– Когда-нибудь я женюсь на тебе, – шепчу я, нежно покусывая ее горло.
Она ахает, потираясь о мой встающий член.
Осторожно я зарываюсь пальцами в ее волосы, собирая их в кулаки, и оттягиваю ее голову назад. Она смотрит на меня, зрачки расширены, пухлые розовые губы приоткрыты.
– Я дам тебе свою фамилию, и мы проживем жизнь вместе. Семьей. Ты, я и столько детей, сколько захочешь.
Она облизывает губы, и я слежу за ее языком, рыча, когда он ускользает обратно в рот. Она касается моей щеки, приближая меня к себе.
– Сколько захочу?
Она двигает бедрами, покачиваясь на мне.
Я крепче сжимаю ее волосы и толкаюсь вверх, позволяя ее крику удовольствия захлестнуть меня.
– Да, детка. Сколько захочешь.
Она мычит, прежде чем снова соединить наши рты. Я нетерпеливо отвечаю, мои руки скользят по ее спине к заднице. Обхватив половинки ладонями, я сжимаю ее и притягиваю ближе.
– Разденься для меня, Ава. Мне нужно увидеть тебя, пока я не кончил себе в штаны.
Она отстраняется, и ее глаза мерцают, как небо в ночь нашей встречи. Мое сердце пытается выскочить из груди, когда она встает с моих колен и снимает свитер через голову. Я пропускаю пару вдохов, наблюдая, как она раздевается для меня, снимая по одному предмету одежды за раз.
К тому моменту, когда она стоит передо мной в одних тонких розовых трусиках, я тверже, чем когда-либо. Она понимающе улыбается, засовывает пальцы за пояс трусиков и спускает вниз по ногам, оставляя на полу.
– Поднимайся сюда, – приказываю я, вымученно и напряженно. – Сядь мне на лицо и позволь трахнуть тебя языком. – Она ахает, но я просто ложусь на кровать и смотрю в потолок. – Быстро, Ава. Я чертовски голодный.
Наконец кровать продавливается по обе стороны от меня, и Ава ползет по мне. Я шлепаю ее по заднице, когда ее обнаженная мокрая киска скользит вверх по моей груди и останавливается.
Она резко вздыхает от внезапной боли, ее щеки заливаются темно-розовым румянцем.
– Ты меня шлепнул?
Я глажу и мну ее задницу.
– Я сказал тебе сесть мне на лицо. А это моя грудь.
– Точно, вот я глупая, – выдыхает она.
Я тихо хмыкаю, когда наконец оказываюсь лицом к лицу с ее припухшей плотью. Одного ее запаха достаточно, чтобы из моего члена вытекла смазка, но я чуть не кончаю при первом же прикосновении языка к ее щели.
– Такая хорошенькая киска, детка. Такая мягкая и розовая, – шепчу я, прежде чем погрузиться в нее.
Она стонет, когда я ласкаю ее языком, рыча, как проклятое животное. Думаю, я именно такой, потому что полностью поглощен своей задачей, и все, кроме Авы, исчезает.
Я стону, когда она начинает двигаться на моем лице, ее клитор задевает мой нос при каждом движении вверх. У нее божественный вкус, и когда я наконец провожу языком по ее складочкам и нахожу возбужденный клитор, ее бедра обхватывают мое лицо.
– Оукли, – кричит она, зарываясь пальцами в мои волосы. – Черт возьми. Я близко.
Я всасываю ее клитор и получаю в награду еще один крик, на этот раз мое имя. Ее бедра поднимаются резче, и я проникаю языком в ее текущую дырочку, трахая так несколько секунд, прежде чем вернуться к клитору.
Она впивается ногтями в мою голову, и боль отдает вниз по шее, но все это отходит на второй план, когда она начинает кончать. Я пью ее удовольствие, не упуская ни капли.
Как только она падает с облаков, я хватаю ее за бедра и тяну вниз по своему телу. Ее взгляд ошалевший, тело обмякло, но она знает, что делать. Встает на колени и, направив меня, опускается, окутывая мой член влажным теплом.
– Ох, – воркует она, ее глаза закатываются, а голова падает вперед. Она узкая, и у нее перехватывает дыхание, когда она принимает меня целиком.
Я вжимаю пальцы в ее бедра и двигаю ее вперед, чтобы клитор проезжался по паху.
– Оседлай меня, Ава.
Она слушается, и я прикусываю нижнюю губу, когда ее грудь качается вперед. Она кладет ладони мне на грудь и начинает искать ритм. Глядя мне в глаза, она меняет позу, поставив ступни по бокам и опираясь руками о мои бедра. Мое любопытство умирает, когда она поднимается и соскальзывает с моего члена, оставляя внутри только головку, после чего опускается обратно.
– Черт возьми, да, – выдавливаю я, заставляя себя не подаваться вверх, когда она снова поднимается. – Так хорошо, детка. Так хорошо.
Ее грудь вздымается, когда она начинает скакать на моих бедрах, принимая меня так, словно знает, что делать с каждым дюймом. Я накрываю руками ее грудь и мну мягкую плоть, а затем сжимаю ее соски и скручиваю, поначалу осторожно. Я ругаюсь, когда она выгибается навстречу моим прикосновениям и вскрикивает, когда я снова выкручиваю соски, на этот раз сильнее.
– Ты такая красивая сейчас, Ава.
Я перестаю сдерживаться и толкаюсь вверх в следующий раз, когда она начинает опускаться на меня. Она стонет, когда я заполняю ее, но именно ее медленная, порочная улыбка заставляет меня толкаться снова, снова и снова.
