И тут до меня дошло, что именно она ляпнула. «Все эти люди» придут, потому что хотят посмотреть, что из себя представляет та самая фря, которой удалось так лихо олигарха «на галерею развести». Вот же ведь оно в чем дело. Конечно, я сама по себе никого не волную. Но в качестве сашкиной «серьезной» любовницы – очень даже. Мне стало противно. А потом почему-то весело. Пусть смотрят, пусть удивляются. И старая, и не модель совсем, и морда без подтяжки – и все равно. Пожалуйста. Нате вам!
Не переставая злорадно веселиться, я добавила к перечню ВИПов Дашку плюс два человека (на случай, если Мишка с Надей тоже захотят прийти) и окончательно утвердила список гостей.
Дашка, узнав от меня о предстоящем событии, пришла в восторг. Она немедленно потребовала, чтобы я тут же позвала ее в гости, прямо сейчас же, примчалась в течении получаса и не слезала с меня до тех пор, пока не вытрясла достаточно полного отчета о произошедших событиях. Конечно, какие-то подробности (и не такие уж несущественные) я все равно не озвучила, но даже того, что она сумела узнать, Дашке вполне хватило. Она сидела у меня на кухне, глядя на меня во все глаза и нервно прихлебывая шампанское, которое сама же и притащила, чтобы «отметить».
– Ну теть Лиза, ну ты даешь! – время от времени пораженно восклицала она. – И, главное, ведь ни слова, вот тихоня. А я все думала – куда ты пропала. А ты вот что. Ну, конечно, тут еще лето, я тоже отдыхать ездила, туда, сюда, некогда было... А то бы я тебя раньше расколола. Но все равно! Отпад! Орлов! Это подумать только. Как тебе удалось?! О нем все наши девочки мечтают! Молодой, красивый! И ты! С ума сойти! Жалко, что у тебя квартира своя...
– Это еще почему?
– Ну как же! Так бы он тебе снял квартиру! Так полагается. В новом доме, с евроремонтом. У нас одна девочка тоже... Ну, в общем, она теперь в доме на набережной живет.
– Ну какой же он новый, этот дом? Его еще при Сталине построили.
Она поглядела на меня с удивлением.
– Да нет же! Какой еще Сталин? На Космодамианской набережной, высотка такая стильная! Там так шикарно! Но я тебя знаю, ты из своей норы ни за что не уедешь. Тогда пускай хоть машину тебе купит.
– Даш, ты сошла с ума. Какую машину? С какого перепугу?
– Ну так в подарок же! Всем всегда что-нибудь дарят. Такой порядок. Ну, или там кольцо – скажем, Граф с брюликом.
– Нет, я не понимаю. При чем тут какой-то граф? И вообще. Зачем, с чего? Не надо мне никаких подарков. Лучше послушай, какое мы новое дело затеяли.
Рассказ о будущей галерее Дашку тоже ужасно вдохновил.
– Нет, теть Лиз, ну какая же ты молодец! Это надо же так здорово придумать. Галерея! Класс! Это еще лучше, чем машина, я понимаю. Я бы ни за что так не догадалась.
– Даш, ну что ты привязалась к этой машине? И потом, это же не подарок, это совместный проект. Мы партнеры. Я буду там работать, в этой галерее.
Она недоверчиво покосилась на меня, не совсем понимая, что я имею в виду. Но потом, тряхнув кудрями, явно решила не напрягаться и снова заверещала.
– О, теть Лиз, а давай я тоже у тебя там буду работать? Тебе же нужно, наверное, чтобы у тебя кто-то работал? Продавцом или еще как. Ты уже себе кого-нибудь взяла? А это очень стильно – в галерее работать.
Я задумалась. Наверное, вопреки моим утерждениям, что я сама справлюсь, кого-то брать все равно придется. Почему бы не Дашку? Красивая, болтливая и лояльная, что очень ценно. Правда что ли взять ее в продавщицы? С одной стороны, это, конечно, свой человек, а с другой – ну какой из нее работник? Толку не будет, а уволить потом тоже не выйдет, именно потому, что «своя». Нет, не возьму, потом не оберешься. Надо только сказать ей так, чтобы не обиделась.
– Ты понимаешь, Дашунь, – осторожно начала я. – Я пока никого не беру. Мне надо понять, осмотреться, что и как, и только потом... И вообще – зачем тебе в продавщицы? Это же надо там постоянно сидеть, не отойти никуда. А много платить я все равно не смогу. Давай мы лучше сделаем вот что. Давай, ты у меня будешь пиар-агент.
Вот честное слово, сама только что придумала, а какая идея богатая!
– Как это? – не поняла Дашка.
– А вот так. Ты много где бываешь, всех знаешь. Вот и будешь всем рассказывать про мою галерею, как там хорошо. Координаты давать. Или зайдешь туда с кем-нибудь при случае. И если твой клиент, ну, то есть тот, кого ты привела, что-нибудь купит, я тебе буду какие-нибудь комиссионные платить. Годится?
– Здорово! – просияла Дашка. – Отлично ты придумала, теть Лиз. Я даже знаю, кого я тебе приведу. Вот прямо на презентацию и приведу, точно. Ты мне там как раз два места оставила, очень кстати.
– А мама с папой? Я думала, ты их позовешь. Вернее, позову-то я сама, но вы вместе придете.
– Да ну ты что, теть Лиз? Ну куда им в такую тусовку? Совсем этого не надо, даже и не выдумывай.
– Ну как же, Даш? Как я могу их не звать? У меня же больше в Москве и нет никого.
