м господина Абрамовича в России, то доверять этому суд не может никоим образом.
В итоге мы с уважением хотели бы сказать, что показания свидетелей, которые воочию видели господина Абрамовича на Кап д’Антиб, намного более надежны, чем попытки господина Абрамовича создать доказательства своего алиби. И наверно, вы поймете, увидите, что на самом деле была встреча на Кап д’Антиб после ареста господина Глушкова 7 декабря. Это все, что я хотел сказать относительно встречи на Кап д’Антиб.
(Слушание отложено до 10:30 утра среды, 18 января 2012 г.)
Среда, 18 января 2012 г.Заключительная речь господина Рабиновитца (продолжение) (10:30)
Судья Элизабет Глостер: Да, господин Рабиновитц, пожалуйста.
С заключительной речью выступает господин Рабиновитц (продолжение).
Г-н Рабиновитц: Хотел бы буквально несколько слов сказать относительно вопроса о системе права, применимой к иску по «Сибнефти», которая регулирует выбор коллизионных норм, и по этому вопросу стороны не договорились. А возможно, этот вопрос очень важен с точки зрения решения данного дела. В целом, как вы знаете, мы считаем, что вопрос о «Сибнефти» должен рассматриваться в соответствии с французским или английским правом, в то время как противоположная сторона настаивает на российском праве. Мы считаем, что это неправильно.
В том, что касается выбора права, как вы знаете, есть соответствующий статут — это Закон 1995 года о Международном частном праве и, в частности, разделы 11 и 12 этого закона. В этих разделах предпринята попытка определить страну, в которой произошли основные элементы состава деликта. Обратите ваше внимание, пожалуйста, на три конкретных вопроса, которые противная сторона либо не заметила, либо полностью игнорирует в своем анализе правовой ситуации.
Во-первых, как вы видите, для целей раздела 11 важно событие, или состав, или элемент состава деликта. И из этого следует, что просто географическая связь сторон, их гражданство, например, совершенно не имеет никакого значения с точки зрения норм раздела 11 этого закона. Это, очевидно, не события…
Судья Элизабет Глостер: То есть вы говорите, что эти события, угроза, была сделана во Франции, следовательно, применимо французское право.
Г-н Рабиновитц: Да. Она была сделана в том смысле, что господин Березовский получил ее во Франции. Он там подчинился этой угрозе, и поэтому применимо французское право. Тот факт, что господин Абрамович россиянин или живет в России, резидент России, то, что господин Березовский когда-то был россиянином, не имеет никакого отношения к целям правового регулирования раздела 11.
Судья Элизабет Глостер: То есть события, составляющие деликт, это угроза, учет этой угрозы и последующий ущерб?
Г-н Рабиновитц: Угроза, уступка угрозе и последующий ущерб.
Судья Элизабет Глостер: То есть вы говорите, что угроза и уступка этой угрозе имели место во Франции. А где происходил переход права собственности?
Г-н Рабиновитц: Это зависит от того, как вы рассмотрите режим договора по «Девонии». Если это действительный договор, то да, в некотором смысле это будет очень важно для принятия этого решения, и тогда применимо английское правило для выбора положения закона.
Если вы его учитывать не будете, то…
Судья Элизабет Глостер: Это соглашение «Девония» было подписано в «Нобу»?
Г-н Рабиновитц: Именно так.
По-моему, когда господин Березовский ужинал, то один из солиситоров ему туда принес его, и он подписал прямо за столом ресторана. Господин Березовский явно не находился в России и ни на каком этапе возвращаться в Россию не мог.
Со всей очевидностью, угроза не становится угрозой до тех пор, пока она не доведена до сведения жертвы. Если господин Абрамович стоял бы один в комнате и кричал бы об этом, никакой угрозы бы не было. Если бы господин Абрамович разговаривал с господином Патаркацишвили, но потом господин Патаркацишвили ничего бы об этом не рассказал господину Березовскому, то в адрес господина Березовского тоже никакой угрозы не было бы сделано. Угроза в отношении господина Березовского будет реальна лишь тогда, когда он узнает о том, что господин Абрамович реально сказал.
Как вы помните, господин Березовский находился во Франции, когда он получил эти угрозы, то есть когда подразумевалось, что он должен был эти угрозы получить от господина Абрамовича.
И тот факт, что угроза передается через человека, через господина Патаркацишвили, ситуацию не меняет.
Судья Элизабет Глостер: Минуточку, я пытаюсь понять, я смотрю страницу 445 ваших первоначальных материалов, пункт 891. Вы там говорите, что угрозы были сделаны на встрече на Кап д’Антиб в доме господина Березовского. Но это касается акций ОРТ.
Г-н Рабиновитц: Именно так, Ваша Честь…
Судья Элизабет Глостер: То есть какое это может иметь отношение к делу?
