пес.

Кот.

Звёзды.


Пролог


На просцениуме — современный городской пейзаж. Вбегает Папа. Это немолодой человек с седой шевелюрой и пышными седыми усами. На нём брюки, клетчатая ковбойка и куртка. Под мышкой — рулон бумаги.


Папа. Какое событие! Какое открытие! Я открыл источник здоровья на планете Тарий!


Прямо перед ним выскакивает маг Мрак. Лицо его — условно человеческое. Длинный нос, брови кустами, губы вытянутые. Белоснежная манишка, галстук-бабочка, стёганый ватник, яркие клетчатые брюки, на голове цилиндр.


Маг Мрак. Неправда!

Папа. Как это неправда? Это научный факт. Я это доказал — те-оре-ти-че-ски. Вычислил. Обосновал. (Кладёт рулон возле себя на землю, начинает шарить по карманам.) Сейчас докажу. Только очки надену. Куда это девались мои очки?

Маг Мрак (хватает рулон). Ничего не докажешь. Ничего не докажешь. Сейчас я тебе устрою научное закрытие.

Папа. Это нечестно — закрывать открытие.

Маг Мрак. У людей нечестно. А я маг. Маг Мрак. Мне всё можно.

Папа. А хоть бы и маг. Закрывать открытия стыдно.

Маг Мрак. Это у людей стыдно. А у меня всё не как у людей.

Папа. Всё равно — отдай. (Дёргает мага за руку.)


Рулон оказывается у Папы, потому что маг отпускает его, хватаясь за сердце.


Маг Мрак. Ой. Ой-ой-ой! Сердце. Не дотрагивайся! Я от людей заболеваю.

Папа (жаждет поделиться открытием). Ладно, я как-нибудь без очков. (Разворачивает рулон.) Видишь, это планета Тарий.

Маг Мрак. Ой, сердце! Я умираю.

Папа (не глядя на мага, протягивает ему огромную белую таблетку). На. Прими валидол. Помогает от сердца. Так вот. На этой планете есть источник. Там течёт вода здоровья.

Маг Мрак. И этот человечишка будет мне еще рассказывать! Это же моя планета! Я её хозяин.

Папа. Да? Какая удача, что я тебя встретил! Я полечу с тобой. Я привезу воду здоровья. И все люди будут всегда здоровы, молоды, веселы.

Маг Мрак. Ни за что и никогда!

Папа (опешив). Почему?

Маг Мрак. Ни один человек не должен ступить на мою планету. Мой отец запретил отдавать источник людям!

Папа. Кто же твой отец?

Маг Мрак. Отойди подальше. Мой отец — великий маг Тайна!

Папа. Ну и что?

Маг Мрак. Вы, люди, раскрыли множество его тайн. Тайну полёта — раз, тайну океана — два, тайну атома — три, тайну Луны — четыре!

Папа. Это научный факт. Ну и что дальше?

Маг Мрак. За это мой отец сделал так, чтобы я не мог переносить людей. Чтобы у меня от них болело сердце.

Папа. Для чего?

Маг Мрак. Чтобы я случайно не открыл людям тайну нашей планеты.

Папа. Но я же раскрыл эту тайну! Это научный факт!

Маг Мрак. Смотрите-ка, разгадал! Ну и что? Там человек жить не может!

Папа. Но источник-то там есть!

Маг Мрак. Есть. Да я его на ключ запру — раз, ключ спрячу — два. И всё тут.

Папа. А я попробую его разыскать.

Маг Мрак. Ничего у тебя не получится. Ни-че-го не полу… Ох, сердце… Не могу я рядом с вами, людьми.


Маг Мрак пропадает.


Папа (кричит вдогонку). До свидания! Скоро увидимся! Где же всё-таки мои очки?


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая


Папина комната. Посредине — старый письменный стол с двумя тумбами, завален бумагами. Прямо на полу стоит огромный глобус. На стенах — непонятные таблицы, карта звёздного неба. В комнате Папа, Пёс и Кот.


Папа. Маг Мрак, подумать только! Для того и мрак, чтобы его рассеять. Говорит, не найду ключа. Не может быть, найду! Вода здоровья там есть. Это научный факт. Значит, надо только ключ отыскать. Для науки это пустяк. Котик! Пёсик! Вы слышали, я сделал открытие?!


Кот и Пёс мяуканьем и лаем всячески выражают своё восхищение и радость. Папа подбегает к столу, производит какие-то вычисления.


Сейчас же полечу! Стоп!.. Ничего не выйдет. Он же сказал, что человек там выдержать не может! Вот беда! Что же мне делать? Кого послать на планету Тарий?

Кот. Мяу!

Папа. Что ты?

Кот. Мяу!

Папа. Да нет, ты не сумеешь.


Кот уходит, обидевшись.


Пёс. Гав!

Папа. Ты хочешь полететь?

Пёс. Гав!

Папа. Собаки, правда, уже летали в космос. Но тебе не справиться с этим магом. Нет, оставайся дома.


Пёс уходит, опустив хвост. Папа взволнованно ходит по комнате.


Где же всё-таки мои очки? Эх, был бы у меня сын, он бы сразу нашёл. Сын! Конечно! Придумал!


Папа садится, начинает мастерить. Вскакивает, разыскивает какие-то детали. Бормочет научные термины: «Перфорация, компьютер». Опять садится. Свинчивает. Сколачивает. Припаивает. Сваривает. Работая, напевает.


Папа Карло, добрый человек,

Из полена сделал Буратино.

А теперь ведь на дворе двадцатый век,

Я создам космического сына.

Славный малый, мальчик-звездоход

Полетит на дальнюю планету.

Ключ добудет, воду привезёт

И найдёт мои очки при этом!


Звездоход в общем готов. Это полумальчик-полуробот. У него очень симпатичная мордашка.


Зведоход готов! Это научный факт! (Папа вытягивает у звездохода на голове усики-антенны.) С этими антеннами ты будешь хорошо слышать, сын мой! Слышишь?


Звездоход шевелит антеннами. Папа щёлкает выключателем у него на спине. В глазах звездохода загораются электрические лампы.


Теперь ты будешь хорошо видеть. Видишь, да?


Звездоход мигает лампочками.


Да, ты ещё не умеешь разговаривать. Будем учиться говорить. (Щёлкает выключателем.) Скажи-ка: папа.

Звездоход (металлическим голосом). Компьютер.

Папа. Что? Скажи: па-па.

Звездоход. Перфорация.

Папа. Да нет же: па-па.

Звездоход. Па-параллель.

Папа. Ах ты батюшки! Я же забыл запрограммировать человеческий словарь. Научные термины попали в него, пока я его строил. (Что-то поправляет.) Теперь в тебе все слова есть. Скажи: папа.

Звездоход. Па-па.

Папа. Вот и хорошо. Научишься понемногу.

Звездоход. Помногу.

Папа. Что?

Звездоход. Ногу.

Папа. Не понимаю.

Звездоход. Гу.

Папа. Плохо дело, слова распадаются в нём на части. Надо ещё подрегулировать. Попробуй скажи, сынок: «небо».

Звездоход. Обен.

Папа. Нет, мне это не нравится. Скажи: «вода».

Звездоход. Адов.

Папа. Вот беда! Слова получаются наоборот. (Что-то ещё подкручивает.) Теперь, кажется, всё должно быть в порядке. Скажи теперь: «Папа, я твой сын звездоход».

Звездоход. Папа, я твой сын звездоход, звездоход, звездоход, звездоход…

Папа. Стой, стой, стой! Заедает. (Опять что-то доделывает.) Что же это в самом деле? Где ж это всё-таки мои очки? Ну, ещё раз: «Папа, я…»

Звездоход (перебивает). Па-па, я уже научился говорить «папа», я уже хорошо говорю «папа».

Папа. Фу, ну наконец-то речь отладил.

Звездоход. Папа!

Папа. Да, сынок?

Звездоход. Как меня везут? Нет, как меня возьмут? Нет. Как меня зовут?

Папа. Звездоход.

Звездоход. Не-е-ет, это не имя.

Папа. Ты можешь сам выбрать себе имя. Вот другие ребята не могут. Их называют раньше, чем они научатся говорить. В твоём словаре имена тоже перечислены.

Звездоход. Хорошо. (Быстро проговаривает.) Колявасясаша славамиша. Пусть меня зовут Федя.

Папа. Очень славное имя.

Федя. Очень. Чрезвычайно. В высшей степени…

Папа. Постой, постой. Не говори сразу столько одинаковых слов.

Федя. Хорошо. Ладно. Непременно. Обязательно. Так и будет.

Папа. Опять! Достаточно ведь и одного слова. Понял?

Федя. Понял.

Папа. Отлично. А теперь давай поучимся ходить. (Ведёт Федю за руку, тот шагает сначала очень неуверенно.) Раз, два. Шаг, два.


Федя шагает всё быстрее и быстрее, потом вырывает руку и начинает бегать по комнате.


Федя. Я умею ходить! Я умею ходить! И-эх! Я умею бегать! (С разбегу вскакивает на глобус, перебирает ногами, глобус вертится под ним как сумасшедший.)

Папа. Постой, постой, что это ты делаешь? (Сталкивает Федю с глобуса.)

Федя. Бегаю!

Папа. Бегать-то ты бегаешь, это научный факт. А теперь тебе предстоит понять самое главное. Ты должен полететь на далёкую планету.

Федя. А почему нету?

Папа. Чего?

Федя. Пла. Ты же сказал: пла-нету.

Папа. Ты не торопись и слушай внимательно. Далеко-далеко, высоко в небе есть планета. Её зовут Тарий. Там находится источник здоровья. Но он заперт. Её хозяин — маг Мрак. Тебе надо найти ключ, отпереть источник с водой и привезти воду людям.

Федя. Понял, понял, я привезу!

Папа. Но не думай, что это так легко.

Федя. Я умный. Я сильный.

Папа. Сильный должен быть ещё и добрым. Сейчас отрегулирую программу доброты. (Что-то ещё подкручивает в звездоходе.)

Федя. Папа, ты ведь тоже добрый.

Папа. Ну что об этом говорить.

Федя. Ты очень добрый, папа.

Папа. Ах ты маленький мой сынок. Тебя бы ещё поучить! Потренировать! Да вот приходится посылать тебя в такой далёкий путь.

Федя. Ты не беспокойся, я справлюсь.

Папа. Справишься, я верю. Надо мне тебя ещё против огня закалить и сделать так, чтобы никакая буря не была для тебя опасна. (Обходит Федю кругом, что-то подлаживает, подкручивает.) Так… Сто градусов, тысяча, две тысячи. Хорошо. Теперь волну. Три. Пять. Девять. Двенадцать баллов. Я думаю, всё.

Федя. Папа.

Папа. Что, Феденька?

Федя, (ласкается). Ты хороший.

Папа. Сыночек! И ты у меня хороший получился. Да, послушай. Вот здесь, в этой пуговке, сильное оружие острый луч. (Вытягивает луч из пуговки.)

Федя. Мне он очень нравится. (Хватает луч и начинает им фехтовать.)


Папа еле от него увёртывается.


Папа. Стой, стой! (Забирает у него луч и прячет обратно в пуговицу.) Смешной ты у меня. Как я буду о тебе беспокоиться!

Федя. Да нет, папа, ты не беспокойся.

Папа. Запомни ещё. Ты умеешь хорошо ходить, но тебе нельзя попадать в яму, Феденька. Ты сам не сможешь выбраться из неё. Ты слишком тяжёлый. Не попадай в яму! Не выберешься.

Федя (с жаром). Нет. Никогда. Ни в коем случае. Ни под каким видом.

Папа. Если будет тебе очень трудно, то в крайнем случае ты можешь меня вызвать. У тебя есть три элемента для трёх сеансов связи с Землёй. Запомни: только три. Вызывай меня в самом крайнем случае.

Федя (видно, что он немного трусит). Хо-ро-шо.

Папа. Эх, спокойнее было бы лететь самому, но пока туда можно только звездоходу. А теперь посидим перед дорогой.


Входят Кот и Пёс. Все садятся. На просцениуме изображён космодром. Ракета стоит готовая к отлёту. Федя садится в неё. Грохот, музыка полёта, световые эффекты. Ракета уносится ввысь.


(Один.) Федя! Сынок! Я буду очень о нём беспокоиться. (Шарит, по карманам.) Куда же всё-таки подевались мои очки?


Конец первой картины

Картина вторая


На планете Тарий. В саду стоит дом мага Мрака. Фасад представляет собой круг. Окна и дверь образуют рожицу. Две трубы торчат рожками. Странное дерево растёт, раскинув корни в воздухе. Крупные листья кроны расположены внизу, у земли. Возле дерева стоит бочка, вроде тех, в которых солят огурцы. Входит маг Мрак, тащит в руках огромный ключ.


Маг Мрак. Я самый великий и умный космический маг. Маг Мрак. На моей планете Тарий всё чудесно устроено, потому что здесь всё не как у людей. (Медленно прохаживается перед домом. Останавливается.) А что это такое? Дерево опять позеленело! Безобразие. У нас всё должно быть не как у людей. Дрон! Дрон!!!


