За бутылкой вина Зак расспрашивал Сэлли о ее детстве и студенческой юности. Она сделала то же самое и узнала, что его родители умерли, когда ему было всего год. Что Зак вовсе не родился в рубашке, как она думала. Сэлли была совершенно потрясена, когда он сказал ей, что провел раннее детство в приюте.
— Еще вина? — спросил Зак, держа бутылку над ее бокалом и смотря на нее своими все еще искрящимися от смеха глазами.
— Прекрасно.
Ничего не сказав, он наполнил ее бокал. Она взяла его и отпила глоток.
И тут Сэлли заметила гримасу на лице Зака. Его темные глаза перестали излучать веселье. Возможно, он подумал, что она слишком много пьет? Ей вдруг пришло в голову, что он выпил в течение всего ужина только один бокал, а у нее это был уже третий.
— А может быть, и не стоит, — пробормотала она, собираясь поставить бокал на стол.
— Да пей, Сэлли! Наслаждайся. Вино отличное, но, когда я за рулем, позволяю себе выпить за едой только один бокал.
Осмелев от расслабленной атмосферы этого вечера, Сэлли в упор спросила его:
— Тогда почему ты поморщился?
— Из-за этого твоего слова «прекрасно». Ты без конца повторяешь его, когда тебе все безразлично. Даже прошлой ночью, когда у нас был такой потрясающий секс, ты снова произнесла «прекрасно». Почему?
— О… Я страшно заикалась в детстве, и у меня выработалась такая привычка, потому что по какой-то причине я почти всегда могла произнести слово «прекрасно» — без всяких проблем. Я быстро сообразила, что это универсальное слово. Мой папа обычно смеялся, когда я начинала заикаться, а мама отвела меня к логопеду, и постепенно я вылечилась, а привычка осталась.
Зак был потрясен и пристыжен. Сэлли имела серьезную проблему в детстве и преодолела ее, а он вел себя как законченный идиот и раздражался, когда слышал это слово.
— Извини, Сэлли. Тебе, должно быть, было трудно, и с моей стороны глупо задавать тебе такой, вопрос. Прости меня.
— Конечно. Забудь об этом, — сказала она, коротко улыбнувшись, и отвернулась, устремив взгляд на морскую гладь. — Как тебе удалось обнаружить этот ресторан? — спросила она, чтобы сменить тему. — Я никогда не слышала об этом местечке.
— Просто я люблю водить машину и открыл это место, когда однажды заблудился, — произнес Зак с виноватой улыбкой.
— Ты? Заблудился? Удивительно… но я рада этому, — усмехнулась Сэлли. — Июнь — мой любимый месяц. Вечера такие светлые, а этот вид совершенно бесподобный.
— Вид невероятно красивый, — согласился Зак.
Сэлли перевела взгляд на него и увидела, что он смотрит вовсе не на море, а на нее, и от выражения, которое она увидела в глубине его темных глаз, ее бросило в жар.
— Да, и еда тоже невероятно хороша. — Она опустила взгляд на свою тарелку, чувствуя, что вот-вот покраснеет. Это не помогло. Ее щеки слегка порозовели.
— Не надо смущаться того, что тебя влечет ко мне, Сэлли, — произнес Зак с видимым удовлетворением. — Это совершенно естественно, и после вчерашней ночи ты должна знать, как страстно меня влечет к тебе. Если бы я мог, то не отпускал бы тебя столько, сколько будет длиться наш роман.
От этого низкого, с легким акцентом голоса слабая дрожь пробежала по ее позвоночнику. Но тут Сэлли вернулась с небес на землю. Она едва не забыла, почему оказалась здесь.
— Это невозможно…
— Знаю. У тебя мама и работа. — Потянувшись через стол, он сжал ее изящные руки. — Я еще могу понять, что тебе необходимо уделять много времени своей маме, но не могу смириться с твоей работой, особенно после того, как увидел твоего босса.
— Ну вот, опять ты об этом!
Сэлли попыталась отнять свои руки, но он только сильнее сжал их.
— Да, опять. До тех пор, Сэлли, пока ты не поймешь, что я требую исключительного отношения от той женщины, с которой общаюсь, и отвечаю ей тем же.
— Откуда бы я взяла время, даже если бы и имела какие-то намерения? — насмешливо спросила она.
Он долго молча смотрел на нее, потом встал, заставив встать и ее, и обнял.
— Ты дерзкая на язык, Сэлли, и я знаю только один способ заставить тебя замолчать, — сказал он спокойно и, опустив голову, поцеловал ее.
Когда он, наконец, отпустил Сэлли, ее лицо пылало от возбуждения, а глаза потемнели.
— Это было… — начала она.
— Прекрасно. И это заставило тебя замолчать, — усмехнулся Зак и, расплатившись по счету, взял ее за руку, вывел из ресторана и повел к припаркованной машине.
Вечерняя прохлада была благословенной для пылающих щек Сэлли. Она остановилась и сделала глубокий успокаивающий вдох, совершенно не горя желанием садиться в машину.
— Неужели нам надо сразу уезжать? — спросила она. — Я целый день проторчала в музейном подвале и с удовольствием немного прошлась бы сейчас по берегу.
— Конечно, — согласился Зак, сплетая свои пальцы с ее пальцами, и они стали спускаться по крутому берегу к воде.
Картина была настолько волшебной, что ни один художник, каким бы гениальным он ни был, не посмел бы даже приняться за нее.
