ку.
— «Говард и Уилкокс». Чем могу быть полезна? — раздался на другом конце провода молодой женский голос.
— Это Николас Карлтон...
— Привет, дорогой. — Голос моментально стал кокетливым. — Вернулся?
— Да. Я просто хотел узнать, получили ли вы мой чек.
— Еще не видела, дорогой. Проверю и перезвоню тебе.
— А... спасибо.
Он быстро повесил трубку. «Дорогой»? Это ужасно. И кто бы ни была эта женщина, она явно не знала, что он женат. Может быть, это и есть Кармен? Но нет. Номер на спичечном коробке был международный.
Вздохнув, Ник пошел в незаконченную детскую комнату. Посмотрел на банки с красками и инвентарь. Ему представилась Эмили, кормящая их ребенка. Он ясно видел рюшечки и кружева... И улыбающуюся маленькую девочку, похожую на свою мать.
А потом...
Может быть, у них будет еще ребенок. Мальчик, с которым он будет играть во дворе. Или еще одна девочка. Семья.
Но всего этого может и не быть.
Стараясь успокоиться, Ник тщательно накрыл собранную детскую мебель пленкой, потом открыл банку белой эмали, чтобы красить оконные рамы.
Эмили несколько раз останавливалась у двери, но он не обернулся и ничего не сказал. Нельзя выходить из себя и говорить то, о чем потом будешь жалеть. Они обсудят вопрос о его квартире и их брак в целом потом, после того как он успокоится.
Спокойно.
Разумно.
Без крика.
Он ровно клал мазки, как будто вся его жизнь зависела от того, насколько гладко у него это получится.
Спустя два часа Эмили снова остановилась в дверях.
— Пожалуйста, скажи мне, что случилось.
Ник взглянул на нее и понял, что ему хочется только смотреть на нее и ни о чем не спрашивать. Он очень хотел бы никогда не вскрывать тот конверт... И ни о чем не задумываться, а только любить Эмили.
Что это за муж, который оставляет жену в одном городе, а сам имеет квартиру в другом?
И что это за жена, которая платит за эту квартиру, когда ее муж находится в состоянии амнезии?
О таком браке можно сказать, что он на грани краха.
С хмурым видом Ник достал конверт из кармана.
— Я решил отнести почту почтальону. И посмотри, что я нашел.
Эмили молча вытащила листок из конверта.
— Ангел... зачем, черт возьми, мне эта квартира в Сиэтле?
Эмили закусила губу.
— Ты... ну, ты ее когда-то снял, а срок еще не истек.
— Придумай что-нибудь еще. Я звонил в налоговую компанию.
— Ты звонил?
— А ты как думала?
Если бы ему не было так жалко себя, то он сейчас пожалел бы Эмили. Она выглядела совершенно больной. Он и злился, и жалел ее. Он одновременно хотел успокоить ее и накричать на нее.
— Я знаю, что это выглядит странно, — сказала она.
— Да?
— Ты же уезжаешь и приезжаешь в разное время, иногда среди ночи. Поэтому удобнее иметь квартиру в Сиэтле, чем на пароме ехать в Крокетт.
— Да? А почему тогда не гостиница, что гораздо дешевле? — Ник смотрел на Эмили, желая, чтобы она убедила его. Но она какое-то время в замешательстве молчала.
— Ну... у тебя эта квартира уже давно. Ты ее снял задолго до женитьбы. Тебе там удобно. Мы говорили о том, чтобы больше не продлевать аренду, но окончательно так и не решили. Никакой проблемы с квартирой нет, — торопливо добавила Эмили.
Логично. Убедительно. Конечно, каждый раз ехать из аэропорта на машине, ждать паром, потом опять на машине в Крокетт... Держать квартиру в Сиэтле дорого, но удобно.
Да... черт возьми, слишком удобно.
Он хотел бы знать, кто из них от этого удобства получает больше пользы.
Если это он был таким идиотом, что, имея жену, носившую его ребенка, вел холостяцкий образ жизни, то надо поскорее, если еще не поздно, исправить ситуацию.
Если же это Эмили...
Он почувствовал тяжесть в желудке. Эмили принадлежит ему. Она должна принадлежать ему. И он пойдет на все, чтобы удержать ее. Но сначала ему необходимо выяснить, в чем же тут дело.
— А может быть, ты хотела, чтобы я сохранил эту квартиру, потому что наш брак дал трещину? — предположил он тихим голосом.
— Какая глупость, — фыркнула Эмили.
— Правда? Ведь я лишь наездами бываю дома, я временное, так сказать, явление в твоей жизни. Я постоянно за границей, приезжаю, только чтобы отдать тебе белье в стирку.
— Когда к тебе вернется память, ты все поймешь, — ответила она теми же словами уже, наверное, в сотый раз. Ее голос звучал виновато и в то же время... правдиво.
— Мы должны поговорить об этом сейчас, Ангел, а не потом.
«Ангел». Эмили изо всех сил старалась унять охватившую ее дрожь. Все это время Ник подозревал что-то неладное в их отношениях и без конца задавал вопросы. Его волновали их семейные проблемы. Если рассказать ему все сейчас... может быть, так будет лучше. Ему станет легче, когда он узнает, что брак у них не совсем настоящий.
А может быть, и нет.
И ведь она тогда больше не будет «Ангелом».
