— Мы понимаем, — треугольная голова кивнула. Длинные цепкие пальцы на мгновение легли на руку капитана и пожали её. — И мы благодарим за то, что сделали это за меня.
— Шай, здесь не за что благодарить, — капитан с улыбкой пожал руки арконки. — Ты, главное, поправляйся и не нервничай.
— Если ты будешь так часто говорить нам не нервничать, мы начнём думать, что что-то не так и занервничаем, — пошутила Шай.
— Это не только тебе, это ещё и мне. За компанию, — желания подавлять смешок не было. — Я рад, что у тебя всё хорошо. Если нужно, Адам предоставит стенограмму собрания.
Капитан поднялся, чуть поправив комбинезон.
— Если будут какие-либо предложения или комментарии, я на связи, — добавил он, — тебе нужно что-нибудь ещё?
Арконка наклонила голову, прощаясь с ним.
— Может быть, кто-то захочет зайти к нам, — сказала она напоследок. — Мы были бы очень рады.
Умная аппаратура сама фиксировала новые ответные электромагнитные импульсы в клетках коры мозга фалиенки, док расширяла зону бомбардировки магнитными волнами и надеялась, что сегодняшний сеанс пройдёт успешней, чем начинался. Работа не мешала ей размышлять. А ей было о чём подумать.
Может, её слова благодарности Айрен и прозвучали, как дипломатичное враньё, особенно после того, как сама цепенела вот тут же, на этом самом месте несколько часов назад, но этот случай заставил её посмотреть на себя с другого угла. На всего дока "Случая" и жену штурмана в целом. И смотреть было… неуютно. Нет, Пола Каррада когда-то была другой. Но между ней и Шер встала Эни Ведж, одиноко выживавшая на Нар-Шаддаа, привыкшая молчать о прошлом и не надеяться ни на кого, и особенно — на будущее. Но оно случилось! У неё семья — их дружный разноликий экипаж, у неё муж, любимый! А она так и не пришла с войны, она так и не улетела с Луны Контрабандистов… Отрезать, залечить, выходить… Физически — это пожалуйста, это её. А они все тут, на корабле, такие разные, и все раненые. Кто чем. Кто-то войной, кто-то рабством, кто-то одиночеством и страхом потерять… Она тут Рику жаловалась, что нет у неё, видите ли, дела. А с кем она говорила последний раз по душам, по-дружески? С Лесом? С Лариус, когда та уже приняла решение остаться на Ботавуи?!
…Сеанс закончился, Айрен ушла, унеся в себе свои воспоминания.
Что она там увидела, в той своей жизни? Она, Шер, не попросила рассказать, она сочла, что воспоминания — это часть души, и раскрывать её перед кем-то — добровольное решение Айрен. Так же и со всеми остальными. Считала, что это совать нос в чужие дела? А может, зря? Да, она не психолог, её учили резать, а не выслушивать. У них в госпитале был свой психолог для медиков. Но надо возвращаться с Нар-Шаддаа, и из застенков ИСБ… Пусть сначала будет неуклюже, смешно и странно. Но кроме душевного тепла и заботы, всем, оказывается, очень нужно понимание, и интерес к ним! И её Нику, её Нику особенно! Да-да, он сильный, и одарённый, и всё такое… Но где-то он очень ранимый и хрупкий, как крыло Радужки…
— Адам, скажи, пожалуйста, а где сейчас штурман? — чуть погромче, чем системы, работающие на средней палубе, спросила док. Выбор был небольшой, но почему бы не задать работу ИскИну?
— Штурман в своей каюте, — ответил ИИ. — Капитан просил оповестить всех, что в 19:00 по корабельному времени будет проведено собрание. Тема собрания — подготовка к высадке. Просьба: всем, кому есть что предложить — подготовиться к докладу. Всем быть обязательно.
— Надо — будем, — кивнула док светлой головой. До собрания ещё есть время. Почти на всё. И она уже перед каютой. Но не штурмана, дорогой Адам! А перед их каютой. Общей…
Почему-то это ей сейчас казалось очень важным, хотя, может быть, она придаёт слишком большое значение словам? Но… Нет больше каюты дока и каюты штурмана. Есть их каюта. Дом-1…
— Благодарю. — отразился от стен голос девушки в гулких коридорах палубы.
Полотно двери поехало в сторону, пропуская Шер.
— Ник, я дома!
*Используется текст песни Л. Агутина "Что происходит?"
Глава 322
Каюта за время её отсутствия неуловимо преобразилась. Вроде бы всё осталось как было, не прибавилось и не убавилось вещей, и мебель не претерпела никаких изменений… Но что-то стало другим. То ли воздух, то ли сама каюта — но здесь больше не было ничего казённого, безликого, общего для всех. Это был действительно дом.
Может быть, такие вещи происходят, когда какое-то место начинают считать домом? — думал штурман, оглядываясь на жену. И это волшебство произошло, когда он сказал ей, несчастной и продрогшей, почти уверившейся в безвозвратности потери: "Пойдём домой?" Просто тогда у них не было времени оглядеться и понять это…
— Я соскучился, — просто сказал он, открывая ей объятия.
— Духи Уматэ, Ник… — взволнованная Шер шагнула к нему и обняла. — Я никогда не привыкну к тому, что мне так повезло — ты мне не приснился, ты есть и ты рядом… И до собрания ещё есть время побыть рядом… Что ты такое сделал Ник, что у нас так… уютно? Хотя я знаю, — улыбнулась она, приподняв к нему сияющее лицо. — Просто ты дома. А что ты тут делал без меня?