Легкий ветерок с моря заставил ее слегка задрожать, и Зак, не сказав ни слова, снял с себя свитер и накинул ей на плечи.
— Нет, оставь его себе, — попыталась возразить она. — Ты привык к жаркому климату… Свитер нужен тебе больше, чем мне.
Зак засмеялся низким хриплым смехом:
— Сэлли, твоя забота трогательна, но это излишне. Он обнял ее за плечи, чтобы она не смогла сбросить свитер. — Разве мне может быть холодно, когда ты рядом?
— Наверное, по сравнению с Италией здесь не так уж и красиво.
— Поверь, здесь фантастически красиво, — протянул Зак, когда они подошли к кромке воды и остановились в шаге от тихо бьющихся волн. — Но ты права. Вид на море и южное побережье Италии из моего дома в Калабрии потрясающий.
— Ты живешь в Калабрии?
— У меня дом там, хотя большую часть времени я провожу в своей римской квартире, поскольку головной офис моей компании находится в Риме, — сказал он, когда они пошли вдоль берега. — В данный момент я живу в своих лондонских апартаментах.
— У тебя есть апартаменты в Лондоне? — спросила Сэлли удивленно. Она думала, что он останавливается в каком-нибудь первоклассном отеле.
— Да, у меня апартаменты в многоквартирном доме, которым я и владею. Как и везде, где у меня есть такие дома. В том числе в Нью-Йорке, Сиднее и Южной Африке.
— Здорово… — пробормотала Сэлли.
— Я покажу тебе свои апартаменты завтра вечером, если хочешь.
— Прекрасно, — сказала она и замолчала. — Извини… У меня просто сорвалось с языка…
— Не надо извиняться. Теперь, когда я знаю, почему у тебя возникла такая привычка, я даже нахожу ее милой. — Он широко улыбнулся и, притянув Сэлли к себе, откинул волосы с ее лица и прижался губами к ее губам. Она дрожала. — Тебе холодно. Мы уходим, — сказал он, впервые неправильно истолковав ее реакцию…
За что Сэлли даже была ему очень признательна.
— Сэлли? — услышала она низкий голос и медленно открыла глаза. — Мы уже приехали.
— Ой… — Она задремала, уронив голову на плечо Зака и положив руку на его бедро. — Извини… я не собиралась засыпать, — сказала она, но руку не убрала.
Усмешка тронула его губы.
— Мне, конечно, приятно, что ты держишь руку на моем бедре, но это не помогает моему водительскому мастерству, — насмешливо протянул он.
— Я не держу… неужели? — ахнула Сэлли. Он хмыкнул:
— Представь себе, Сэлли! Да ладно, ты устала. Сейчас уложим тебя в постель.
Зак открыл пассажирскую дверцу и протянул Сэлли руку. Она приняла его помощь, шагнула на тротуар и взглянула в его лицо, залитое светом уличного фонаря. Оно было непроницаемо. Он не выдавал своих чувств.
— Спасибо за прекрасный вечер, — пробормотала она учтиво, когда они, сплетя пальцы, вошли в холл ее дома. Потом, выдернув свою руку, она повернулась к нему. — Ты знаешь, что неправильно припарковался, Зак? Тебя либо оштрафуют, либо твою машину эвакуируют, так что тебе не стоит идти со мной, — сказала она ему, пытаясь быть убедительной.
— Да нет, стоит, — мягко произнес он, наклонил голову и прижался к ее губам долгим поцелуем.
У Зака были благие намерения угостить сегодня Сэлли ужином, как на обычном свидании, а потом, поцеловав, распрощаться с ней у дверей ее дома. Но чем дольше продолжался их вечер, тем сильнее меркли его намерения, а уж после того, как он выдержал часовую поездку с тесно прижавшейся к нему Сэлли, он вообще с трудом мог вспомнить о них.
— А как же твоя машина?
Он обнял ее за плечи и ввел в лифт. Она подняла на него огромные настороженные глаза.
Зак улыбнулся, увидев ее неподдельную тревогу, и чмокнул ее в макушку.
— Пусть выписывают штраф, увозят машину… делают с ней что хотят. Я… — Он собирался сказать, что не может без нее, но остановился. — Я настаиваю на том, чтобы проводить тебя до твоей двери, для моего собственного спокойствия, — закончил он.
Двери лифта раскрылись, и он помедлил немного. Но тут увидел, что Сэлли, выйдя из лифта, вопросительно смотрит на него через плечо своими прекрасными глазами, и вышел следом за ней.
— Дай мне ключ.
Он взял у нее ключ, открыл дверь ее квартиры и пропустил Сэлли вперед. И прежде чем она успела что-то сказать, повернул ее к себе и наклонил свою голову, чтобы насладиться ее сладкими упоительными губами.
Прошло немало времени, прежде чем она, вновь обретя дыхание, пристально взглянула Заку в глаза.
— Хочешь кофе? — тихо спросила она. Тесно прижатая к нему, чувствуя, как он возбужден, она точно знала, чего он хочет, — совсем не кофе…
Медленная улыбка тронула его твердо очерченные губы.
— Нет, я хочу раздеть тебя. — И, протянув руку к пуговицам ее платья, он начал расстегивать их одну за другой.
Сэлли не возражала.
Она сказала себе, что сопротивляться нет никакого смысла. Честно говоря, ей этого и не хотелось, потому что возбуждение бурлило в ее жилах как шампанское.
Наконец Зак поднял ее на руки, понес в кровать. Откинув покрывало, осторожно положил Сэлли на постель, потом накрыл ее и выпрямился.