ными на ложные цели и слишком субъективными, чтобы помогать исправить ситуацию.
Впрочем, на этой – первой – стадии еще достижимо оздоровление взаимоотношений. Если в них вмешаются специалисты – управленцы, психологи. Некая не ангажированная и компетентная «внешняя сила».
И многое здесь зависит от избранного партнерами стиля поведения в конфликте.
Принято рассматривать пять главных стилей (или стратегий) конфликтного поведения[14].
1. Конкуренция (противоборство, соперничество).
2. Избегание (уклонение).
3. Уступка (приспособление).
4. Компромисс (взаимные уступки).
5. Сотрудничество.
Обычно эти стили рассматривают как равнозначные. В смысле имеющие равные права на существование. Дескать, все зависит от конкретных обстоятельств.
Хочешь спокойно жить – приспосабливайся или уклоняйся от конфликта. Желаешь получить все, расшвыряв остальных, – конкурируй. Любопытно, что многими специалистами-конфликтологами стратегия сотрудничества характеризуется как привлекательная, но слишком хлопотная. Компромисс, например, по их мнению, куда как легче и проще.
Во всем этом стоит разобраться.
Конкурентная стилистика выражается в борьбе за ресурсы, за обладание преимуществами, как говорится, «до победного конца». Победитель получает все, а побежденному, соответственно, горе (Vae victis).
Я вспоминаю широко обсуждавшийся в свое время развод известных в России людей – социально активной бизнес-леди и влиятельного богача-политика. Казалось, что их брак – пример счастливой семьи. Однако реальность оказалась иной. Под предлогом наказания жены за неверность богач инициировал бракоразводный процесс. Мало того, он пригрозил бывшей жене, что отнимет у нее не только бизнес, построенный якобы на его деньги, но и престижный статус, если та не уступит ему их детей.
Женщина категорически отказалась оставлять детей с отцом после развода, она затеяла судебную тяжбу с авторитарным бывшим супругом. От благополучного семейного гнездышка остались руины. Горько думать, как при этом страдали их несовершеннолетние дети!
На все призывы адвокатов, знакомых, родственников и иных доброхотов к этим людям договориться, смягчить противоборствующие позиции распавшаяся чета была непреклонна – война, и только война!
И это пример конкуренции. Если кому-то покажется, что пример слишком частный и приземленный, я готов в качестве иллюстраций к конкурентному взаимодействию приводить глобальную «холодную войну», участники которой не собирались мириться, ибо принципиально не сходились в идеологических вопросах, «Варфоломеевскую ночь», когда католики истребляли гугенотов до последнего человека, научное противостояние «селекционеров» и «генетиков» в советском сельском хозяйстве… Несть числа этим примерам и иллюстрациям. Их объединяет главное: во всех подобных случаях сильный торжествует, а слабый погибает, уступая победителю все, что было дорого и важно.
Существует мнение, что конкуренция заложена в саму природу человека и настолько распространена, что сама мысль отказаться от нее утопична.
Как будто справедливое и объективное мнение. Но вот вопрос: а что делать с теми, кто проиграл? Куда девать слабых? И об этот вопрос разбивается вся кажущаяся объективность апологетики конкурентной борьбы.
Нет, правда, куда? Что делать с теми, кто, не выдержав конкуренции, оказался на обочине истории, был вытеснен из экономических отношений, потерял статус субъекта в социуме? Уничтожать физически, массово сжигать в крематориях концлагерей, изгонять за пределы ойкумены? – Но в двадцать перовом веке это, слава Богу, невозможно. Или слишком трудоемко и рискованно, чтобы приобрести массовый характер.
Поэтому в мире конкуренции (а он широк и включает в себя страны, народы, корпорации и так далее) сегодня договорились проигравших «слабаков» кормить. За счет победителей, конечно же.
В результате, социальная напряженность растет. Те, кто считают себя успешными и конкурентоспособными, тяготятся обязанностью поддерживать жизнь неудачников. Протестуют против этой сомнительной для них привилегии, кто как может. В свою очередь, проигравшие переживают витальную, экзистенциальную катастрофу. Становятся безвозвратно несчастными.
И это что, непременная цена общественного развития? Его единственный путь?! – Страшно, если большинство людей разделяет эту точку зрения.
При любом раскладе конкуренция все разрушает. Победители и проигравшие никогда уже не смогут наладить продуктивное взаимодействие.
Более того, если кто-то изначально предлагает вам конкурентные отношения, значит, он и не собирается конструктивно сотрудничать с вами. Он намерен вас в конце концов сожрать.
С течением времени, если конкуренцию не остановить, она оставит на плаву лишь нескольких особо зубастых игроков в каждом социально-экономическом сегменте. Остальные миллиарды людей окажутся в ауте. Если это не антиутопия, не конец мира, то что? В разделе «О политике» мы еще обсудим – ни больше ни меньше – современное состояние социума, основные социальные тренды и возможности лучшего будущего для всех нас. А что? И замахнемся!
