— Я быстро вернусь, мистер Тарди…Быстрее чем сегодня. Поскучайте немного… Без процедур, — добавила она, усмехнувшись, и почти сразу вышла из номера.
Войдя к себе, Эни задержалась у столика, где уже стоял её заказ: что-то на блюде под крышечкой, распространяющее вполне приличный запах, каф, запотевшая бутылка с плавающими в ней ягодками, сок которых и придал нежно- коралловый оттенок воде с мятными листьями. А ещё ведёрко со льдом и бокал, такой же, как был в руках забрака. Эни насыпала льда в бокал, доверху долила водой, и пристроилась с ним на кровати, откинув голову к стенной панели. Бокал она выпила залпом, почувствовав только его обдирающий горло холод, и не успев ощутить вкуса напитка. Вставать за вторым не хотелось. Усталость накапливалась незаметно, начиная с бессонной ночи, когда она воображением рисовала Тарди, но времени чувствовать, попросту, не было. Нужно было действовать. А когда ослабли тиски напряжения, вдруг, вся усталость, навалилась на неё разом
«Вставай», — сказала себе Пола.
"Нет… Ещё несколько минут… Ну, минуту…"
Эни с трудом открыла глаза. Так много нужно ещё сделать. Так много требовало ответа. День сошёл на неё, как череда горных лавин, а то, о чем она хотела подумать, каждый раз нарастало, как снежный ком. Если бы не торопясь полежать в тёплой пене и разобраться во всём… Но ванны — нет. Да и времени, собственно, тоже. Поэтому вперёд, в душ. Эни собралась с силами и встала.
Зеркальная облицовка стен душа не открыла в её взгляде ничего нового. Зато предплечью было гарантировано расцвести всеми цветами палитры. И немного разбит локоть. Но это такие мелочи, по сравнению с тем, что делалось внутри неё самой… Эни включила воду. Мир перестал существовать… Или перестала существовать она, растворившись в воде каждой клеточкой своего тонкого, как тростинка, тела.
Если бывает ежедневный рай при жизни, то это душ, свежая одежда и крепкий каф. Он был ещё тёплый… Эни сделала глоток и подошла к зеркалу. От темно-голубой водолазки её глаза казались почти синими, волосы, заплетённые в косы, сияли, словно солнце сквозь кусочек смолы деревьев Эндора. Весь вид портил только пластырь на лбу. Очень хотелось сорвать его, он мешал ей. Останавливало только сомнение, что шрам на лбу украсит её больше, чем полоска бактапластыря. Грустно усмехнувшись неожиданной придирчивости к собственной внешности, Эни чокнулась чашкой кафа со своим отражением.
«Ну, что, Пола Каррада… Можно уйти от имперцев, можно уйти от криминалитета, можно уйти от бродяг с нижних уровней. Могла сегодня уйти и от этого СИБовца… Но от себя ты никуда не денешься…»
Эни собрала всё, что ей могло потребоваться у Тарди, допила свою ледяную воду и ушла в соседний номер. Мистера Немо уже не было… Это добавило ещё грусти и тишины в антураж апартаментов.
— Это я, мистер Тарди, — с улыбкой сказала она, — вы очень скучали?
Глава 37
Пилот не спал. Он полулежал, подтянув повыше подушку, и что-то лепил. Появление врача отвлекло его от этого занятия.
— Вот даже и не знаю, что ответить, — он казался крепче, чем до её ухода. — Скажешь "да" — решите, что вас упрекают за недостаток внимания. Скажешь "нет" — что намекают на излишнюю заботу…
Он улыбался, но взгляд оставался серьёзным.
— Я хотел с вами поговорить.
— Когда об этом так глубокомысленно размышляют, это значит "нет" мистер Тарди. И видимо, моё отсутствие идёт вам больше на пользу, чем все мои капельницы вместе взятые, — парировала она со слабой улыбкой. — Мне тоже нужно с вами поговорить.
Она с интересом рассматривала то, чем он занимался в её отсутствие.
— Но только после вас, мистер Тарди.
В пальцах пилота собиралась взлететь какая-то птичка. Не самая умелая работа, но птаха не выглядела испуганной — скорее весёлой.
— Тогда садитесь рядом, и поговорим о том, что мне на пользу, Эни, — пригласил он девушку.
Эни с тихим отчаянием присела рядом. Её пальцы коснулись птички из пластика, которой касались ЕГО руки. Он художник… Ещё одно достоинство, за которое можно… которым можно восхищаться.
— Неиспользованные кусочки надо герметично завернуть, а то они необратимо засохнут, — тихо произнесла она. У неё было четыре возможности не вернуться сегодня. Разбиться в спидере, устроить перестрелку с бродягами и погибнуть, просто улететь и не вернуться. И сдать его имперцам. Вот этого она не сделала бы никогда… Даже если бы… А теперь видеть его каждый день…
Она вскочила.
— Мистер Тарди, вы говорите, пожалуйста, я пока поставлю капельницу… Если вы не возражаете, конечно.
— Не торопитесь, — попросил пилот, аккуратно убирая остатки пластики в пакет. — Я хотел поговорить о том, что вы сегодня увидели, когда брали у меня кровь. Вы ведь поняли, с чем имеете дело, верно?
Эни села рядом, отвернулась и кивнула.
— Да… — с трудом сказала она. — В моей практике был такой пациент. Правда, тогда я не знала, что ЭТО такое… Зато узнала потом…
— Судя по тому, какие сны вас посещают, это не было приятным опытом, — шероховатые от пластика пальцы коснулись её руки. — Мне жаль… Могу только сказать, что у меня нет намерения причинить вам вред. Но само общение со мной может быть для вас опасно. Я обязан предупредить вас об этом.
