– Два часа ночи. Хорошо погуляли?
Я не в силах сдержать радость, она так и распирает меня.
– О, Люси, я никогда не забуду этот день. Гэйб просто потрясающий.
Кузина стонет и переворачивается на бок:
– Тогда какого черта ты не пришвартовалась?
– Куда?
– Ты должна была закончить начатое, Эм. Гэйб – мужчина. А мужчины всегда только этого и ждут.
Я могла бы рассказать Люси правду, это наверняка произвело бы на кузину впечатление. Но я не стану ничего ей говорить. Это мой секрет. Мой и Габриэле.
– Спокойной ночи, Люси.
Когда я просыпаюсь, в комнате еще темно. На часах на прикроватном столике тринадцать минут пятого. Воспоминания о том, что случилось этой ночью, накрывают меня горячей волной. Я закрываю глаза и улыбаюсь. Я это сделала. Я влюбилась. Или подпустила любовь так близко, как никогда в своей жизни. Меня переполняют гордость и чистая, без каких-либо примесей радость.
Когда мы с Габриэле встретимся снова? До Рождества еще целых два месяца. Я приглашу его в Нью-Йорк. Я позволяю себе пофантазировать, и у меня сладко замирает сердце. Я украшу Эмвилл и приготовлю свои фирменные праздничные блюда. На это Рождество куплю настоящую елку. Мы вместе ее выберем. Папа обязательно полюбит Гэйба. А как же бабушка? Ничего, она как-нибудь переживет. Представляю, в какой восторг придет Дария. А Люси и Мими будут спасены!
Я трясу головой. Нельзя забегать так далеко вперед, надо притормозить. Но Поппи права: почему бы и нет? В этой жизни нет ничего невозможного. Тетя и впрямь сдержала свое обещание – сняла фамильное проклятие.
Я переворачиваюсь на бок. Может, разбудить Люси? Так хочется обо всем ей рассказать. Она была права, когда упрекала меня. Я дезертировала с поля боя и никогда не давала любви шанса.
Пытаюсь в темноте разглядеть на кровати напротив очертания кузины.
– Люси?
Ее постель кажется плоской, а в комнате подозрительно тихо. Я не слышу, как Люси сопит во сне. Приподнимаюсь на локте, глаза постепенно привыкают к лунному свету. Я сажусь и включаю лампу на прикроватном столике.
Кровать Люси пуста.
Мне становится дурно. Нет. Нет! Она бы никогда так со мной не поступила. Я вскакиваю, тру виски и пытаюсь найти разумное объяснение. Она, наверное, в ванной. Или уже спустилась вниз.
Но свет в ванной выключен, и у моей кузины нет привычки вставать в пятом часу утра.
Боже, ну до чего же мне плохо!
Я выхожу из комнаты и тихо, на цыпочках, спускаюсь по лестнице. Никогда еще я так не желала, чтобы интуиция подвела меня.
Пожалуйста, пусть она будет открыта!
Прохожу в конец коридора.
Дверь в комнату Гэйба, та самая дверь, которую я накануне оставила нараспашку, плотно закрыта.
Глава 32Эмилия
День седьмой. Треспиано
Выдергиваю из шкафа чемодан и швыряю его на кровать. Я не стану плакать. Выдвигаю полку и охапками перекладываю свои вещи в чемодан. Надо немедленно уехать отсюда. Я не вынесу, если увижу Гэйба. Смогу ли я когда-нибудь простить Люси? Наше чертово путешествие продлится еще двое суток. Сорок восемь мучительных для меня часов.
Рука натыкается под легинсами на что-то твердое. Это мой блокнот. Я уже два дня ничего не писала. Достаю с полки блокнот и прижимаю его к груди, как незаслуженно брошенного друга. Потом нахожу авторучку.
Отодвинув чемодан в сторону, усаживаюсь на кровати, облокотившись на спинку, и начинаю быстро-быстро писать. Слова бурным потоком выливаются на бумагу: одна страница, затем вторая. Я еще никогда так легко и с такой откровенностью не описывала свои эмоции.
Когда спустя два часа Люси входит в комнату, у меня готовы три главы новой книги. Пожалуй, это не будет роман со счастливым концом.
Волосы у Люси спутаны, ясное дело – после бурного секса. Она в пижаме: хлопчатобумажные шорты заела попа, тесная майка на бретельках сидит на ней, как нарисованная.
– Эмили? – Кузина отступает на шаг; она улыбается, но вид у нее виноватый. – Ты нынче рано встала.
Девушка, которая обычно до полудня еле ворочает языком, сейчас бодра и весела.
– И уже начала собираться? – Она показывает на мой чемодан. – Ты меня удивляешь. – Люси плюхается на кровать и обводит комнату взглядом. – Так не хочется отсюда уезжать.
Я резко захлопываю блокнот:
– Еще бы тебе этого хотелось!
Кузина внимательно смотрит на меня, хмурится, а потом отворачивается и с досадой произносит:
– Вот дерьмо! Так ты за мной следила?
Я стискиваю зубы, чтобы не наговорить лишнего.
Люси опускает голову:
– Эм, пожалуйста, не злись на меня.
И тут я срываюсь:
– Ну конечно! Ты, наверное, ждешь моего благословения? Господи, это отвратительно!
Люси заливается краской:
– Не осуждай меня, Эмили! Пожалуйста! Мне так нужна сейчас поддержка. Неужели ты не понимаешь? А я-то, дура, в глубине души надеялась, что ты отнесешься к этому спокойно.