Вбегает слуга Дрон. Он высокий, худой, выглядит как существо, сделанное из корня или коряги.


Дрон (запыхавшись). Я, хозяин!

Маг Мрак. Почему листья зелёные?

Дрон. Сейчас перекрашу. Зеленеют, чуть отвернёшься!

Маг Мрак. Не смей отворачиваться! Ты что, не знаешь — на нашей планете всё должно быть таким, чтоб люди не могли тут быть и минуты!

Дрон (уныло). Знаю.

Маг Мрак. Вот и следи! Не выношу людей! Они отняли у меня все мои тайны. Только и осталось теперь что тайна источника здоровья. Ну, что уши развесил? Марш за краской! А то опять тебя переделаю!

Дрон. Не надо, не надо переделывать! (Убегает.)

Маг Мрак. Вот. (Показывает ключ.) Я запер воду здоровья на ключ. Я спрячу ключ у себя. А Галактиона для вида назначу ключником. Смотрите у меня, я вас всех запутаю! Дрон!


Входит Дрон. Несёт ведро с лиловой краской. Начинает красить листья.


Дрон (уныло). Что, хозяин?

Маг Мрак. Я воду здоровья на ключ запер. А Галактиона ключ сторожить назначил. Понятно тебе?

Дрон. Понятно.

Маг Мрак. Смотри у меня! Работай — раз. Старайся — два. И не болтай — три. А я пойду позавтракаю на сон грядущий. (Уходит в дом.)

Дрон (перекрашивая листья в лиловый цвет). Несчастный я. Всё время маг меня переделывает. Я уже забыл, каким я был раньше. И никто не помнит. И никто сказать не может. Дерево! Ты ведь уже давно живёшь на свете. Скажи, каким я был раньше? Молчишь… (Обходит дерево кругом, продолжает красить.)

Маг Мрак (из окна). Дрон!

Дрон. Да, хозяин!

Маг Мрак. Ты не забыл? Я воду здоровья запер на замок, а Галактиона поставил ключ сторожить. (Исчезает.)

Дрон (продолжает красить и говорить с деревом). Маг мне сказал, что он меня сам сделал себе в услужение. А мне кажется — нет. Что-то мне помнится, что я был другим, только каким — вот что не вспомню никак.

Маг Мрак (из другого окна). Дрон!

Дрон. Я здесь!

Маг Мрак. Слышу, что здесь. Покрасил уже?

Дрон. Не успел ещё.

Маг Мрак. Болтаешь. Всё расспрашиваешь? Дело не делаешь. Будешь за это стеклянным.

Дрон (сохраняя те же очертания, становится стеклянным. Продолжает разговаривать с деревом, но уже изменившимся голосом). Вот! Теперь ходи стекляшкой и бойся разбиться! (Всхлипывая, докрашивает дерево.)

Маг Мрак (снова появляясь в окне). Дрон!

Дрон (пугается). Я!

Маг Мрак. Где моё снотворное?

Дрон. Где ему быть? В бочке.

Маг Мрак. Кидай! Я не могу заснуть в этой проклятой тишине.

Дрон (ворча, подходит к бочке). Всё не как у людей. (Наклоняется к бочке, вытаскивает оттуда какие-то шарики, бормочет.) Три грома, четыре молнии, хватит ему, наверное, чтобы уснуть.

Маг Мрак. Ну, скоро, что ли? А то я рассержусь — раз, расстроюсь — два.

Дрон. Готово, готово, кидаю! (Швыряет в окно громы и молнии.)


Гром грохочет, молнии сверкают. Когда всё смолкает, раздаётся храп.


Уснул. Э-хе-хе! Ты понимаешь, дерево, что я теперь стеклянный! (Передразнивает Мага.) Работай — раз, старайся — два… О-хо-хо! Пойду сорняки сеять.


Дрон уходит направо, слева входит Звездоход Федя.


Федя. Интересно. Любопытно. Занятно. Увлекательно. (Ходит, осматривается.) Где же тут может быть источник, а? (Включает глаза-фары. Поворачивается. Светит.) Нет. И ключа не видно. (Шевелит антеннами, прислушивается.) И ничего не слышно. (Замечает бочку, подходит к ней.) Может быть, здесь? (Перевесившись в бочку, вытаскивает оттуда шарики и начинает их подбрасывать.)


Гремит гром. Прибегает Дрон.


Дрон. Что это? Кто это?

Федя. Я — звездоход Федя. (Протягивает руку.) Давай знакомиться.

Дрон (в ужасе отскакивает). Ой, ты железный! Ты меня разобьёшь. Я тебя боюсь. Хозяин! Хозяин!

Федя (делает шаг к Дрону с протянутой рукой). Не бойся.

Дрон. Боюсь! Спасите! Хозяин! Хозяин! Нет. Он так не проснётся. Его можно разбудить только тишиной. (Не сводя глаз с Феди, пятясь, отступает.) Тихо. Тихо. Тсс. Тсс. Тсс.

Маг Мрак (появляясь в окне). Как ты смеешь меня будить?

Дрон. Хозяин! Тут звездоход! Железный! Он меня разобьёт!

Маг Мрак (выбегает из дома). Будешь картонным! Посмел разбудить, так будешь теперь картонным.


С Дроном опять происходит метаморфоза, он по силуэту — тот же, а по материалу — картонный.


Убирайся, чтоб я тебя не видел! (Маг замечает Федю. Медленно к нему подходит.) Кто ты, прелестный незнакомец?

Федя. Я — звездоход Федя.

Маг Мрак. Так. Так. Федя — это земное имя.

Федя. Да, я прилетел с Земли.

Маг Мрак. Прекрасно, прекрасно, я тебе рад. Пойдём, я покажу тебе всю свою планету.


Маг Мрак и Федя уходят вместе.


Конец второй картины

Просцениум

Инопланетный пейзаж. Проходят Маг Мрак и Федя.


Маг Мрак. Следуй за мной, я счастлив познакомить тебя со всеми моими владениями.


КАРТИНА ТРЕТЬЯ


Плантация мухоморов на планете Тарий. Мухоморы огромного роста, тщательно ухожены, подвязаны к палочкам, как бобы на огороде. Слева — яма, прикрытая листьями. Она видна из зрительного зала, а Феде не видна. Входят маг Мрак и Федя.


Маг Мрак. Ну как, нравится тебе у нас?

Федя. Да, очень интересно.

Маг Мрак. Здесь мой слуга Дрон выращивает мухоморы.

Федя. А для чего это?

Маг Мрак. Ты удивлён, мой юный друг Федя? У нас тут всё не как у людей. Мы едим только рагу из мухоморов, а пьём только воду. У нас великолепный природный источник воды здоровья.

Федя. А где он? Я хочу туда.

Маг Мрак. Я тебя туда и веду. (Подталкивает Федю к яме.) Это наш обычай — первым делом попотчевать гостя водой здоровья. Она свежа — раз, вкусна — два, целебна — три.

Федя. Я с удовольствием её попробую.

Маг Мрак. Вот сюда, сюда, здесь уже недалеко.


Федя делает ещё один шаг и проваливается в яму. Видна только его голова с усиками антенн.


Федя. Ой!


Звук усиленно работающего мотора.


Я не могу отсюда выйти, помогите мне.

Маг Мрак. Ах, как печально. Но тебе придётся остаться в этой яме навсегда, прекрасный незнакомец! (Утрачивая любезность.) Я догадался, что ты прислан с Земли. Но людям никогда не добраться до моей воды здоровья! Посиди тут, в яме. Поплачь. Поржавей хорошенько. Дрон! Куда ты девался, Дрон? (Исчезает.)



Федя (один). Что же мне делать? Звездоходы не умеют плакать, а то бы я заплакал. Как жалко огорчать папу. Но сам я не вылезу. Яма слишком глубока. Слишком. Преувеличенно. Чересчур. Больше, чем надо. Ох, я опять говорю лишние слова. Но теперь всё равно. Больше я никогда не увижу папу… А если попробовать выйти на связь? Папа сказал, в крайнем случае.


Видно, как вспыхивают лучи в глазах у Феди, вращаются антенны, слышится звук, похожий на позывные искусственного спутника Земли.


Папа! Папа! Папа! Слушай! Слушай! Слушай!

Голос папы. Федя! Федя! Федя! Слушаю! Слушаю! Слушаю! Что случилось?

Федя. Папа! Я… попал… в яму…

Папа. Плохо.

Федя. Плохо. Скверно. Ужасно. Отвратительно.

Голос папы. Не трать элемент связи на лишние слова. Слушай.

Федя. Да.

Папа. Тебя может поднять только энергия звёздного луча. Понял?

Федя. Понял. Сообразил. Осознал. Уяснил.

Голос папы. Так вот, тебе надо…


Голос обрывается и смолкает.


Федя. Папа! Папа! Что надо сделать? Ой, я потратил энергию на лишние слова! Сеанс связи кончился. Что же делать?


Маг Мрак приводит Дрона.


Маг Мрак (Дрону). Сиди, смотри, стереги. Не смей отлучаться. Не смей болтать. (Уходит.)

Федя. А ты кто такой? Тоже маг?

Дрон. М-м-м.

Федя. Не понимаю.

Дрон. М-м-м.

Федя. Ты что, не умеешь говорить?

Дрон. Очень даже умею. Только я мага боюсь. Он меня всё время переделывает, превращает и превращает. И никто не помнит, каким я был. Ты не знаешь, каким я был, нет?

Федя. Нет, откуда же!

Дрон. Вот видишь. И ты не знаешь. И дерево не знает. И Галактион. Он говорит только «да», «нет» и «не знаю».

Федя. Как это так?

Дрон. Чтоб не проговориться. Что он ключник.

Федя. Какой ключник?

Дрон. Он стережёт ключ от воды здоровья.

Федя. А где?

Дрон. Где?.. Ой, дождь собирается! Я картонный, я размокну!

Федя. Беги, спрячься от дождя!

Дрон. Маг не велел мне отлучаться. Ну ладно. Я побегу, только ты никому не говори, что я ушёл. (Убегает.)


Раздаётся музыка. С неба падают маленькие лучистые звёздочки.


Федя. Какой тут интересный дождь! Звёздный!


Музыка становится громче, звёздный дождь гуще. С неба на плантацию мухоморов спускается Ая — девочка-звёздочка.


Ая (осматривается, пока не замечает Федю).

Где тут леса? Где тут поля?

Нет, это вовсе и не Земля.

Нету здесь птиц. Не растёт трава.

Мама опять оказалась права.

Мама сказала: «Ты слишком мала,

Ты бы, дочурка, чуть-чуть подросла.

Ты понапрасну, дочка, спешишь,

Ты до Земли и не долетишь».


Что же теперь я отвечу маме?

Федя. Звёздочка, подойди сюда.

Ая. Ой, кто это там? Что ты делаешь в яме?

Федя. Я — звездоход Федя. Я прилетел сюда с Земли, маг Мрак заманил меня в яму. А ты откуда?

Ая.

Я с неба спустилась. Зовут меня Ая.

Звезда я. Но только пока небольшая.

Я слышала сказку про песни земные.

Они не такие, как наши, — иные.

За песней земною лететь я решилась,

Но не долетела. И здесь очутилась.

Федя. Ты ведь звезда! А папа сказал мне, что мне может помочь только звёздный луч. Протяни мне луч, Ая!


Ая протягивает Феде лучик, но он слишком тонок и непрочен.


Ая.

Я слишком слаба. Я слишком мала.

Мама помочь бы тебе смогла.

Зачем я была так глупа и упряма!

Вон видишь звезду? Это светит мама.

Мама, я больше не буду, прости!

Лучом надёжным сюда посвети.

Пусть тёти и сёстры тоже посветят.

Надо помочь звездоходу Феде.


Раздаётся музыка. К Феде протягиваются звёздные лучи. Федя держится за них руками и выходит из ямы.


Федя. Спасибо, Ая! Как мне тебя благодарить? Хочешь, я возьму тебя с собой на Землю?

Ая.

Конечно, с тобою я полечу.

Я песню земную услышать хочу.

Дрон (вбегая). Он опять грозит меня превратить! Федя, где ты? (Глядит в яму.) Тут нет! Сбежал?

Федя. Я здесь Дрон.

Дрон. Вылез? А это кто?

Федя. Это Ая. Она звезда.

Дрон. Она умеет говорить?

Федя. Конечно, умеет.

Дрон. Девочка-звезда, ты не знаешь каким я был раньше?

Ая.

Что было раньше — совсем я не знаю.

Я ведь звезда совсем молодая.

Федя (Дрону). Где Галактион, известно тебе?

Дрон. И… известно.

Федя. Тогда веди нас к нему.

Дрон. Да как же? Я ведь у мага в услужении…

Федя. Дрон! Ты подумай! Ведь он же злой. Он всем только одно зло приносит.

