О.: Это было не двум людям, а одному человеку в основном. А общего документа у меня нет.
В.: Вопрос другой: был ли у вас когда-либо документ, который подтвердил бы общую сумму того, что вы, как вы утверждаете, платили Березовскому и Патаркацишвили?
О.: Общий документ не существовал, наверное, никогда. Если не иметь в виду тетрадки, которые велись. Но мы каждый год в конце года подводили итоги, сколько было выплачено, поэтому… вот если это помогает как-то.
В.: То есть вы хотите сказать, что документ, значит, все-таки существовал, документ, который готовился каждый год и где все эти цифры фиксировались?
О.: Конечно, расходы, безусловно. Иначе просто не могло быть.
В.: Но все эти документы сейчас уже уничтожены, их уже нет?
О.: Слово «уничтожены» — подразумевается «специально» или их нет? Их уже просто нет, потому что много времени прошло, и необходимости хранить их тоже не было. Тем более я хочу сказать, что там много было выплат наличными, поэтому это просто записывалось в тетрадке.
В.: Вы согласны с тем, что и Патаркацишвили, и Березовский предъявляли вам требования по платежам?
О.: Да, это было так.
В.: Господин Патаркацишвили контролировал документы и в основном занимался всей коммерческой стороной деятельности Березовского, вы с этим согласны?
О.: Я не могу сказать, что всей коммерческой деятельностью Березовского, но я бы сказал, что подавляющее большинство платежей он контролировал.
В.: А господин Фомичев, который был близким помощником и Березовского, и Патаркацишвили, действительно ли связывался с вашими сотрудниками по части проведения платежей?
О.: По многим платежам — да.
В.: Тогда получается, что было бы неудивительно, если бы Березовский лично не знал бы обо всех подробностях этих платежей?
О.: Но это скорее — исходя из характера господина Березовского. Обычно человек примерно себе представляет, сколько он получает денег. Ну да, я могу по себе тоже судить, что у меня тоже бывает, что я забываю, сколько я получил уже. Но я думаю, что господин Патаркацишвили и господин Фомичев лучше, наверное, знали общую сумму, чем господин Березовский.
В.: А теперь то, что касается лично вас. Вы знали о том, насколько объединены коммерческие интересы у Березовского и Патаркацишвили, в какой степени они объединены у них?
О.: Мы какой год обсуждаем?
В.: Любой из этих годов — с 1995 по 2001 год; вы знали о том, что у них общие коммерческие бизнес-интересы?
О.: Нет.
В.: Спасибо. Следовательно…
О.: Прошу прощения. В 2001 году я мог догадываться об этом, то есть уже на основе того, что я с Бадри обсуждал. Но сказать, что это было с 1995 года или с 1994 года до 2001 года, чтобы я знал, что они, как здесь описывается, в сложной форме партнеры, я этого не знал. Но к 2001 году я, скорее всего, уже был в курсе, так как обсуждал некоторые дела с Бадри.
В.: А если вы не знали об их единых коммерческих интересах, то вы, наверное, и не знали тогда, проходили ваши платежи в интересах Березовского, или в интересах Патаркацишвили, или в интересах их обоих вместе?
О.: В основном платежи делали мы сами, мы использовали собственную инфраструктуру, поэтому я знал конечного получателя денег.
В.: А если получателем была, скажем, какая-то компания, юридическое лицо, названия которого вы даже не знали никогда, вы же не могли знать в то время — в адрес Березовского, или в адрес Патаркацишвили, или в адрес обоих шел ваш платеж?
О.: Если платежи шли на расчетный счет ОРТ, то я это видел. Если платежи шли в какие-то компании, Березовский оплатил, то я тоже это видел, то есть и наличные я передавал иногда Бадри, иногда ему. Но это всегда было по просьбе господина Березовского. То есть в основном господин Березовский или Бадри мне говорили, для чего эти деньги нужны. Это не было такое, что я всю сумму в начале года отправлял, они сами расходовали. По каждому платежу нужно было звонить либо мне, либо кому-то из моих сотрудников. После этого я давал указание: оплатить. С какого-то момента мы начали реализовывать эту программу. Мы договаривались о сумме, и потом уже Бадри мог звонить либо Марине, либо Жене, либо Андрею Городилову.
Судья Элизабет Глостер: Как эти просьбы о проведении платежей проходили? Они делались устно вам лично или в письменном виде приходили?
О.: В основном устно. Просто мне звонил Бадри, просил, что нужно оплатить куда-то, и присылал счет. Иногда счет приходил, потом звонил Бадри, вот так это выглядело. Иногда мне звонили, просили привезти пятьдесят тысяч долларов наличными в клуб «ЛогоВАЗ». И так это тоже было.
Судья Элизабет Глостер: Господин Березовский вам когда-нибудь звонил?
О.: Звонил, и довольно часто. Когда нужны были деньги, он, конечно, звонил.
Г-н Рабиновитц: Вы в своем ответе сказали, что у вас «не было никогда такого, чтобы вы все 50 миллионов сразу, допустим, отдавали». То есть вы хотите сказать, что вы договаривались, что будет оплачиваться какая-то определенная сумма, например, 50 миллионов, но сразу все эти 50 миллионов вы никогда не проплачивали?
