рех офшорных компаний?
О.: Да, так говорится в соглашении. Там возникает просто возможность, что есть другие продающие акционеры. А тут ничего не прилагается.
В.: Но вам не сказали, кто были другие продающие акционеры, кто они могут быть?
О.: Если честно, что бы мне ни говорили в ходе переговоров, в конце концов, юридические ответственность и обязательства были основаны на условиях договора купли-продажи акций.
То есть факт остается фактом: «другие продающие акционеры» — это определение было специально так широко сформулировано, чтобы было совершенно четко ясно, что господин Дерипаска получил то, что, как он считал, покупает. Именно поэтому мы так сформулировали.
В.: Договор купли-продажи акций от 15 марта 2000 года был значительно изменен 15 мая 2000 года.
О.: Да. Это совершенно верно.
В.: И у нас имеется копия перефразированного и исправленного соглашения. И основные изменения в отношении первоначального и предыдущего соглашения 15 марта 2000 — это то, что сюда введены активы Братска.
О.: Это основная поправка. Но были и другие существенные изменения, это одна из основных существенных поправок.
В.: Ни один из представителей господина Абрамовича не сказал вам за эти два месяца, что ссылка на других продающих акционеров неправильна и что нужно делать ссылку только на всего одного акционера П1 или просто на господина Абрамовича?
О.: Говорили они мне это или нет, в любом случае я бы настоял бы на такой формулировке по всем тем причинам, которые я уже изложил, что нам нужно было определение «других продающих акционеров».
Ничего не изменилось с 15 марта до 15 мая. Моя цель заключалась в том, чтобы эта сделка, как и предыдущий договор, не пострадала бы каким-то образом, не была подорвана каким-то образом, каким-то человеком или какой-то компанией. Чтобы не выяснилось, что у них есть какой-то интерес, либо акции, либо каким-то иным путем они бы сказали, что покупка этих базовых активов еще не завершена. Поэтому те условия, которые были важны в марте, важны и в мае.
Г-н Мейсфилд: Господин Хаузер, я хочу задать вам несколько вопросов относительно вашего участия во второй продаже акций РУСАЛа, документация по второй продаже РУCAЛa начинается в июне 2004 года, сделка завершается 20 июля 2004 года.
И, может быть, вы помните, может быть, нет, что вторая продажа РУСАЛа имела 3 разных этапа. Я хочу их суммарно изложить, может быть, тогда вам легче будет разбирать эти документы.
Первый этап — это первоначальный период с 9 июня 2004 года по 17 июня 2004 года. В это время стороны обменивались проектами документа, и там подразумевалось, что господин Абрамович либо его компания будут гарантировать, что имеются два конечных бенефициарных владельца X и Y, которым принадлежало 25 % РУСАЛа с 15 марта 2000 года. Вы понимаете, да, что я имею в виду?
О.: Я понимаю, что вы хотите сказать.
В.: А потом, на втором этапе, который начинается 17 июня 2004 года, когда господин Де Корт направил вам электронное письмо, где было написано, что не будет никаких гарантий со стороны господина Абрамовича относительно бенефициарного владения, и этот второй этап — это тупик, когда стороны пытались договориться относительно гарантий, связанных с бенефициарным владением. Вы помните это, да?
О.: Ну я понимаю, что вы имеете в виду, да.
В.: И это противостояние длилось до начала июля 2004 года, и в начале июля 2004 года было найдено решение, которое в ходе третьего этапа усовершенствовалось до 20 июля 2004 года, уже до даты подписания сделки. Решение было таковым. Во-первых, господин Абрамович признавал, но не гарантировал, что он только имел дела с господином Патаркацишвили, а кого назовет господин Патаркацишвили бенефициарным владельцем, тот и будет бенефициарным владельцем. И помимо этого признания…
Судья Элизабет Глостер: Вы согласны с этим, господин Хаузер?
О.: Я, по-моему, еще ни с чем не согласился. Я пока только признавал, что я понимаю слова допроса. Я бы не характеризовал переговоры таким образом.
Г-н Мейсфилд: Ну мы подойдем к документам, Ваша Честь.
Судья Элизабет Глостер: Ну зачем нам это нужно? Вы просто свою версию событий излагаете, а свидетель говорит: «А я не согласен с вашей версией событий, я бы их не так охарактеризовал».
Г-н Мейсфилд: Ну хорошо, чтобы не исследовать всю эту корреспонденцию, не пробираться через все это, поверьте мне на слово, господин Хаузер, что было договорено, что господин Абрамович признает, что единственный человек, с которым он вел дела, это был господин Патаркацишвили, и что кого бы господин Патаркацишвили ни назвал бенефициарным владельцем, он являлся таковым бенефициарным владельцем, помните это?
О.: Да.
В.: И в то же время господин Патаркацишвили гарантировал бы, что всегда после 15 марта 2000 года он являлся конечным бенефициарным владельцем и действовал исключительно от своего имени, помните?
О.: Да, совершенно верно. Кстати, это было в дополнительном соглашении между господином Патаркацишвили в качестве физического лица и господином Дерипаской тоже как физическим лицом.