Дрон. Да…

Федя. Так стоит ли такому служить?

Дрон. А ведь верно. Ведь правильно. Идёмте! Я отведу. А там будь что будет!


Уходят. Входит маг Мрак.


Маг Мрак. Дрон! Дрон!.. Хм… Спрятался. А что поделывает звездоход? Сидит — раз, скучает — два, ржавеет — три. О, я самый великий, мудрый и хитрый маг! (Заглядывает в яму.) Убежал!


Коней первого действия

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина четвёртая


Другая часть планеты Тарий. Зловещий пейзаж. Уходящие ввысь горы. Толстое дерево с оранжевым стволом и голыми ветками-щупальцами. Дорога серпантином поднимается в гору.

Входит маг Мрак.


Маг Мрак. Неужели Дрон повёл его к Галактиону? Надо принять меры! (Скатывает дорогу с горы, точно ковровую дорожку.) Вот так они отсюда не выберутся. Ну и пусть себе гуляют хоть сто лет! (Скрывается за горой.)


Федя, Ая, Дрон идут, делают круг, появляются опять.


Федя. Стойте, мы здесь уже были.

Дрон. Это маговы штучки!

Ая.

Я очень устала, я гасну, слабею,

Я по небу только ходить умею.

Федя. Дрон, посиди здесь с Аей, пусть отдохнёт, я кое-что проверю по приборам. (Ходит, вглядывается в дорогу, измеряет её.)

Дрон. Ну что? Расскажи, что ты там видишь?

Федя. Кто-то свернул дорогу колесом. Мы ходим по кругу.

Дрон. Что же нам делать?

Ая.

Ах, какой печальный случай,

Мне страшно, дрожит мой каждый лучик.

Федя. Луч! Ая, ты мне напомнила. У меня есть прямой луч, он поможет нам выпрямить дорогу!


Федя достаёт луч из пуговицы, луч светит на гору прямо от подножия к вершине. Дорога распрямляется и ложится параллельно лучу — прямо от подножия к вершине.


Дрон. Ты совершил чудо!

Федя. Нет, папа говорит, это научный факт. Папа изобрёл этот луч и дал мне его с собой.

Федя Дрон, Ая уходят по прямой дороге и скрываются за верши ной горы.

Конец четвёртой картины

Просцениум

Мрачный горный пейзаж.


Картина пятая


Пещера Галактиона. Высокие каменные своды. Галактион выцарапывает на стене какие-то неведомые письмена. Это чрезвычайно странное существо, помесь дракона и кота. Морда кошачья, лапы короткие, хвост драконий.


Галактион. На чём я остановился? (Читает написанное.) «Я, славный космический дракот, посажен стеречь ключ, которого у меня вовсе и нет. Мне его не доверяют». (Говорит сам себе.) Унизительно, очень унизительно. (Продолжая читать.) «Меня заключил в пещеру маг Мрак, чей род менее древен, чем мой. Космические дракоты очень древние и ведут свой род неизвестно от кого». (Пишет.) «Меня зовут Галактион, и, следовательно, моим именем названа Галактика. Маг Мрак всё время обзывает меня тупицей, отчего нестерпимо страдает моё достоинство. Ужаснитесь, потомки! Он велел мне, знатоку древнего языка дракотов, говорить только три слова: «да», «нет» и «не знаю». (Бросает писать, ходит взад-вперёд по пещере.) Да, нет, не знаю. Да, нет, не знаю. Разве не унизительно?


Маг Мрак. Галактион! Это ты разговариваешь?

Галактион. Да.

Маг Мрак. Тут есть кто-нибудь?

Галактион. Нет.

Маг Мрак. С кем же ты говоришь?

Галактион. Не знаю.

Маг Мрак. Тупица! Слушай, к нам на планету прилетел с Земли звездоход. Если он доберётся сюда…

Галактион. Да.

Маг Мрак. Что да?

Галактион. Нет.

Маг Мрак. Что нет?

Галактион. Не знаю.

Маг Мрак. Тупица. Если сюда кто-нибудь придёт, не смей ничего говорить.

Галактион. Да.

Маг Мрак. Пусть никто не узнает, что у тебя нет ключа. Если проболтаешься, никогда не выйдешь из пещеры. (Уходит.)

Галактион. Тьфу! Звездоход! Тоже будет оскорблять меня, наверно. Кто-то идёт?


В пещеру входят Федя, Ая, Дрон.


Дрон. Здравствуй, Галактион. (Феде.) Будь с ним приветливее, он очень обидчив. (Ае.) Будь поласковее.

Федя. Добрый день, моё почтение, приветствую вас, глубокоуважаемый Галактион. Мы к вам по важному делу.

Галактион. Да? Однако он вежлив, этот землянин.

Дрон. Ты можешь хоть раз в жизни поговорить?

Галактион. Нет… Не знаю. Уходите.

Дрон. Галактион, звездоходу нужен ключ.

Галактион. Ничего не знаю про ключ. Оставьте меня в покое.

Ая.

Ах, милый, милый Галактион,

Ласковый кот и могучий дракон,

Вы от нас не ждите беды.

Нам просто нужен ключ от воды.


(Гладит Галактиона.)


Федя. Любезный, высокочтимый, достопочтенный и многоуважаемый Галактион! Я не могу вернуться на Землю без воды здоровья. И никто, кроме вас, мудрого и достойного хранителя ключа, не может нам помочь.

Галактион (в сторону). Ах, от этих речей заживают раны моего израненного самолюбия… Но нет. Он сейчас назовёт меня тупицей… (Обращаясь ко всем.) Оставьте меня! Я занят и не имею желания с вами беседовать.

Федя. Я понимаю, мы вам помешали. Нам жаль, что мы оторвали от дел знаменитого и уважаемого дракота.

Галактион (в сторону). Он чрезвычайно любезен. Он так почтителен со мной! (Феде.) Послушайте, я не знаю, где находится ключ.

Дрон. Как это? Ты же ключник!

Федя. Нет ли тут ошибки?

Галактион. Увы! Я только назван ключником. Но я — никто. Маг хранит ключ у себя. Он его мне не доверяет. Не доверяет!

Федя. Это оскорбительно для вашего достоинства.

Галактион. Наконец-то я понят. И как глубоко понят!

Федя. Так пойдёмте с нами искать ключ.

Галактион. Я не могу отсюда выйти.

Федя. Почему?

Галактион. Вход заперт волшебной чертой, которую не может переступить дракот.

Федя. Там её нет! Мы её разрезали лучом.

Дрон. Пойдём, Галактион. Ты, оказывается, хорошо говоришь. Может быть, ты мне скажешь, каким я был раньше?..

Галактион. Нет. Я не помню. Маг столько раз тебя переделывал! А за приглашение — спасибо. Я догоню вас. Я только допишу послание потомству!


Конец пятой картины

Просцениум

Фасад дома, в котором живёт маг Мрак. Федя, Ая и Дрон совещаются.


Федя. Дрон, ты пойди пока заговори мага, а мы посмотрим в саду.

Дрон. Хорошо. Только я позову тебя, если он начнёт меня превращать.

Федя. Иди, Дрон. И в случае чего — крикни.


Картина шестая


Комната в доме мага Мрака. Потолок — купол. Стол, на котором постелена постель. На кровати стоит посуда. На полу — цветочные горшки. В них растёт колбаса.


Маг Мрак (подходит к «цветку»-колбасе, наклоняется, нюхает). Славно всё устроено на моей планете. Всё не как у людей!


Входит Дрон.


Ты где так долго был?

Дрон. Звездоход прогонял.

Маг Мрак. Как?

Дрон. Я ему рассказал, какой у меня хозяин могущественный и сильный.

Маг Мрак. Ну и что же?

Дрон. Улетел обратно на Землю.

Маг Мрак. Врёшь ты всё.

Дрон. Нет, нет. Он прямо кверху взлетел.

Маг Мрак. Врёшь, всё врёшь! Он не может на Землю лететь. Уж я-то знаю! Ты посмел меня обмануть! Будешь за это невидимым! (Машет рукой — Дрон исчезает.)

Голос Дрона. Федя, Федя, на помощь!


Вбегает Федя.


Федя. Дрон, где ты?

Голос Дрона. Я здесь! То есть меня нету. В углу. Он меня превратил…

Маг Мрак. Ах так! Сам пожаловал! (Быстро обегает вокруг Феди.) Огонь! Сожги его, огонь!


Вокруг Феди вырастают языки пламени. Федя их спокойно перешагивает.


Федя. Звездоход не горит в огне, маг.

Маг Мрак. Вода, утопи его! Буря! Буря!


От пола поднимаются волны.


Федя. Звездоходу не страшна буря, маг.


Вода исчезает. Входит Ая.


Ая (Феде).

Я сад и вдоль и вокруг обошла.

Я никакого ключа не нашла.

Маг Мрак. Входите, входите, милая барышня. Кто вы такая?

Ая.

Я имени своего не скрываю.

Я с неба звезда. Зовут меня Ая.

На вашей планете недавно гощу.

Я ключ от воды вместе с Федей ищу.

Федя. Ая, не признавайся ему, это маг Мрак.

Маг Мрак. Милая Ая, зачем вам искать ключ, я вам его подарю.

Федя. Ая, берегись! Не верь ему!

Маг Мрак. Вы так хороши, что для вас никакого ключа не жаль. А вы мне подарите на память о приятной встрече всего один луч.

Ая.

Что делать! Я дам вам на память свой луч.

Но вы мне за это подарите ключ!

Федя. Ая, остерегайся!


Федя не успевает помешать Ае. Она протягивает луч магу и тут же оказывается в его руках. Федя вооружается своим лучом-шпагой. Идёт борьба за Аю. Вдруг окно распахивается, и в него влетают громы и молнии. Это невидимый Дрон вышел во двор и швыряет огромные дозы снотворного для мага.


Голос Дрона. Федя, Ая, держитесь, он сейчас завалится спать!


Маг ослабевает, он начинает зевать. Засыпает прямо на полу.


Федя. Молодец, Дрон. Но где же всё-таки ключ?

Галактион (заглядывает). Маг повержен? А ключа вы ещё не нашли?

Федя. Нет. Мы не знаем, как его разыскать.

Галактион. Рад помочь. Из пещеры я первым делом отправился в мой родовой замок. Необходимо было привести себя в порядок. И там я обнаружил древнюю дракотскую книгу, где сказано, что магические ключи надо искать по звуку. У них особый звон, который не улавливает простое ухо.

Федя. Но у меня не ухо, а антенны. Тише! Не мешайте мне слушать!


Федя кружит по комнате, шевеля антеннами, прислушиваясь к звукам, слышным ему одному. Все ходят за ним по пятам.


Нашёл! Нашёл! Я слышу, как он позванивает! (Ныряет под кровать и вытаскивает оттуда ключ.)


От наступившей было тишины просыпается маг Мрак.


Маг Мрак. Что? Ключ нашли? Ну, держитесь, голубчики! (Размахивает руками.) Космический ураган! Дуй!


Страшный ветер расшвыривает Аю, Федю и Галактиона по углам.


Федя. Ая! Галактион! Держитесь! (Старается добраться то до него, то до неё.) Только рядом мы сможем выстоять! Я знаю!


С трудом преодолевая напор ветра, Федя добирается сначала до Аи и, схватив её, приближается к Галактиону. Все становятся стеной против мага. Ветер стихает. Маг опускает руки.


Маг Мрак. Они умеют поддерживать друг друга, как люди. Значит, тут я бессилен. Ладно! Я улечу на другую планету! У меня в запасе ещё несколько тайн.

Федя. Но люди всё-таки получат воду здоровья!

Маг Мрак. Это мы ещё посмотрим! (Улетает через окно.)

Федя. Ая, Галактион! Отоприте воду. Пора собираться в путь.


Конец шестой картины

Картина седьмая


Папина комната, как в первой картине. Папа ходит взад-вперёд, смотрит на часы, нервничает. За ним ходят Пёс и Кот.


Папа. Срок подходит.

Кот. Мяу.

Пёс. Гав!

Папа. Я так тревожусь! Почему, почему он больше не вышел на связь? (Смотрит на часы.) Пора уже. А его. всё нет. Опаздывает. Дети всегда опаздывают. (Ходит по комнате. Обо что-то спотыкается. Наклоняется, поднимает, вертит в руках.) Боже мой! Два элемента связи! Я недосмотрел! Положил только один вместо трёх! Проклятые очки! (Садится к столу. Роняет голову на руки. Поза полного отчаяния.)


Через окно впрыгивает яркий звёздный луч, натягивается. По нему в комнату спускаются Федя, Ая, Галактион и бочка с водой, которую держит невидимый Дрон.


Федя. Папа!

Папа, (вздрагивает). Это ты?! Сынок! Федя! Ты жив!

Федя. Папа! Маг Мрак расплавил ракету. Мы добрались до Земли по звёздному лучу. Нам помогла Аина мама. Она протянула луч до самой Земли.

Папа. Кто это с тобой?

