О.: Господин Швидлер вел переговоры, и он был ответственный за эту сделку. И, в общем, я там играл очень пассивную роль. Моя задача была — сделать так, чтобы эта сделка состоялась. И, пожалуй, все. Господин Швидлер обычно очень жестко торгуется. И господин Дерипаска тоже довольно упорный в этом деле, и мне не хотелось, чтобы эта сделка развалилась до того, как она была подписана, хотя мы некоторое время были на грани.
В.: Давайте тогда посмотрим то соглашение, которое там было достигнуто. Вот, господин Абрамович, мы здесь видим, что первая часть этого предварительного соглашения говорит: «Господин Р. А. Абрамович, ниже именуемый — „Сторона 1“, и господин О. В. Дерипаска, ниже именуемый — „Сторона 2“, совместно — „Стороны“, заключили настоящее предварительное соглашение о следующем…» Дальше есть несколько подпунктов. Я бы хотел вас попросить посмотреть на пункт 4.1. Итак: «Стороны 1 и 2 гарантируют, что совместно с партнерами (не включая TWG или любые компании и/или связанные или аффилированные физические лица)…»
О.: Я могу прокомментировать историю создания этого документа, как я ее себе представляю? Мы этот документ готовили… не документ, а мы вели переговоры, по-моему, с 8 вечера до 5 утра. После этого был короткий переезд, и потом мы приехали ко мне домой, в деревню Сареево. До этого был полный рабочий день. К моменту заключения этого договора я уже вообще ничего не соображал. Я этот документ не читал, я был похож на вареный овощ, я был готов подписать все что угодно. Но господин Дерипаска, он очень настойчив, он очень хотел закончить это, поэтому у нас не было возможности отдать юристам на проверку. Он хотел это закончить. Господин Дерипаска почему-то не очень доверял нам поначалу, поэтому вот так это произошло. Но еще раз хочу сказать, что я этот документ не читал, хотя готов отвечать на вопросы.
В.: Ну надо полагать, что господин Швидлер, который там был, он этот документ читал.
О.: Господин Швидлер точно этот документ читал, поэтому он более ясно прокомментирует. То есть я буду высказывать предположения свои и то, как я это понимаю, а он точно расскажет, как это было.
В.: Давайте, господин Абрамович, просто для ясности, значит, господин Швидлер подписал договор, в котором четко написано, что у вас в этой сделке есть партнеры и у Дерипаски в этой сделке тоже есть партнеры? То есть вы хотите сказать, что в этом контракте неправильно написано, что у вас есть партнеры? То есть вы это именно хотите сказать?
О.: Я этого не хочу сказать. Я хочу сказать, что я этот документ не читал, поэтому мне тяжело комментировать, то есть я буду спекулировать на эту тему, если в этом есть необходимость, но твердо ответить на это я не могу, хотя некоторые сведения по этому поводу у меня имеются. А если должен ответить: видел ли я, что господин Швидлер читал, — я это видел, да.
В.: Вы хотите сказать, что в этом контракте неправильно прописано, что у вас есть партнеры? Я не прошу вас предполагать — вы просто можете сказать, что «нет, это неправильно» или, наоборот, — «да, это правильно, потому что у меня партнеры были».
О.: Я не могу прямо ответить на это. У меня партнеров не было. Вопрос не в этом. Вопрос в том, какие активы здесь перечислены. Поэтому я не могу ответить на ваш вопрос, который вы мне задаете. У меня партнеров не было. Но активы здесь перечислены, которые мне не принадлежат, это люди, за которых я отвечал, чтобы они внесли эти активы. Поэтому в глазах господина Дерипаски это то, за что я отвечаю. В его глазах это были мои партнеры. Господин Дерипаска был очень против того, чтобы группа TWG участвовала, — все остальное его вообще не интересовало.
В.: Господин Абрамович, в ответ на мой вопрос вы сказали, вот я читаю ваши слова: «Но активы, которые здесь приводятся, не принадлежат мне. Поэтому это люди, за которых я не отвечал. Я отвечал за то, чтобы они внесли эти активы. В глазах Дерипаски я отвечал за это. Поэтому эти люди в его глазах были моими партнерами». А кого вы имели в виду, господин Абрамович?
О.: Я уже говорил, что мне сложно это комментировать, поскольку я это не читал. Я пытаюсь вам объяснить мнение господина Дерипаски. Это же не мое мнение, я просто пытаюсь вам объяснить, но я буду продолжать это делать. Здесь указан «НкАЗ», например, — Новокузнецкий алюминиевый завод. В этот момент мы его еще не купили, мы купили в дальнейшем вместе. У нас были некоторые документы, подписанные господином Живило, которому он принадлежал, но сделки еще не было как таковой. Но это была наша ответственность — туда его внести. Помимо этого здесь Ачинский глиноземный комбинат. В том виде, как он здесь описан, — 49 % акций, он не мог работать. Потому что вторая часть глиноземного комбината плюс конкурсная масса (я уже говорил, что завод находился под процедурой банкротства) принадлежала господину Фридману. И господин Фридман контролировал конкурсного управляющего. Поэтому без его участия это предприятие не заработало бы. И, соответственно, не заработал бы Красноярский алюминиевый завод. Но это мое предположение, в тот момент я этого не читал, я еще раз пытаюсь это сказать. Но главное, что нужно было господину Дерипаске, — чтобы там точно не было TWG. А если я правильно помню, наши документы, которые были подписаны между нами и господином Черным, содержали строчку «в случае, если», то есть там была сноска, что они могут поменять некоторые условия или войти в сделку обратно, если мы в какой-то срок не оплатим, если я правильно помню. Но я не утверждаю это, у меня такое впечатление было. Если можно, еще добавлю. Господин Фридман не хотел выходить из…
Судья Элизабет Глостер: Пока достаточно. Спасибо большое.
