А день – ну буквально одна минута!
Все у́же ползущая вниз дорога,
А жизнь очень странной какой-то стала:
Когда вспоминается очень много,
А вот совершается очень мало…
А кончится чем? Да, конечно, тем,
Что, полные злости, ночные тени
Сначала сожмут ваш день до мгновений,
А после проглотят уже совсем.
Так как же поярче прожить на свете?
А так: никогда людей не смешить,
Стараясь под юность себя рядить,
А жить сообразно своей анкете.
Однако пусть в мире сто тысяч сложностей,
Но если сражается человек,
Он столько откроет в себе возможностей,
Каких пессимист и не знал вовек.
Весь век до своей неизбежной тризны
Он в силах всегда ощущать в крови
И счастье работы, и счастье любви,
И счастье упругой и жаркой жизни!
А плюс еще в главное верьте средство:
Что после того, как сметет вас тень,
Вы, снова родившись, шагнете в детство,
Где брызжет в лучах бесконечный день!
«Есть ли средство, чтоб быть красивым…»
– Есть ли средство, чтоб быть красивым? —
Молодец спросил мудреца.
– Будь же искренним до конца,
Что мне сделать, чтоб стать счастливым?
– Ладно, сын мой. Могу ответить:
За богатствами не гонись.
Знай: чтоб счастье на свете встретить,
Есть прекрасный совет: женись!
– О, спасибо тебе, мудрейший!
Но позволь и еще спросить:
Есть один человек подлейший,
Враг мой, самый на свете злейший.
Как острей ему отомстить?
– Ладно, дам и второй совет:
Чтоб страдал он и век казнился,
Злее муки на свете нет:
Сделай все, чтобы он женился!
Каждому свое
Свинарю на мягком сене в хлеве
Снится сладкий сон о королеве.
А король на золоченом ложе
Рядом с королевой грезит тоже.
Он мечтает, словно о подарке,
Об упругой молодой свинарке.
Он бы к ней сошел. Но этикет
Выше королей с древнейших лет.
Если о мгновениях блаженства
Царь и раб способны лишь мечтать,
Значит, мир наш, следует сказать,
Все еще далек от совершенства.
Но кому же в этом мире все же
Славно жить и ныне, и вовек?
Да тому, кто спит на скромном ложе,
Не король, не раб и не вельможа,
А простой и добрый человек.
Юбилейные строки
«Уж двадцать с гаком дружим мы с тобою», —
Писал тебе когда-то я, дружище.
Теперь же этой дружбе, я не скрою,
Аналогов, пожалуй, и не сыщешь.
Сегодня чувств почти что не хранят
И дружба – чаще так – пятиминутка.
А наша дружба – это уж не шутка,
Подумать страшно: целых пятьдесят!
И я уверен в том, мой дорогой,
Что стаж подобный следует назвать бы,
Как у супругов золотую свадьбу,
С таким же правом «дружбой золотой»!
И что скрывать: когда-то нам казалось,
Что будут вечно волосы как смоль,
Однако смоль припорошила соль,
А вот теперь и соли не осталось…
Но нету в том существенного зла,
Коль сердце так же неподкупно бьется,
И совесть в нас по-прежнему цела,
И дружба настоящей остается!
Мы жизнь не обходили стороной,
Страдали, и смеялись, и грешили,
И восхищались дамами порой,
И рюмку мимо рта не проносили…
И хоть живем не очень-то спокойно,
Но веруем, воюем и поем,
И пусть не знаем, сколько проживем,
Но только знаем: проживем достойно!
Над скатертью хрустальный перезвон,
Улыбки – ярче праздничных плакатов!
Давай же, друг, поднимем тост за жен,
За наших самых лучших в мире жен,
Тех, что мудрей всех кантов и сократов!
Какие б жизнь ни подносила тайны,
Жена всегда решение найдет.
И если сделать все наоборот,
То результаты будут гениальны!
Бегут года, к морям несутся реки,
А нам, с жизнелюбивою душой,
К чему скрывать, хотелось бы с тобой
Пожить еще и в двадцать первом веке!
А если нет, и будет все не так,
И в завтра нам не выдадут билета,
Мы улыбнемся: «Ничего… Пустяк!»
