Ребенок становится менее жизнеспособен, чем его ровесники, из-за чего он теряет с ними социальные связи (переписка по интернету – не в счет). Это еще более нарушает процесс формирования человека – отставание и изоляция приобретают критические, непреодолимые формы.
Родители пытаются восполнить упущенное – создают ребенку искусственное окружение, в основном из педагогов, репетиторов, прислуги, из специально отобранных сверстников. По названию – «из хороших семей». А в реальности – таких же инфантильных социофобов, как их собственное чадо. Проблема только усугубляется.
Дальше – больше. Для социально и психологически недоразвитых детей – назовем вещи своими именами – многие двери в будущее оказываются закрытыми. Уже по объективным причинам. Какая служба в армии? Какие сложные, тем паче экстремальные профессии? Какие перемещения по миру (кроме комфортных туристических)? – Все это и многое другое уже по-настоящему опасно для них. Эти «личинки» ни с чем подобным не справятся. Они погибнут, соприкоснувшись с чем-то более трудным и угрожающим их жизни, чем косточка в распаренной форели, подаваемой им на обед.
Надежды, что такое ущербное воспитание можно будет компенсировать богатством семьи, гарантированным достатком («денег столько, что хватит и внукам, и правнукам»), тщетны. Кстати, инфантилизм – не только следствие богатства. Да и далеко не каждый отпрыск обеспеченных родителей – «вечное дитя». Инфантильность – это социальная болезнь, производная, судя по всему, от страхов. Родители панически боятся за детей, детей парализует страх за самих себя, умноженный родительскими опасениями, в атмосфере которых они растут.
В результате личностная незрелость становится усвоенным качеством, руслом для всех дальнейших поступков. Что бы ни предпринимали эти люди, в том числе в стремлении преодолеть инфантилизм, это лишь укрепляет его.
Решил юный человек что-то сделать самостоятельно – познакомиться с другими детьми вне дома, найти занятие по душе, вступить в брак, достигнув совершеннолетия, – все оборачивается против него. Уличные дети оказываются опасной шпаной, занятие – гонками на папином авто с нарушением правил и риском для жизни, молодая семья распадается из-за капризов по-детски эгоистичных супругов.
В инфантильном сознании крепнет мысль о том, что заработанного счастья нет. Что счастье нужно тайком воровать, как соседскую курицу, либо визгливо требовать, либо отнимать у слабого, как игрушку в песочнице. Либо привыкать жить вообще без него, а от неприятностей – откупаться семейными деньгами.
И что, с такими представлениями о жизни, с такими возможностями они кому-то нужны, кроме собственных родителей или таких же сверстников-недотёп?! – То-то и оно. А ведь как все хорошо начиналось – с золотой соски во рту!
Вывод прост: семья обязана воспитывать внутри себя взрослых ответственных людей. Иначе она будет наказана.
Кому обязана? – Обществу, конечно. Откуда все мы черпаем жизненно необходимые ресурсы. Как наказана? – Отчуждением, непричастностью, нереализованностью. Одним словом, несчастьем. У общества – одно наказание для всех, кто так и не научился жить.
Как любой человек, я не избавлен от страстей и пристрастий. Надеюсь, что они не сильно мешают мне быть объективным. Но порой они дарят мне довольно яркие и глубокие впечатления там, где можно было бы, наверное, оставаться спокойным и равнодушным.
Например, совсем недавно мы с женой гуляли по берегу Москвы-реки по живописной тропинке. Все располагало к душевной тихой беседе, к восторженному созерцанию природы. Как вдруг из-за поворота на нас буквально вылетела кавалькада мотоциклов и квадроциклов. Ими управляли, как я заметил, возмущаясь, не только зеленые юнцы – что было бы по крайней мере понятно, – но и вполне взрослые по виду люди. Все они радовались, общались на ходу, перекрикивая моторы своих транспортных средств. Им было весело, это очевидно.
Глядя на этих мототуристов, я вспомнил репортаж по телевизору в какой-то информационной программе: в Московской области, оказывается, происходит «батыево нашествие» квадроциклистов, которые активно мешают дачникам и мирным отдыхающим наслаждаться покоем. Мало того, что эти моторизированные орды уничтожают тишину, разбрасывают мусор в природоохранных зонах, они еще и нарочно провоцируют окружающих, в том числе полицию, на склоки, драки, скандалы.
Так что мы – я и моя жена – еще легко отделались. Проезжая мимо, гоп-компания, слава Богу, не нанесла нам прямого оскорбления, а только отвлекла от романтического настроя. Могло быть и хуже. К чему я об этом вспоминаю? – Все к тому же разговору о неотении, об инфантилах. Неужели эти люди, гарцующие на природе, но природы не замечающие, не уважающие никого вокруг, могут считаться адекватными, нормальными? – Сильно в этом сомневаюсь. Это ведь не радостная гурьба мчит на квадроциклах сквозь лес, наполняя его выхлопными газами и ревом моторов. Это агрессивный манифест несчастья. Вот с чем мы имеем здесь дело.