Галактион. Я — небесный дракот Галактион, потомок древних космических дракотов и друг вашего сына.



Ая.

Я — звёздочка Ая. Я с неба — за песней.

Что может быть песен земных чудесней!

Федя. Мы нашли ключ. Мы добыли воду. Дрон, принеси сюда бочку.


Бочка сама движется к Папе.


Папа. Какой Дрон? Почему бочка идёт сама? Это не научный факт!

Федя. Её несёт Дрон. Маг Мрак превратил его и теперь он невидимый. Дрона это очень огорчает.

Папа (водит рукой по воздуху, очерчивает невидимого Дрона). Так. Контуры сохранились. Сейчас. Сейчас. (Берёт невидимого Дрона за руку, ведёт к столу, что-то над ним производит.) Так-так. Странно. Картон. Стекло. Дерево.


Появляется Дрон в том виде, как зритель увидел его впервые.


Федя. Дрон!

Папа. Вот ты какой!

Дрон. А вы не можете узнать, какой я был раньше?

Папа, (с сожалением). Нет. Тут какой-то секрет, который я пока не могу разгадать. Тебя заколдовал маг. А как — я пока не знаю. Этим ещё предстоит заняться науке.

Дрон. Кто же я? Неизвестно…

Папа. Не огорчайся, Дрон. Ты — наш друг, а это самое главное.

Федя. Ты — мой друг!

Ая.

Станешь ты прежним опять, но не вдруг.

Помни, мой милый, что ты — наш друг!

Дрон. Как хорошо иметь друзей!

Папа. Однако, друзья, испытаем воду здоровья!

Все (вместе). Испытаем, попробуем!

Папа. Я — первый. Все исследователи всегда пробуют свои открытия на себе. Это научный факт! (Пьёт воду. И тут же становится молодым.)

Федя. Папа, какой ты красивый!

Папа. Друзья мои! Я помолодел! Это научный факт. Вон где мои очки! Но они не нужны мне больше!


Все радуются, Кот и Пёс танцуют на задних лапах. Только Ая невесёлая.


Почему ты грустишь, звёздочка Ая?

Ая.

Вспомнила небо и маму-звезду я,

И хочется слышать песню земную.

Папа. За чем же дело стало? Споём звёздочке нашу земную песню.


ПЕСНЯ

Здесь, на Земле, леса и поля,

Горы, долины и реки.

Ты хороша, планета Земля,

И будешь прекрасной вовеки.

Сердцем своим навсегда мы с тобой,

Но нет нам предела и грани.

Неба далёкого свод голубой

К себе нас зовёт и манит.

Мысль улетает всё дальше ввысь,

Мысль человека — птица.

А звёзды затем на свет родились,

Чтоб к звёздам мечтой стремиться.

По небу тихо плывут облака,

Как корабли в море.

И то, что не совершилось пока,

Всё совершится вскоре.

ВСЁ СОВЕРШИТСЯ ВСКОРЕ!


Занавес


ЗВЁЗДНЫЕ МАСТЕРАНовогодняя сказка в двух действиях, девяти картинах

Действующие лица


Учёный Волк.

Снеговик.

Медвежонок Спитли.

Лисёнок Рыжий Так.

Зайчонок Добрыня.

Ледянщик-дед.

Ледянщик-внук.


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая


Зима в сказочном лесу. В самом центре сцены — огромный пень в разрезе. В нём уютно расположилась «Ледяная мастерская». Здесь живут мастера-ледянщики — Дед и Внук. Слышится негромкий мелодичный звон. Дед поднимает голову. Звон обрывается.


Дед. Куда же это внучек пропал? Послал его в лес за сосульками, надо их все собрать да к Новому году посеребрить, а его всё нет. (Ходит взад-вперёд.) Идёт? Нет. Не идёт. Ай-ай-ай! А ведь нам ещё снежинки сделать надо и развесить.


С шумом, шлёпнув большую корзину об пол, вваливается Ледянщик-внук.


Внук. Дедушка!

Дед. Куда же ты пропал, внучек маленький?

Внук. Дедушка, сосулек-то сколько! С ними замучаешься. Одна низко висит, другая высоко, не дотянешься. Мне бы одному их и не дотащить!

Дед. Кто ж помог-то?

Внук. Ой, дедушка. Я в лесу с лисёнком познакомился. Он такой нехитрый, нехитрый! Он не хочет быть как все лисы. Его Рыжий Так зовут.

Дед. И что же? Он тебе корзину донёс?

Внук. Да.

Дед. И узнал, где мы живём?

Внук. Ничего, дедушка, он никому не скажет!

Дед. Ну, смотри… Давай за работу. Будем снежинки мастерить.

Внук. Дедушка, у меня снежинки не получаются.

Дед. Покажу ещё раз, учись.

Дед и Внук (оба дружно стучат молоточками и поют).

На весёлой наковаленке

Мы куём, куём, куём,

Старый дед и внучек маленький —

За работой мы поём.

Мы скуём сосульки звонкие

И снежинки для зимы.

На стекле узоры тонкие

Выводить умеем мы.

Проводов сплошная линия

Хороша, как никогда, —

В бахроме лесного инея,

В голубых алмазах льда.

Дед. Видишь, получилось!


Дед и Внук растягивают по мастерской змейки сверкающего инея.


А теперь сосульками займись.

Внук. Дедушка, ну что сосульки! Главное-то когда?

Дед. Обожди, успеем.


Дед и Внук растягивают по стенам гирлянды сосулек.


Внук. Ну, теперь, дедушка, можно её принести?

Дед. Ну уж ладно, неси нашу красавицу!


Внук выходит и тут же возвращается. Он приносит большую прекрасную ледяную звезду. Устанавливает её посреди мастерской. Дед и Внук обходят её вокруг, осматривают. Дед выстукивает её молоточком, как доктор, прислушивается к звону.


Внук. Как, дедушка?

Дед. А вот послушай.

Внук. Чего-то не хватает?

Дед. Прислушайся и пойми — чего! Ты же должен вырасти настоящим ледянщиком!

Внук. Кажется, понял! Сейчас принесу! (Приносит пёстрые банки.)

Дед (смотрит на этикетки). Правильно! Добавим ложечку воробьиной песенки.

Внук. Дедушка, а вот тут лягушачий хор!

Дед. Ну и кваканья чуть-чуть добавим!

Внук. А вот тут погляди что.

Дед. А, это кап-кап — льётся летний дождик.

Внук. Дедушка, а летом на заре пастух играет и коровы мычат.

Дед. Ха-ха-ха! Коровы, говоришь? Что ж, добавим, у каждого своя песня.

Внук. У листьев — своя, у яблок — своя. И даже у комара — своя, да, дедушка?

Дед. Ну конечно. И все песенки должны собраться вместе и встретиться под Новый год. Слышишь, как они все звучат?


Ледянщики постукивают по звезде молоточками, она звенит.


Дед и Внук (поют).

Есть песня у метели

И есть у ручейка,

Есть песенка у ели

И у березняка,

У вербы на опушке,

У жабы и лягушки,

У рыжика, волнушки

И у бурундука.

И надо слушать песни,

Молчать и не дышать,

Потом все песни вместе

Слегка перемешать.

И будет новогодний

Прекрасный звонкий звон,

И в Новый год, сегодня,

В лесу раздастся он!

Внук. Дедушка, а если бы мы не сделали звезду?

Дед. Даже подумать страшно!

Внук. А что было бы?

Дед. Всё время в нашем лесу был бы декабрь.

Внук. Ой, как это?!

Дед. Так. Было бы тридцать второе декабря, тридцать третье, сто двадцать пятое… И не было бы праздника, и так бы никогда не наступила весна.

Внук. Как хорошо, что звезда готова! (Подпрыгивает от радости, поёт.)

На свете так бывает,

Что только раз в году

На ёлке зажигают

Прекрасную звезду.

Звезда горит, не тает,

Блестит прекрасный лёд.

И сразу наступает

Счастливый Новый год!

Дед. Запомни, внучек маленький, ни один ледянщик ещё никогда не опоздал сделать к Новому году самую красивую звезду. И никогда не оставил лес неукрашенным. Пойдём-ка с тобой иней и сосульки в лесу развесим, бери корзину.


Внук притаскивает корзину.


Внук. Эй, сосульки, марш в корзину! (Складывает в корзину. Затем сматывает иней в клубок и тоже укладывает в корзину.) Всё в порядке, дедушка!

Дед. Вот и славно. Теперь можно лес украшать!


Берут корзину с инеем и уходят.


Занавес

Картина вторая


Дома у Волка. Большое окно. За окном зимний лес. Видно, как падают снежинки. Открыта форточка. Через неё доносится частушечная мелодия. Кто-то тренькает на балалайке. Волк сидит за столом зажимая уши лапами. Вскакивает, с треском захлопывает форточку.


Волк. Не дают сосредоточиться! Зайцы, лисы всякие там. Шумят. А наука требует тишины. (Подходит к огромным счётам, похожим на шведскую стенку. Считает.) Так. Необходимо научно вычислить, когда наступит весна. Значит, пять миллионов лет от луны до весны, пять миллионов муравьёв от стены до сосны, итого девять с половиной… зайцев. Тьфу! При чём тут зайцы? Сбивают, вот ничего и не выходит. Сначала. Значит, так…


Порывы ветра распахивают форточку. Тут же в комнату врывается незатейливая мелодия балалайки. Волк снова захлопывает форточку.


Нет, не работа, а мучение! Снеговик! Снеговик!


Вбегает Снеговик.


Я тебя зачем нанял?

Снеговик. Погодите! Сейчас вспомню! (Размахивая метлой.) Тишину подметать!

Волк. Что?!

Снеговик. Виноват, оговорился. Тишину соблюдать.

Волк. А ты что?

Снеговик. Виноват, зазевался, в снежки заигрался.

Волк. Наука требует чего?

Снеговик. Погодите! Соображу. Как раз этого самого: тишины!

Волк. А почему шум под окном?

Снеговик. Погодите! Сейчас всё сделаю. (Убегая.) Всех выслежу. Всех разгоню.

Волк. Итак, если подняться до луны вверх, а потом спуститься до земли вниз, а потом перемножить всех зайцев… Что? Опять зайцы? Ну при чём тут зайцы? Ой! Голова разболелась! Где настойка из волчьих ягод? Где отвар из волчьего лыка? Опять шумят? Не могу больше! Худо мне…


Картина третья


Опушка леса. Ёлка в сверкающем снегу. Медвежонок, Зайчонок и Лисёнок готовятся к новогоднему концерту.


Медвежонок. Начинаем! Начинаем репетицию!


Снеговик, незамеченный, выглядывает из-за ёлки.


Лисёнок (Медвежонку). Ты уж не обижайся. Я всё время думаю: вдруг ты как раз в Новый год уснёшь? Медведь всё-таки! Медведи-то зимой спят!

Медвежонок. Я как раз не сплю!

Зайчонок. А почему же тебя прозвали Спитли?

Медвежонок. А потому — меня всё время спать укладывают и все друг у друга спрашивают: «Спит ли? Спит ли?» А я всё слышу и не сплю.

Лисёнок. Тогда, выходит, ты медвежонок наоборот!

Медвежонок. А ты думал! Ну ладно, давайте репетировать! (Начинает тренькать на балалайке.)

Зайчонок. Я первый!

Лисёнок (Зайчонку.) А ты не побоишься петь частушки про Волка?

Зайчонок. Я? Зайчонок Добрыня? Да я никогда ничего не боюсь! Хвостик у меня нисколечко не дрожит! Посмотрите и убедитесь! (Поворачивается спиной.)


Все внимательно рассматривают его хвостик. Даже Снеговик высовывается из-за ёлки.


Медвежонок. Выходит, ты тоже зайчонок наоборот! Ну, давайте репетировать! (Тренькает на балалайке.)

Зайчонок. Главное, чтобы никто не узнал про наш концерт. Это сюрприз.

Медвежонок. Я никому не скажу.

Зайчонок. И я никому.

Лисёнок. И я постараюсь. Хотя мне и будет трудно. Я ведь всегда говорю так, как есть.

Зайчонок. За это тебя и прозвали Рыжий Так!

Лисёнок. Да. Терпеть не могу этих лисьих «обхитри-проведи»! Не хочу быть таким, как все лисы!

Зайчонок. Выходит, и ты наоборот. Медвежонок. Начали! Начали!


В тот момент Снеговик задевает еловую ветку, снег с неё осыпается. Все устремляются туда, но Снеговик успевает раскатиться на три сугроба.


Да никого нет, птица, наверно, пролетела. Тут только сугробы. Рыжий Так, начинай!


Медвежонок аккомпанирует на балалайке, все поют по очереди.


Лисёнок.

Скоро будет Новый год

На лесной опушке!

Собирайтесь в хоровод,

Звери и зверушки!

Зайчонок.

Скоро Волк сюда придёт,

Уваженье Волку!

Он считает целый год,

Только всё без толку!

Медвежонок. Рыжий Так, лезь на сугроб, а то тебя не видно.