Г-н Рабиновитц: Да, вы совершенно правильно остановились на этом. Я как раз подхожу сейчас к этому моменту.
Как человек может полагаться на некие события в течение длящегося времени, точно так же и угроза может носить длящийся характер.
Вы, вероятно, помните, что в нашем деле мы говорили, что и на встрече во Франции, в Ле Бурже, и на мысе Кап д’Антиб господин Абрамович говорил некие вещи в отношении господина Глушкова. То есть эти слова в отношении давления должны толковаться и в отношении «Сибнефти».
Судья Элизабет Глостер: То есть вы хотите сказать, что это длящееся событие было, да?
Г-н Рабиновитц: Да.
Следующий момент, Ваша Честь, касается того, о чем говорил господин Сампшн относительно нахождения во Франции господина Березовского. Он говорил, что господин Березовский находился во Франции, когда он получил эту угрозу и когда он ей подчинился.
И господин Сампшн говорил о том, что во Франции он оказался «абсолютно случайно», и эта случайность, соответственно, приводит к тому, что это «не имеет никакого юридического значения». Он говорил Вашей Чести:
«Господин Березовский мог получить этот звонок в Швейцарии, катаясь на лыжах, в Нью-Йорке, или в Лондоне, или в любом другом месте, куда он хотел поехать. Тот факт, что он находился у себя на Кап д’Антиб, не имеет никакого отношения к делу».
Со всем уважением к господину Сампшну, я хотел бы сказать, что это тоже необоснованное заявление.
Неправильно было бы говорить, что господин Березовский совершенно случайно в этот момент оказался во Франции. Он был во Франции, потому что он жил во Франции. Он там не на каникулах был, не в отпуске, не в каком-то анонимном отеле, он был в своей комнате, в своем доме.
Ваша Честь может вспомнить, что сторонами не оспаривается тот факт, что он был резидентом Франции с октября 2000 года, то есть к маю 2001 года он уже семь месяцев там прожил. И, помните, господин Абрамович сказал, что встреча в Ле Бурже в декабре 2000 года происходила во Франции, потому что господин Березовский там в это время жил. И сам господин Абрамович говорит, что встреча проходила именно на мысе Кап д’Антиб, потому что господин Березовский сказал ему, что он больше не может жить в России.
Господин Сампшн говорил, что российское законодательство значительно более уместно, чем французское. Мы заявляем, что ни один из этих факторов, взятых по отдельности или в совокупности, даже близко недостаточен.
Во-первых, господин Березовский, господин Абрамович и господин Патаркацишвили — каждый из них имел основные деловые интересы в России. Но у них были деловые интересы и в других странах. И на самом деле каждый из них предпринял шаги, чтобы владение этими деловыми интересами осуществлялось через офшоры.
Вы помните показания господина Абрамовича, который был и на Гибралтаре, и на Кипре, и создавал там трасты, чтобы владеть акциями «Сибнефти», и в Лихтенштейне он создавал компании также для «Сибнефти». Все эти структуры, которыми они пользовались, подчинялись не российскому праву. То есть господин Абрамович сам предусмотрел, чтобы все его интересы подчинялись не российскому праву.
Вы также помните трасты, которые господин Патаркацишвили и господин Березовский создали. Трасты Octopus и Hotspur были созданы также в офшоре, и, опять же, применимое право там было не российское. То есть они также предусмотрели, чтобы российское право не распространялось на эти интересы.
Тот факт, что у них были какие-то другие интересы в России, по моему мнению, это совершенно не та причина, по которой российское право значительно более уместно для применения, чем какое-то другое право.
Второй фактор, о котором говорил господин Сампшн, — это что суть угрозы заключалась в том, что неправомерное деяние будет совершено в России, что означает, что неправомерное деяние подчиняется российскому праву.
Ваша Честь, я не совсем понимаю, почему это делает применение российского права более значительным либо вообще более уместным, чем французское право. Господин Березовский жил во Франции, когда он подвергся запугиванию. Угроза была произнесена во Франции.
Судья Элизабет Глостер: Но угроза заключалась в том, что что-то будет совершено в России?
Г-н Рабиновитц: Я не говорю сейчас, что все эти вещи не имеют никакого веса…
Судья Элизабет Глостер: То есть вы говорите, что само по себе это не является существенным аргументом.
Г-н Рабиновитц: Вот именно, само по себе это не является существенным аргументом, и вместе со всеми другими факторами это не делает российское право значительно более уместным.
Теперь РУСАЛ. Тут есть четыре ключевых вопроса. Первое: господин Березовский и господин Патаркацишвили — имели ли они право собственности в отношении акций в РУСАЛе? Второе: господин Березовский и господин Патаркацишвили — их взаимоотношения с господином Абрамовичем в отношении РУСАЛа регулировались английским правом? Третье: имелось ли соглашение о том, чтобы не продавать свои соответствующие доли в РУСАЛе без согласования с противной стороной?