В.: Но вы в любое время могли с господином Абрамовичем и с господином Швидлером повстречаться и провести какое-то время в Москве, вместо того чтобы лететь обратно в Лондон для того, чтобы участвовать во встрече с теми людьми, которые вам не нравились, так ведь дело обстоит, я правильно понимаю?
О.: Во-первых, я не был информирован о том, что кроме Березовского там будет кто бы то ни было еще. Это первое. Второе. Абрамович и Швидлер — достаточно занятые люди, и я вам хочу сказать — очень часто наши встречи проходили по ночам, потому что у них был свой большой бизнес и, так сказать, они занимались вопросами, касающимися нефтяного бизнеса. В-третьих, мы уже почти неделю работали напряженно над слиянием активов, у меня накопилась масса вопросов, которые, так сказать, необходимо было решить именно с Абрамовичем, потому что это была суть нашей договоренности с ним, что все основные вопросы мы решаем фактически, так сказать, один на один, и у него есть возможность влиять на решения существенных вопросов. Мне нужно было ему объяснить, какие условия и как я решил вопросы с поставками сырья, что было и что будет с задолженностью этих предприятий, как мы можем решить вопросы, связанные с обеспечением сбыта продукции этих предприятий. И для меня было очень важно провести как можно больше времени, потому что после этого мне было бы проще действовать и реализовывать намеченное.
В.: Но вы приводите также и вторую причину в своих свидетельских показаниях относительно того, почему, по вашим словам, вы были готовы 13 часов потратить, чтобы лететь туда, а потом обратно, для встречи с человеком, который вам не нравился, как вы говорите, потому что господин Березовский вам был должен деньги. Вы сказали, что это было 8,5 миллиона фунтов, включая проценты, я правильно понимаю?
О.: Хочу сказать, что ваш подзащитный почти год увиливал от любых разговоров на тему возврата долга.
В.: Господин Дерипаска, вы хотите сказать, что вы до этого просили господина Березовского вернуть деньги, расплатиться по долгу, погасить долг — и что он этого не сделал?
О.: Я хочу сказать, что он увиливал от возврата долга достаточно долгое время. Он знал по контракту, когда и как он должен вернуть долг.
В.: Но вы хотите сказать, что вы просили его погасить долг, на который капали проценты, и что он этого не сделал?
О.: Я хочу сказать, что он увиливал от встречи со мной. Как я мог попросить?
В.: Но, господин Дерипаска, я уверен в том, что есть телефоны, есть факсы, может быть, даже электронная почта есть, посредством которых можно было бы выйти на господина Березовского, вступить с ним в контакт. Я правильно понимаю?
О.: Я не уверен, что господин Березовский умеет пользоваться электронной почтой.
В.: Но независимо от того, знает он, как пользоваться электронной почтой или нет, вы, наверное, господин Дерипаска, умели ею пользоваться, и вы могли бы выйти на контакт с одним из его сотрудников, с его людьми, не так ли?
О.: Вы, наверное, не знаете, но ваш подзащитный, он не имел сотрудников и не имел подчиненных, он был одиночкой.
В.: Ну, видите ли, господин Дерипаска, насколько вы знали, единственное, что нужно было сделать для того, чтобы попросить погашения долга, достаточно было позвонить господину Березовскому и попросить, чтобы он вам погасил долг. Вам ничего такого драматичного не надо было делать, типа там полета в Лондон, 12 часов туда и обратно, для того чтобы просить его вернуть эти деньги, не так ли?
О.: Мне кажется, когда заемщик занимает деньги, он прекрасно отдает себе отчет, что существует дата, когда он этот долг должен погасить. И для этого достаточно посмотреть в контракт.
В.: Тогда можно вас спросить? Господин Березовский в своих показаниях относительно этого долга говорит, что он был удивлен, что долг не был погашен, а вы в пункте 9-м своих показаний говорите, что вопрос долга обсуждался очень кратко, и было согласовано, что господин Абрамович вопрос этого долга и его погашения решит. Это правильно?
О.: Я не понимаю смысла, который вы вкладываете в слово «удивлен».
В.: Он был удивлен, что долг не был погашен, он в своих показаниях об этом говорит. А вы в своих показаниях говорите о том, что вопрос обсуждался…
О.: Я хочу еще раз повторить, что человек занял у меня деньги за несколько лет до этого, должен был вернуть уже долгое время назад. И вы считаете, что он был удивлен? Это немаленькая сумма, это не 10 пенсов.
В.: Я хочу вам сказать, господин Дерипаска, это был вопрос, который очень легко можно было решить, — и это точно не было таким вопросом, ради которого потребовалось вылететь в последний момент в Лондон, я ведь правильно понимаю ситуацию?
О.: Я считаю, что господин Березовский имеет практику забывать о своих личных обязательствах — и я просто хочу в этом случае конкретно обратить внимание на то, что он знал, когда брал деньги, что эти деньги нужно возвращать и уплачивать процентную ставку регулярно, и ни одно, ни другое он не сделал. И мало того, когда он меня просил дать ему в долг, он меня умолял, потому что это было ему нужно для его личных целей. Ему нужно было приобрести какую-то недвижимость, и он меня этим достаточно сильно растрогал. Я для переводчика хотел бы сконцентрироваться на слове «умолял».
