О.: Ну, если вы понимаете все, что вокруг этого происходило, то Бадри был очень влиятельной фигурой. Это для алюминиевой промышленности… там был определенный риск. И нам важно было, чтоб Бадри был рядом с нами и продемонстрировал, что он с нами.
В.: А как насчет господина Швидлера? Какой контекст может нам помочь? Зачем, почему Швидлера назвали в качестве стороны?
О.: А господин Швидлер вел переговоры, поэтому он автоматически попадал как бы в эту сторону, в «Сторону 1», то, что там называлось.
В.: Пожалуйста, в той же стенограмме перейдите на 67-ю страницу. Вам задают вопрос по поводу соглашения слияния с господином Дерипаской. И, в частности, о документе, который вы с Дерипаской подписали в начале марта 2000 года. И вам задают вопрос: «Включались ли там основные моменты, основные условия соглашения о слиянии?» Господин Рабиновитц цитирует ваши показания: «Достигнуто соглашение с господином Дерипаской по всем ключевым условиям нашего слияния». И после этого он задает вопрос: «Почему вы отрицали, когда я спросил вас, достигли ли вы соглашения с господином Дерипаской по всем ключевым условиям, почему вы отвечали, что это было на той встрече?» И эта ссылка на встречу…
О.: Я не успеваю. Вы быстро говорите, а переводчик еще быстрее, и я уже не понимаю, что происходит. Извините, пожалуйста.
Судья Элизабет Глостер: Хорошо, будем помедленнее говорить.
Г-н Сампшн: В этой части ваших показаний вам задают вопрос о предварительном соглашении с господином Дерипаской по поводу слияния алюминиевых активов каждой стороны. В ваших свидетельских показаниях вы сказали, что в этом соглашении вы достигли договоренности с господином Дерипаской по «всем ключевым условиям этого слияния». И это контекст встречи, которая произошла у вас, в вашем доме в Сареево после встречи в отеле «Кемпински». Когда Рабиновитц вас спросил: «Почему вы отрицали, когда я вас спросил, достигли ли вы соглашения с господином Дерипаской по всем ключевым условиям, почему вы тогда отрицали, что именно это произошло на встрече?» В конце вашего ответа вы говорите: «…Если мне суд позволит, я объясню, о чем мы договорились после этого». И господин Рабиновитц говорит: «Я к этому вернусь». И я не уверен, что он действительно к этому вернулся, поэтому я вам и задаю вопрос. О чем вы договорились в вашем доме в Сареево? И о чем вы договорились позже? Что вы хотели объяснить, когда вы это сказали?
О.: Я хотел объяснить, что про условия по Братскому алюминиевому заводу, по Саянскому алюминиевому заводу и вообще всей структуры «Русского алюминия», — мы договорились об этом уже позже. То есть мое ощущение, что мы предварительно там поговорили, договорились слить только проблемные активы, «КрАЗ» и все, что вокруг «КрАЗа». А все остальное мы решим позже.
В.: А что потом добавилось? Какие дополнительные активы добавились, как вы говорите?
О.: Братский алюминиевый завод. Мы внесли часть. Остальную часть мы докупили уже от РУСАЛа. Олег внес Саянский алюминиевый завод. Это из того, что я помню. И, кажется, мы еще энергетику докупали, но я не очень помню. И потом получилось, что мы не смогли внести «НкАЗ» (Новокузнецкий алюминиевый завод), и мы уже совместно его покупали.
В.: А насколько позже это произошло?
О.: Братский и Саянский алюминиевые заводы внесли, по-моему, в мае. А когда «НкАЗ» купили, я уже не помню.
В.: Мы найдем соответствующие документы. Господин Абрамович, пожалуйста, посмотрите запись стенограммы 20-го дня. На тот момент времени вас спрашивали о встрече в отеле «Дорчестер». Если вы посмотрите на пятую страницу, вы увидите, там есть длинный ответ, который начинается со слов: «Когда мы прибыли в отель „Дорчестер“…» Видите этот ответ?
О.: Я прочел.
В.: В конце этого ответа вы говорите, что это не была формальная встреча, поскольку… там вы даете различные причины. Одна из них — то, что господин Березовский не был для этого соответствующим образом одет. А в чем он был одет, в чем он появился на этой встрече?
О.: Он в халате был.
В.: А перейдите, пожалуйста, в этой стенограмме на 79-ю страницу. Вам задают вопрос по поводу предложений господина Фомичева осенью 2000 года о том, что Березовский и Патаркацишвили должны стать зарегистрированными акционерами «Сибнефти», чтобы легализировать платежи, которые они получили. Утверждалось, что было удивительно, что не было никаких ссылок ни в каких документах на то, что Фомичев такое предложение внес. И вы видите, что госпожа судья вам задает этот вопрос. Каким образом это конкретное предложение господина Фомичева было сделано? Он это в документе сделал, или на встрече, или по телефону? Каким образом это предложение он внес?
О.: Если я правильно помню, он приехал ко мне в офис и сказал, что вот у него есть такое предложение. Мы никакой переписки по этому поводу не вели. Поэтому никакие документы не могли остаться.