«Ещё как опасно…» — криво усмехнулась Эни, удерживая в сознании ощущение его прикосновения. — И как я должна на это реагировать, мистер Тарди? Встать, уйти? И вы меня отпустите с этим знанием? Зачем вы мне это говорите? — выговорила она ему с неожиданной горячностью.
— Было бы лучше, если бы я использовал вас втёмную? Я вас уже отпустил с этим знанием, Эни, — напомнил ей пилот. — Вы поняли, кто я. Я это видел. Я совершил ошибку… Вас нельзя было отпускать без сопровождения, тогда вы не пострадали бы.
— Это было стечение обстоятельств. Я не девица из института благородных девиц, мистер Тарди, — сказала Эни, стараясь говорить спокойно. — Вам абсолютно незачем брать на себя вину за моё лихачество. И ещё… — она перевела дыхание. — Вы очень рисковали, отпуская меня. Не потому, что я могла вас предать. Я не могла, — её серые глаза смотрели открыто и прямо. — Но вы не могли этого знать. Я тоже, в свою очередь, хочу ответить на доверие… — она помолчала и тихо сказала. — Меня зовут Пола Каррада… — было так непривычно произносить его губами, уже почти забывшими это сочетание звуков. — И это мой ответ на все ваши предупреждения. Я принимаю всё.
Пилот медленно кивнул.
— Я не могу ответить вам взаимностью — моё имя для вас станет приговором, если нас всё-таки найдут, — негромко отозвался он. — Так у вас останутся хоть какие-то шансы… Вы сможете честно и искренне сказать, что не знали, с кем работаете. Форс-допрос это подтвердит… Теперь о другой стороне вашей безопасности… Пока я болен — не подходите ко мне, если вы рассержены, в отчаянии… Я не смогу сдержать свои инстинкты. Вам это вреда не причинит, но чем больше я буду получать таких эмоций, тем… Темнее буду становиться сам. Я этого не хочу, Эни.
— Разве я спрашивала ваше имя, мистер Тарди? Вы меня предупреждали, что многое останется в тайне. И я все понимаю. Что касается моих шансов на спасение, если Империя нас обнаружит, — усмешка получилась довольно мрачной. — То они и раньше стремились к нулю…
В номере повисла гнетущая тишина.
— А можно попросить вас, мистер Тарди? — Эни вдруг посмотрела на пилота с улыбкой.
— Попросить — можно, — пилот поставил птичку на стол рядом с койкой — сохнуть. — Не могу гарантировать, что выполнить просьбу будет в моих силах.
— Тогда не буду, — Эни с сожалением отвела взгляд от птички и встала. — Мне пора возвращаться к своим прямым обязанностям, — сказала она спокойно… "Сотрясения головного мозга никогда не проходят бесследно, — поставила она себе неутешительный диагноз. — Наговорила тут с три тяжёлых транспортника. Забыла субординацию".
— Я всё понимаю, мистер Тарди. Там, у двери… Я почувствовала. Это было странно, — сказала она, вводя ему иглу в вену. — Я не хочу, чтобы из-за меня вы стали Тёмным… Я постараюсь быть осторожнее, — мягко закончила она. — Извините.
— Вам не за что извиняться, — пилот прикрыл глаза. Тарди. Заблудившийся. Это только прозвище, которое никогда не станет именем. Над тем, как его будут звать, он подумает потом. — О чем вы хотели меня попросить?
— Я хотела попросить вас подарить мне птичку, мистер Тарди, — сказала Эни, настраивая скорость капель на пульте. «Чтобы подержать её в руках, когда начну думать о той, что летает на недосягаемой высоте…»
— Это не невыполнимая просьба, — отозвался пилот. — Вам её раскрасить или оставить так?
— Благодарю вас. Оставьте так, — попросила Эни. — Мистер Тарди, скажите, что вам больше нравится, запах степи или запах лесов? К сожалению, у меня остались только эти. Но они прекрасно сочетается с кислородом и звуками живой природы. — Девушка держала в руках два герметично упакованных шарика.
— Сядьте, — попросил пилот. Он не забыл, как задел её чем-то и теперь тщательно подбирал слова. — Я вам очень признателен за заботу обо мне… Эни.
Настоящее имя все-таки не прозвучало. Но он дал понять, что запомнил его.
— Запахи и звуки — это прекрасно. Но они не придают мне сил. Вы только зря потратите их. Сила… — слово прозвучало. — Сила не признаёт заменителей. Я мог бы очень быстро подняться на ноги. То, что мне нужно, разлито в воздухе. Только протяни руку и возьми… Чуть-чуть жизни у того, у этого… Я не хочу так. А по-другому пока не умею. Мой первый наставник был Тёмным. И я не хочу превратиться в его подобие… Поэтому лучше расскажите мне… Что-нибудь хорошее.
Эни медленно положила шарики на стол.
— Да, мистер Тарди, я понимаю, что из этого нельзя почерпнуть Силу, мне просто хотелось сделать терпимее ваше пребывание в Нар-Шаддаа, — Эни взглянула на него с нескрываемой нежностью. Она присела рядом. — И я очень хочу вам помочь… А рассказать хорошее… — Эни на секунду задумалась. За последние годы мало что можно было назвать хорошим. И это никак не годилось для рассказа. — Вот что я расскажу, — улыбнулась Эни. — Моё путешествие на Кореллию подойдёт? Не знаю, где родились вы, а для меня, жительницы… — она на секунду замялась, так трудно было говорить правду, которую скрывала даже от себя самой. — …Столицы, путешест