Г-н Рабиновитц: Господин Абрамович, это первый раз, когда вы сказали о такого рода схемах в контексте этого контракта, не правда ли?
О.: Я первый раз показания даю по этому поводу. Я вам говорю свое видение из сегодняшнего дня на то, что происходило тогда, поскольку я не читал контракт, я об этом и не думал.
В.: Я утверждаю, господин Абрамович, что ответ намного проще относительно того, кто были вашими партнерами. Вашими партнерами, на самом деле, были господин Березовский и господин Патаркацишвили, разве это не так?
О.: Это не так.
В.: Ну тогда, может быть, я попрошу вас посмотреть на папку Е-6, где находится транскрипция вашего разговора в Ле Бурже. Может быть, это поможет вам ответить на этот вопрос. Мы видим короткий разговор между вами и господином Березовским относительно регистрации акций в алюминиевых активах на имя Березовского. Вы видите это, да?
О.: Да, я вижу.
В.: Если читать дальше этот разговор, господин Березовский говорит, обсуждалась сначала «Сибнефть», а потом он говорит: «То же самое надо будет делать с алюминием». То есть надо зарегистрировать акции на его имя. А вы говорите: «Что — то же самое?» Господин Березовский говорит: «С алюминием надо то же самое делать». Дальше вы говорите: «С алюминием нельзя ничего сделать точно, с алюминием ты точно ничего не сможешь сделать». Березовский говорит: «Почему?» А вы говорите: «У нас там всего 50 %, должна вторая сторона согласиться». Ссылка на «алюминий» — это, очевидно, ссылка на РУСАЛ, не так ли?
О.: Я должен ответить однозначно или я могу дать комментарий?
В.: Если вы можете, то сначала однозначно — «да» или «нет» просто.
О.: Это ссылка на РУСАЛ. Я могу прокомментировать?
В.: Я бы предпочел, чтобы я задал вам основной вопрос.
Судья Элизабет Глостер: Мы попозже чуть-чуть дадим вам возможность прокомментировать, мы еще просто не подошли к сути вопроса.
Г-н Рабиновитц: Значит, под «алюминием» подразумевается РУСАЛ. А когда вы говорите: «У нас там всего 50 %, должна вторая сторона согласиться», то под «второй стороной» понимается Дерипаска, не правда ли?
О.: Под «второй стороной» понимается Дерипаска.
В.: А если дальше читать этот разговор, господин Березовский говорит: «Так что?» А вы говорите: «А они потребуют такого же. В алюминии пока не зарегулированы налоговые дела, поэтому там бессмысленно это делать. Это значительно уменьшит доходы, и будешь ждать очереди, когда получишь дивиденды». Березовский говорит: «Хорошо. Я говорю, все равно настанет время в конечном счете». Вы говорите: «…с алюминием очень просто. Если мы легализуемся, то и они должны легализоваться. Они же не могут — половина легализована, а вторая — нет». В вашем комментарии вы отмечаете, что вы объясняли, что: «…проблема в такой схеме в том, что все те, кто дает защиту, крышу Дерипаске, тоже захотят стать акционерами». Вот это вы пытаетесь здесь объяснить, да?
О.: Мне очень сложно так комментировать. На какой вопрос я должен ответить? Или вопроса еще не было?
Г-н Рабиновитц: Мы просто читаем разговор, и я хочу убедиться в том, что, когда я читаю с вами этот разговор, мы одинаково правильно его с вами понимаем. Дальше продолжается этот разговор, и господин Березовский говорит: «Я согласен». Тогда вы говорите: «Тогда они все появятся: и Быков, и Миша, и Антон, и Аксен, и Олег Дерипаска, и его компании. Никто даже говорить не будет». Там дальше непонятно, кто с кем не будет говорить, и с этим вы не согласны. «И ты с этим не согласен, так ведь?» Вот что здесь было сказано. А потом господин Березовский пытается объяснить, что это за люди, и вы с ним согласны, что это Быков и так далее. И вы согласны, что Быков — это Анатолий Быков. Так, да, правильно?
О.: Я на какой вопрос должен ответить? Вы мне не дали ответить на предыдущий, и я поэтому уже потерял мысль. Я хотел прокомментировать, но мне опять выключили микрофон.
В.: У вас будет возможность прокомментировать. Сейчас мы просто подтверждаем, что это за люди — Аксен, Миша, Антон и так далее. То есть Быков — это Анатолий Быков имеется в виду, правильно?
О.: Быков — это Анатолий Быков имеется в виду.
В.: Дальше, Миша — это подразумевается Михаил Черной, правильно?
О.: Миша — это Михаил Черной, правильно.
В.: Под Антоном подразумевается Антон Малевский, так?