— Думал, — совершенно серьёзно ответил он, целуя её в губы. — О нас. И о том, какой я болван. Потом пришёл Бус, и мы подумали вместе. Примерно о том же самом — какие мы все болваны. В общем, совершенно испортился — пробездельничал полдня. И знаешь, мне понравилось.
Шер посмотрела на него удивлёнными огромными, в пол лица глазами. Потом усмехнулась.
— Это эпидемия, Ник… Ты не поверишь, но то же самое я думала о себе! Нет, не о том, что бездельничать прекрасно. Оно и без раздумий очень… понятно. А о том, что док "Случая" и жена штурмана… Ну, мягко говоря — да, непривлекательная личность… Но мой прекрасный Ник, с тобой-то что не так?
— Это кто тебе такое сказал? — её муж взъерошился мгновенно, и с очевидным намерением призвать к ответу любого, кто вздумал бы плохо отозваться о Шер. — Это ты-то не привлекательная?!
Док прижала свои губы к его губам.
— Тихо-тихо, мой хороший… Не надо меня так яростно защищать даже передо мной самой… А то пациенты будут бояться даже взглянуть на меня. Как сегодня, — пошутила она, приглаживая его вихры. — Я о том, что все эти побеги из кают-компании, и вот слова — про "не стоять на пути"… И ещё многое другое, что я поняла в себе только сегодня, после… ну, ты знаешь… Это присуще, скорее, одиночке. Эни Ведж. Нужно избавляться от неё, какой бы славной она ни была, нужно открываться… У меня есть ты, наш дом — первый наш дом. И экипаж.
Ник молча обнял её, прижал к себе и ласково подул на макушку.
— Избавляться — не надо, — тихо сказал он. — Это тоже ты. Просто другая. Такая, какая была нужна тогда. Помнишь наши кристаллы? У каждого — множество граней. Можно повернуть той или другой к свету — и камень заиграет по-новому… И невозможно отколоть одну из них, не разрушив весь кристалл… Просто позволь ей уйти в тень. И повернись к свету… Такой, какая ты здесь и сейчас.
…Звёзды… Как он это сказал… Раньше Шер не знала, что от счастья может так щемить сердце, не способное справиться с его остротой. Но с Ником — именно так…
— Как ты прав, мой прекрасный и мудрый муж, — улыбнулась она ему. — Не вышло свалить всё на Эни Ведж, так что придётся работать над ошибками, да? Начну прямо сейчас… — её серые глаза посерьёзнели. — Ник, скажи — я могла бы стать тебе другом?
Ещё вчера ответ был бы совсем другим… По крайней мере, для себя самого. Потому что если он — друг, значит, муж — кто-то другой. И он был бы другом очень недолго. Ровно до того момента, как Шер станет вдовой. Уж на это его навыков полевого агента и Одарённого хватило бы, и никто бы не подумал, что он в этом как-то замешан.
Сегодня он видел, насколько собственническим было его отношение.
"Мне не всё равно, каким возвращаться", — сказал он однажды. Звёзды, так ему тогда следовало бежать без оглядки, потому что и уходил, и приходил он одинаковым.
Тёмным.
Просто не было повода это проявить. Осознать. И ужаснуться.
— Друг — это другой я, — тихо ответил Ник, глядя ей в глаза. — Между людьми есть степени родства: первая — это дети и родители. Вторая — братья и сёстры, дедушки и бабушки. И так далее. Но между супругами никаких степеней нет. Нулевая степень. Потому что они — одно целое. И выходит, что ты — другой я, а я — другая ты. И кто мы после этого, если не самые близкие и верные друзья?
На борту было ещё одно существо, о котором он мог сказать то же самое, понял вдруг штурман. С которым его связывали не менее прочные узы, но принадлежавшие Силе. И не приведи Космос Шер однажды узнать его так, как знает этот второй друг. Второй другой он… Со всеми потаёнными помыслами, со всей его Тьмой, со всем, что он натворил в прошлом.
Она этого не вынесет.
Шер слушала, и по серым глазам, как по воде, пробегали то тени, то свет.
Наверное, странный вопрос она задала… Возможно, очень неумный. Ничего… Если не пробовать, то никогда не наткнёшься или на препятствие, или… на выход? Да, ей хотелось бы, чтобы он обсуждал с ней то, что его волнует, как с другом, как с Бусом, как с кэпом, а не защищал бы её от любых проблем, даже его собственных! Но, если задуматься, хотя муж и жена — одно целое, вряд ли такое возможно. Мужчины решают свои проблемы сами. Особенно такие, как Ник.
— Тогда… Тогда ты просто не хочешь, чтобы я расстраивалась, да? — тихо спросила она, разглаживая тёплыми пальчиками складочки между бровей. — Чтобы я вообще не расстраивалась?
— А кто не хочет, чтобы любимый человек не расстраивался? — вопросом на вопрос ответил Ник. — Хотя это невозможно, но к этому стоит стремиться… И раз уж речь зашла об этом…
Он потянул её за собой к дивану, усадил к себе на колени.
— Я обещал забыть. Но одна твоя фраза забываться не хочет… Ты сказала, что мы слишком печёмся о твоей безопасности. Это так тебя мучает, что ты даже голос повысила — хотя за всё время нашего знакомства я такого от тебя не слышал… Вот раз уж мы с тобой самые что ни на есть близкие друзья — давай об этом поговорим? Это ведь проблема. И её нужно решать, а не заметать под коврик…