Лисёнок (залезает на один из сугробов, от Снеговика).

Есть у Волка Снеговик,

В услуженье нанят.

Он на всех кричать привык,

Только тем и занят!


Сугроб подскакивает. Лисёнок чуть не падает.


Эй, кто это меня спихивает с сугроба?

Зайчонок. Да никто не спихивает. Сам слезай, теперь я буду на сугробе петь.

Снеговик ты снеговой,

Белый, не раскрашенный!

Машешь ты своей метлой,

Да совсем не страшно нам!

Вот. И хвостик нисколечко не дрожит. Посмотрите сами! (Поворачивается спиной, и все с уважением смотрят на его хвост.)

Все. И правда, не дрожит!

Лисёнок. Хорошо, что мы так поём. Люблю правду. Терпеть не могу этих лисьих «обмани-надуй»!

Зайчонок (голосом Волка). Науке нужно что? Тишина.

Лисёнок (смеётся). Ой, как похоже!

Медвежонок (голосом Снеговика). Погодите! Сейчас я их всех разгоню, проучу, утихомирю…

Лисёнок. Ну точь-в-точь!

Зайчонок. Ну всё. Мы к празднику приготовились. А уж ледянщики не подведут. Они своё дело знают.

Медвежонок. Принесут звезду.

Зайчонок. Она загорится на ёлке, и наступит в нашем лесу Новый год.

Лисёнок. И будет праздник!

Медвежонок. А потом всё станет теплеть и светлеть, и никто не будет меня спать укладывать.

Лисёнок (вскакивает на сугроб). И снег растает.

Медвежонок. Совсем не будет никакого снега!


Ком снега, на котором стоит Лисёнок, подпрыгивает. Лисёнок чуть не падает.


Лисёнок. Ой, кто это толкается? Ты, Спитли?

Медвежонок. Нет, я не толкался, я только сказал: «Совсем не будет никакого снега! Будут лужи!»

Лисёнок (спрыгивает с неспокойного «сугроба»). И зацветут цветы!

Зайчонок. И капустка в огороде поспеет! Ну ладно, побегу печь пироги!

Лисёнок. А я делать фонарики!

Медвежонок. Поскорее всё сделаем и пойдём встречать ледянщиков.

Лисёнок. Поможем звезду донести. Я уже помог сегодня маленькому ледянщику.

Медвежонок. Ты?!

Лисёнок. Ну да. Мы вместе целую корзину сосулек несли. До самого дома!

Медвежонок. Значит, ты знаешь, где они живут?

Лисёнок (шёпотом). Знаю. Только это тайна. Не спрашивайте меня больше ни о чём. Я ведь не умею говорить неправду.

Зайчонок. Ну ладно, ладно. Пошли. У меня уже, наверно, тесто подошло!

Лисёнок. А у меня клей на плите стоит!


Разбегаются.


Снеговик (складывается). Вы слыхали? Сначала — звезда. Потом — Новый год. А потом!.. Ужас! Даже сказать не могу! Снег превратится… ой, ужас, даже сказать не могу во что! А я и не знал, что весна — это так страшно! Пропал! Погиб! Что же делать, что делать? Думай, думай, снеговая голова! (Стремительно убегает.)


Занавес

Картина четвёртая


Снова в доме у Волка. Волке нетерпением ждёт Снеговика.


Снеговик (вбегает). Всё пропало, серый хозяин!

Волк. Что пропало?

Снеговик. Тишина. Спокойствие. Наука. Такая будет балалайка, такие частушки, что уши тают, м-м, вянут!

Волк. Не может быть!

Снеговик. Может. Они про вас такие обидные частушки поют!

Волк. Громко?

Снеговик. Оглушительно!

Волк. Это надо прекратить!

Снеговик. И поскорее, серый хозяин. Иначе — обидно. А главное — очень громко.

Волк. Давай рассуждать научно.

Снеговик. Некогда научно. Надо бежать.

Волк. Куда бежать?

Снеговик. Ледянщики звезду смастерили. Только загорится звезда — лужи потекут.

Волк. Какие лужи?

Снеговик. Погодите! Я хотел сказать — не лужи потекут, а песни польются, частушки. Такой шум начнётся, что вся наука кувырком полетит.

Волк. Иди и забери звезду!

Снеговик. Один я не могу. Тут нужна вся ваша учёность, серый хозяин. Потому что неизвестно, где ледянщики живут.

Волк. Ерунда. Сейчас вычислю. Значит, так. Камень не плавится, лёд ничем не славится, логарифмы, четыре рифмы, сложить пополам, девять ям, тринадцать в тетрадке, восемь в остатке. М-м-да. Получается, что они живут в Калифорнии.

Снеговик. Вы уж слишком научно за дело взялись, серый хозяин. Они тут, в лесу, где-то живут. И про это знает Лисёнок. А может, он уже и Зайчонку рассказал.

Волк. И что же?

Снеговик. Надо их опередить.

Волк. Ну и опережай себе. Ты мне мешаешь работать.

Снеговик. Серый хозяин…

Волк. Ты ещё здесь?

Снеговик. Серый хозяин, вы бы мне помогли…

Волк. В чём ещё тебе помогать?

Снеговик. Ледянщиков отыскать… От их звезды вам ведь помеха в работе. Ведь шуму не оберёшься…

Волк. М-м-м… шум я не люблю.

Снеговик. Вот-вот, шум будет, а вы не любите.

Волк. Ну ладно. Так и быть. Выручу тебя при помощи науки. Дай мне шарф и варежки. И пошли к твоему, этому, поросёнку.

Снеговик. К Зайчонку!

Волк. Да, да. К Зайчонку.


Уходят.


Занавес

Картина пятая


В лесу перед домиком Зайчонка. Из трубы идёт дым. Зайчонок возле крылечка набирает поленья в охапку и поёт.


Зайчонок.

Печка жарко топится.

Новый год торопится.

Взял я масло и муку,

Пироги я сам пеку.

Пироги пшеничные,

Сдобные, отличные!

Сами в рот влетают,

Так во рту и тают.


(Уносит дрова в дом.)

Входят Волк и Снеговик.


Волк. Здесь?

Снеговик. Погодите! Соображу. Да, здесь!


На крыльцо выбегает Зайчонок.


Волк. Ты Зайчонок?

Зайчонок. Я. Зайчонок Добрыня.

Волк (отступая на шаг). Никитич?

Зайчонок (скромно). Нет, Заич.

Волк (успокоившись). А-а-а… Тогда вот что. Добрыня Заич, объясни нам научно, где живут ледянщики?

Зайчонок. Зачем вам они?

Снеговик. Ты с кем это разговариваешь? Перед тобой — сам Волк!

Зайчонок. Вижу-вижу. А что такого особенного? Волк как волк.

Волк. По науке ты обязан меня бояться!

Зайчонок. Нет, не боюсь. Видите (поворачивается к нему спиной), и хвостик не дрожит!

Волк. Итак, где живут ледянщики?

Зайчонок. Вы их сегодня на празднике увидите!

Волк. Кажется, я тебя сейчас укушу! Я хоть и учёный, но всё-таки волк!

Зайчонок. Э, нет, не дамся! (Убегает в дом и запирает двери.)


Снеговик начинает барабанить в дверь, но Зайчонок и не думает отпирать. Ничего не узнали и пошли к Лисёнку.


Волк (отдуваясь). Глупый Заяц. Не помещается в науку. Выпадает.

Снеговик. А они такие про вас частушки распевают. Весь лес смеяться будет. Может, вы ещё раз попробуете вычислить, где живут эти ледянщики?

Волк (бормочет). Длина заячьего уха, шмель и муха, делённые, умноженные, вчетверо сложенные… Получается, что они живут в Южной Америке!

Снеговик. Опять что-то не так!

Волк. Наверно, где-то вместо умножения сделал деление. Ничего не выходит.

Снеговик. Да, не выходит. А тут лужи!..

Волк. Какие лужи?

Снеговик. Не лужи, а стужи. Заяц боится стужи и не выходит.

Волк. Жди меня тут. Я только возьму компас и сейчас же назад. По компасу мы их непременно разыщем.


Волк уходит. Снеговик стоит пригорюнившись. Мимо Снеговика, не замечая его, пробегает Медвежонок Спитли. Он взбирается на крылечко и стучит в дверь.


Медвежонок. Добрыня, выйди на крылечко!

Зайчонок (из-за двери). Заходи!

Медвежонок. Лучше ты выйди, у тебя печка топится, как бы меня в тепле в сон не стало клонить.

Зайчонок. Сейчас выйду!

Снеговик. О чём они говорят? А вдруг Лисёнок им рассказал, где ледянщики живут? Как бы узнать? Думай, думай, снеговая голова! (Прячется.)

Зайчонок (выходит из дома). Знаешь, Спитли, ко мне Волк со Снеговиком приходили.

Медвежонок. Зачем?

Зайчонок. Где ледянщики живут, спрашивали.

Медвежонок. Ой! Для чего это?

Зайчонок. Не знаю.

Медвежонок. Может, звезду хотели украсть?

Зайчонок. Ой!

Медвежонок. Может, хотят, чтобы Нового года не было?

Зайчонок. Батюшки! Посмотри, у меня хвостик не дрожит? (Поворачивается спиной.)

Медвежонок (смотрит). Нет, не дрожит.

Зайчонок. Ну тогда ещё ничего. Надо скорее идти Лисёнка предупредить. Они его перехитрят и узнают адрес ледянщиков.

Медвежонок. Я побегу.

Зайчонок. Погоди! Вместе пойдём! Только помоги мне из печки пирог вынуть.


Медвежонок и Зайчонок скрываются в доме.


Снеговик. Ага! Значит, только Лисёнок знает адрес! Ну хорошо! Серый хозяин! Что я узнал! (Убегает.)


Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина шестая


Двор и домик Лисёнка. В домике стенка опущена так, что мы видим внутренность комнаты. Лисёнок пытается сладить с огромными ножницами.


Лисёнок (меланхолично). Какие я красивые фонарики склеил! (Вздыхает.) Всё равно скажут: «Не сам сделал, папа с мамой за него работали». Думают, Лисёнок — значит, хитрый. Думают, рыжий — значит, обманщик. А я всегда всё говорю так, как есть. Терпеть не могу лисьих «схитри-проведи».


Стук в окно.


Войдите. Кто там?


Входят Волк и Снеговик.


Волк? Снеговик?

Снеговик. Хм, хм. Лисёнок, скажи-ка нам правду.

Волк. Этого не может быть! По науке лисятам положено хитрить.

Лисёнок (чуть не плача). Ну вот, опять не верят.

Снеговик. Погодите, погодите! А вдруг он скажет правду, а, серый хозяин?

Волк. Где живут ледянщики?

Лисёнок. Ой, а зачем вам?

Волк. М-м-м…

Снеговик. Ой, серый хозяин! (Подумав.) Понимаешь, Лисёнок, звезда тяжёлая, мы хотим помочь ледянщикам нести звезду.

Волк. Вот именно, точно так. Строго научно.

Лисёнок. И я с вами пойду!

Волк. Нет, нет. Ты с нами иди только мысленно.

Лисёнок. Как это?

Волк. Ну так, воображай. Иди теоретически.

Снеговик. Ну как бы ты шёл, будто и на самом деле идёшь!

Лисёнок. Очень просто! Сначала пошёл бы направо, потом налево, потом прямо, а потом свернул бы у третьего сугроба. Вот и всё.

Волк. Понятно. Запоминаем. (Глядит на компас.) Направо — юг, налево — север.

Снеговик. Пошли, серый хозяин.


Волк и Снеговик выходят во двор.


Скорее, серый хозяин! Адрес есть — всё в порядке.

Волк. Подожди, подожди. Это что же получается? По науке все лисята хитрят и обязательно говорят всё наоборот.

Снеговик. Да? Погодите! Соображу. Он сказал направо — значит, налево идти, что ли?


Всё, что произносит Снеговик, Волк проделывает.


Волк. Он сказал идти на юг — значит, идём на север. На севере забор. Мы в него уткнёмся носом. А надо ходить через калитку.

Снеговик. Ну тогда пошли через калитку.

Волк. Нельзя через калитку. По науке и по компасу обязаны через забор.

Снеговик. Тогда лезьте по науке через забор, а я — следом.


Волк неуклюже карабкается через забор. Обрывается. Снеговик пытается перепрыгнуть, не у него ничего не получается.


Помогите!


Волк разбирает его и перебрасывает через забор по частям. Потом сам вскарабкивается на забор и застревает на нём.



Волк. Снеговик! Лес кончился. Дороги нет.

Снеговик (показываясь в калитке). Значит, Лисёнок сказал нам правду. (Стаскивает Волка с забора.)

Волк. Выходит, и Лисёнок выпадает из науки.

Снеговик. Скорее, серый хозяин. Бросьте свой компас! Ох, не забыть бы — поворот за третьим сугробом…


Картина седьмая


Дорога в зимнем лесу. Волк и Снеговик торопятся к ледянщикам за звездой.


