В.: Нет, пожалуйста, вы ответьте, пожалуйста.
О.: Нет, все уже.
В.: Я должен сказать, что то, что вы говорите здесь, создает впечатление, что как минимум когда-то какие-то акции «Сибнефти» Березовскому принадлежали. Отдал он их давно или недавно, это отдельный вопрос.
О.: Нет, это мое интервью, и я помню, как я давал это интервью, и говорю я здесь не то, что вы хотите здесь увидеть. Но я немножко разочарован, честно говоря, потому что журналист пришел задавать вопросы по какой-то другой теме, он пришел задавать вопросы про алюминиевую сделку.
В.: Но вы могли сказать, что господину Березовскому никогда в «Сибнефти» никаких акций не принадлежало, если бы это действительно было так.
О.: Я сожалею, что я более ясно это не изложил тогда.
В.: Но сейчас, естественно, об этом сожалеете, это ясно, но то, что вы говорили тогда, оно соответствовало концепции о том, что господину Березовскому какие-то акции «Сибнефти» принадлежали, и это не связывается с той позицией, которую вы сейчас защищаете.
О.: Нет, это совершенно неправильно.
В.: Но если реальное положение дел, как вы говорите в своих показаниях, заключается в том, что Абрамовичу принадлежит более 80 % акций, а вы в прессе «в целях безопасности» всем говорите, что ему принадлежит только половина из этих акций, а вторая половина контролируется менеджерами, в другом месте еще вы говорите, что Березовскому принадлежали акции, только потом он их отдал. Это фактически попытка ввести людей в заблуждение относительно того, сколько реально акций господину Абрамовичу действительно принадлежит.
О.: Для английского юриста, да, все это, естественно, выглядит по-другому, но для целей этих интервью это одно и то же. Но вот что я сказал тогда, я это поддерживаю.
Судья Элизабет Глостер: Подходящий сейчас момент, для того чтобы прерваться? Господин Швидлер, вы знаете, что вы не имеете права ни с кем обсуждать ни дачу показаний, ни данное дело. В 10:15 завтра утром.
Вторник, 15 ноября 2011 г.Евгений Швидлер (продолжение), Ирина Панченко (10:15)
Господин Евгений Швидлер (продолжение).
Судья Элизабет Глостер: Прошу вас, господин Рабиновитц.
Г-н Рабиновитц: Доброе утро, господин Швидлер.
О.: Доброе утро.
В.: Господин Швидлер, позвольте задать вам несколько вопросов по поводу деловых отношений господина Березовского и господина Абрамовича в середине 1990-х годов. Вы говорите: «Через его деятельность по продаже автомобилей господин Березовский и господин Патаркацишвили также имели связь с разными людьми с Кавказа, включая Магомеда Исмаилова, который был известен как один из партнеров Березовского в „ЛогоВАЗе“, и кавказская связь с собой несла дополнительный оттенок гангстеризма, гангстерского поведения». Вы помните, господин Абрамович заявил суду, что господин Исмаилов не был гангстером. И мы даже смотрели фотографию вашей жены и ребенка на детском дне рождения, который господин Исмаилов делал. Помните это?
О.: Я помню, да.
В.: То есть это утверждение или намек в ваших показаниях о связях с гангстерами господина Березовского — это было совершенно преднамеренно, не так ли?
О.: Нет, это не так. Можно мне проиллюстрировать?
В.: То есть вы говорите, что Исмаилов был бандитом?
О.: Нет. Что я пытался здесь сказать? Если я сказал, что мой брат чемпион по боксу, я не думаю, что он бы полез со мной в драку, он бы дважды подумал. Я пытаюсь провести такую аналогию.
Г-н Рабиновитц: Вы тут не о чемпионах по боксу говорите, вы говорите о бандитах. И вы утверждаете, что люди, у которых есть кавказские связи, значит, у них есть какие-то связи с бандитами. Это совсем не как аналогия с вашим братом, чемпионом по боксу.
О.: Хорошо, не то. Давайте вам другой пример приведу. Если я скажу, что мой двоюродный брат был Джон Готти, да? То есть это ближе вот к таким вещам.
В.: Если ваш двоюродный брат был человеком, который не имел никакого отношения к бандитизму…
О.: Ну.
В.: То утверждение, которое вы делаете, что он якобы был бандитом, идет дальше, чем просто показать пальцем на кого-то, кто действительно является бандитом, и четко сказать, что вас поэтому нужно уважать.
О.: Ну, это довольно… Это для меня слишком сложное предложение.
Судья Элизабет Глостер: Объясните, почему вы упомянули господина Магомеда Исмаилова здесь?
О.: Не думаю, что господин Исмаилов бандит, я с ним встречался, он практически мой сосед близкий. Что я пытался здесь сказать? То, что у него были связи с этими людьми, которые защищали автомобильный бизнес, «ЛогоВАЗ». Я не говорю, что он был бандитом, я говорю, что он знал людей таких.
Судья Элизабет Глостер: Понятно.
Г-н Рабиновитц: Мне кажется, вы согласны, что во время весны и начала лета 1995 года происходили регулярные контакты, общение между господином Абрамовичем и господином Березовским?
О.: Да.
