и выхода в Пятно, а потом потерял дар речи, услышав мнение самого Бехтеева:
— В общем, эксперты по всему и вся, как обычно, придумали абсолютно нелогичные, зато воистину кошмарные картинки, спецы засекретили все, что смогли, а вы наверняка под подпиской о неразглашении. Поэтому мне остается только догадываться, как все происходило на самом деле, и каким образом во время боя ваш «Порыв», оставленный на стоянке, вдруг превратился в остов от «Волка». Хотя вру: технологию превращения я, естественно, представляю. Но хотел бы знать, а не придумывать.
— Открою страшную тайну… — усмехнулся я, справившись с удивлением. — О том, что происходило во время боя, я знаю не больше вас. Ибо в тот момент находился дома.
— Толково… — без тени улыбки заявил Геннадий Романович. — Рубиться накоротке со всякой швалью вроде «Хаосов» должны профессионалы. А нам, то есть, обычным людям, достаточно подкинуть им правильную возможность.
Доказывать ему, что я тут не при делах, было лениво. Поэтому я спросил, давно ли вскрылась Еланка.
— Я вам звонил позавчера, то есть, десятого… значит, в ночь с первого на второе.
— И вы считаете, что спускаться к Мрачному уже безопасно?
Аристократ утвердительно кивнул:
— Позавчера к нему ходила «Ласточка», еще в декабре принадлежавшая Докукиным. И группа быстрого реагирования рода Ермолаевых, вроде как, успешно наложила лапу на фактически бесхозную тренировочную заимку.
«Ермолаевы — не Левашовы… — подумал я. — С ними у меня конфликтов не было…»
— Кстати, Еланка, бывает, вскрывается и раньше. А в этом году, то есть, после полуторанедельного потепления, ей сам бог велел. Правда, в лесу снега чуть ли не по уши, но вас, помнится, не остановила даже сумасшедшая метель.
Я поскреб затылок и притворно вздохнул:
— Не такой уж она была и сумасшедшей…
…Снега в лесу действительно оказалось… хм… много. Поэтому первые метров четыреста я изображал бульдозер, а Света с Олей ломились следом в обычном режиме и искренне сочувствовали. Следующие двести моя супруга безостановочно шарашила вьюгой себе за спину и предельно добросовестно уничтожала колею. А потом я остановился, скинул с себя рюкзак и повернулся к Уфимцевой:
— Итак, настало время выяснить, насколько хорошо ты раскачала умение, которое я показал тебе аж две с половиной недели тому назад.
— Кстати, вот так оно выглядит в идеале… — мурлыкнула моя благоверная и вывесила перед нами шар льда, очень неплохо освоенный за время второго «зависания» на тренировочной заимке «Лес».
— Ух-ты, какая красивая структура!!! — восхитилась мелкая, подождала еще немного и задала вполне логичный вопрос: — Только я все никак не пойму, зачем она нужна, если не взрывается, не морозит, не…
— Смотри… — ухмыльнулась Оля и запрыгнула на наст.
— Не поняла?
— Шар льда там, внизу. А над ним — наледь. Поэтому-то я и стою, а не проваливаюсь.
— Обалдеть… — ошарашенно выдохнула девчонка. Затем закусила губу и вывесила рядом со «сферой» моей супруги почти такую же. А после того, как я удовлетворенно кивнул, приступила к экспериментам.
Ну, что я могу сказать об их итогах? Связка шар льда — наледь Уфимцевой надежно держала ее вес в одежде плюс два-три килограмма. «В комплекте» со снегоступами — еще одиннадцать-двенадцать. А с ними же, но при движении рывками — шесть-семь. Увы, подпорки у девчонки не было, поэтому мы с Олей «отжали» львиную долю самого тяжелого содержимого ее рюкзака, а после того, как разделили и попробовали «попрыгать», выбросили кое-какую «не очень нужную» снарягу. Зато потом «встали» на наст всей командой, рывком«отошли в сторону», качественно «затерли» место экспериментов все той же вьюгой и… порядка полутора часов совмещали приятное с полезным, то есть, путали следы и ждали, пока Света освоится с новым режимом передвижения.
Слава богу, все это время нам сопутствовала удача — наст держал просто прекрасно и почти не проваливался даже подо мной, а в области досягаемости прозрения появлялась только мелочь типа белок, глухарей, дятлов и снегирей. И пусть из-за слишком уж большого количества одновременно используемых умений фоновое восполнение Уфимцевой не перекрывало расход Силы, мы двигались по-настоящему скрытно. Ничуть не хуже прошли и следующие три часа: да, мы два раза останавливались «помедитировать», зато пропрыгали как минимум километров шесть. А ближе к половине десятого вечера я заметил, что энергетический силуэт Светы начало «вести» после каждого рывка, дал по тормозам и поинтересовался ее самочувствием.
Десятого февраля, уговаривая нас взять ее с собой в этот рейд, она дала слово не разочаровывать меня даже в мелочах, поэтому виновато вздохнула и сказала правду:
— Если честно, то я дико устала концентрировать внимание. Да, шар льда и наледь формируются более-менее нормально, а умения, забитые в фоновый режим недостаточно хорошо, «плывут» или вообще слетают.