В.: Является ли это обычной практикой записывать какие-то договоренности, чтобы легализировать получение денег? Если, скажем, по этому поводу какие-то предложения делаются и у вас есть обсуждения по этому поводу — это обычная практика записывать такие обсуждения, документировать их. Это нормально?
О.: Вообще в российской практике очень необычно сидеть и записывать то, о чем вы говорите, это немножко странно выглядит. Я понимаю, что с точки зрения английского юриста, английского лойера, все записывается. Я видел, как это происходит. Меня удивили записки, например, Кертиса, когда он просто что-то рассказал, а это потом задокументировали. Я, честно говоря, раньше никогда такого не встречал. Это очень необычно для нас.
В.: Спасибо большое. Перейдите, пожалуйста, к стенограмме 21-го дня. В этой части ваших показаний вам задают вопрос по поводу стенограммы Ле Бурже. Если вы посмотрите на стенограмму, вы увидите, что вам задают вопрос об интересах господина Патаркацишвили в отношении того, сколько может заработать «Сибнефть» в следующем году. Помните это?
О.: Я помню.
В.: Я хочу вас вот что спросить: почему господину Патаркацишвили и господину Березовскому было интересно, сколько заработает «Сибнефть», скорее всего в следующем году?
О.: 2001 год должен был быть первым годом, когда мы всё должны были слить внутрь. Единственный способ, каким я мог теоретически им выплачивать, — это я должен был получить дивиденды «Сибнефти» и после этого им отдать. И там видно, что я им объясняю, что это можно только два раза в год, что не по первому требованию я смогу им деньги выдавать.
В.: Сумма денег, которую вы выплатили господам Патаркацишвили или Березовскому, — зависела ли она или связана ли она была с суммой денег, которую зарабатывала «Сибнефть»?
О.: Нет.
В.: Пожалуйста, откройте страницу 23 той же стенограммы. Вы даете длинный ответ в середине страницы. Там начинается со слов: «Я вам скажу, что если вы прочитали эту стенограмму целиком и особенно в отношении ОРТ, то мы обо всем договорились». В конце этого ответа вы объясняете, что вы с этой встречи уехали с пониманием, что вы договорились обо всем. Вы договорились о «договоренности — как платить, что, кому». И вы говорите, что после этого вы отправились на свою предвыборную кампанию, Березовский уехал и Патаркацишвили уехал. И потом вы говорите: «Если я правильно помню, Березовский в Аспен, а Патаркацишвили — в Лас-Вегас». Потом вы говорите (и мы говорим об ОРТ здесь): «То есть предмет обсуждения сам по себе ушел. Тема была закрыта, пока мы не встретились снова». Видите это, да? А когда после Ле Бурже вы снова все встретились?
О.: Мы встретились в Межеве.
В.: Когда вы говорите, что «тема сама по себе ушла, пока мы не встретились снова», тема ОРТ опять возникла, когда вы встретились в Межеве?
О.: Нет, мы больше к ней не возвращались вообще. Уже все было закончено, там нечего было обсуждать. Более того, если я правильно помню, в конце октября я уже финансировал разницу в бюджете ОРТ за счет собственных средств.
В.: Посмотрите, пожалуйста, на большой баланс, его выведут на экран. На одной из закладок имеется заголовок: «2000 год. Общая наличность, включая по месяцам». Господин Абрамович, посмотрите, пожалуйста, на 118-ю строчку. Вы видите, там есть заголовок: «Наличность ОРТ». Под этим заголовком вы видите цифру 1,6 миллиона долларов в октябре и еще одна цифра 2 миллиона в декабре. Видите эти цифры?
О.: Да.
В.: Скажите нам, пожалуйста, что это за цифры?
О.: Это дефицит бюджета ОРТ, который я взял на себя, начиная с октября месяца, потому что Бадри считал, что мы все уже закончили, небольшое оформление осталось, и все на этом. Поэтому он на меня перевесил эти расходы.
В.: Спасибо большое. Пожалуйста, вернитесь к 21-му дню в стенограмме. Вам следующее заявление предлагают: «В ходе встречи в Ле Бурже господин Березовский ничего не сказал, чтобы указать, что он захочет подписать соглашение на данном этапе». И вы говорите, что это неверно. Видите эти показания?
О.: Да.
В.: А господин Рабиновитц потом говорит: «А где вы говорите, что господин Березовский сказал, что он захочет подписать соглашение в то время?» И вы говорите, что есть ссылки и реплики господина Березовского. Я хочу вас спросить. Тут говорится о том моменте, когда Патаркацишвили по телефону говорит с Городиловым. Господин Березовский говорит: «Я готов все это сделать». Что имел в виду господин Березовский?
О.: Это касается акций ОРТ.
В.: А что он готов был сделать по поводу акций ОРТ?
О.: Это то, что Бадри объяснял, он хотел почему-то опцион использовать, а кончилось это другой схемой.
В.: Освежите, пожалуйста, в памяти контекст этой части разговора, прочитайте рамки начиная с 408-й до 411-й.
О.: Прочел.
В.: Что вы понимаете, что происходит в этой части разговора?
О.: Это господин Березовский и господин Патаркацишвили между собой разговаривают. И Бадри говорит, что «меня все устраивает». Вся схема, которая там была обсуждена и которую он с Андреем Городиловым обсуждал по телефону, его полностью устраивает.