О.: Я сегодня вряд ли могу вспомнить, что Булыгин печатал что-то на ноутбуке.
В.: Хорошо. Давайте тогда посмотрим пункт 4.2 предварительного договора:
«1 сторона, господин Абрамович, гарантирует согласованность своей воли и воли ее партнеров на подписание соглашения на условиях, определенных настоящим договором, и несет всю полноту ответственности перед стороной 2 за действие-бездействие своих партнеров, связанное с исполнением настоящего договора».
Я правильно понимаю, что вы очень хотели убедиться в том, что господин Абрамович даст обязательно заверение в том, что его партнеры согласны с данной сделкой, господин Дерипаска?
О.: Понимаете, активы, которые приобрел Абрамович, в тот момент были в достаточно сложном состоянии. Все эти предприятия, они были на грани банкротства, в частности, Ачинский комбинат был уже в процедуре арбитражного управления. И если не начать быстрые действия, практически немедленные, по выводу этих предприятий из кризиса, а это непрерывное производство, то предприятия могли остаться без последней поставки сырья, что существенно нанесло бы ущерб этим активам. Поэтому я был очень заинтересован, чтобы все, о чем мы договорились, так сказать, выполнялось четко и неукоснительно с точки зрения спасения этих предприятий. Для этого необходимо было действие всех заинтересованных лиц — поставщиков, менеджмента этих предприятий, людей, которые связаны были торговыми отношениями, и именно это я просил Абрамовича обеспечить в той части, на которую он может повлиять.
В.: Никто из этих людей ведь не собирался подписывать с вами и с господином Абрамовичем договор о слиянии. Я правильно понимаю?
О.: Господин Абрамович уверил меня, что он контролирует данные активы полностью с людьми, которые имеют к этому отношение.
В.: Господин Швидлер этот договор тоже подписал. Вы также понимали, что господин Швидлер являлся партнером господина Абрамовича.
О.: Господина Швидлера я в «Балчуге» видел, наверное, один из первых раз в моей жизни. Господин Швидлер вел себя очень уверенно, хватко, по-деловому.
Судья Элизабет Глостер: Вопрос следующий: вот как вы считали, господин Швидлер, который подписал этот договор, является он партнером господина Абрамовича в то время или нет?
О.: В тот момент мне было очень трудно сделать какие-либо суждения, я видел человека в первый раз, но он себя вел очень уверенно. Цели, так сказать, и задачи мои были как раз именно в том, чтобы я вел бизнес с господином Абрамовичем. И это было одним из моих условий, которые, так сказать, мы обсуждали на встрече в «Балчуге».
Г-н Рабиновитц: Господин Дерипаска, попрошу вас теперь ответить на несколько вопросов относительно встречи в гостинице «Дорчестер» 13 марта 2000 года. Насколько я понимаю, вы присутствовали в Лондоне 10 марта 2000 года.
О.: Я был в Лондоне в начале марта. Я ответил на этот вопрос.
В.: И вы были 10 марта в Лондоне на самом деле, господин Дерипаска, с этим вы согласны?
О.: Я еще раз могу повторить. Я припоминаю, что я был в начале марта.
В.: Видите ли, господин Дерипаска, в тех свидетельских показаниях, которые вы давали в рамках производства по вашему делу и господина Черного, вы суду сказали, что 10 марта вы прилетели в Лондон на чартерном самолете из Москвы. И это пункт 95 из решения судьи Кристофера Кларка, рассказывающий о том, что вы участвовали во встрече в гостинице Lanesborought в тот день.
Г-н Стэнли: Это 2001 год. Это была критически важная для дела Черного дата. Это был март 2001 года. Еще раз задайте, пожалуйста.
Судья Элизабет Глостер: Нет. Господин Дерипаска, тогда забудьте про этот вопрос.
О.: В начале марта, я припоминаю, я был в Лондоне для реализации того, о чем мы договорились в гостинице «Балчуг».
В.: И потом вы возвращались на самолете обратно в Москву. И, согласно вашим показаниям, вы говорите, что, когда вы вернулись в Москву, господин Абрамович попросил вас полететь с ним обратно в Лондон, для того чтобы встретиться с господином Березовским. Это правильно?
О.: Вы ссылаетесь на мои показания или на что-либо другое?
В.: Я ссылаюсь на ваши показания. Вы не помните этого, господин Дерипаска?
О.: Хочу понять, потому что вы постоянно перепрыгиваете с документа на документ. И мне хотелось бы более конкретно от вас слышать вопрос.
В.: Я приложу максимальные усилия и задам еще раз вопрос. Вас господин Абрамович попросил полететь с ним в Лондон для того, чтобы встретиться с господином Березовским, это правильно?
О.: Когда?
В.: Скажите, когда-либо вас господин Абрамович просил летать с ним в Лондон для встречи с господином Березовским?
О.: Да, он попросил меня встретиться с ним 13 марта.
Судья Элизабет Глостер: А по какой причине он хотел, чтобы вы полетели с ним в Лондон для встречи с господином Березовским?
О.: Он попросил меня сделать ему такое одолжение.
