В.: Спасибо. И он говорит, что он является другом президента Ельцина и ссылается на «устное согласие Лицкевича — директора Омского НПЗ, для присоединения к финансово-промышленной группе с „Ноябрьскнефтегазом“». Дальше некто Шафраник, который «инициировал указ Б. Н. о создании Российской Нефтяной Компании. Этот указ был отправлен Ельцину на подпись, этот указ включает Омский НПЗ и „Ноябрьскнефтегаз“ в новой компании». Эти документы были представлены или это ссылка на что-то, что произошло до августа 1995 года, не так ли?
О.: Я не знаю, когда это произошло, но если это документ, то я могу пояснить, что здесь описывается.
В.: Пожалуйста, поясните.
О.: Здесь есть ссылка на Полежаева, который был губернатором Омской области, он дал согласие Лицкевичу, чтобы Омский завод вошел в нефтяную компанию. Здесь ошибочно указано ФПГ, это вертикально интегрированная компания. Шафраник — это бывший министр топлива и энергетики Российской Федерации. Он не хотел, чтобы это происходило, поэтому инициировал создание Российской топливной компании. Если бы не господин Березовский, высокая степень вероятности того, что это бы и произошло. А так усилиями господина Березовского этого не случилось, и была создана Сибирская нефтяная компания.
В.: Вы утверждаете, что не заключали никакого соглашения с господином Городиловым или господином Потаповым, согласно которому они обязались поддержать вашу заявку на получение контроля над управлением?
О.: У нас не было соглашений. У нас было взаимопонимание, но у нас не было соглашений. Они были заинтересованы в нас точно так же, как мы были заинтересованы в них. Мы работали вместе, чтобы выиграть аукционы «кредиты в обмен на акции», и это было наше понимание, понимание между нами.
Г-н Рабиновитц: Ваша Честь, сейчас подходящий момент.
Судья Элизабет Глостер: Очень хорошо. Господин Абрамович, прошу вас ни с кем не разговаривать о ваших показаниях, пожалуйста.
(Слушания перенесены на среду, 2 ноября 2011 г., 10:15.)
Среда, 2 ноября 2011 г.Перекрестный допрос Романа Абрамовича (10:15)
Судья Элизабет Глостер: Вы сказали, господин Абрамович, что господин Березовский участвовал в обсуждении или ведении переговоров с Кохом, я правильно вас понимаю?
О.: Березовский принимал участие в переговорах с Кохом на начальном этапе. Мне даже кажется, я точно не могу сказать, но, по-моему, он меня познакомил с Кохом, хотя я не могу утверждать этого. То есть по сравнению с Березовским для Коха я был, в общем, никто, человек, который только может согласовывать некоторые вопросы. Там главная фигура был Городилов. Без Городилова, без подписи Городилова мы тоже бы не добились никакого результата в плане приватизации.
Судья Элизабет Глостер: А вы согласны с тем, что господин Березовский участвовал в том, чтобы пытаться убедить Городилова оказать свою поддержку?
О.: Ну, мне кажется, он напрямую с ним не разговаривал, но его наличие давало нам… Городилов ко мне хорошо относился, но Березовский был для него, естественно, фигурой, близкой, как он думал, к Ельцину. Поэтому это вот так его… это уравновешивало.
Судья Элизабет Глостер: То есть вы согласитесь, если мы скажем, что Березовский был как бы большой фигурой, которая сыграла важную роль в получении поддержки Городилова?
О.: Да.
Г-н Рабиновитц: Спасибо. Теперь давайте перейдем к другим аспектам залоговых аукционов, в отношении которых господин Березовский и его команда тоже сыграли роль и внесли в решение этих проблем вклад. Вы, господин Абрамович, наверное, помните, что господин Сампшн, выступая в суде, сказал, что Инкомбанк был дисквалифицирован, хотя он хотел поучаствовать в аукционе 1995 года? Он был дисквалифицирован по техническим причинам.
О.: Да.
В.: Далее господин Сампшн сказал, что доктор Носова сказала, что это организовала ее команда, и я думаю, что вы, наверное, согласитесь с тем, что это была работа команды доктора Носовой.
О.: Нет, я не соглашусь с этим. Я не могу утверждать, что у доктора Носовой была команда, которая могла работать над документами или иметь мнение по поводу того, что заявка Инкомбанка подходит или нет, я вот очень в этом сомневаюсь, при всем уважении к доктору Носовой.
В.: Ну не важно. В общем, мы договорились о том, что Инкомбанк действительно выставил реальную заявку, но эта заявка была отвергнута по техническим причинам. Это правильно?
О.: Заявка была отвергнута комиссией по техническим причинам. Да, это правильно.
В.: Но была еще одна заявка — «Самеко». И «Самеко» тоже сняла свою заявку. Это правильно?
О.: Правильно.
В.: Пункт 97-й посвящен вашему рассказу об этом. Вы объясняете: «Патаркацишвили должен был попытаться убедить генерального директора „Самеко“ отозвать заявку, ему это удалось. Он получил подписанное письмо, подтверждающее отзыв заявки, и без участия господина Патаркацишвили мы бы не получили письма об отзыве заявки ООО „Самеко“». Я так понимаю, хотя напрямую вы этого не говорите, что вы тоже ездили в «Самеко» совместно с командой других людей незадолго до аукциона.