О.: Мы практически всегда заранее договаривались, сколько будет выплачено в течение года. Иногда мы не могли выплатить всю эту сумму, поэтому сумма переходила на будущий год.
В.: Вы согласны с тем, что были обсуждения, вы договаривались о том, сколько будет платиться ежегодно в отношении каждого года?
О.: Это выглядело так. Приезжал Бадри ко мне, например, или мы встречались в клубе, обсуждали, что им нужно. Он думает, что нужно примерно вот столько. Потом по мере необходимости он представлял, куда платить, сколько, какими порциями. Иногда господин Березовский звонил мне напрямую, иногда Бадри звонил мне сам.
Судья Элизабет Глостер: Господин Рабиновитц, до перерыва я попросила бы вас сказать мне, где можно найти позицию вашего клиента относительно тех сумм, которые, как он утверждает, ему платились, потому что я не очень понимаю, в какой степени этот момент вызывает спор между двумя сторонами?
Г-н Рабиновитц: Я не уверен, что я могу сказать в отношении того, сколько положено каждый год. Что я пытаюсь понять от господина Абрамовича — это как раз есть ли у него очень четкое представление относительно того, сколько платилось каждый год.
Судья Элизабет Глостер: Я сама не очень понимаю. Где область спора между сторонами в отношении сумм платежей? То есть вы подумайте об этом, пожалуйста, и доложите мне.
Г-н Рабиновитц: Я подумаю, я могу вам сказать, что у нас нигде не прописаны какие-то общие суммы, которые мы получили.
Г-н Сампшн: Это не совсем правильно. Эти суммы были представлены французским следователем, и они основывались на показаниях, которые в письменном виде представлялись, например, госпожой Гончаровой или господином Абрамовичем в нашем процессе. И господин Березовский передал это. Следователь французский сказал, что это правильные цифры. Более того, в ходе перекрестного допроса он не говорил, хотя его об этом и спрашивали, что эти реальные цифры были больше этих цифр или ниже этих цифр. Действительно, нигде в документах или свидетельских показаниях господин Березовский не соглашался с этим. Но у нас было впечатление, что спора на самом деле в этом нет.
Судья Элизабет Глостер: Я вот это и пытаюсь понять.
Г-н Сампшн: То есть спор относительно 1995 года, но в отношении последующих годов спора нет.
Судья Элизабет Глостер: Господин Рабиновитц, именно поэтому я и хотела бы узнать, какова сфера спора между двумя сторонами, помимо этих тридцати миллионов в 1995 году.
Г-н Рабиновитц: Я сейчас просто прокомментирую.
Судья Элизабет Глостер: А какая цифра по 1995 году? 30 или 16?
Г-н Рабиновитц: Вопрос: проводились ли вообще какие-либо платежи в то время, когда господин Абрамович говорит, что они делались?
Судья Элизабет Глостер: Вы мне пропишите, пожалуйста, на бумаге где-нибудь, если это не изложено в ваших доводах. Десять минут перерыв.
(15:12)
Перерыв.
(15:30)
Встать, суд идет.
Судья Элизабет Глостер: Да, господин Рабиновитц.
Г-н Рабиновитц: Ваша Честь, ответ на ваш вопрос следующий. Господин Березовский на самом деле не утверждает, что конкретно ему платили за эти годы, но целью перекрестного допроса было определение того, знал ли сам господин Абрамович четко, сколько было выплачено за эти годы. И причина этого не то, что мы какое-то утверждение хотим сделать, ссылаясь на точные цифры, но потому что у моего уважаемого коллеги есть конкретная позиция, при которой он ссылается на точные суммы этих платежей. И из-за этого мы представляем следующее. Может быть, вам поможет, Ваша Честь, узнать, насколько господин Абрамович действительно уверен в этих платежах, в их суммах за эти годы.
Судья Элизабет Глостер: Но верно ли то, что господин Березовский не оспаривает позицию ответчика, что действительно суммы были выплачены? Я знаю, что по 1995 году это оспаривается, по другим годам не оспаривается.
Г-н Рабиновитц: Да, вы правы. У нас совершенно нет спора по поводу того, что суммы были выплачены. Простите, мне нужно пояснить. Но мы не принимаем, в отличие от моего уважаемого коллеги, что эти конкретные суммы, которые, как говорит господин Абрамович, были уплачены, были именно такими суммами. То есть мы принимаем, что действительно были значительные суммы, но не точные цифры, которые упоминает господин Абрамович.
Судья Элизабет Глостер: То есть они могли быть больше, они могли быть меньше.
Г-н Рабиновитц: Да, могли быть больше, могли быть меньше.
Судья Элизабет Глостер: Хорошо, спасибо.
Г-н Рабиновитц: Господин Абрамович, давайте мы сейчас перейдем к соглашению 1996 года. Как вы знаете, позиция господина Березовского заключается в том, что между мартом и июнем 1996 года вы четко ему дали знать, что вы очень четко считаете, что Березовский должен дистанцироваться от «Сибнефти», поскольку Березовский настолько был замешан в политике. А Березовский утверждает, что он согласился это сделать. Согласны ли вы, что господин Березовский был сильно замешан в политике в 1996 году?