Г-н Рабиновитц: А господин Абрамович, когда он вас просил полететь для встречи с господином Березовским, он сказал вам, что он разговаривал с Патаркацишвили, и что именно Патаркацишвили просил его полететь в Лондон для того, чтобы встретиться с господином Березовским?
О.: Я не помню этого, но вряд ли бы он мне сказал о Патаркацишвили.
Г-н Рабиновитц: Видите ли, господин Дерипаска, показание самого господина Абрамовича состоит в том, что он вам позвонил после того, как у него до этого были два телефонных разговора с Патаркацишвили. Первый — это когда он сказал Патаркацишвили о соглашении о слиянии, которое заключается с вами. И второй — это когда Патаркацишвили сказал Абрамовичу, что господин Березовский хочет его видеть в Лондоне.
То есть вы показываете, что господин Абрамович ничего из этого вам не передал?
О.: Наверное, да.
В.: То есть да, что ничего из этого вам не было передано?
О.: Я хочу сказать, что… я хочу сказать, что вряд ли такие детали были бы уместны в тот момент, и поэтому на сегодняшний день я тем более не могу это вспомнить.
В.: А какие детали, по вашему мнению, вряд ли было бы уместно обсуждать в то время?
О.: Зачем гадать? Переходите к вопросам.
В.: А это и был вопрос, господин Дерипаска. Какие именно детали, по вашему мнению, вряд ли были бы уместными для обсуждения в то время?
О.: Детали чего? Можете быть более конкретным?
В.: Господин Дерипаска, в вашем ответе на мой вопрос предыдущий вы сказали: «Я что хочу сказать, что вряд ли такие детали были бы уместны для обсуждения в то время, тем более сегодня я не помню». Что я хочу спросить? Какие детали вряд ли были бы уместны для обсуждения этого вопроса тогда или сегодня?
О.: Может быть, это не совсем корректная форма перевода того, что я сказал по-русски, но я постараюсь объяснить вам. Я считаю разумным, что человек, который делал что-либо до того, как он начал звонить другому человеку, позавтракал, пообедал, сходил на прогулку. Он вряд ли будет сообщать другому человеку, тем более что суть разговора совершенно о другом.
В.: Ваше соглашение с господином Абрамовичем, оно подлежало договору сохранения конфиденциальности. Вы это помните?
О.: Какое из соглашений?
В.: Предварительное соглашение, которое было заключено с Абрамовичем в «Балчуге Кемпински» и у него дома. Там было соглашение о конфиденциальности среди прочих. Господин Абрамович говорит, что вы очень хотели, чтобы это все сохранялось в конфиденциальности, это правильно?
О.: В тот момент я считал, что чем меньше информации будет о моих договоренностях с Абрамовичем касательно тех активов, которые предполагались для партнерства, тем для меня будет легче вывести их из кризиса.
В.: Если господин Абрамович собирался сказать Патаркацишвили, и на самом деле Березовскому, о вашей договоренности, то он не смог бы это сделать, в соответствии с этим контрактом, с этим договором, если бы он не получил на то вашего бы разрешения. Вы видите это?
О.: Мне тяжело гадать.
В.: Ну, гадать, может быть, тяжело, но это были такие вопросы, про которые Абрамович не мог бы вам сказать относительно того, почему вам надо лететь в Лондон, если, как он говорит, он бы сказал Патаркацишвили о слиянии, и Березовский захотел бы лично услышать об этом, ведь именно так дела обстояли?
Судья Элизабет Глостер: Слишком длинный вопрос, господин Рабиновитц.
В.: 13-го числа вы сели в самолет и полетели встречаться с господином Березовским в Лондоне. Господин Абрамович давал вам какие-либо объяснения относительно того, почему эта встреча с господином Березовским должна была состояться именно в Лондоне и именно в то время?
О.: Я не помню.
В.: В то время господин Березовский жил в Москве, но господин Абрамович сразу после того, как вернулся из Лондона, сразу возвращался обратно в Лондон для того, чтобы встретиться с господином Березовским. Но вы здесь говорите, что он не сказал вам, почему необходимо было обязательно быстро сесть на самолет и лететь в спешке.
О.: Я не помню, где в тот момент жил Березовский.
В.: По-моему, очевидная причина того, что вы летели в Лондон, заключалась в том, что вам нужно было поговорить со своими партнерами по слиянию, включая господина Березовского и господина Патаркацишвили, до 15 марта, когда вы надеялись завершить слияние.
О.: Нет, это неверно.
В.: Господин Дерипаска, давайте мы с вами сейчас обдумаем те причины, которые вы приводите в отношении того, почему, по-вашему, вы согласились встретиться с Березовским, полетев на самолете туда и обратно, на что ушло 12–13 часов в общей сложности. Первая причина, которую вы в 6-м пункте своих свидетельских показаний даете, заключается в том, что вы говорите, что вы «…хотели, стремились установить хорошие отношения с господином Абрамовичем…». И вы думали, что это была бы: «…хорошая возможность познакомиться с господином Абрамовичем и с господином Швидлером и лучше их узнать». Я правильно понимаю?
О.: Да, это была одна из причин.