Волк. Зачем я ввязался в это странное дело!

Снеговик. Так ведь чтоб шуму не было!

Волк. М-да. Послушай, а правильно ли мы идём?

Снеговик. Погодите! Соображу. Всё правильно.

Волк. Если уж брать эту звезду, то мы должны прийти не позже расчётного времени.

Снеговик. Надо идти всё прямо и прямо, пока не будет три сугроба.


Вдруг издали слышатся голоса зверят.


Волк. Расчётное время оказалось ошибочным.

Снеговик. Тс-с. Вы прячьтесь за ёлкой, серый хозяин. А я им устрою «три сугроба». (Раскатывается на три сугроба.)


Вбегают зверята.


Медвежонок. Так поступают только люди во сне.

Лисёнок. Спитли, милый, они спросили, я ответил.

Зайчонок. Надо было схитрить.

Лисёнок. Но ты знаешь: терпеть не могу всякие эти «проведи-надуй»!

Медвежонок. Ну ничего. Может, ещё успеем. (Радостно.) Ой, смотрите!

Лисёнок. Точно! Три сугроба! Раз, два, три. Сворачиваем у третьего.

Все считают: «Раз-два-три». Убегают.

Снеговик (быстро складывается). Ха-ха-ха! Серый хозяин! Не будет никаких луж!

Волк (появляется из-за дерева). Каких луж?

Снеговик. Чушь! Я говорю: их перехитрить ничего не стоит. Даже мне, с моей снеговой головой! (Идёт рядом с Волком и напевает полушёпотом.)

Надо нам спешно, спешно, спешно

Здешних ледянщиков отыскать.

И тогда уж, конечно, конечно,

Весенних луж никому не видать.


Занавес

Картина восьмая


Ледяная мастерская, как в первой картине. Ледянщики ещё не вернулись из лесу. Звезда стоит посредине мастерской. Как только Волк и Снеговик входят, она начинает тихонько позванивать.


Снеговик. Вот она! Погодите! Сейчас мы её разобьём! И никто… Никогда…

Волк (любуется). Постой, постой. Она сделана точно по науке! Лапы не поднимаются.

Снеговик. А про шум забыли, серый хозяин?! А про частушки?!

Волк. Ничего не забыл. Наука требует тишины.

Снеговик. Так что же вы? Бейте, серый хозяин!

Волк (замахивается лапой и опускает её). Но это самая красивая звезда из всех, что известны науке.

Снеговик. А лужи?!

Волк. Какие лужи?!


В этот момент в мастерскую вбегают зверята, окружая звезду, не дают подойти к ней Волку и Снеговику.


Зайчонок. Успели! Хотят звезду разбить!

Медвежонок. Не проспали!

Лисёнок (Волку). Зачем же вы меня обманули?

Зайчонок. Волк, я тебя не боюсь! И хвостик у меня не дрожит! Посмотри! (Поворачивается хвостиком.)

Волк (ошарашен). Вот дети пошли! Ну совсем не по науке! Медвежонок зимой не спит, Лисёнок не хитрит, Зайчонок не боится. Что это с ними? А может быть, что-нибудь случилось с моей наукой?

Снеговик. Не время рассуждать, серый хозяин! Скорей разбейте звезду! Вы же сильный!

Волк (снова замахивается лапой и опускает её). Нет, лапа не поднимается. Такая красота…

Снеговик. Какая красота! Лужи! Не хочу весны!


Никем не замеченные, входят ледянщики.


Дед. Как это не хочешь весны? Нельзя без весны. Если не будет весны, травы погибнут в холодной земле, перелётные птицы прилетят и замёрзнут…

Внук. А медведи-то? А ёжики? А бабочки? Так и не проснутся, если весна не наступит!

Снеговик (ко всем). Погодите! Погодите! А я-то как же?.. Мне что же теперь, погибать? Не хочу таять! Не хочу Нового года!

Внук. Зачем тебе погибать?

Дед. Этого вовсе не требуется. Можешь лето перезимовать в мастерской. У нас есть холодильники…

Внук. Льдильники, морозильники, снежильники…

Дед. Мы тебя приютим на лето. Правда, маленький?

Внук. Конечно, дедушка!

Зайчонок. Ты будешь летом спать, как зимой медведи.

Медвежонок. Все, кроме меня!

Зайчонок и Лисёнок (Снеговику). Теперь не боишься Нового года?

Снеговик. Да, если бы я раньше знал… Мне так страшно было…

Дед. Ну, пора. Берите звезду и скорей — на опушку, скоро настанет Новый год.


Занавес

Картина девятая


На опушке большая ель. На ней горит, переливается и позванивает новогодняя звезда. Медвежонок весело играет на балалайке.



Ледянщики (поют).

Тихо ель качается.

Старый год кончается.

Хорошо в лесу зимой,

Лес украшен бахромой,

Звонкий снег искрится,

Иней серебрится.

Медвежонок.

Лезть в берлогу под сосну —

Никакого толка.

Ни за что я не усну,

Я пляшу под ёлкой.

Зайчонок.

Я пою и кувыркаюсь!

Кто сказал, что заяц трус?

Никогда я не пугаюсь,

Никого я не боюсь!

Лисёнок.

Всем, конечно, интересно:

До чего ж лисёнок честный!

Откровенно вам скажу:

Просто слов не нахожу!


Все (вместе).

Тихо ель качается.

Старый год кончается.

Смех, веселье, игры, шутки,

Песни, радость, пляски!

Хорошо нам всем живётся

В новогодней сказке!


Занавес медленно закрывается. Часы бьют двенадцать раз.


КОНЕЦ


КУКАРЕКУПьеса-сказка в двух действиях, шести картинах

Действуют


Петушок — поэт.

Наседка — его жена.

Пик, Пип, Филипп — цыплята.

 Кошка.

Хрюшка.

Лягушка.

Корова.


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая


Двор. Плетень. Избушка под соломенной крышей. Слева от избушки — две молодые берёзки. Между ними натянута верёвка. На верёвке вместе с бельём сушится «кукареку» — четыре платка, на каждом из которых вышито по слогу «ку», «ка», «ре» и «ку». Светает. В небо медленно поднимается солнышко. Со скрипом открывается дверь избушки. Во двор входит Петушок.


Петушок (прохаживаясь и слегка охорашиваясь). С добрым утром! Как хорошо я выспался! Ах да! Я забыл вам сказать. Меня зовут Петушок. Я — поэт. Пишу стихи.

Кто про школу позабудет,

Встретив утро на боку,

Непременно тех разбудит

В нужный час ку-ка-ре-ку!

(Голос у него на последнем слоге срывается.) Ой, что это? (Петушок снова произносит «кукареку» по слогам, поочередно трогая лапкой платки на верёвке.) Последнее «у» слегка недосохло. Жена вчера с вечера выстирала моё «кукареку». Я её попросил. Оно у меня слегка запылилось. А всякий поэт должен держать своё «кукареку» в чистоте.


Дверь избушки скрипит, на крылечке показывается Наседка.


Наседка. Муженёк, завтрак на столе. Иди, мой голубок!

Петушок. Я — Петух. Я — поэт. А она — голубок. Но не ссориться же мне с ней? Иду!


Петушок уходит в дом. Потихоньку открывается окошко, в него высовывается голова Пипа.


Пип (в окошке вертит, головой). Братья! За мной!


Цыплята по одному выскакивают из окна.


Поняли?

Пик. Какой ты умный, Пип.

Пип. Точно, Пик. Я — умный.

Филипп. Объясни толком, Пип. Я не понял.

Пип. Вечно ты…

Пик. Какой ты глупый, Филипп.

Филипп. Я не глупый, я маленький.

Пип. Не слушай. Видишь, папино «кукареку» сушится. Мы его сейчас с верёвки стянем и будем учиться кукарекать.

Пик. Как ты здорово придумал, Пип! Мы уже большие, а нам всё не дают кукареть.

Пип. Не кукареть, а кукарекать.

Пик. Правильно, кукарекать.

Филипп. А разве нам уже можно?

Пип. А мы без спросу, понял?

Филипп. Ой, без спросу нехорошо.

Пип. Тогда ступай домой, деточка.

Пик. Ну ладно, начинаем!

Пип. Чур, я беру себе «ку» и «ка», ты, Пик, бери «ре», а Филиппу дадим второе «ку».

Пик. Хитрый какой! Бери себе первое «ку», а я себе «ка» и «ре» возьму!

Пип. Нетушки! Я первый придумал кукареку стащить.


Цыплята толкаются, выстраиваются в ряд, снова отпихивают друг друга, перестраиваются, по-мальчишечьи «петушатся».


Филипп. А мама говорила, стаскивать ничего нельзя.

Пик. Мы же не насовсем, а только пока папа завтракает.

Пип. Никто и не узнает!

Филипп. А если узнают?

Пип. Ну тебя, трусишка, мокрая курица.

Пик. Ну давай скорей!


Цыплята с трудом снимают «кукареку» с верёвки, подпрыгивают, промахиваются. В конце концов на верёвке остаются только прищепки. Цыплята волокут платки с «кукареку», роняя по дороге, возвращаясь и суетясь. Они кладут их на землю и прячутся за крылечком так, что зритель их видит а выходящий из дома — не заметит.


Пип. Чур, я первый!

Пик. Правильно. Потому что ты старший.

Пип (пробует кукарекать). Ку-ка-пии! Ой, не вышло! Пик, дай мне «ре».

Пик. Не дам, хитрый какой! Я сам буду пробовать! Филипп, дай-ка мне «ку»! (Отпихивает Филиппа и кричит.) Ре-ку! Реку! (Срывается на писк.) Ой! И у меня не выходит!

Пип (строго). Филипп! Почему ты стоишь дрожишь?

Филипп. Я боюсь.

Пип. Чего это?

Филипп. Да-а, папа рассердится. Мама расстроится.

Пик. Вечно ты… Мокрая курица!

Пип. Пошли за сарай! Там нас никто не увидит!

Пик. Пип, а если папа уже позавтракал?

Пип. Не позавтракал. Мама будет его долго ещё кормить. Мы успеем.


Цыплята убегают, унося «кукареку» с собой. Из двери выходит Петушок.


Петушок. Ну и жена у меня! Пока пять тарелок пшённой каши не съешь, не выпустит. Но не ссориться же с ней? (Выходит на авансцену.) Какое утро прекрасное! Солнце. Ни облачка. Так и хочется говорить стихами. Вот, к примеру, вчера я сочинил стишок. (Декламирует.)

Гляди, кругом раздолье

Невиданной красы.

И зреют в чистом поле

Весёлые овсы.

И созревает просо

В полях на берегу.

А я скажу вам просто:

Друзья…

(Закашливается.) Что такое? Я не могу сказать… Ну… своё главное слово… (Зрителям.) Ну подскажите. Вот-вот. Это самое… (Закашливается.) Попробую второй куплет снова. Может, с разбегу получится.

И созревает просо

В полях на берегу.

А я скажу вам просто:

Друзья…

(Закашливается.) Что ж это такое? (Оборачивается к верёвке и видит, что «кукареку» там нет.) Жена! Наседка!


Наседка выбегает на крыльцо.


Наседка. Что, мой голубок?

Петушок. Где? (Закашливается.) Где моё это самое… главное слово моё где? Оно висело тут на верёвке!

Наседка. Я не убирала. Батюшки, где же оно? Оно тут было!


Петушок и Наседка растерянно мечутся по двору, ищут «кукареку» и не находят.


Петушок (в изнеможении). Нет нигде.

Наседка. Ах, нету, нету, муженёк.

Петушок. Пропало моё самое главное слово! А что я без него? Я без него даже и не Петушок. И не поэт вовсе.

Наседка. Ах, почему?

Петушок. Потому что у каждого поэта должно быть своё собственное главное слово. Я без него не смогу писать стихов!

Наседка. Ах-ах-ах!

Петушок. Ладно, жена. Не ахай. Пойду я по свету своё главное слово искать. Авось где-нибудь да сыщется.

Наседка. Ой, не ходи. Иди лучше ещё пшённой каши поешь.

Петушок. Глупая ты у меня.

Наседка. А ну как в дороге простудишься? Заблудишься? Подавишься? Отравишься?

Петушок. Да полно тебе. Найду своё главное слово и вернусь. Иди домой, корми ребят.


Наседка уходит в дом, тут же возвращается.


Наседка. Не оступись! Не простудись! Да покушать возьми что-нибудь на дорожку! (Уходит.)

Петушок. Собираться пора. (Выносит из дома рюкзак. Собирается в путь.) Ладно. Хлебушка с собой возьму. Да посошок. Да походную песенку. Сочинил я её, когда был поэтом. Сейчас вспомню. (Сначала напевает мелодию, проборматывает слова, потом поёт.)

Лишь шагнёшь за порог,

Сразу сотня дорог

Побежит от тебя без оглядки,

Через мост, через брод,

Прямиком от ворот —

Всё вперёд в огород

Через грядки!