– Спокойно? – Я сама пугаюсь злости, которая звучит в моем голосе, но одновременно это и приносит мне облегчение. – Ты решила, что Эм – половая тряпка и, как всегда, безропотно примет удар? – Я расставляю руки в стороны. – Вперед, Люси, воткни мне в сердце еще один нож! Унижай меня, как Дария и бабушка! Вытри о меня грязные ноги, не стесняйся!
Люси в ужасе шарахается от меня:
– О чем ты говоришь?
– Заткнись! Прежней Эм больше нет! – Я вскакиваю с кровати и нависаю над кузиной. – Я не половик у двери. Никто не смеет вытирать о меня ноги! Слышишь? Ты не будешь спать с тем, кого я наконец-то… – У меня срывается голос, и я с трудом сдерживаю слезы. – С тем, кому я открыла свое сердце! И нечего ждать, что я скажу тебе: «Ничего страшного, все в порядке, я не в обиде». Ну уж нет! Я устала быть милой. Я тоже имею право на счастье!
Меня начинает колотить нервная дрожь, и я отворачиваюсь. Сначала слышу, как скрипит кровать, а потом меня обнимают теплые руки кузины. Она садится рядом и начинает тихонько меня раскачивать, словно баюкая, а я прикусываю щеку в надежде, что это не даст мне расплакаться.
– Успокойся, я была не с Гэйбом, – шепотом говорит Люси, слегка отстраняется и разворачивает меня лицом к себе; у нее на ресницах блестят слезы; кузина улыбается, и у нее начинает дрожать подбородок, когда она поясняет: – Я была с Софи.
В нашу комнатку под самой крышей поднимается запах свежеиспеченного хлеба. Мы с Люси бежим вниз по лестнице, как дети в рождественское утро. Я вижу Габриэле и резко останавливаюсь; мое сердце переполнено любовью. Он наливает сливки в кувшин и, улыбаясь, болтает с кем-то по мобильному:
– Va bene. Sì[60]. – Гэйб поднимает голову и, заметив меня, улыбается и завершает разговор: – Ciao, amico mio![61] – Он убирает телефон в карман, вытирает руки о джинсы, подходит и целует меня в щеку. – Buongiorno! Хорошо спалось, carissima?
– Sì. – Я встаю на цыпочки и тоже целую его в щеку, а потом отважно шепчу ему на ухо: – В следующий раз я бы хотела проснуться рядом с тобой.
Гэйб наклоняет голову набок:
– Ты остаешься до завтра?
– Нет, – смеюсь я. – Я имела в виду, когда мы увидимся в следующий раз. Когда бы это ни случилось.
– А-а, ясно. Это будет для меня настоящим подарком. – Гэйб сжимает мою руку и поворачивается к кофемашине. – Капучино?
В кухню входит София. Она радостно улыбается мне:
– Эмилия! А мы скучали без тебя вчера. Надеюсь, мой брат хорошо тебя развлекал?
– Все было на высшем уровне, – отвечаю я. – А вы как день провели?
– Повеселились от души. Люси учила Франко играть в футбол. Ты бы их видела.
В кухню с Данте на бедре и с Франко на закорках влетает Люси. Я не могу сдержать улыбку.
– Доброе утро, – приветствует она Габриэле и опускает Франко на пол.
– Нет! – кричит мальчик. – Я хочу играть в лошадок!
– Потом поиграете, – строго говорит кузина. – Дядя Гэйб приготовил нам завтрак.
Люси наклоняется к Франко:
– Вот поедим, маленький мужчина, а потом покажем Эмми, как ты умеешь забивать голы. Договорились?
– Да! – радостно кричит Франко.
Люси смеется и целует его в нос.
На них невозможно смотреть без улыбки. Моя кузина так и брызжет весельем.
– А где Поппи? – спрашиваю я.
– Она уже спускалась на чашечку кофе, – отвечает Гэйб. – Сказала, что завтрак сегодня пропустит.
Мне становится тревожно, я чувствую себя виноватой, ведь вчера я почти не видела тетю. Пока мы с Люси веселились и влюблялись, Поппи увядала.
– Пойду проведаю, как там она.
– Пусть поспит подольше, – говорит Гэйб и словно бы предостерегает меня взглядом.
После завтрака мы с Софией и Габриэле стоим на траве и наблюдаем за тем, как Франко неуклюже пинает мяч, а Люси пытается его поймать.
– Не отвлекайся, сосредоточься! – командует она. – Вот так, молодец!
– Твоя кузина – очень терпеливый тренер. – София, заслоняя глаза от утреннего солнца, приставляет ладонь козырьком ко лбу. – Франко ее просто обожает.
– Я вижу.
София поворачивается ко мне и спрашивает:
– А в Нью-Йорке в ноябре какая погода?
– Сыро и пасмурно. – Я вскидываю голову. – А что?
Софи засовывает руки в карманы широких штанов и пожимает плечами:
– Вот думаю, сможет ли Франко поиграть в футбол, когда мы приедем к вам в гости?
– Вы к нам приедете? В следующем месяце?
София зажмуривается и кивает; по ее лицу видно, что она очень взволнована.
– Sì! Таков наш план.
Я обнимаю ее за плечи:
– Это просто здорово! – Потом поворачиваюсь к Гэйбу. – Ты слышал? Твоя сестра собирается приехать к нам погостить. Приезжайте вместе! В Нью-Йорке в ноябре так красиво!
Он улыбается, продолжая наблюдать за племянником:
– Красиво? Только что ты сказала, что сыро и пасмурно.
– Но обязательно будет красиво, если вы приедете.