Выбор девушки мог показаться странным. Много небольших — на пару укусов — и разнообразных порций. Овощи, мясо — в разных видах. В высоком бокале — густой красный сок.
— Здесь неплохая кухня, — улыбнулась она, усаживаясь за столик. — Ботаны большие мастера в том, что касается еды.
— Не знал, — Доминик боролся с искушением наброситься на еду аки голодный тигр. Перед ним высилась внушительная гора всевозможных мясных изысков и стоял в запотевшем бокале молочно-кофейный напиток-коктейль, — вы часто бываете в этом парке?
— Я здесь работаю, — улыбнулась его собеседница. — Обслуживающий персонал занимается и такими вещами — каждый день нужно проверять работу аттракционов на себе. Вот на горке нас сегодня незапланированно тряхнуло — это уже где-то неполадка, я отправлю отчёт о месте, где именно нужно поработать наладчикам… Ешьте, не стесняйтесь, — она указала взглядом на поднос Доминика. — Голодные мужчины — страшная вещь!
— Благодарю, — Доминик стесняться не стал, но и набрасываться на еду не стал тоже — ел он аккуратно и вежливо, и только после второго укуса до него дошёл смысл сказанного. — У вас интересная работа, — улыбнулся он, — пожалуй, мечта детства любого — постоянно кататься на аттракционах… никто бы не отказался. Но это очень сложно, наверное?
— Достаточно иметь хороший вестибулярный аппарат, — рассмеялась девушка. — Но недостаточно хороший при этом, чтобы соперничать с кошками. Фелиноиды у нас, например, есть, но в качестве тестеров не работают — не выдерживают.
— С кошками нам, — имея в виду людей, рассмеялся Доминик, — в жизни не соперничать. А вам нравится эта работа?
— Конечно, иначе я бы здесь не работала, — девушка слегка пожала плечиками, пробуя насаженные на пластиковую шпажку овощи. — И развлечение, и тренировка, и своеобразная школа жизни — где ещё найдёшь так много, и все в одном флаконе?
Доминик пожал плечами. Настроение, по мере насыщения, все повышалось и повышалось.
— Ну, развлечение может и приесться. Когда я учился в Академии, со мной учился юноша, летом подрабатывавший в аквапарке. К концу сезона он возненавидел не только воду, но и аттракционы, и всё, что с ними связано. Хотя, — Дом откусил аккуратный кусочек гамбургера, — наверное, это ещё зависит и от склада личности, и от того, чем человек живёт помимо работы.
Задумчиво посмотрев на собеседницу, он неожиданно спросил:
— А вы любите читать?
— Читать? — переспросила девушка. — Если читать ради чтения — нет. На это не остаётся времени. А если для того, чтобы узнать что-то новое, иначе взглянуть на привычное и обыденное… Тогда это даже не любовь, а потребность.
— Читать ради чтения — это как? — голос Доминика был откровенно озадаченным. Но другие слова девушки были более чем понятны ему, и он удовлетворённо кивнул в ответ на них. Добавил: — Это как дышать, верно?
— Бывают такие люди, Доминик, — охотно пояснила его спутница, — и не люди тоже. Они читают всё подряд, что им попадётся в руки. Просто ради самого процесса. Им нравится читать. Неважно о чём. Вот для них это действительно как дышать. Бывает, они знают очень много в результате, но… как-то со стороны, что ли. Эти знания не используются совсем никак. И вот этого я понять не могу, — она развела руками.
Доминик призадумался и призамолчал. Наконец, задал следующий вопрос:
— А как же чтение художественной литературы? Из неё весьма трудно извлечь практические знания, — не то, чтобы бы он был её фанатом, но всё-таки стало интересно. А интерес, он как известно, как азарт.
— А это зависит уже от того, что за литература, — девушка переставила у себя на подносе блюдца, складывая пустые стопкой. — В какой-то есть пища уму и сердцу. А в какой-то — жвачка. Прожевал, выплюнул… и всё.
— Жвачка для мозга? — удивлённо переспросил Доминик. Удивился он не новому определению, а скорее тому, что едва знакомая девушка произнесла вслух практически те же самые слова, которыми он пользовался уже много лет, — вы удивляете меня. В хорошем смысле удивляете, — он не пил спиртного, так что в данном случае можно было бы сказать, что гамбургер пробил его на откровенность, — удивляете тем, что говорите порой практически идентично моим мыслям. Даже слова те же.
Та развела руками, весело улыбаясь.
— Наверное, аттракционы виноваты, — шутливо предположила она. — Тряхнуло, мысли перепутались…
Доминик поймал себя на том, что ему нравится этот ничего не значащий разговор. Да не просто нравится, а… ему хочется сказать этой незнакомой девушке что-то такое… что-то такое очень-очень хорошее, чтобы она улыбнулась и расцвела ещё больше. А ещё ему хотелось смотреть на неё, смотреть на её улыбку. Хотя, конечно, это было бы невежливо. Как было невежливо и другое — вернее, было бы. Ему очень хотелось взять её за руку. Наверное, её тонкая кисть очень нежная и хрупкая… как апрельская веточка. Внутренне поздравив себя с тем, что ещё в Академии он отучился от детской привычки выдавать себя полыхающими ушами, Дом улыбнулся — на порядок теплей, чем то положено при таком лёгком знакомстве:
— Наверное, — кивнул он и, понимая, что ничего не может сказать, но отчаянно сказать что-то желая, невпопад брякнул: — А аттракционы с замком ужасов вы тоже тестируете? Там не страшно?