Он не будет относиться к ней как к самой чудесной женщине на свете. Он перестанет быть таким заботливым и любящим. Возможно, он даже решит, что она способна нарушить их соглашение о ребенке.
Конечно, она не нуждалась в его защите и любви, но это было приятно.
Приятно?
Эмили покачала головой. Кого она пытается обмануть? За последние несколько дней она узнала о Нике больше, чем за все годы их дружбы. Приятно — это не то слово.
Ты уверена, что хочешь, чтобы вернулся прежний Ник? — спросила она себя.
Да.
Нет.
Она больше ни в чем не была уверена. Все устои ее жизни зашатались... рухнули под голодным, страстным взглядом мужчины, который знал ее лучше, чем кто-либо, знал, но не помнил.
Ник мягко взял ее за подбородок.
— Ты должна поговорить со мной.
— Я не знаю, что сказать. — Эмили облизала языком пересохшие губы. — Мы женаты. У нас будет ребенок. Просто сейчас все немного перепуталось.
— Перепуталось? В каком месте?
Эмили слабо улыбнулась.
— Во всех местах.
— По крайней мере в этом мы сходимся.
— Мы во многом сходимся. Я не лгала тебе, Ник, когда говорила, что люблю тебя. Я всегда любила тебя.
— Правда? Или ты просто хотела ребенка так сильно, что обманывала сама себя? — Он произнес эти слова настолько мягко, что их смысл не сразу дошел до нее.
— Что?
— Ангел, я же не слепой и прекрасно вижу, как ты носишься со своей беременностью.
— Конечно, ношусь!
— Так, может быть, ты вышла за меня замуж, просто чтобы иметь ребенка?
Эмили открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная волной на берег. Какая нелепость!
Конечно, она вышла за него замуж, чтобы иметь ребенка.
Ник... «настоящий» Ник знал об этом. Черт возьми, это была его идея! Он настоял на браке. Он настоял на том, чтобы взяли именно его сперму.
Так что во всем был виноват он.
И вот теперь ее, беременную, обвиняют в том, что она говорит... правду.
Какая несправедливая штука жизнь.
Если бы здесь был «настоящий» Ник, она бы сказала ему, чтоб убирался подальше. Но она пообещала Пейдж не открывать Нику правду об их браке, не поговорив вначале с ней.
Теперь ей просто необходимо с кем-нибудь поговорить.
— Мне надо отлучиться ненадолго. — Эмили направилась к двери.
— Отлучиться? — Ник недоверчиво взглянул на нее. — Бежишь от проблем?
Никто еще не обвинял ее в трусости, даже когда она бросила Кевина.
— Я не бегу.
— А похоже, что так.
— Нет. Просто я хочу побыть одна и все обдумать.
— Ты же говоришь, что наш брак важен для тебя, Ангел. И я хочу в это верить. Правда хочу. Если что-то не так, мы это исправим.
Он говорил совершенно искренне, и она не знала, смеяться ей или плакать. Все так запуталось.
Неразбериха в ее чувствах.
В чувствах Ника.
И все же Ник проявлял такую любовь к ней только из-за амнезии. Любой человек в его положении нуждается в прочной опоре.
Эмили знала, что среди мужчин попадаются любящие мужья и отцы. Она даже допускала, что некоторые закоренелые холостяки тоже могут стать такими мужьями и отцами... Но от Ника она подобного не ожидала. Слишком долго они знали друг друга.
Всему будет конец, как только к нему вернется память. Всему. Их дружбе. Их так называемому браку. Она никогда больше не увидит его с этой стороны — нежного, страстного мужчину, который заставил ее почувствовать то, чего она никогда раньше не чувствовала.
Слезы хлынули у нее из глаз.
— Скоро увидимся, — пробормотала она.
И убежала.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Он говорит, что я вышла за него замуж, чтобы иметь ребенка!
Пейдж вертела в руках карандаш.
— Ты...
— Нет, ты можешь в это поверить? — Эмили ходила взад и вперед по маленькому кабинету. — Я вышла за него замуж, чтобы иметь ребенка... как какая-нибудь бессовестная женщина, одержимая одной только мыслью о материнстве.
Врач откинулась в своем кресле и скрестила руки на груди.
— Это то, что...
— Представь, по его мнению, я убедила себя в том, что люблю его! То есть он ясно сказал, что считает меня слабоумной идиоткой, которая согласна на все, только бы иметь ребенка.
Пейдж сжала губы.
— Ник и раньше болтал всякую чепуху, но уж такое!.. И это даже не шутка, он говорил совершенно серьезно. — Эмили положила руку на округлившийся живот и задумчиво погладила его. — По крайней мере я не считаю, что это была шутка, — уточнила она. — Клянусь, он не шутил. Ну, что ты думаешь?
Пейдж подняла брови.
— Я, впрочем, думаю, что все это уже не имеет никакого значения, — продолжала Эмили. — Что бы там ни было, он повел себя просто ужасно. Сидеть и спокойно говорить, что я вышла за него замуж, чтобы иметь ребенка!
— Ты действительно вышла за него замуж, чтобы иметь ребенка, — наконец смогла вставить Пейдж.
— Я знаю. Но ребенок ведь на моей ответственности. А эта идея о предоставлении спермы... Ник на этом настаивал, хотя сейчас ничего не помнит. И вдруг сказать такое после вчерашней ночи...