По зелёным лугам,

По крутым берегам

Побежит в неизвестность дорога.

Ты придёшь в чудный край,

Только пой и шагай,

Всё шагай от родного порога!

Да. Такая песенка. Что ж. Пора в путь!


Картина вторая

Перед занавесом шагает Петушок.


Петушок (поёт).

Через мост, через брод,

Прямиком от ворот —

Всё вперёд,

В огород

Через грядки…


Занавес открывается. Тот же плетень, что и в первой картине. Огород. На плетень взобрались листья тыквы, покачиваются два подсолнуха, тянутся стрелки лука. Возле плетня растёт лопух. Стоит маленький хлевушок с загончиком. Это домик Хрюшки. Хрюшка спит на земле возле своего корытца. Петушок подходит к Хрюшке.


Хрюшка, Хрюшка, толстобрюшка, если б ты была подружка, ты б на грядке не спала, а в беде бы помогла.

Хрюшка (лениво поднимается). Разбудил! Ну что тебе надо-то?

Петушок. Хрюшка, у меня беда!

Хрюшка (почёсывается о забор загончика). Какая это беда?

Петушок. Понимаешь, моё главное слово пропало!

Хрюшка (почёсывается). Какое это слово?

Петушок. Ну, это к… к… (закашливается) петушиное, знаешь ведь!

Хрюшка. А, знаю, слыхала.

Петушок. Ну вот. А ты не видела, куда оно девалось?

Хрюшка (заглядывает в корытце, нюхает, убеждается, что оно пусто). Вот уж не видала его нигде. Не знаю, куда ты его девал.

Петушок. Просто ужас! Что же мне делать?

Хрюшка (почёсываясь). Ну давай, что ли, вместе поищем! Гляди, в корытце нету!

Петушок. Нет.


Хрюшка и Петушок ходят по огороду, заглядывают под листья, глядят под лопухами. Хрюшка подставляет Петушку спину, он забирается на неё и заглядывает «в лицо» подсолнухам.


Хрюшка. Лопух такой здоровенный! Может, под листом?

Петушок. Нету. Только тут дождевой червяк сидит.

Хрюшка. Может, оно на подсолнушках греется?

Петушок. Посмотрим. Нет. Не греется.

Хрюшка. Может, на луке качается?

Петушок. Ох, нет, не качается.

Хрюшка (подходит к плетню, почёсывает бок). Ох, даже бок зачесался. Нету нигде.

Петушок. Что же мне, бедному, делать?

X рюшка. Что же тебе, бедному, делать?.. Знаю. Я тебе свой хрюк подарю. Слушай. (Напевает и неуклюже приплясывает.)

Самый лучший в мире звук

Это поросячий хрюк,

Хрю-хрю-хрю,

Хрю-хрю-хрю,

Я тебе его дарю.

Ну что, берёшь?

Петушок. Спасибо, Хрюшка-подружка. Мне твоего хрюка не надо. У каждого поэта должно быть своё собственное главное слово.

Хрюшка. Беда с этими поэтами. Ну ты сообрази, ведь хрюкать — это красиво и поэтично. Послушай снова!

Самый лучший в мире звук

Это поросячий хрюк,

Хрю-хрю-хрю,

Хрю-хрю-хрю,

Я тебе его дарю.

Ну что берёшь?

Петушок. Нет, спасибо. Мне своё главное слово найти бы.

Хрюшка. Тогда не мешай. Я буду спать.


Хрюшка укладывается на землю возле корытца, поворачивается ко всем спиной и засыпает.


Петушок. Хрюшка! Спит и разговаривать не хочет. Что ж, пойду дальше. Может, где-нибудь да отыщется моё главное слово. (Поёт.)

По зелёным лугам,

По крутым берегам

Побежит в неизвестность дорога…


Декорации слегка смещаются. Движется плетень. Появляются грядки с другими овощами — над грядками высятся вползающие на палки стебли гороха, раскачиваются красноватые листья свекольной ботвы, кивают головками расцветшие маки. Из-за них мелькает спина Кошки, то показывается, то скрывается. Вдруг она неожиданно появляется целиком, и Петушок с ходу на неё натыкается.


Кошка. Ф-р-р! Ну вот, помешал мне!

Петушок. Ой, это ты, Кошка? Как я испугался! Что ты тут делаешь?

Кошка. Я за мышкой гналась. Да вот из-за тебя упустила. Но я не сержусь. Обожаю поэтов.

Петушок. Извини, Кошка. Мне надо тебе один вопрос задать.

Кошка. Задавай. Только быстро. Мне надо мышку ловить.

Петушок. Ты тут повсюду бегала. Ты не видела моего к… к… (закашливается) ну, моего главного слова?

Кошка. Какого?

Петушок. Ну, этого… (Закашливается.)

Кошка. А что случилось?

Петушок. Пропало оно совсем. А без этого слова я не могу писать стихи.

Кошка. Фррр! Я тебя выручу!

Петушок. Как?

Кошка. Кое-что подарю.

Петушок. Спасибо! А что?

Кошка. Слушай. (Поёт.)

Если хочешь быть поэтом,

Мяу-мяу напиши.

А слова мур-мур при этом

Так для рифмы хороши!

Мяу-мяу — без лишних слов.

Мур-мур-мур — и стишок готов!

Хорошо?

Петушок. Хорошо. Но мне-то не легче.

Кошка. Как же это «не легче». Ты пойми. Я даю тебе мои «мяу» и «мур», пользуйся, пока не найдёшь своё слово! Ну, бери, и до свиданья!

Петушок. Ах нет, Кошка. У каждого поэта должно быть своё собственное главное слово.

Кошка. Не понимаю. Я ж говорю, поэты такие загадочные. Ой, вон мышка! (Кидается в горох и исчезает.)

Петушок. Что ж, дальше пойду. Мне без моего главного слова жизни нет. (Грустно поёт.)

По зелёным лугам,

По крутым берегам

Побежит в неизвестность дорога,

Ты придёшь в чудный край.

Только пой и шагай,

Всё шагай от родного порога.


Декорации передвигаются. Петушок оказывается у реки. На берегу растёт плакучая ива. В воде цветут белые кувшинки, вода почти вся покрыта их широкими листьями.


Река. Дорога кончилась.


Лягушка выпрыгивает из воды и тут же ныряет обратно. Петушок шарахается в испуге. Лягушка выскакивает снова.

Лягушка. Вздор! (Снова прыгает в воду. Тут же появляется на листе кувшинки.) Чушь!

Петушок. Что ты говоришь?

Лягушка. Говорю «чушь». Дорога не кончилась. Река — тоже дорога. (Снова прыгает в воду и опять появляется на берегу.) А что ты тут делаешь?

Петушок. Ищу. У меня моё главное слово пропало.

Лягушка. Какое?

Петушок. Ну, это… к… к… ну, знаешь ведь!

Лягушка. А может, оно в реке?

Петушок. Как это?

Лягушка. Все же любят всякий мусор в речку бросать. Может, и слово твоё закинули?

Петушок. Как ты можешь…


Лягушка, не дослушав, кидается в воду и выскакивает оттуда с большим ржавым ключом.


Лягушка. Не это?

Петушок. Да что ты!


Лягушка снова плюхается в воду и появляется на листе с дырявым ботинком.


Лягушка. Это?

Петушок. Да, Лягушка, послушай…


Лягушка ныряет и оказывается на берегу с коровьим колокольчиком.


Лягушка. Смотри, наверно, вот оно!

Петушок. Что ты, в самом деле!



Лягушка бросает колокольчик в воду.


Лягушка. Ну, я уж не знаю, чего тебе ещё.

Петушок. Да у меня же слово пропало, слово, а не вещь! А ты всё прыгаешь и не слушаешь, что я говорю.

Лягушка. Слово? Ну, это не беда! Это можно поправить!

Петушок. Как, Лягушка, как?

Лягушка. Не как, а ква.

Петушок. Что?

Лягушка. Ква, говорю. Из «ква-ква» отличные стихи и песенки получаются. Ты забыл! Ты же мне сам песенку сочинил! (Поёт.)

Веточка колышется,

Шелестит листва.

Отовсюду слышится

Звонкое «ква-ква».

В дождевую лужицу

Поглядишь едва,

Сразу обнаружится —

Там сидит «ква-ква».

Ходит цапля бережком —

С клювом голова.

Да сидит теперь уже

Под водой «ква-ква».

Петушок. Что же, песенка как песенка. Только мне не «ква-ква», а своё слово надо. У каждого поэта должно быть своё главное слово.

Лягушка (обидевшись). Я тебе «ква-ква» и не предлагаю. Мне самой надо. До свиданья! (Прыгает в воду.)

Петушок. Ну вот. А от реки дорога домой обратно поворачивает. И всё. Нету нигде моего главного слова. А без него я не поэт. Без него я даже и не петух. Что же это за петух, который к… к… (кашляет), который петушиного слова сказать не может! Пойду домой, лягу спать и даже, может, просыпаться не стану.


Дорожная песенка звучит уныло, в медленном темпе. Махнув зрителям крылом, Петушок печально уходит.


Картина третья

Декорация первой картины. Крадучись, появляются цыплята.


Пип. Всё тихо. Родитель ещё завтракает.

Пик. Правда, Пип. Ещё завтракает.

Филипп. И я есть хочу.

Пип. Не ной. Вешайте «кукареку» на место.


Цыплята подпрыгивают, старательно вешают «кукареку» на верёвку.


Пик. Пип, а почему мы всё-таки как следует кукареть не можем?

Пип. Не кукареть, а кукарекать.

Пик. Кукарекать.

Филипп. Потому что не завтракали.

Пип. Да замолчи ты, мокрая курица. Ладно, пошли кашу есть, потом научимся.

Филипп. Кукареть?

Пик. Кукарекать, дурачок.

Филипп. Мама, он меня ругает.


Все цыплята скрываются в избушке. «Кукареку» покачивается на верёвке. Из-за плетня появляется коровий хвост, делает несколько взмахов, вслед за тем показываются два рога, а потом уже и коровья морда.



Корова. Никого нет. Никто гостью не встречает и ничем не угощает. (Входит во двор. Бродит по двору. Съедает пару цветков. Останавливается перед верёвкой с «кукареку».) А это что? «Ку-ка-ре-ку». Может, это вкусно? (Сжёвывает и проглатывает «ку».) Ничего. (Сжёвывает и проглатывает остальное.) А теперь и песенку спеть не вредно. Ля-ля-ля. (Берёт ноту «ля», как бы себя настраивая.) Хорошо. Начинаю петь. (Разевает рот и неожиданно для себя разражается оглушительным «ку-ка-ре-ку».) Ой! Что это? (Ещё раз пробует голос и опять кукарекает.) Ха-ха-ха! Я научилась кукарекать, как наш поэт Петушок. Я буду кукарекать! Это будет восхитительно. Я люблю, чтобы мной восхищались! А то с тех пор, как пропал мой серебряный колокольчик, от меня никто не приходит в восхищение. Может, я и стихи сочинять могу? Попробую! Стихи про соловья.

В зелёном лесу

На бузинном суку

Поёт соловейко

«Ку-ка-ре-ку».

Это стихи! Конечно, стихи! Я стала поэтессой! Ещё попробую. Про кошку.

Сидела кошка на окне,

Она мурлыкала во сне.

А котик с бантом на боку

Ей сказал «ку-ка-ре-ку».


В этот момент из окошка высовывается Филипп, говорит «Ой» и снова прячется.


Восхитительно! Упоительно! Пойду запишу! Все будут мной восхищаться!


Корова удирает. Цыплята один за другим выпрыгивают из окна.


Пип. Филипп, ты сам видел?

Филипп. Видел. Она съела. А потом закукарекала стихами.

Пик. Почему же ты сразу нас не позвал?

Филипп. Да-а, я боялся.

Пик. Чего?

Филипп. А вдруг она бодучая?

Пик. Пип, что ж теперь будет?

Пип. Хорошего мало. Папа стихов писать не сможет. (Голосом Петушка.) Ведь у каждого поэта должно быть своё главное слово.

Пик. Филипп, сбегай к маме, узнай, где папа.


Филипп убегает в дом.


Пип. Да, положение.

Пик. Пип, а что, если…


Не успевает договорить, появляется Филипп.


Филипп. Папа… Мама говорит, что такая беда, такая беда, он пошёл своё главное слово искать. Ой, что же будет! (Начинает реветь.)

Пип. Значит, так, братцы. Пошли домой к корове, объясним ей, попросим, чтоб отдала.

Филипп. А если она бодаться начнёт?

Пип. Тихо. За мной.


Цыплята идут со двора. На крылечко выходит Наседка.


Наседка. Куда? Куда? Зачем? Кашу не доели!


Цыплята убегают.


ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина четвёртая


Другой участок огорода. Уже знакомый плетень. Капустные грядки, несколько высоких стеблей конопли, кружевная морковная ботва. Вбегают цыплята. Они очень возбуждены. Поэтому быстро бегают между кочанов капусты. Пип, взмахивая крылышками, взлетает на плетень, Пик взбирается на кочан капусты, Филипп беспомощно подпрыгивает на месте.