– Ну... – Дашка задумалась, но тут же прояснилась. – А ты их потом как-нибудь позови, отдельно. Все им покажешь, чин чином, вот и нормально. А на тусовку не надо, правда. Так лучше будет.
В другое время я бы, конечно, не стала слушать вздорную девицу, но в данном случае решила с ней согласиться. Меня саму, несмотря ни на какое веселье, все же немного нервировала перспектива оказаться под прицелом лорнетов московской тусовки в качестве любовницы олигарха. Так что, может, при таком раскладе родственников и правда лучше не звать.
За несколько дней до собственно презентации Сашка тоже невольно добавил масла в огонь.
– Знаешь, Лиз, – небрежно заметил он, сидя у меня на кухне. – Ты это... К презентации купи себе что-нибудь такое.
– В смысле? – не поняла я, что он имеет в виду.
– Ну, в смысле тряпок. Я не знаю, платье там вечернее какое-нибудь.
Я мгновенно взъелась. Что он хочет этим сказать?
– Я что, плохо одета?
– Да нет, не плохо, что ты, – успокаивающе хмыкнул Сашка. – Но, знаешь, как-то... Не так. Тут дело такое, народ придет. Надо что-то такое поярче, что ли.
– Вот еще! – фыркнула я. – Что я – попугай?
– Но Лиз, – Сашка посмотрел на меня. – чего ты злишься-то? Это ж, сама понимаешь, ноблесс, который облиз. То есть оближ. В общем, ты теперь будешь фигура публичная, надо соответствовать.
– Ага, оближ. Облиз. Не хочу я, чтобы меня всякие там глазами облизывали. И соответствовать никому не хочу. И потом, раз уж мы заговорили про соответствие, ответь мне пожалуйста, что уж там у нас намечается такое, чему не соответствует мой шанелевый пиджак?
– Какой пиджак?
– Шанелевый. В смысле, от Шанель. Мне казалось, уж с ним-то все должно быть в порядке.
Сашка покосился на меня недоверчиво.
– Это который у тебя пиджак от Шанель? Я его видел?
– Видел, конечно. У меня их, знаешь, не сто. Серый такой. Я в нем довольно часто хожу.
– Так это что – Шанель? Настоящий, в смысле – родной? А стоил он сколько?
– Роднее не бывает. А стоил не помню сколько. Делать мне нечего, такие глупости помнить.
Ну да, если я тебе сейчас скажу, что он с помойки за десять долларов, ты же ведь не поймешь... Хотя Нику я бы, пожалуй, сказала, мы б вместе поржали. Впрочем, не будем о грустном.
Сашка пожал плечами.
– Надо же. А по нему и не скажешь. Он скучноватый какой-то, серый. Нет, ну если правда Шанель... Тебе виднее, конечно.
– Ради тебя я на него бантик привяжу, – хмыкнула я. – С блестками. Поярче будет. Но вообще, Сань, если честно, ты меня сейчас просто потряс.
– Чем это?
– Ну как же? Для выпускника Физтеха и делового человека ты просто отлично разбираешься в женской моде. Я прямо не ожидала.
То ли я действительно попала в правильное, то есть чувствительное, место, то ли мне просто повезло, но, отдать Сашке должное, ему хватило совести смутиться. Ну, или сделать вид, что смутился. Для олигарха это, в общем, нетипично. Смущенный олигарх – в наше время это почти оксюморон.
– Да ладно тебе, Лиз. Я не думал, что ты так... воспримешь. Поступай как хочешь, ты все равно всегда красавица.
Я приняла эту пальмовую ветвь. Или что там полагалось протягивать в знак примирения? Оливу?
– Ты мне лучше скажи, Сань, на картины же, наверное, надо какие-то цены придумать? Ну, в смысле, уже к презентации, да?
– Обязательно. Там наверняка кто-нибудь чего-нибудь захочет купить, ну, из вежливости, ради парада. Так часто делают.
– Вот. А какие цены писать? Если я в два раза подыму от того, что сама платила, нормально будет?
– Смотря сколько ты платила.
Я сказала. Сашка посмотрел на меня недоверчиво.
– Ты их что, с помойки взяла? Что это за картины за такие деньги?
– Нормальные картины. Недорого, да. Художник неизвестный, и не из Москвы. Я не считаю, что это плохо.
– Ну да, – с сомнением согласился Сашка. – Тебе видней. Но меньше штуки никаких цен быть не должно, это вообще неприлично. А лучше несколько.
– Чего несколько? – не поняла я.
– Штук. Тысяч то есть. За картину.
– Да кто ж их тогда купит-то? – испугалась я.
– Их у тебя по двести долларов никто не купит, – пожал плечами Сашка. – А так – есть шанс. Если сумеешь красиво выступить и слова правильные рассказать. И пиджачок поярче не помешает, – поддел он меня напоследок.
Пиджачок я, конечно, менять не стала, не на ту напали, но в день накануне презентации меня, тем не менее, пробило на легкий мандраж. Вообще-то я довольно спокойно, если не сказать равнодушно, отношусь ко всякого рода публичным событиям. Не то, чтобы их в моей жизни было очень много, но те, что все-таки были, я встречала с невозмутимым спокойствием. Во-первых потому, что всегда знала – я красавица, а во-вторых – мне, в общем-то, было наплевать на то, что обо мне думают, подумают или могут подумать посторонние люди. Исключением были только различные массовые мероприятия в Женькиной частной школе, и то лишь потому, что там дело касалось не столько меня, сколько моего сына, и любой мой промах мог отразиться на нем. А уж сейчас, с учетом того, что Женька благополучно находился в другом полушарии, а я не могла перестать думать о том, что я завтра буду говорить или делать, выходило, что нервы у меня изрядно расшалились.