О.: Это было за один день до аукциона. Мы приехали оттуда в день аукциона.
В.: Вы приехали на «Самеко» после того, как в принципе господин Патаркацишвили уже договорился?
О.: Договоренность достигнута была, по-моему, при нас или в день, когда мы приехали, но как бы знакомство, разговор и предмет, по-моему, можно трактовать так, как вы говорите. То есть большая часть переговоров была проведена, но оформить документы и закончить переговоры должны были мы. Но без господина Патаркацишвили, я еще раз говорю, мы бы этого не сделали точно.
В.: Спасибо. Теперь для ясности. Каковы были бы последствия, если бы «Самеко» свою заявку не отозвала? По-моему, не оспаривается, что если бы «Самеко» не отозвала заявку, то господину Березовскому пришлось бы выставить 217 миллионов долларов на аукционе. Вы согласны с этим?
О.: Согласен.
В.: Но у вас 217 миллионов долларов не было, я правильно понимаю, господин Абрамович?
О.: Да, это так.
В.: И если бы вы выставили заявку на 217 миллионов, то НФК и банк СБС должны были нести ответственность за депозит в 3 миллиона и еще 21,7 миллиона дополнительно в виде 10 % общего объема заявки. То есть их ответственность составляла бы 3 плюс еще 21,7. Правильно?
О.: Да, правильно. 3 бы списали точно, а 21 — можно было бы спорить.
В.: То есть я думаю, что вы согласитесь с тем, что роль господина Патаркацишвили в ведении переговоров с «Самеко» сыграла важную, ценную роль в подготовке аукциона 1995 года и в обеспечении вашего успеха. Вы с этим согласны?
О.: Роль господина Патаркацишвили была неоценима и исключительна в договоренностях с «Самеко». Я с этим согласен.
В.: Теперь снова про аукционы 1995 года поговорим. Господин Сампшн сказал, выступая в суде, что господин Березовский договорился с банком «МЕНАТЕП» о том, что они ненамного меньше выставят заявку, чем НФК, чуть меньше. Вы согласны с этим? Вы помните это?
О.: Да. Договоренность с банком «МЕНАТЕП» наверняка могла быть достигнута господином Березовским с господином Ходорковским. Я не могу это опровергнуть, но все документы по этому поводу и все документы по заявкам готовил господин Кагаловский, по-моему, он был вице-президентом, который отвечал за приватизацию, и мной, если правильно сказать. Кагаловский и я — мы вместе готовили вторую часть заявки.
В.: То есть, опять же, если сосредоточиться на соглашении, которое было достигнуто Березовским с «МЕНАТЕПом», — это был тот вклад, который сторона Березовского внесла в обеспечение успеха заявки на аукционе. Я правильно понимаю?
О.: Так можно трактовать, да.
В.: Я теперь хотел бы перейти к другой теме, а именно прибыли, которую вы получили в результате того, что вы приобрели права собственности и контроль над «Сибнефтью». Хорошо?
О.: Мы про 1997 год говорим?
В.: Я сейчас скажу, о каком годе конкретно мы будем говорить, когда я перейду к конкретному вопросу. С 1996 года единственный бизнес «Руникома» в том, чтобы заниматься торговлей нефти и нефтепродуктами, правильно?
О.: Я этого не могу подтвердить, я просто не помню этого.
В.: А вы можете подтвердить, что «Руником» полностью принадлежал только вам, вы были единственным, господин Абрамович?
О.: Я думаю, да.
В.: Принимаете ли вы, что один из способов — это использование разницы между российскими нефтяными ценами и ценами на нефть на международном рынке?
О.: «Руником» занимался стандартными торговыми операциями. Безусловно, разница… ну это не разница между российскими ценами и на международном рынке. Это разница на транспорте, разница на страховке. Там много было разных вариантов.
В.: Давайте посмотрим на то, что вы сказали в ваших третьих показаниях. Вы говорите: «В то время… — вы ссылаетесь на 1994 год, — …внутренние российские цены на сырую очищенную нефть были значительно ниже международных цен. И эта разница в ценах была достаточной, чтобы получить от нее выгоду, покупая по внутренним ценам и продавая на мировом рынке». То есть это как раз и эффект, как я вам заявляю, господин Абрамович, это один из способов, с помощью которого вы могли получить прибыль от вашего контроля над «Сибнефтью».
О.: Вы совершенно не правы. Я описываю здесь ситуацию 1994 года, а вы со мной, по-моему, сейчас обсуждаете 1996-й. К 1996 году было все уже настолько жестко зарегулировано. Нефть не могла покинуть территорию Российской Федерации по свободным ценам. Цены были очень четко связаны с мировым рынком.
В.: Мы посмотрим, какие в точности были цены, через несколько секунд. В ваших седьмых свидетельских показаниях, которые вы несколько дней назад прислали: «Одним из методов, с помощью которого я собирался получить наличность, из которой я собирался платить господину Березовскому, — это использовать возможность увеличить объем и разбивку поставки нефти и нефтепродуктов от