Пип. Всё из-за тебя, трусишка.

Филипп. Почему это?

Пик. Потому: «бодучая, бодучая».

Пип. А теперь неизвестно, где её искать.

Филипп. А вдруг и правда бодучая?

Пип. Всё равно. Хоть бодучая, хоть брыкучая. Мы обязаны вернуть папино главное слово.


Слышится мелодия Хрюшкиной песенки. Появляется Хрюшка. Она подходит к плетню, почёсывается и с явным удовольствием поёт свою песенку.


Хрюшка.

Самый лучший в мире звук

Это поросячий хрюк.

Хрю-хрю-хрю,

Хрю-хрю-хрю.

Так пою и говорю.

(Замечает цыплят.) Здравствуйте! Вы что тут делаете?

Цыплята (наперебой). Корову ищем, она папино главное слово сжевала, может, она бодучая, а нам всё равно папино слово надо обратно на верёвку повесить!

Хрюшка. Так вот кто забрал у нашего поэта его главное слово! А он-то его ищет!

Цыплята. Тётя Хрюшка, помоги нам. Нам надо Корову найти.

Хрюшка. Что ж, надо подумать. (Почёсывается.) Надо подумать…


Из-за деревьев выскакивает Кошка.


Кошка. Стой, стой! Держите, это мышка, мышка! (Видит всю компанию, останавливается.) Соседка Хрюшка? Добрый день. (Показывает на цыплят.) А эти юноши кто?


Цыплята выстраиваются перед ней в ряд.


Пип. Мы цыплята.

Пик. Корова сжевала у папы его главное слово.

Филипп. С верёвки! А мы отнимаем!

Пик. Уж ты отнимешь!

Филипп. Пип, что он меня обижает! Я маленький.

Кошка. Постойте, юноши. Кто украл, и что украл, и у кого?

Хрюшка. Корова у нашего Петушка его главное слово стянула. А он его по всему свету ищет — кукарекать не может. Ни так, ни в рифму!


Кошка впрыгивает на плетень и, пройдясь по нему взад-вперёд, усаживается и начинает заниматься туалетом. Она лижет шёрстку, моет мордочку лапкой, говорит с цыплятами лениво и снисходительно.


Кошка. Ах, вот оно у кого! Бедный Петушок! Обожаю поэтов!

Пип. Тётя Кошка, помоги нам! Нам надо разыскать Корову.

Пик. Папино слово у неё отобрать!

Кошка. Почему же вы, мальчики, папе сами не сказали об этом?

Цыплята (невнятно). Пи-пи-пи…

Кошка. Что вы мямлите? Не понимаю.

Цыплята (мнутся). Пи-пи-пи…

Хрюшка. Объясняйте толком.

Пип. Мы… это… мы сами его сначала стащили.

Кошка. Фрр! Какой позор!

Пип. Потому мы его сами найти должны.

Цыплята (все вместе). Помоги нам, тётя Кошка! Помоги нам, тётя Хрюшка!

Кошка. Ах, мальчики, мало вас наказывали! Но коль вы в беде, надо вам помочь!


Вдруг из-за конопли появляется коровий хвост. Скрывается. Тут же доносится звонкое «ку-ка-ре-ку».


Хрюшка. Вот она, тут, за плетнём.

Кошка. Так хватайте лапы в лапы и бежим!


Снова слышится «ку-ка-ре-ку».


Цыплята. Это папочкино слово, папино, в точности!


Все перебираются через плетень и бегут. Через некоторое время из-за стеблей конопли «выплывает» Корова.


Корова. Это ли не удивительно? Могу сочинять стихи! (Вертит головой, призывая в свидетели всё, что растёт в огороде.)

Муравей ползёт, ползёт,

Лодку на спине везёт.

Бросит лодочку в реку,

Пропоёт «ку-ка-ре-ку».


Корова раскланивается. Она кланяется капусте, конопле, морковной ботве.


Вам нравится? Вы мной восхищены? Конечно, восхищены, просто сказать стесняетесь. Вы только послушайте. Это же очаровательно!

Сойки по небу летят,

Облака догнать хотят.

Вдруг застыли на бегу,

Чтобы спеть «ку-ка-ре-ку».


Из-за плетня появляются цыплята, Кошка, Хрюшка.


Все вместе (находясь на разных уровнях). Вот она! Вот! Корова!

Корова. Вы пришли на мой концерт? Вы будете слушать стихи и аплодировать?

Кошка. Обожаю поэтов. Только не таких, которые воруют чужие стихи. Фрр. Таких презираю.

Корова. Так я не хочу. Мной надо восхищаться.

Хрюшка. Этого не хватало. Отдай сейчас же цыплятам петушиное слово. Они его отцу снесут. Он очень огорчается.

Цыплята. Тётя Корова, отдай, пожалуйста!

Корова. Ну уж нет!

Хрюшка. Как не стыдно!

Кошка. Ты хоть мальчиков пожалей.


Цыплята начинают плакать.


Корова. Вы что это? Если я отдам «кукареку», то стихов писать не смогу. Кто же тогда будет мной восхищаться? Колокольчик-то мой пропал! Я по бережку гуляла и колокольчик потеряла.

Кошка. Ты отдай Петушку его главное слово. И будешь добрая. Добротой все восхищаются.

Корова. Доброта внутри. Она спрятанная. А мне надо, чтобы всем сразу заметно было.

Кошка. Что сразу заметно — так это красота! (Кошка изящно растягивается на плетне.)

Корова. Правильно! Я отдам вам «кукареку» в обмен на мой колокольчик. Найдите мой колокольчик с серебряным звоном. И все будут мной восхищаться.

Хрюшка. Совесть у тебя есть?

Кошка. Где ж мы его возьмём?

Корова. Где хотите, там берите, а я иначе «кукареку» не отдам.

Быть поэтом так приятно,

За строкой низать строку:

Так смешно и так занятно

Говорить «ку-ка-ре-ку»!

Прощайте! Приходите ко мне с колокольчиком! (Корова, задрав хвост, «уплывает» за коноплю.)

Хрюшка. Вот ещё морока. Надо искать колокольчик.

Пип. Ребята, за дело!


Все рассыпаются по огороду в поисках колокольчика. Ворошат капустные кочаны, то исчезают в морковной ботве, то неожиданно появляются. Кошка вальяжно ходит взад и вперёд по плетню, указывая лапкой то в одном, то в другом направлении.


Цыплята (плачут). Пи-пи-пи, нету нигде!

Кошка. Подождите-ка! Ведь корова сказала: «Я по бережку гуляла, колокольчик потеряла». Пошли скорее к реке! Может, он там!

Все. Скорее, скорее к реке, на берег!


Убегают.


КАРТИНА ПЯТАЯ


Берег реки. По берегу скачет Лягушка, ловит комаров.


Лягушка. Хоп! Ещё один комарик! Вкусно, но мало! Хоп! Ещё один! Ничего, но не сытно! Хоп! Так уже лучше.


Прибегают Кошка, Хрюшка и цыплята. Они очень спешат и очень возбуждены, поэтому тараторят, перебивая друг друга.


Все вместе. Лягушка, Корова утащила «кукареку», бедный наш папочка, она теперь стихи сочиняет, это мы, пи-пи-пи, виноваты.

Лягушка. Вздор. Ничего не понимаю. «Бедная корова сочиняет папочку». Вздор. (Говоря это, Лягушка то появляется на берегу, то снова ныряет в воду.)

Цыплята (плачут). Пи-пи-пи, бедный папочка!

Хрюшка. Помолчите, мелюзга. Кошка, говори ты.

Кошка (усаживается и начинает лизаться). Понимаешь, Лягушка, я обожаю поэтов, они такие загадочные.

Хрюшка (перебивает). Ты не о себе, о деле говори.

Кошка. Нет, я так не могу. Мне не дают говорить.

Лягушка. Вы можете объяснить, что стряслось?

Кошка. Потерялся серебряный колокольчик.

Лягушка. Объясните толком!

Кошка. Корова сжевала у Петушка его главное слово, теперь кукарекает и стихи сама сочиняет, а бедный Петушок от расстройства может заболеть…


Вбегает Наседка.


Наседка. Заболел, заболел Петушок, мой муженёк, опасно заболел. Я пошла искать его главное слово, да что я, наседка-домоседка, могу? Куд-куда? Куд-куда я пойду?

Цыплята. Пи-пи-пи.

Наседка. Дети? Вы здесь? Одни? Без обеда?

Лягушка. Ну вот теперь уже всё совсем запуталось.

Кошка. Всё распутается, если найти коровий колокольчик, тогда она отдаст Петушку его главное слово. И он поправится.

Наседка. Куд-куда, куд-куда нам идти за колокольчиком?

Лягушка. Где ж она его потеряла?

Кошка. Корова сказала: «Я по бережку гуляла, колокольчик потеряла». Она теперь стихами разговаривает.


Все рассыпаются по берегу, ищут, не находят, приходят в уныние.


Все. Нигде нет.

Наседка (кудахчет). Ужас, ужас, он погибнет, мой Петушок.

Цыплята. Пи-пи-пи, папочка погибнет.


Медленно входит грустный и больной Петушок. Наседка и цыплята бросаются к нему.


Наседка. Зачем ты встал с постели! Доктор не разрешает!

Цыплята. Папочка!

Петушок. Я пришёл, чтобы с вами проститься.

Наседка. Куд-куда, куд-куда ты опять собрался, голубок?

Петушок. Никуда. Просто я уже, наверно, никогда не поправлюсь. Я не могу жить без своего главного слова.


Все ахают и охают.


Лягушка. Вздор! Я не помню, что такое колокольчик, но в реке столько всякого мусора, наверно, и он там! Сейчас достану!


Лягушка ныряет в воду и выскакивает оттуда, вынося всякие отбросы: консервную банку, уже знакомые зрителям ржавый ключ и башмак, ведро без дна, граммофонную трубу. Каждый раз, как она выныривает, все с надеждой устремляются к ней и тут же откатываются от неё в глубоком разочаровании. Наконец раздаётся серебряный звон, и Лягушка выскакивает с колокольчиком в лапке.


Может, это?

Все. Это, это, молодец, Лягушка!

Петушок. Какие вы странные! Чему вы радуетесь? Что колокольчик бедному поэту, который потерял своё собственное главное слово!


При этих словах раздаётся «кукареку» и появляется Корова.


Корова. Кто тут звонит в мой колокольчик?

Я по бережку гуляла,

Колокольчик потеряла.

Чтобы разогнать тоску,

Я пою ку-ка-ре-ку!

Петушок. Это моё главное слово. Корова, верни его мне!

Корова. Сначала повесьте на меня мой восхитительный колокольчик. Я не могу, чтоб мной никто не восхищался.

Лягушка. Наклонись. А то я не достану.

Лягушка подпрыгивает, но не допрыгивает до коровьей шеи. Корова наклоняется, Лягушка вешает на неё колокольчик.

Корова. Вот теперь я восхитительна вдвойне. Кукареку!

Хрюшка. Нечестно! Отдай Петушку его слово.

Корова. Конечно, отдам. Это я пошутила. Берите.


Корова делает вид, что собирается уходить.


Наседка. Куд-куда же ты? Куд-куда же ты?

Цыплята. Пи-пи-пи! Тётя Корова, пожалей нашего папочку!

Корова. Это я пошутила. Отдам, отдам уж. Берите. Я с колокольчиком достаточно восхитительна.

Корова разевает рот и кукарекает. Ой! Теперь я не знаю, как от него избавиться!

Петушок (всё ещё слабым голосом). Я тебя научу. Это знает всякий поэт. Надо говорить своё главное слово, и тогда чужое от тебя отцепится.

Корова. М… М… Ой, я разучилась. Ой, помогите.


Корова пытается мычать. Сначала у неё ничего не получается. Но по мере того, как звук её собственного голоса крепнет, у неё из пасти появляются платки с петушиным «кукареку». Все бросаются к ней, тянут платки и, вытянув их, падают на землю. Все, кроме Кошки, которая «дирижирует» с плетня. Все кидаются с платками к Петушку.


Цыплята. Папочка, вот твоё главное слово!

Наседка. Голубок, ты теперь поправишься, надо только кашки покушать!

Хрюшка. Ну, порядок! (Почёсывается о плетень.)

Кошка. Наш поэт будет жить! Обожаю поэтов!


Петушок немного приободряется, хлопает крыльями и кукарекает.


Петушок. Спасибо вам, жёнушка, дети! Спасибо вам, друзья мои, Кошка, Лягушка и Хрюшка. Я, наверно, опять смогу писать стихи. Я сейчас попробую.

Утром солнце всходит в небе,

Пишет светлую строку.

Я же буду, где б я ни был,

Утром петь «ку-ка-ре-ку».

Друзья мои! Я снова поэт! Кукареку!


КОНЕЦ



Оглавление

К карточке книги