Я опрокидываю свой восхитительный коктейль. Люси, которая сидит рядом со мной, сканирует зал от стены до стены, как будто снимает мерку для нового ковра, потом решительно ставит бокал на стол и встает:
– Идем! Будем танцевать!
Блондинки вскакивают из-за стола и направляются к танцполу. Я старательно втискиваю ноги в туфли. Сердце бешено колотится о ребра. Люси хватает меня за руку и рывком поднимает.
– Подожди. – Я, спотыкаясь, иду за ней. – Я не танцевала… сто лет.
Стены зала раскачиваются. Люси вытаскивает меня на паркетный пол, где впритирку извиваются потные тела. Я неловко тяну вниз подол юбки. Парень с шарфом на шее перемещается мне за спину и начинает двигать бедрами в опасной близости от моего зада. Я вскрикиваю и поворачиваюсь кругом. Такое ощущение, что у меня распух язык.
– Ты это видела? – кричу я на ухо Люси.
Но кузина в ответ лишь игриво трясет плечами и смеется:
– Расслабься!
Я оглядываюсь вокруг. Толпа счастливых миллениалов смеется и скачет с поднятыми над головой руками. Похоже, я здесь самая старая. Кроме Люси, я в этом клубе никого не знаю, да и во всем городе тоже. Меня захлестывает волна абсолютной свободы. Здесь я могу быть кем угодно, кем захочу.
Начинаю чувствовать ритм собственного тела. На меня смотрят и улыбаются. Ноги благодаря алкоголю уже почти не болят. Парочка рядом со мной имитирует в танце половой акт.
Это и правда весело – танцевать в компании смеющихся девушек. Но постепенно мои новые подруги начинают разбредаться. Блондинки нашли себе компанию молодых людей. Люси переместилась ближе к смуглому парню, который заценивал ее возле барной стойки. Теперь она на противоположной стороне танцпола, раскачивает руками над головой, изгибается и охотно демонстрирует кавалеру «холмы Фонтана»
Я улыбаюсь, и вдруг мой желудок начинает громко урчать. Меня подташнивает.
Стараясь держаться ровно, я протискиваюсь между танцующими, но тут рядом возникает двойник принца Гарри. Парень совершенно без всякого повода хватает меня за руки. С чего он взял, что мне приятно прикосновение его потных ладоней, непонятно. Он снова подмигивает, как прежде на танцполе. Интересно, мне одной кажется, что, когда люди подмигивают, лица у них кривятся так, что аж противно становится?
Очень стараюсь отдаться музыке в стиле техно с преобладающими басами. Я в Венеции, в ночном клубе. Пью коктейли и танцую с парнем. Сегодня я выполняю данное Люси обещание. Я выхожу на свободу.
В желудке урчит.
А где же Люси? Куда она подевалась?
Продолжаю покачиваться в ритм музыке и одновременно оглядываю зал поверх макушки Гарри. Музыка замедляется. Гарри рывком прижимает меня к себе, у меня аж шейные позвонки щелкают. Наши тела напоминают сэндвич с желе и арахисовым маслом, только один кусок хлеба – мой кусок – раза в два больше другого. Просто чудесно. Я танцую с двадцатилетним парнем. А что это тычется мне в бедро? Вот дерьмо! Да у этого недомерка на меня член встал!
Я предпринимаю попытки отдалиться и обозреть танцпол в поисках Люси. Ага, вот и она. Эй? Что она делает? Собирается уйти с этим парнем в черном? Я машу рукой, пока она наконец меня не замечает. Люси тычет пальцем в парня, показывает мне язык, а потом и большой палец. Я изображаю улыбку и надеюсь, что кузина правильно истолкует ее значение: «Только попробуй меня бросить!»
– Расслабься, красотка, – громко шепчет Гарри.
Интересно, как можно расслабиться, когда тебя зажимает такой шибздик? Делаю глубокий вдох. Это все не для меня. Я здесь исключительно ради Люси. А сегодня она счастлива.
Песня заканчивается, Гарри хватает меня за руку и волочит через весь танцпол:
– Идем.
Сердце глухо бухает в груди.
– Подожди. – Я осматриваюсь в поисках Люси. – Моя кузина…
Но у Гарри мертвая хватка, он, словно ребенка, тащит меня за собой. Мне даже больно. И голова как будто ватой набита. Я плохо соображаю, покорно следую за парнем мимо бара и вытягиваю шею в надежде увидеть Люси. Все расфокусировалось. Где же она?
Дверь распахивается, меня встречает волна холодного воздуха, дверь закрывается.
На площади тихо. Какое блаженство! Я делаю глубокий вдох, а Гарри тем временем тянет меня за угол. Он явно идет к цели.
– Стоп! – Я вырываю руку из его хватки. – Мне надо найти кузину.
– Она ушла с Этаном. – У него британский акцент, кто бы сомневался.
– С кем?
– С моим приятелем. – Он кивает вправо. – Идем.
– Куда? И в такой час? Я тебя даже не знаю. – (Гарри сверкает глазами, словно я пошутила.) – Без Люси я никуда не пойду. Нас тетя дома ждет…
Его узкие губы без предупреждения затыкают мне рот. Я просто столбенею от шока и отвращения. Влажный язык проникает мне в рот.
– Стоп, – успеваю сказать я, но он прижимается еще сильнее.
На вкус – это как чеснок с прокисшим пивом. Меня начинает мутить. Я пытаюсь вырваться, но парень крепко меня держит. Он тискает мою задницу!