Но пока поговорим об избегании. Эта стилистика предполагает не только уклонение от взаимодействия с другими участниками конфликта (увидел кредитора – перешел на противоположный тротуар и спрятался в подворотне), но и отрицание самого наличия конфликта.
Помню, как некая возрастная женщина пожаловалась мне на то, что ее невестка, жена сына, устроила истерику «по пустяшному поводу». Всего-то ничего: бабушка купила себе и единственной внучке футболки одного цвета. Когда родители девочки вернулись домой с работы, они застали обеих женщин – юную и пожилую – одинаково одетыми. Те чем-то занимались по хозяйству, негромко переговариваясь.
Мать девочки сверкнула глазами, скрипнула зубами и на следующий день принесла в дом три других однотипных футболки – себе, мужу и дочери. И пожелала, чтобы все они немедленно их надели.
Бабушка, увидев это, не удержалась от спокойного, по ее словам, но актуального комментария. Она сказала во всеуслышанье, что у членов ее семьи уже есть футболки, и тратиться на новые было совсем не обязательно. После чего между ней и невесткой произошла эмоциональная ссора.
«Что такого я сказала?» – недоумевала взрослая и, по-моему, неглупая женщина. – «Неужели из-за такой мелочи нужно было взрываться?» Она заняла позицию отрицания конфликта. Выбрала стратегию избегания. Как будто и не было в этой семье серьезных проблем с взаимопониманием, прежде всего, судя по футболкам «командообразующих» цветов, в вопросах воспитания девочки.
Как будто бабушка и мама этого ребенка не сражались между собой за приоритет в этой важнейшей сфере. «Подумаешь, поссорились из-за футболок!» – Нет, уважаемая бабушка, не из-за футболок, а из-за попыток каждой взрослой женщины в семье притянуть девочку к себе. И глубинными причинами этого конфликта были, конечно же, не только разные педагогические подходы, но и сомнения в значимости каждой из женщин для семьи в целом. Смысл их принадлежности к семье, их совместного проживания: «А я имею здесь какой-то статус? Мое слово значит для остальных хоть что-нибудь?»
При этом обе – и мать, и невестка – смотрели во все глаза на мужчину, сына и мужа, соответственно. Что он-то скажет? – А мужчина молчал. Он тоже избрал стилистику избегания: «Девочки, не ссорьтесь!» Видимо, эта пожилая женщина, ее чада и домочадцы интуитивно решили не погружаться в подлинную проблематику их совместной жизни, их общего будущего. Просто потому, что не знали, смогут ли справиться с существенными препятствиями на этом пути. Они предпочли их пока не замечать.
Увы, нерешенные проблемы неминуемо приводят к кризису, а затем – к конфликту. И сколько семей, уклонившихся от ответственности, распались по той или другой линии разлома не знает даже Роскомстат.
Избегание – это попытка уговорить себя и окружающих не конфликтовать, поскольку якобы не из-за чего.
Однако невозможно просто «примирить» конфликтующих. Пришлось бы убеждать их принять как данность некачественные отношения, в которых они оказались. Против которых протестуют в конфликте. Это, по большому счету, никого не может устроить. Там, где требуются кардинальные перемены, где они назрели, бессмысленно соглашаться их снова отложить на неопределенное время.
Вспоминается довольно экзотическая история: участвуя в качестве приглашенного психолога-консультанта в популярной телепередаче «Модный приговор»[15], я познакомился с ее героиней – молодой женщиной-домоседкой.
Образованная, умная, с юности настроенная на профессиональную карьеру, она вышла замуж, родила одного ребенка, затем второго и, как это нередко случается, заперлась в «четырех стенах». Ее квалификация постепенно сходила на нет. Страхи же перед будущим трудоустройством, напротив, нарастали.
Любящий муж успокаивал: «Разве тебе не хватает денег? Я ведь хорошо зарабатываю. Сиди дома и ни о чем не переживай. Балуй себя покупками!» Он-то и привел жену на «Модный приговор» в надежде, что стилисты программы создадут ей современный респектабельный имидж. И это решит все проблемы.
Помню, участники передачи не могли взять в толк, почему эта миловидная дама так себя запустила внешне. Действительно, чего ей не хватало? – Деньги есть, щедрый муж есть, магазины с товарным изобилием – к ее услугам… А она упрямо являет миру свою ставшую привычной серость и затрапезность.
Увы, программа поначалу тоже не сильно героине помогла. Муж (выполняя правила «Модного приговора») подобрал жене неплохие комплекты одежды. В одном она выглядела стильной, богатой и праздной барышней, в другом – состоявшейся бизнес-леди. Даже обычно взыскательные ведущие передачи одобрили такой выбор. Оценили вкус заботливого супруга.