– Оукли! – кричит она, когда я толкаюсь так глубоко, что она расслабляется на мне. Я с удивлением наблюдаю, как из ее киски вырывается прозрачная жидкость, попадая мне на живот и капая на кровать.
– Черт возьми, – рычу я, когда на меня обрушивается оргазм, вид сквиртующей Авы отправляет меня за грань. – Я кончаю, детка. Ты такая идеальная.
Уши закладывает, пока я кончаю, наполняя Аву до тех пор, пока сперма не вытекает наружу, смешиваясь с ее соками у меня в паху.
Ава падает на меня, и я тут же обнимаю ее, прижимая к груди, наплевав на то, что мы оба покрыты потом и спермой.
– Ого, – шепчет она, вздрагивая от мягкого смеха.
Я тихо урчу и целую ее висок и щеки.
– И правда «ого». Не думаю, что у меня когда-либо был такой секс.
– И у меня. Я как бы хочу повторить.
– Уже? Ты ненасытная.
Ее смех – музыка для моих ушей.
– Гордись.
Я рисую круги вдоль ее позвоночника, позволяя спокойствию момента окутать нас теплом.
– Я все исправлю, Ава. Обещаю.
– Я знаю.
Глава 34
Я нажимаю на дверной звонок и смеюсь над звоном, который разносится по дому. Это такая специфическая песня, экстравагантная и ненужная. Но моя мама любит менять мелочи, чтобы сделать пространство своим. Это одна из ее самых милых причуд.
Как раз когда мысль улетучивается, дверь открывает папа. Он мгновенно ухмыляется мне, распахивает дверь и приглашает меня войти.
– Ого, привет, дорогая. Не знал, что ты придешь сегодня.
Я захожу в дом, а он вытирает лоб тыльной стороной ладони, размазывая по коже что-то похожее на машинное масло.
– Сюрприз!
– Эй, я не жалуюсь. Мы всегда скучаем по тебе.
Он закрывает дверь и притягивает меня к себе, чтобы обнять.
Пользуясь моментом, я сжимаю его немного крепче, чем обычно. Он усмехается, когда я не позволяю ему отстраниться.
– Ты отпустишь меня в ближайшее время? – весело дразнит он.
Я неохотно отстраняюсь и застенчиво улыбаюсь.
– Извини.
Он ерошит мне волосы на макушке и ведет через дом в гостиную. Там горит камин, потрескивая и наполняя воздух запахом дыма.
– Это мой ребенок? Какой сюрприз!
Из кухни выбегает мама, ее щеки испачканы в муке. Она моментально обнимает меня, и я растворяюсь в ее объятиях.
– Почему вы оба такие грязные? Сначала папа с маслом, а теперь ты в муке.
На меня обрушиваются эмоции, пока я стою в объятиях женщины, которая взяла меня к себе, когда я думала, что никогда ни для кого не буду важна, и перевернула с ног на голову абсолютно все, что, как мне казалось, я знала о любви и семье.
Я пообещала себе не плакать сегодня, но мне следовало знать лучше. Лили – моя мама, а у мам есть странная способность заставлять тебя плакать, когда ты меньше всего этого ожидаешь. У них словно есть радар, который сигнализирует, когда они чувствуют какое-то внутреннее смятение в тех, кого любят, и их объятия становятся крепче и утешительнее.
Смаргивая подступившие слезы, я всхлипываю, и мама гладит меня по спине.
– О, детка. Я здесь, – шепчет она.
– Я не хотела сегодня плакать.
Я смеюсь, и мои плечи трясутся, несмотря на слезу, скатывающуюся по щеке.
Мама отстраняется, только чтобы подвести меня к дивану, стоящему напротив ее кресла для чтения. Я сажусь рядом с ней и, подтянув колени к груди, прислоняюсь к ее боку.
– Что случилось, Ава?
Ее тон теплый и нежный, но в то же время любознательный.
– Ты можешь прекратить охоту на того, кто проговорился Ребекке. За это им заплатили толстую пачку денег. В любом случае для меня это уже не важно.
Диван рядом со мной проминается, когда папа садится, ласково пихая меня плечом.
– И как ты об этом догадалась, малыш?
Я ничего не скрывала от родителей относительно Ребекки, но о вчерашней встрече собиралась рассказать позже. Очевидно, все пошло немного не по плану.
– Я встречалась с ней в кафе, чтобы поговорить и сказать, что больше не намерена тратить на нее свое время, но наша встреча превратилась в полный бардак. Оказывается, Ребекка вернулась не за мной, а потому что ее парню нужен был Оукли.
Слова горькие, но они не ранят.
– Вот это наглость. Ох, мне очень жаль, дорогая. Я боялась, что она причинит тебе боль, но хотела, чтобы ты составила собственное мнение. Эта женщина никогда не заслуживала тебя, Ава. Никогда, – твердо говорит мама, обнимая меня крепче.
– Я знаю. Наверное, я на секунду надеялась, что она скучала по мне, понимаешь? Что, возможно, она думала обо мне так же, как я думала о ней. Это было глупо.
Папа издает злобный звук, прежде чем проворчать:
– Подожди минутку. Это не было глупо. Ава, ты пятнадцать лет провела в системе. Твоя надежда на то, что женщина, которая тебя родила, скучала по тебе и увидит, какой ты стала, вовсе не глупость.
Меня преследует чувство вины, хотя я пытаюсь с ним бороться.
– Мне не следовало даже рассматривать эту идею. Мне кажется, что я ранила вас после всего, что вы для меня сделали. Появление Ребекки не должно было меня беспокоить. Теперь вы моя семья. Уже много лет. Я вас очень люблю.