В.: Вы в ваших показаниях утверждаете: «Но я понимал, это было связано с политикой, а не с вопросом того, что „Сибнефть“ будет включена в залоговую программу». То есть вы здесь утверждаете, что они говорили о политике, а не о бизнесе. Господин Швидлер, я вам вот что скажу: это наверняка неверно. Господин Абрамович заявил суду, что определенно в 1994 году и в начале 1995 года он еще не был политиком.
О.: Это была политика, а не обсуждение залоговых аукционов или программы приватизации. И обсуждение политики не означает, что это чисто привилегия политиков.
В.: Я не согласен. Я вот что вам скажу. Вы пытаетесь создать впечатление, что господин Березовский и господин Абрамович вообще не обсуждали бизнес вместе в тот период времени, да?
О.: Абсолютно неверно.
В.: Переходя к вопросу финансирования залогового аукциона, пожалуйста, посмотрите на 65-й параграф ваших показаний. Здесь вы говорите о договоренности по финансированию: «Господин Абрамович смог использовать свои личные отношения с Омским ПЗ и Ноябрьским „Нефтегазом“, чтобы организовать торговое финансирование». Дальше вы говорите: «Господин Абрамович уже знал господина Смоленского». Вы присутствовали в суде, когда господин Абрамович показывал, что господин Березовский представил его, Абрамовича, господину Смоленскому, помните? Почему вы говорили, что господин Абрамович уже знал господина Смоленского?
О.: Представление — это важно. Но это не все. Тогда господин Авен должен получить большое спасибо за то, что Березовского представил господину Абрамовичу.
В.: Но вы пытались здесь утверждать, что господин Смоленский уже знал господина Абрамовича, и, наоборот, пытались минимизировать роль господина Березовского в успехе залогового аукциона. Это так?
О.: Нет, это не так. Залоговый аукцион и роль господина Березовского в нем была исключительно важной.
В.: Об этом нет спора. Во время залогового аукциона господин Березовский был председателем НФК?
О.: Да, его так называли — председателем НФК, но он не был председателем НФК.
В.: Что вы утверждаете тогда? Был он или не был?
О.: Ну для целей аукциона он имел этот титул.
В.: Вы говорите: «Господин Березовский один раз был назван председателем НФК, только чтобы оправдать его положение на совете директоров „Сибнефти“». То есть господина Березовского назначили в совет директоров «Сибнефти» через несколько месяцев после залогового аукциона, в конце сентября 1996 года, не так ли?
О.: Простите, он два раза был назначен. А господин Патаркацишвили был один раз назначен.
В.: Так вы опять меняете ваши показания? Сейчас вы говорите, что он был председателем два раза: один раз для целей аукциона, а второй раз для того, чтобы оправдать его положение на совете директоров «Сибнефти». Вы так показываете?
О.: Я показываю, что его называли председателем НФК два раза. Его нужно было как-то называть, чтобы он ассоциировался с компанией, и мы подумали, что лучшая позиция для него, лучшая должность была бы председатель компании. То есть это не являлось юридической ролью в компании с таким составом.
В.: То есть вы говорите, что он был председателем НФК?
О.: Он был почетным председателем, если это поможет.
Судья Элизабет Глостер: Насколько я понимаю, по уставу компании такой позиции, такой должности не было — должности председателя, но он дефакто назывался председателем, и к нему относились как к председателю?
О.: Он не был председателем де-факто, ему нужно было как-то называться.
Судья Элизабет Глостер: Понятно.
О.: Он был выдающейся фигурой, он был выдающимся джентльменом, персоной. Как бы его нужно было назвать? Председателем, конечно!
Г-н Рабиновитц: Хорошо, пойдем дальше. Мне кажется, вы поддерживаете позицию господина Абрамовича, отрицая, что вы когда-либо присутствовали при переговорах, которые привели к тому, что, как называет господин Березовский, было соглашение 1995 года.
О.: Да, совершенно верно.
В.: А я вам вот что скажу, что господин Березовский согласился дистанцировать себя от владения «Сибнефтью» по просьбе как господина Абрамовича, так и по вашей просьбе. Вы это отрицаете, да?
О.: Да, я это отрицаю.
В.: Давайте перейдем к вопросу платежей, которые якобы были сделаны в 1995 году господину Березовскому и господину Патаркацишвили. Я уже господина Абрамовича спрашивал о большинстве этих платежей, но вы упоминаете платеж от 6 декабря 1995 года на сумму 1 миллион долларов, который был сделан компанией Atrium Consolidated Limited. Видите это?
О.: Да.
В.: Вы там утверждаете, что Atrium является офшорной «дочкой» Альфа-Банка, но вы не указываете никаких документальных подтверждений этого, не так ли?
О.: У меня нет никаких документов, но я совершенно уверен, что я помню платеж очень хорошо, это была часть более крупного платежа. Примерно за неделю до того, как мы здесь начали разбирательство, я позвонил господину Авену конкретно, чтобы еще раз перепроверить то, что я здесь говорил, и он все подтвердил и сказал, что он не против, если я это здесь упомяну. Я очень хорошо помню этот платеж. Это было впервые, когда Авен — а я его знал задолго до того — на меня кричал из-за того, что кто-то другой задолжал деньги. Я это очень четко помню, как он на меня кричал. Это был долг господина Березовского перед Альфа-Банком, или перед господином Авеном, или перед их группой. Использовались эти деньги для ОРТ или нет — этого я не знаю.