И, вскинув нашу дружбу, словно стяг,
Шагнем в обнимку в зарево рассвета!
Отсчеты времени
А. Г. Гладышеву
Друзья мои! Когда в скучнейшем быте
Вдруг загорятся радости огни,
Тогда не торопите ваши дни
И время, ради бога, не гоните!
А чтобы свет, проникший в вашу грудь,
Как можно дольше оставался с вами,
Старайтесь время как бы растянуть
И радость пить короткими глотками.
А если беды, как из-за укрытья,
Начнут вас грызть все яростней и злей,
Вот тут событья бурно торопите,
Нахлестывая дни, как лошадей!
Тут не годится медлить и кружить,
И сколько б горе ни пыталось выть,
И как бы ветер ни терзал порою,
Но злое время надо проскочить,
Чтоб беды оказались за спиною.
Но вот когда и радость вдалеке,
И беды тоже не клюют по темени,
То лучше плыть по жизни и по времени
Спокойно, словно лодка по реке.
И лишь когда с несокрушимой властью,
Ломая все преграды на пути,
Девятым валом вдруг ударит счастье,
Вот тут забудьте, как себя вести!
Не спрашивайте: силою какою?
Надолго ль, нет вам этот праздник дан?
Кидайтесь в счастье разом с головою,
Как со скалы в бездонный океан!
И никакой не выразит язык
Того, что жизнь вдруг щедро удостоит.
Ведь счастье, если даже это миг,
Оно порою целой жизни стоит!
Двадцать первое марта
Сегодняшний день называется так:
«День весеннего равноденствия».
И что же? Неужто такой пустяк
Достоин какого-то там приветствия?!
Но я его славить готов без конца!
Он ярок, хоть утром слегка морозен.
Ведь нынче на свет родились три певца,
Три самых великих эстрадных певца:
Вертинский, Утесов и Козин.
А что я всем этим хотел бы сказать?
Отвечу: в такое вот утро весеннее
Довольно три имени этих назвать,
Как втрое поднимется настроение!
Преступление и наказание
Однажды парком в предзакатный час
Шла женщина неспешно по дороге.
Красавица и в профиль, и анфас,
И в глубине зеленоватых глаз —
Одна весна и никакой тревоги.
Была она как ветер молода
И, видимо, наивна до предела,
Иначе б непременно разглядела
Три тени за кустами у пруда.
Не всем, видать, предчувствие дано.
Тем паче, если не было примеров
Чего-то злого. В парке не темно,
И шла она уверенно в кино
Без всяческих подруг и кавалеров.
Но быть в кино ей, видно, не судьба:
Внезапно с речью остроэкзотичной
Шагнули к ней три здоровенных лба
С нацеленностью явно эротичной.
Один промолвил, сплюнув сигарету:
«Она – моя! И споров никаких!»
Другой: «Ну нет! Я сам сожру конфету!»
А третий хмыкнул: «Мы красотку эту
По-дружески разделим на троих!»
Закат погас, и в парке стало хмуро.
Вдали сверкнули россыпи огней…
«Ну, хватит! Брось таращиться, как дура!
Ступай сюда в кусты!» И три фигуры,
Дыша спиртным, придвинулись плотней.
«Ребята, что вы?!»… Голос замирает,
А трое смотрят хмуро, как сычи.
«Вы шутите? Ну что вас раздирает?!» —
«Мы шутим? Да серьезней не бывает!
Снимай же все что надо и молчи!»
Один дохнул: «Заспоришь – придушу!
Сейчас исполнишь все, что нам угодно!
Чтоб выжить – покажи, на что способна!»
Она вздохнула: «Ладно… Покажу!»
Неторопливо сбросила жакетку
И первому, уже без лишних фраз,
Ребром ладони яростно и метко
По горлу – словно сталью: раз! И раз!
И вновь – удар! «Теперь души, скотина!»
И тут буквально чудо наяву:
Почти со шкаф величиной, мужчина
Как сноп мгновенно рухнул на траву!
Другой, взревев, рванулся к ней навстречу,
Но тут – прием и новый взмах рукой!
И вот уже второй за этот вечер,
Как бык, уткнулся в землю головой…
А третий, зло зубами скрежеща
И целясь впиться в горло пятернею,