Девушка покачала головой.
— Нет, там другие специалисты работают. У них другой профиль — оценивать степень влияния. Вдруг кто-то так испугается, что плохо станет? Этого тоже допускать нельзя. А меня напугать довольно сложно, поэтому я не гожусь.
"Она ещё и не из трусливых!" — волна восторга накрыла Гринвуда с головой. Он улыбнулся, хотя, наверное, улыбка была не совсем к месту и скромно спросил:
— А сейчас? Не хотите повторить наш заезд или может быть… прогуляемся?
— Вы ведь здесь совсем недавно? — девушка задумчиво смотрела на него. — Могу показать вам несколько интересных мест. По крайней мере, я думаю, что вам они будут интересны.
— Д-да, — без заикания, увы, ответить совсем не получилось, и Доминик внутренне проклял себя за это. Не мальчишка, не школьник, а так реагирует на простые слова. Что же с ним будет, если и когда, к примеру, она попытается взять его за руку? Воображение нещадно работало дальше, но Доминик уже взял себя в руки. — Я бы очень хотел прогуляться с вами, и ни за что не отказался бы от экскурсии, — вновь прокляв себя за такое дуболомческое поведение, он предложил: — Может быть, перейдём на "ты"? Меня можно звать Дом или той формой моего имени, что вам приглянется.
— Тогда я сейчас отчитаюсь начальству… — девушка что-то набирала на экране деки, проворно работая стилом, — и можно будет поработать экскурсоводом. Вы на машине?
— Хорошо, не отвлекаю, — покорно кивнул Доминик, обрадовавшись тому, что девушка на него не смотрит — он слегка порозовел и выражение его лица было далеко от спокойного. Он был очень огорчён тем, что его последние слова были проигнорированы, ну что ж поделать, — нет, я пешком.
— Тогда я возьму свою…
Стило ещё раз клюнуло экран, и девушка убрала деку в нагрудный карман курточки.
— Всё, можно идти, — она улыбнулась. — Начнём, пожалуй, с покоев размышлений…
— Договорились, — Дом поднялся со своего места и направился вслед за девушкой, — название уже мне нравится.
Глава 255
Дом там, где тебя ждут, и куда хочется возвращаться. Прописная истина, которую нужно прочувствовать на себе, пережить, чтобы она стала не прописной, а просто — истиной. Оставив взятую напрокат машину на стоянке, откуда её заберёт владелец, Ник взбежал по ступенькам крыльца и скрылся в прохладном сумраке гостиничного коридора. Да, не личная собственность. Но тут его ждут, и сюда он так торопился. Значит — дом.
— Не спишь? — штурман заглянул в спальню. — У меня для тебя кое-что есть…
Руки, обвившие его шею, щекочущие щёку пушистые волосы и шёпот:
— Ник… Наконец-то… Каф уже остыл, да и вода в ванне… Для меня? — вспыхнули её глаза. — Опять?
— Не опять, а снова, — быстро целуя её, отозвался штурман. — Я не голоден, Рик меня с дороги выдернул в кафе, поговорить. Но от кафа не откажусь, даже от остывшего.
— Что-то важное? — спросила она серьёзно, наливая каф в небольшую чашку. Насчёт холода она явно погорячилась — термостатная ёмкость прекрасно удерживала тепло. Обжигающим он не был, но…
— Рик переживает, что я слишком молод и легкомыслен, чтобы брать на себя такую ответственность, как семья, — хмыкнул Ник, усаживаясь за стол, подхватывая чашку и сгребая в охапку девушку — всё одновременно. — Я скучал…
— Совсем мальчишка… — счастливо вздохнув, согласилась она и уткнулась в плечо штурмана. — Я жду, жду… А тебя ещё и кэп задержал… Ты точно не хочешь есть? И… он точно не переубедил тебя? — взлетевшие ресницы приоткрыли её лукавый взгляд.
— Он был очень убедителен, — заверил её Ник. — По крайней мере, самого себя убедил точно. Так о чем мы там с тобой вечером хотели поговорить? Кажется, о наших обычаях?
— Да, ты, кажется, обещал рассказать, что меня ждёт в день свадьбы? — Шер с улыбкой пригладила непокорные штурманские вихры. — Меня к тебе привяжут гирляндами цветов, заставят варить красный суп, или мешок на голову — и вся недолга? — пошутила она. — Я согласна. На любые испытания.
— Звучит соблазнительно, — оживился Ник. — Но всё намного проще. И без мешков. Погоди минутку…
Он отставил чашку, полез за пазуху, вынул оттуда плоский пакет. Внутри что-то шуршало и позвякивало.
— Вот…
В пакете оказался тонкий ободок из серебристого металла, украшенный подвесками на цепочках.
— Пришлось заказать ювелиру, ничего похожего найти не удалось… Это свадебный венец моего народа. Его наденут тебе на голову, ты каким-нибудь образом покажешь окружающим, что тебе это нравится, и никто тебя за руки при этом не держит. Потом я положу тебе руку на голову и скажу, что с этого момента ты моя жена. А цели… Ох, сит. Я забыл самое главное. Нам нужен целитель! У нас именно он читает молитву, призывающую благословение на семью.