– Отпусти!
У меня все-таки получается оттолкнуть этого Гарри, но он накидывается на меня, как шимпанзе, и обхватывает одной рукой за шею.
В животе опять урчит. Водка-чили-и-что-то-там-еще бунтует в желудке. Коктейль поднимается по пищеводу. Я не в силах его остановить. Упираюсь рукой в грудь Гарри и со всей силы его отталкиваю. Он, спотыкаясь, отходит назад.
– Что за хрень!
Я сгибаюсь пополам и блюю ему прямо на штаны и дорогие фирменные кроссовки.
– Мать твою! – вопит Гарри.
Я вытираю рот тыльной стороной ладони:
– А теперь отвали. Я понятно выразилась?
Гарри таращит на меня глаза, потом поднимает обе руки:
– Ты больная сучка!
Я смотрю, как он уходит. Меня распирает от гордости.
– Да, я такая.
И после этого блюю снова, на этот раз в урну.
Глава 25Эмилия
Не могу поверить, что наблевала на англичанина. И поделом ему. Все мужики – свиньи, за исключением Мэтта и Лиама. Неужели бедная Люси постоянно сталкивается с подобными экземплярами? Нет уж, спасибо, мне такого не надо!
Возвращаюсь в помещение, но кузины нигде не видно. Куда она подевалась? Под конец выхожу из клуба и жду, когда она появится…
Проходит минут сорок, я более или менее протрезвела и начинаю паниковать. В баре уже почти никого не осталось. Пора возвращаться в отель. Черт, Люси, где же ты?!
В два ночи из клуба нетвердой походкой выходят последние посетители – это квартет девиц из Нидерландов.
– Эй, вы не видели Люси? – спрашиваю я.
– Видели, – отвечает одна из них. – Часа два назад. Она ушла с тем парнем в черном.
Слышу скрип за спиной, оборачиваюсь; итальянец в белой рубашке закрывает дверь на навесной замок.
– Подождите, – говорю я. – Там еще моя кузина осталась.
Молодой человек качает головой:
– Нет, синьорина, там никого нет, все ушли.
У меня голова идет кругом. Что теперь делать? Какой протокол у девушек, которые решили потусоваться? Что случается, когда подруга решила с кем-то замутить? Она вернется сюда? Мне ее ждать? Или теперь каждая сама по себе? Почему я не расспросила об этом раньше? И почему, черт возьми, мы не одолжили телефон у Поппи?!
Жду еще двадцать минут. На кампо Санта-Маргерита ни души, и я понятия не имею, в каком направлении надо идти, чтобы попасть в гостиницу. Прошло три дня, но Венеция для меня так и осталась лабиринтом. У меня же были карты, ну почему, когда надо, их никогда не оказывается под рукой? Захожу в приложение в телефоне, но без очков ни черта не видно.
Схватившись руками за голову, я поворачиваюсь вокруг своей оси, потом медленно двигаюсь в ту сторону, откуда, как мне кажется, мы сюда пришли. Сворачиваю в переулок. Свет фонарей на площади тускнеет. Мне становится не по себе. Я не узнаю это место и не уверена, что иду в правильном направлении.
Из темных окон последних этажей доносятся чьи-то крики. У меня мурашки бегут по телу от страха. Надо сосредоточиться, но я все еще плохо соображаю. Трусцой бегу в конец улицы, и плевать, что каблуки цокают так, что за версту слышно. Выскакиваю на перекресток. Улица разбегается в трех направлениях.
– Вот дьявол!
Вокруг так темно, что совершенно нереально разглядеть названия улиц на домах. Пульс учащается. Выбираю одну из улочек, потом возвращаюсь, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, иду в противоположную сторону. Ох, если бы сейчас рядом был Мэтт! Он бы встряхнул меня, помог бы рассуждать здраво. Но это несправедливо. Нечестно использовать его как пятновыводитель всякий раз, когда я вляпываюсь в дерьмо, а потом выкидывать за ненадобностью.
На улице появляется парочка молодых людей. Я бросаюсь им навстречу.
– Простите, пожалуйста. Mi scusate.
Голос у меня дрожит. Парень раздраженно отмахивается, как будто я какая-нибудь приставучая побирушка, и они идут дальше.
Я двигаюсь по узкой улочке, поднимаюсь на мост. Не могу понять: мы переходили через него или нет? Проклятье!
Вспоминаю случай из детства. В приготовительном классе отменили занятия из-за снегопада. Мы с Дарией возвращаемся из школы. Сапоги на резиновой подошве утопают в жидком снегу. Дария идет рядом, но снег слепит глаза, и я почти не вижу ее. Мне становится страшно, что мы никогда не найдем дорогу домой.
«Не потеряй меня!» – кричу я, а кусачий ветер дует в лицо.
Старшая сестра берет мою руку в варежке в свою и говорит, что никогда меня не оставит. И я вдруг чувствую себя в полной безопасности.
Остановившись, запускаю руку в сумку, нащупываю медальон со святым Христофором, а потом достаю телефон.
У нас дома сейчас вечер. Я прищуриваюсь и с трудом нахожу нужный номер.
Сестра отвечает после второго гудка:
– Эмми?
У меня сжимается горло.
– Дар, – с трудом выдавливаю я.
– Ты уже дома? Прошу, скажи «да». Бабушка с ума сходит.
Я закрываю глаза. Я совсем одна на этой узкой улочке и, кажется, сейчас бы все отдала, лишь бы оказаться в своем маленьком уютном Эмвилле.