Небережливые, неблагодарные, неблагородные, игнорирующие других людей особи – вот с кем мы повстречались в живописном уголке Подмосковья. А ведь среди них, наверняка, есть мужья и жены. Кого они смогут воспитать в своих семьях, если сами потеряны и озлоблены на весь мир? И, главное, они не знают, как с этим справиться. Что делать, не понимают. Лепят из собственной неприкаянности идола и, рыча, ему поклоняются. Господи, избавь моих детей и внуков от этой одичавшей в несчастье толпы!
Как с ними прикажете поступать, с эгоцентричными не по возрасту, мускулистыми бородатыми детьми с отросшими гениталиями? Запретить им размножаться? – Нет, разумеется. Так называемая «евгеника» – система запретов и предписаний, направленных на «улучшение человеческой породы» – никогда ни к чему не приводила, кроме мерзости.
Остается одно – терпеливо воспитывать этих людей. Понимая, что их агрессия – это реакция на их собственные страхи, на неопределенность и отсутствие жизненной перспективы. Нужно дать им эту перспективу общими нашими усилиями. Иначе останется лишь требовать ужесточения наказаний за «хулиганство с мотором». Сочувствовать, исправлять, помогать… Хотя моя прабабушка и говорила: «В тридцать лет ума нет – его и не будет».
«Домострой». Разделение внутрисемейных обязанностей и ролей на мужские и женские. При всей кажущейся естественности этой модели, она вполне может превратиться в еще одну опасную пошлость. Тем более, в современном мире.
Наблюдая за людьми, убеждаешься, что нет принципиальной разницы между мужчинами и женщинами, по крайней мере, на уровне психики. Я говорю о темпераменте, складе ума, специальных способностях. Различия между индивидами, безусловно, существуют. И весьма значительные. Но мужчины эти индивиды или женщины – не столь важно. Вклад собственно мужского или женского в наше поведение становится очевидным и обретает значение на социальном уровне, да и то не всегда.
«Женская логика», «женская интуиция», эмоциональность женщин и рационализм мужчин и другие якобы существующие половые различия – это все квази-научные сказки. Никакими серьезными неангажированными исследованиями они не подтверждаются.
А разве нам с вами это не понятно? Разве мы делаем скидку, к примеру, при приеме человека на работу, на мифическую «женскую логику» и прочее, или мы оцениваем в нем профессионализм? – Уверен, что второе. И это правильно.
Рациональные, рвущиеся к успеху, жесткие в приемах конкурентной борьбы, несентиментальные женщины – не редкость в наше время. Так же как и ранимые, мягкие, сердечные, уступчивые, «домашние» мужчины. Разными бывают и те, и другие. Стереотипы отношения к полам давно разбились о реальность.
Между тем, все-таки существует нечто, принципиально отличающее мужчин от женщин. Давайте это обсудим. Советский ученый Виген Геодакян[36] в 1965 году сформулировал так называемую «Эволюционную теорию пола». Если коротко, то ее суть сводится к утверждению, что мужчины от женщин отличаются повышенной «ноцицептивностью». Этим термином профессор Геодакян обозначил «чувствительность к вредоносным факторам внешней среды». Иными словами, мужчины более уязвимы, менее устойчивы к различным повреждениям, чем женщины.
Логика здесь понятна: мужчина может оставить после себя неизмеримое число потомков. Имеется в виду, что он практически не ограничен (с точки зрения биологии) в половых контактах с женщинами и может стать отцом для неподдающегося учету приплода. При этом женщина способна выносить и родить только нескольких детей. Да, известны случаи, когда одна женщина производит на свет десятки отпрысков. Но это огромная редкость. Девять-десять детей – это, по всей видимости, предел фертильных возможностей женщины. После этого она увядает, утратив здоровье.
Поэтому природа защитила женщину гораздо надежнее, чем мужчину. Ведь если даже многие мужчины погибнут, столкнувшись с новыми, ранее неизвестными угрозами, повреждающими воздействиями, то оставшихся – генетически неуязвимых, перспективных для дальнейшей эволюции вида – хватит, чтобы восстановить популяцию. Но если погибнут женщины – тогда всему конец. Рожать новых людей будет некому.
Таким образом, мужчины – «материал» для природных экспериментов, испытательный полигон, на котором обкатываются и отбираются самые жизнеспособные генетические варианты с прицелом на будущее. Женщины – хранительницы этих приспособительных качеств. Они культивируют их в потомстве. Мужчины – олицетворение изменчивости, женщины – наследственности. Как-то так.
Это весомое различие, согласитесь. Недаром гипотезу Геодакяна сравнивают, по значимости для мировоззрения, с эволюционной теорией Дарвина.
Женщины на самом деле лучшая половина человечества. Самая ценная. Самая важная для продолжения жизни. Недаром их всегда берегли. Прежде всего там, где существовала угроза депопуляции.