К моменту, когда на пороге появились мои родители с Гумпертом в переноске, двумя бутылками вина и тортиком, Люк уже перестал сопротивляться и отбрыкиваться. Обречённо смотря на стройные ряды бутылок, занявшие все свободное место на столешнице от раковины до холодильника, он потянулся к тарелке с нарезкой и тяжело вздохнул, озвучивая новый запрос без какой-либо конкретики:
- Что-нибудь отратительное на вид и позабористее. Желательно, на раз выключающее.
- Лукашик, обойдешься! - помотала головой Кошка. Постучала ноготком по губе и улыбнулась: - Ой! "Обезьяньи мозги"! Совунчик, они же подойдут?
- Очень, - кивнул я, поднимаясь, чтобы открыть дверь, и посмеиваясь над другом.
- Да твою ж мать, - простонал Лука, роняя голову на ладони. - Когда все это закончится? Какие ещё мозги? Вы свои включите или нет?
- Лукашик, я тебе обещаю, сдам экзамен и больше не буду над тобой издеваться, - пообещала Геля, наливая в шот перемешанную с лимонным соком водку.
- Не верю! Этот… - ткнув в меня пальцем, Люк с надеждой посмотрел на входную дверь и моих родителей, ущипнул себя за руку и нервно хохотнул, подскакивая с табурета: - Ким Яковлевич! Ну хоть вы ему скажите! Я уже не могу пить! - глянул на мою маму и показал на застывшую с коктейлем в руке Гелю, - Любовь Витальевна, спасите меня от этой садистки!
- Садистка!? - хмыкнул папа, окидывая Кошку взглядом. Улыбнулся и кивнул: - Разберемся. Но после знакомства. Ким Яковлевич Совушкин.
- Здрасьте, - еле слышно выдохнула Геля, переводя на меня ошалевший взгляд.
- Папа, - показал я на отца, - и мама. Любовь Витальевна.
- Здрасьте, - снова повторила Кошка. - Очень приятно.
- Взаимно, - кивнул папа, выпустив Гумперта, к которому тут же полезла Текла. - Если можно, мне бы что-нибудь лёгкое для начала, а Любушке можно и посерьёзнее. Так сказать, с места и в карьер.
- А… я… Совунчик?
Геля растерянно покосилась на меня и, икнув, осела на диванчик, когда мама без лишних прелюдий уточнила может ли она попробовать приготовленный для Люка коктейль. Кивнула, передавая ей шот, и судорожно оттянула ниже край своей футболки, услышав одобрительное:
- Если бы у меня были такие ноги, Кимушка, ты бы меня ни на шаг от себя не отпустил.
- Геля занимается скалолазанием, - решил уточнить я.
- Так и запишем, - рассмеялся папа. - Садистка, террористка и альпинистка. Чем не тост?
POV. Геля.
Более нелепый вариант знакомства с родителями Совунчика сложно было представить. Я, в какой-то вытянутой футболке и шортах, на кухне куча бутылок со спиртным, по квартире носятся кошка с собакой, играющие в догонялки, и единственное адекватное во всем этом кошмаре - два салатика и тарелка нарезки на столе. Про ополовиненый Лукашиком и Совунчиком противень с мясом по-французски я вспомнила, когда увидела его в руках Дениса.
- Пап, мам? - предложил он, а я икнула и покосилась на предвкушающе потирающего ладони Кима Яковлевича:
- Мне два! Любушка? - поинтересовался он, поворачиваясь к супруге, и я икнула второй раз, услышав:
- Обязательно!
- Геля замечательно готовит, - улыбнулся Совунчик, перекладывая мясо на тарелки и рассмеялся на замечание матери:
- То-то, смотрю, перестал совершать набеги на наш холодильник.
Любовь Витальевна отрезала небольшой кусочек, отправила его себе в рот, и я икнула в третий раз.
- Кимушка, оно великолепно. Как бы прискорбно не звучало, но, кажется, мы потеряли сына. Геленька, - глянула на меня женщина и то ли в шутку, то ли всерьез произнесла: - Этим мясом вы покорили сразу троих Совушкиных.
- И меня, - добавил Лукашик.
Правда почему-то поперхнулся от прозвучавшего:
- Опоздал, - произнесенного обоими родителями Совунчика едва ли не одновременно.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись, а после перевели взгляды на сына и меня, очутившуюся у него на коленях и икнувшую гораздо громче от прикосновения губ к шее.
- Денис, - с укоризной покачала головой Любовь Витальевна. - Не смущай девочку. Ей и без тебя неловко.
- Ма, у меня острая нехватка этой смущающейся девочки, - обняв меня под грудью, Совунчик снова коснулся губами моей шеи и спросил: - Как думаешь, это лечится?
- Все, я домой, - подскочил Лукашик. - Ким Яковлевич, Любовь Витальевна, был рад встретиться, - посмотрел на нас с Совунчиком и покачал головой: - Две сволочи.
- С учётом того, что ты в отца, - будто и не заметив прилетевшее в наш адрес, Любовь Витальевна помахала ладонью Луке и вздохнула: - Хроническое и так не лечится, а тебя ещё и мясом кормят.
- А Совунчику что ли нельзя? - встрепенулась я. Развернулась лицом к Денису и треснула его по затылку: - Ты охренел о таком молчать!? Я тебя сколько мясом кормила!? Ты тормоз!?
- Да можно мне все! - выпалил он, поймав мои руки и прижав меня к себе так, что я не смогла даже рыпнуться. - Кошка! Завязывай!
- Иди в задницу! - прошипела ему в ответ и покраснела от негромкого смеха Совушкиных.