Нужно вернуться к тому, что произошло в 2003 и 2004 годах. В 2003 году мой клиент договорился заплатить значительную сумму господину Абрамовичу за половину акций РУСАЛа. Стороны подписали акционерное соглашение и другие документы, которые с 15 марта 2000 года определяли то, как управлялся РУСАЛ. В основном ответственность за управление ложилась на господина Дерипаску и его коллег. Именно господин Дерипаска управлял РУСАЛом с 15 марта 2000 года до момента покупки первых 25 % осенью 2003 года. И именно господин Дерипаска после этого продолжал управлять РУСАЛом до июня-июля 2004 года.
Когда мы совершили первую сделку в 2003 году, я настаивал, чтоб был бы отказ от всех любых претензий со стороны господина Абрамовича, которые были связаны с предыдущим руководством РУСАЛа. Мне это было важно получить, потому что мы хотели провести черту, после которой не будет больше никаких претензий. После того как господин Абрамович продал свои акции господину Дерипаске — это все, конец, черта. Что произошло между 2003 и 2004 годами? Произошло следующее. В 2004 году мне первый раз сказали представители господина Патаркацишвили, что он был на самом деле бенефициарным акционером РУСАЛа. Возникла возможность, что в качестве бенефициарного владельца Бадри мог заявить какие-то претензии к тому, как господин Дерипаска управлял РУСАЛом начиная с 15 марта 2000 года. И поэтому я хотел получить заявление гарантии владения, еще начиная с 15 марта 2000 года. Почему? Потому что мне это было нужно, чтобы как бы укрепить то освобождение от ответственности, которое мне сперва предоставил господин Абрамович в 2003 году, и второе освобождение от ответственности, которое я получил от Бадри в 2004 году. Если бы у меня не было заверений и гарантий относительно бенефициарных владельцев еще 15 марта 2000 года, всегда оставалась бы возможность, что какая-то третья сторона вдруг появится и заявит, что в этот период у них были какие-то интересы, и могут предъявить претензии господину Дерипаске относительно управления РУСАЛом в это время.
В.: Но мы можем с вами договориться, господин Хаузер, что вы не получили никакой гарантии либо заверения от господина Абрамовича либо от его компании Madison, что претензии господина Березовского были необоснованными?
О.: Нет, я получил такого рода гарантию от господина Патаркацишвили по сути.
В.: Вы говорите, по сути.
О.: По сути, да, потому что господина Березовского по имени там не называли, но это было общими словами обозначено.
Г-н Мейсфилд: У меня нет больше вопросов, большое спасибо.
Судья Элизабет Глостер: Большое спасибо, господин Хаузер, что вы пришли дать показания. Вы свободны.
Г-н Сампшн: Мы завершили свидетельские показания от имени господина Абрамовича.
Судья Элизабет Глостер: Очень хорошо.
Г-н Малек: Следующий свидетель — это господин Анисимов. Он будет давать показания на русском языке.
(Свидетеля приводят к присяге.)
Судья Элизабет Глостер: Пожалуйста, садитесь.
Г-н Сампшн: Господин Анисимов, знаете ли вы, какие были отношения между господином Абрамовичем и господином Бадри Патаркацишвили в 2000–2008 годах? Как они вообще друг с другом общались? На какой ноге они были?
О.: Ну за период моей дружбы с Бадри мы неоднократно говорили о господине Абрамовиче, и на моей памяти всегда были очень лестные отзывы о Романе, потому что он к нему хорошо относился, если кратко говорить. До конца, вот буквально, наверное, может быть, даже за месяц до смерти мы об этом говорили, как-то так сложилось, и у него были всегда хорошие воспоминания и хорошие разговоры о Романе Абрамовиче.
Г-н Сампшн: Спасибо.
Судья Элизабет Глостер: Теперь кто следующий? Пожалуйста.
Г-н Рабиновитц: Добрый день, господин Анисимов. Вы нам сообщаете, что вы являетесь российским бизнесменом, что вы живете в Москве, базируетесь в Москве. Это так?
О.: Я живу в основном в Москве. Но также я очень часто проживаю в Швейцарии, в Италии и иногда бываю в Англии.
В.: Вы говорите в ваших показаниях, что с 2000 года вы на хорошей ноге, в хороших отношениях с господином Абрамовичем и с деловой точки зрения, и в личном плане у вас с ним хорошие отношения. Так?
О.: Ну, я бы сказал, не совсем так, потому что у меня хорошие отношения с ним, но у нас дел с господином Абрамовичем практически никогда не было. Но отношения хорошие.
В.: Понятно. А вы по-прежнему в хороших отношениях с господином Абрамовичем?
О.: Нормальные, хорошие отношения. Мы не общаемся в частом режиме, но в хороших отношениях.
В.: Правильно ли я понимаю, что у вас никогда не было никаких совместных дел с господином Абрамовичем?
О.: Я же уже вам сказал. Дело было только у нас одно с ним, когда мы продавали красноярские активы господину Абрамовичу. И второй раз мы встречались с ним — это когда была продажа 25 % РУСАЛа по просьбе Бадри. Остальных дел я не могу припомнить.