— Что ж, значит, нам пора как следует отдохнуть… — заявил я и ласково погладил девчонку по плечу: — Зря расстраиваешься: ты научилась правильно «ходить», продержалась без малого пять часов в очень непростом режиме и не сделала ни одной сколь-либо серьезной ошибки. А мы, между нами говоря, рассчитывали на худшее. Так что гордимся твоей упертостью и нисколько не жалеем, что поддались твоему обаянию.
— Да, я редкая обаяшка! — вымученно улыбнулась она и спросила, где и как мы будем отдыхать.
— Отдыхать будем добросовестно! — твердо пообещал я, не увидел в ее взгляде ни предвкушения, ни радости и «весело» добавил: — По возможности, под какой-нибудь елью. А на поиски этой зеленой красавицы попрыгаем после того, как ты хоть чуть-чуть оклемаешься…
…Старый густой ельник искали в разы дольше, чем хотелось бы.
Но, в конечном итоге, нашли.
К этому моменту мелкая пользовалась связкой из шара льда и наледи на одной силе воли, толком не соображала и, как выяснилось после того, как мы докопались до естественной палатки и попадали на толстый ковер из хвои, в какой-то момент перестала поддерживать жар, чтобы не «потерять» более важные умения. Вот и замерзла, как цуцик.
Согревалась в объятиях моей благоверной, привыкшей к гораздо более экстремальным рейдам. Естественно, «скинув» все ненужные навыки и заново раскочегарив этот. Первые минут пятнадцать молчала и, по моим ощущениям, никак не могла поверить, что мы, наконец, остановились. Потом потихоньку расслабилась. А когда я предложил перекусить, не на шутку расстроилась, ибо прибалдела и не хотела выбираться из таких уютных объятий. Впрочем, свою порцию умяла довольно быстро и целиком, тяпнула полкружечки горячего чая из моего термоса и… захотела поговорить:
— Скинула сумеречное зрение, чтобы побыстрее восстановиться, не вижу ровным счетом ничего и чувствую себя комфортнее некуда. Хотя разумом и понимаю, что тут, в Пятне, расслабляться — последнее дело. Но с вами хорошо даже тут. Кстати, мы ведь сейчас в ареале обитания «шестерок», верно?
— Угу… — хором ответили мы.
— Я так глубоко еще не заходила: наша тренировочная заимка находится в «семерке», и папа гонял меня только вокруг нее. А самостоятельно рубиться со зверьем позволял на полдороги к Большому Миру, в «восьмерке».
Тут подала голос Оля и призналась, что до сих пор не понимает, как он ее отпустил.
Света грустно улыбнулась:
— Видит, что в моем нынешнем отношении к нему стало намного больше разума и что любовь к нему перестала быть слепой, вот и боится окончательно оттолкнуть. Соответственно, идет навстречу даже там, где очень не хочется. А я пользуюсь. Вернее, воспользовалась. Один-единственный раз — сказала, что я больше не могу позволить себе быть слабой, а вам доверяю как самой себе. Отец знает меня, как облупленную, поэтому сообразил, что использованная фраза «не моя», с легкостью представил «мой» вариант — «Они не дадут меня в обиду…» — и понял, что я не захотела наталкивать его на мысль: «В отличие от тебя…» Так что попросил слушаться Игната и посоветовал не «прятать» умения. Чтобы вы с первых мгновений рейда рассчитывали на мои реальные возможности…
— Толковый совет… — отметил я.
— Папа вообще не дурак… — буркнула она и горько усмехнулась: — Жаль, что уже не кажется самым-самым…
Позволять ей расклеиваться мы не собирались. Поэтому моя жена снова вытребовала Свету к себе и заключила в объятия, а я задал вопрос «не в тему», но «важный»:
— Кстати, солнце, давно хотел спросить: какого ранга была Искра твоей пелены теневика и с какого зверя ее добыли?
— Пятого. Кажется, с рыси. А что?
— По нашим меркам, слабенькая. И с нее нельзя пробудить очень нужное умение Молнии. А оно упрощает выживание. Но это исправимо…
— Ты собираешься вложиться в меня снова? — нахмурилась девчонка.
— Дорогой, кажется, чья-то попа соскучилась по твоей правой ладони! — еле слышно хохотнула Оля.
В этот раз Уфимцева шутку не поддержала:
— Ребят, я вам бесконечно благодарна за все, что вы для меня делаете, но в то же самое время не нахожу себе места из-за того, что…
— С нашей колокольни все выглядит иначе… — без тени улыбки заявил я, не став дослушивать этот «аргумент». — Ты делаешь все, что можешь. Без каких-либо исключений. К примеру, помогла Тане, хотя знала, что меня с нею почти ничего не связывает. А еще хранишь наши наработки, как зеницу ока, тренируешься, как проклятая, тем самым, вкладываясь в усиление команды, и, что самое главное, любишь. То есть, живешь НАМИ не из-за корысти, а по велению души.
— А она у тебя большая и теплая. Вот мы и пригрелись… — добавила жена и легонечко щелкнула страдалицу по кончику носа.
Та немного посопела и сломалась — вытаращила глаза, чтобы удержать наворачивающиеся слезы, и выдохнула одно-единственное слово:
— Спасибо…
— Пожалуйста… — хором пожелали мы, и я продолжил развивать начатую тему: — Так вот, мы постараемся добыть тебе «правильную» Искру, которая и приподнимет потолок развития