- И он ещё спрашивает лечится или нет, - покачала головой Любовь Витальевна. Тронула мужа за плечо и показала ему взглядом на дверь. - Кимушка.
- Денис, не забудь позвонить про "Starlet", - поднимаясь из-за стола, произнес Ким Яковлевич.
- Пап, все завтра, после экзамена Кошки, - ответил Совунчик, неохотно ссадил меня с колен и пошел провожать родителей
А я икнула на всю квартиру, услышав не предназначавшееся для моих ушей:
- Позвони, как пройдет экзамен, и лучше уложи свою Кошку спать. Как будто не понимаешь, что девочке надо выспаться, а не полуночничать. - негромкий вздох и еле слышное: - Совести у тебя нет, Денис.
Мне даже не пришло в голову отбрыкиваться и сопротивляться, когда Совунчик вернулся на кухню и, привалившись плечом к стене, показал взглядом на ванную.
- Мыться и спать, - произнес он. - Даже не думай, - помотал головой на попытку убрать посуду в раковину и обнял, притягивая к себе. - Дурка. Нашла ведь из-за чего стучать зубами.
- Ты мог хотя бы предупредить? - кое-как прошептала я, закапываясь в объятия глубже. - Я хотя бы привела себя в порядок, а то стою, как не знаю кто.
- Да? - Совунчик отодвинул меня от себя, критично осмотрел и снова обнял, вздыхая: - Какая же ты у меня все таки дурка, - поцеловал в макушку и замер, не отрывая губ. - Все. Спать, - прошептал спустя минуту и негромко добавил, спрашивая: - Как думаешь, Киска уснет, если Совунчик ее поцелует?
- В смысле, если? - опешила я, поднимая голову и улыбаясь смеющимся глазам Дениса. - Как минимум, стопятьсот раз.
- Обещаю стопятьсот один.
- И обнимашки?
- Обязательно, - кивнул Совунчик. - Без обнимашек одной Киски не усну уже я, - улыбнулся, коснулся губами моих и показал загнутый палец. - Один.
- Ау! Совунчик! Так-то мы договаривались на поцелушки и обнимашки в кровати!
- Ну так чего ты ждешь? Особого приглашения? - с лукавой улыбкой Совунчик отошёл на пару шагов назад и закыскал: - Кис-кис-кис!
54. Приоритеты. POV. Геля
- Кошка, я тебя придушу! Геля, твою мать! Ты скажешь мне или нет? Кошатина! Ты сдала?! Нет? Блядь, да сколько можно-то?! - схватившись за голову, Совунчик со злостью пнул по колесу Старичка и процедил пару витиеватых выражений, а потом, выдохнув, радикально и резко поменял тактику выпытывания ответа на один единственный вопрос: - Кисунь… Кошатинка… Гелечка…
Я шмыгнула носом, опуская глаза - ну а как могло быть иначе, когда на тебя уже не орут? - тюкнулась лбом в грудь Дениса и обняла его, слушая все ещё рычащее, но нежное и уже успокаивающее:
- Все будет нормально, Кис. Я с Филом переговорю и натаскаю тебя. Не расстраивайся, Кисунь, - поцеловав в макушку, Совунчик плотнее обнял меня и спросил: - Что попалось в задании?
- Да там… легкотня, - отмахнулась я, поднимая взгляд и обречённо вздыхая. - Сперва по теории погоняли, потом по стандартным коктейлям прошлись. У меня даже пятислойка получилась с первого раза. А потом уже задали пару лонг дринков и что-нибудь убойное. Я "Ginja Assassin" и "Mea Culpa" сделала, а на убойку "Глубинную бомбу" с абсентом выбрала.
- А подача? Подачу сделала? - напомнил Совунчик то, что втемяшивал мне последние несколько дней до экзамена в баре, дома и, в принципе, каждую свободную минуту.
- Ага, - кивнула и, поджав губы, принялась дергать замочек у сумочки, когда Денис с ненавистью посмотрел на выходящих и счастливых новоиспеченных барменов.
Его буквально перекосило от их радостных возгласов "пока, Гель" и "приходи вечером, отмазки не принимаются", а ладонь, поднявшись по моей спине, принялась баюкать и поглаживать.
- Забей. Сдашь. Ты у меня самая лучшая, - прошептал Совунчик, гася рычащие и злые интонации.
- Правда?
- Правда, - уверенно кивнул, целуя, и поперхнулся, меняясь в лице, когда я снова вздохнула и негромко произнесла:
- Вот и они сказали, что я лучшая ученица в группе.
- Кошкина, блядь! - закипев с полпинка, Дениса буквально взорвало и сорвало с катушек.
Он отстранился, рывком дернул меня к себе и зашипел, скрежеща зубами:
- Кошка, блядь! Ты охренела?! Ты… Ты… Ты сдала или нет?!
- А как я могла не сдать, когда меня пригрозили оставить без секса? - спросила я, хихикая дуркой, достала из сумочки диплом и показала его Совунчику. - Вот. Русским по белому написано, что меня нельзя лишать секса.
Вырвав из моих рук корочку, Совунчик пробежался быстрым взглядом по строчкам и, заскрипев зубами, впихнул обратно, выплюнув злое:
- Сучка! Я, блядь, тут за нее переживаю, а она… Весело?! - мотнул головой и процедил, срываясь в крик: - Я тебя нахрен не на неделю без секса оставлю, а на месяц в соседнюю комнату выселю!
- А я ночью к тебе прокрадусь, - подлила я масла в огонь и зажмурилась, срываясь в хохот от рычащего:
- Я замок врежу! Два!
- Тогда я… я порнуху буду врубать на полную громкость, - прошептала и снова захохотала, кивая на шипящее: