О.: Помню.
В.: Я правильно понимаю, что освещение этого события и ОРТ, и компанией НТВ было критически настроено в отношении к тому, как администрация господина Путина занималась этим инцидентом? Я правильно понимаю?
О.: Насколько я помню, освещалось очень по-разному. Это действительно была страшная трагедия, и мне кажется, что все сходились на том, что это действительно трагедия. Вряд ли здесь кто-то мог что-то другое говорить. В отдельных передачах (как ОРТ, так и НТВ) действия власти критиковались. Это правда.
В.: Вскоре после этого, то есть вскоре после трагедии «Курска» и после того, как это было освещено НТВ и ОРТ, президент Путин публично выразил недовольство тем, как трагедия «Курска» освещается на телевидении. Я правильно понимаю?
О.: Я, честно говоря, не помню такого публичного высказывания президента Путина.
В.: Хорошо. Это сообщение из прессы, датированное 25 августа. Речь идет об инциденте, который произошел за несколько дней до этого. В первом пункте говорится: «Президент России Путин обрушился на средства массовой информации в отношении отражения событий с катастрофой „Курска“ и даже обвинил средства массовой информации в том, что они пытаются уничтожить военно-морской флот». А если вы посмотрите страницу вот этого сообщения прессы…
О.: Сообщение прессы, насколько… какой-то непонятный источник.
В.: Freedom Forum Online, «Форум свободы онлайн». Там сообщается о…
О.: В первый раз в жизни слышу о существовании такого источника, но хорошо.
В.: Они ссылаются на материалы из других СМИ — на Guardian, лондонскую газету, дальше говорят о London Telegraph. Обрушился на российские СМИ с особой силой с того момента, когда был назначен президентом: «Они лжецы. Телевизионщики — это те люди, которые уничтожают государство в течение 10 лет. Они воруют деньги, все скупают, говорит нехороший бывший сотрудник BBC. Сейчас они пытаются дискредитировать страну, чтобы положение в армии стало еще хуже». И президент Путин обрушился на тех бизнесменов, которые владели теми СМИ, которые критически к нему относились. Я правильно понимаю?
О.: Я прочитал, здесь так написано… я могу сказать о собственных воспоминаниях. Я не могу комментировать то, что здесь написано, к тому же источник сам по себе не вызывает большого доверия.
В.: Ну давайте тогда другой источник посмотрим. Financial Times — для вас заслуживающий доверие источник, господин Волошин?
О.: Да.
В.: Им будет приятно об этом узнать. Если посмотрите наверху: «Путин обрушивается на олигархов в СМИ в связи с трагедией „Курска“». И если посмотреть первые три пункта: «Вчера Путин обрушился на тех лиц, которые, как он говорит, пытаются нажиться и создать политический капитал на трагедии „Курска“, ссылаясь явно на влиятельных бизнес-олигархов страны». А в третьем пункте говорится о том, как Путин пытается отразить критику в связи с этим кризисом: «Он обрушился на тех олигархов, которые контролируют многие из тех средств массовой информации, которые как раз критически к нему относились и публиковали материалы, критически настроенные против него». А еще два пункта параграфа вниз: «Он выделил тех, кто выделили миллионы долларов семьям погибших. Явно имеется в виду Березовский, бывший серый кардинал Кремля, который контролирует „Коммерсантъ“, который организовал кампанию добровольных пожертвований, для того чтобы помочь семьям погибших. Он сказал, что лучше было бы продать свои виллы на побережье Средиземного моря во Франции и Испании». А два пункта еще ниже. Там говорится о том, что господину Березовскому принадлежит вилла на Лазурном Берегу, на юге Франции, а у Гусинского есть недвижимость в Испании. То есть всем, кто читал, было ясно, что те люди, на которых так сильно обрушивается президент Путин, это были именно господин Гусинский и господин Березовский. Это правильно?
О.: Я думаю, раз пишут в газетах, в этом есть какая-то доля истины, тем более когда пишут в таких уважаемых газетах. Я могу сказать, что у президента Путина был повод для эмоций, поскольку действительно он считал, и я, кстати, с ним абсолютно согласен, что господин Березовский использовал эту трагическую ситуацию для того, чтобы нажить себе политический капитал. Я абсолютно уверен, что президент Путин так думал, и я с этим абсолютно согласен. Именно так и было. Это была действительно страшная трагедия, и, собственно, непонятно, в чем были содержательные претензии к власти, поскольку действительно погибли 118 человек. Погибли, как потом выяснило следствие, по сути, в один момент от взрыва торпеды. Тогда, когда все это происходило, у всех еще была надежда, что кого-то можно спасти. Потом выяснилось, что это были пустые, к сожалению, надежды. А тогда казалось, что можно кого-то спасти, была спасательная операция, о ней широко писалось во всем мире. Но, действительно, президент Путин считал, что господин Березовский и управляемые им журналисты ему в этом помогали, что он ставил себе задачу нажить политический капитал на этой трагедии. Поэтому мог достаточно эмоционально высказываться. Думаю, что это похоже на правду.
В.: Я не хочу сейчас заниматься вопросом относительно того, кто правильно, кто неправильно себя вел во время трагедии «Курска». Господин Волошин, как вы сказали, господин Путин, естественно, очень серьезно относился к тому, как Березовский освещает это событие. Я правильно понимаю?
О.: Не так. Роль господина Березовского в истории сильно преувеличена. Президента Путина гораздо больше волновала реальная спасательная операция с подлодкой, пока была надежда кого-то спасти, нежели то, что на эту тему делал господин Березовский.
В.: Мы знаем, что такая резкая критика президента Путина произошла, в частности, 23 августа 2000 года, потому что сообщение Financial Times датировано 24 августа. И вот теперь мы подходим собственно к встрече. Эта встреча произошла через день после вот этой резкой критики, этого взрыва со стороны Путина. Вы показываете, что вы просили об этой встрече с господином Березовским. Правильно? Единственное, что вы говорите, что обсуждалось на этой встрече, это ситуация вокруг ОРТ. Я правильно понимаю?
О.: Насколько я помню, это так.
В.: Так что я думаю, мы можем согласиться с тем, что обсуждение ОРТ было основной или единственной целью этой встречи. Это правильно?
О.: Я думаю, единственной.
В.: Если посмотреть на 15-й пункт, то вы говорите, что правительство хотело, чтобы он, Березовский, прекратил использовать ОРТ в собственных политических или финансовых интересах, и что вы сказали, что то, что вы сообщаете господину Березовскому, исходило от правительства, а не только от вас лично. Я правильно понимаю?
О.: Это была общая позиция. Здесь слово «правительство» использовано в широком смысле этого слова. Да, это была позиция власти.
В.: А когда вы говорите «руководство», то вы включаете, естественно, в это понятие и президента Путина. Я правильно понимаю?
О.: Условно я включаю, было бы сложно его не включить в это понятие. Он был президентом страны в это время.
В.: Поскольку вы передавали господину Березовскому послание от господина Путина, то наверняка вы это до встречи с господином Путиным обсуждали. Это как бы логически одно из другого следует, правильно?
О.: Это действительно абсолютно логично. Скорей всего, обсуждал. Я не помню точных разговоров. Но, конечно, это было в логике процесса.
В.: Господин Волошин, вы не объясняете в своих показаниях, почему вы вызвали Березовского на эту встречу конкретно в то время, а именно в конце августа 2000 года. Объясните, пожалуйста, почему в конце августа высказывалась озабоченность в связи с ситуацией вокруг ОРТ, учитывая то, что, как вы говорите, Березовский осуществлял де-факто контроль над этой компанией уже в течение достаточно долгого времени?
О.: Ну всему когда-то приходит конец. Он действительно долго осуществлял контроль над компанией. И ситуация вокруг аварии подводной лодки «Курск» была настолько драматична, а позиция управляемых им журналистов была настолько одиозна и не соответствовала драматичности и трагичности этой ситуации, что стало очевидно, что такое неформальное руководство ОРТ со стороны Березовского должно быть прекращено.
В.: То есть я думаю, вы соглашаетесь с тем, что триггером этой встречи в августе было именно то, как освещалась трагедия «Курска» в то время, я правильно понимаю?
О.: Правильно понимаете.
В.: Объясните тогда, пожалуйста, почему вы нигде даже не упоминаете инцидент с «Курском»? Вы не говорите о том, что это было триггером, что это вызвало эту встречу или что это была тема, которая обсуждалась на этой встрече. Почему вы об этом не говорите?
О.: Я не знаю, почему я об этом не говорю, мне просто казалось, что это настолько очевидно, что не требует отдельных пояснений. Мне кажется, что эта история абсолютно однозначно связана с аварией подводной лодки. И ни у кого никаких сомнений нет, что это одно не является следствием другого.
В.: Из того, что вы сейчас говорите, следует, вероятно, что в ходе этой встречи вы пожаловались господину Березовскому на то, как на ОРТ освещается инцидент с «Курском».
О.: Я не помню, если честно. Я не помню такого в нашем разговоре. Могло это быть, могло не быть, либо, мне кажется, это все уже было достаточно очевидно для нас обоих — то, что произошло. Но я не могу исключать того, что мы это обсуждали. У меня в этой встрече была одна серьезная, реальная цель — объяснить господину Березовскому, что управление с его стороны ОРТ закончилось, что вот наступил конец. И я, собственно, ему об этом объявил. В этом и был весь драматизм этой встречи.
В.: То есть вы говорите, что это была наполненная драматизмом встреча?
О.: Ну, действительно, и первая, и вторая встреча, о которой вы наверняка меня тоже будете спрашивать, они были достаточно драматичные. Просто драматизм для обеих сторон, он был разный. Для нас была драма в том, что он использовал страшную трагедию для того, чтобы нажить себе политический капитал и заниматься политическим пиаром, а для него была трагедия в том, что у него отбирают его любимую игрушку