В.: Теперь посмотрим на организационную сторону вашего полета. Значит, это маршрут, который был разработан Global Jet для данного полета. И давайте посмотрим, значит, здесь предполагается, что вы вылетаете из Москвы примерно в 11:00 утра местного времени, летите примерно 3,5 часа. Это соответствует вашим воспоминаниям, господин Дерипаска?
О.: Я точно не помню время вылета.
Г-н Рабиновитц: И вы видите, что вы летите на джете «Гольфстрим-5» (это самолет, про который нам господин Абрамович говорит, что он очень комфортабельный и удобный). Вы летите в обеденное время: вам обед подавали в самолете?
Судья Элизабет Глостер: А какое это имеет отношение к вопросу, господин Рабиновитц?
Г-н Рабиновитц: Миледи, вы со временем увидите, насколько это важный вопрос, я надеюсь.
О.: Я бы хотел пояснить, что это проект. Это не отчет о полете, насколько я вижу, потому что дата стоит 12 марта.
В.: Вы отправились в Лондон самолетом господина Абрамовича вместе с господином Абрамовичем, господином Швидлером утром 13 марта 2000 года в понедельник. Дальше вы пишете: «Затем мы в отдельных автомобилях поехали в отель „Дорчестер“ на Парк-лейн, где должны были встретиться с господином Березовским где-то после полудня». Это правильно, вы должны были где-то после полудня с ним встретиться?
О.: Ну, наверное.
В.: Ну, по крайней мере, это то, что вы здесь говорите. И, согласно этому маршруту, вы должны были приехать в «Дорчестер» примерно в 12:30 — может быть, немножко после этого времени, если вы ехали из Баттерси. Вы это можете припомнить?
О.: К сожалению, мне очень тяжело вспомнить точное время. Я приношу свои извинения.
В.: Пожалуйста, не извиняйтесь, если не можете вспомнить. Теперь, помните ли вы, когда вы приехали в лобби гостиницы «Дорчестер», господин Абрамович позвонил в тот номер, в котором остановился господин Патаркацишвили? И опять же, если не помните, то просто скажите нам.
О.: Я сейчас не смогу вспомнить. Возможно, он мог приехать чуть раньше — ну то есть они с господином Швидлером.
В.: И господина Патаркацишвили вполне устраивало то, что вы можете подняться прямо к нему в номер после вашего приезда?
О.: Я не помню ничего из того, на что вы ссылаетесь.
В.: И еще вы нам говорите, что встреча проходила в номере господина Патаркацишвили днем, в обеденное время. Об этом вы пишите в 7-м пункте, и я так предполагаю, что это было ну где-то в 13:30, в 14:00?
О.: Ну не буду спекулировать: не могу точно вспомнить — но это было днем.
В.: И когда вы пришли к нему в номер, вы говорите, что вы увидели, что господин Патаркацишвили там был, а господин Березовский подошел где-то примерно через час после этого, это правильно?
О.: Да, через час.
В.: А скажите нам, пожалуйста, вы знали, что господин Патаркацишвили будет присутствовать на встрече с господином Березовским, — или вы этого не знали?
О.: Нет, я этого не знал.
В.: То есть я правильно понимаю ситуацию, что вы с господином Абрамовичем прилетели в надежде на то, что вы построите отношения с ним, и что вы приехали в гостиницу — и там с вами должен был встречаться человек, который вам не нравился?
О.: Я могу сказать то, что я думал в тот момент?
Судья Элизабет Глостер: Да, пожалуйста.
Г-н Рабиновитц: Да, пожалуйста.
О.: Я думал, что я могу использовать это время, для того чтобы решить вопросы, которые как партнеры мы должны были обсудить с господином Абрамовичем. И я думал, что я, оказывая ему услугу, о которой он меня попросил, встретиться с господином Березовским, иду ему навстречу. И господин Патаркацишвили, который появился, или, скажем так, которого я увидел в комнате, для меня был реально сюрпризом.
В.: Значит, вы и господин Абрамович, оба говорите, по-моему, что господин Березовский появился через час. А как был одет господин Березовский, когда он пришел в ту часть номера господина Патаркацишвили, где вы его ожидали, господин Дерипаска?
О.: Еще раз. Я бы хотел напомнить о том, что я уже говорил. Меня пригласил господин Абрамович на встречу с господином Березовским, и мне почти час пришлось прождать в номере в этом. Ну я, конечно, говорил по телефону и еще какие-то вещи делал в присутствии человека, который мне не очень был приятен (я говорю о Бадри). И через час появился господин Березовский в растрепанном виде и смущенный. «В растрепанном виде» имеется в виду не очень причесан, запыхавшийся.
В.: Вопрос мой был таков: как, по-вашему, как был одет господин Березовский?
О.: Что вы имеете в виду?
В.: Ну на нем одежда какая-то была?
О.: Он был не голый.
В.: А была ли на нем надета какая-то одежда, которая вас особенно удивила бы или потрясла?