Ее предсказание сбылось уже минуты через две — за нами пришел не кто-нибудь, а управляющий, от имени владельца «Занозы» извинился за то, что их служба безопасности допустила такое ЧП, попросил не держать на них зла и сообщил, что «отныне и впредь» для нас будет сниматься даже хозяйская бронь, а мы будем оплачивать счета со скидкой в двадцать пять процентов.
К ему и его подчиненным у меня претензий не было, ибо к этому времени Дайна успела сообщить, что компания Перепелицына гуляла в одном из соседних кабинетов, соответственно, внутри «особо охраняемого периметра», а СБ-шники не тупили. Вот я и принял извинения. И даже пообещал в следующий приезд в Новомосковск наведаться в «Занозу» снова.
Обрадованный мужчина поблагодарил за понимание и нехотя перешел к еще более неприятному вопросу — дал понять, что гости, потерявшие лицо, просят дать им возможность прилюдно извиниться.
— Что ж, раз просят, значит, хотя бы выслушаю… — холодно усмехнулся я, встал из-за стола, помог подняться своим спутницам и вместе с ними вышел в большой зал.
Ну, что я могу сказать об извинениях? «Герой-добытчик» слово в слово повторял то, что ему диктовали в гарнитуру, старательно изображал раскаяние и даже жестикулировал так, как требовал невидимый кукловод. Но при этом во взгляде парня горела чистая, ничем не замутненная ненависть, лицо и шея то краснели, то бледнели, а щегольские шмотки — цветастая синяя рубашка рубашка и кремовый пиджак — аж промокли! И все это в комплекте с «повышенной жалобностью» монолога вызывало если не презрение, но четкое понимание того, что личности, стоящие за ним, очень сильно боятся меня не убедить.
Кстати, я не преминул подчеркнуть это ощущение, дважды прервав процесс. Первый раз мне не понравилось, что парень извиняется только передо мной и не понимает, что оскорбил и моих дам. А ближе к концу «его» речи дождался паузы и изобразил недоумение:
— Алексей Антонович, у меня создается впечатление, что вы неискренны, то есть, извиняетесь не потому, что осознали свою вину, а под сторонним давлением. Если это так, то, может, прервем этот фарс и решим проблему в дуэльном зале?
— Я искренен… — хрипло ответил он. И явно повторил чужую подсказку: — Просто по-настоящему переживаю.
— Что ж, это меняет дело… — кивнул я, дослушал последнюю часть, в которой каждому из нас предлагалась вира аж в четыреста пятьдесят тысяч рублей — то есть, в полтора раза больше, чем мне заплатили Докукины за попытку моего убийства их людьми, но на полтинник меньше виры Синицыных и Ко — и заявил, что принимаю извинения.
После того, как я переслал парню наши банковские реквизиты, дождался поступления средств и сообщил, что деньги пришли, охрана увела всю эту компанию, навсегда лишившуюся права посещать «Занозу», к выходу. А мы неспешно вернулись в свой кабинет и отдали должное божественно вкусному десерту…
…Из ресторана уехали на машине управляющего — кто-то из СБ-шников доложил ему о толпе журналистов, собравшихся перед входом, и мужчина загладил «свою вину» еще и так. В результате до дому доехали без «хвоста», спустились в гараж, забрались в свой кроссовер и отправились за покупками. В салон, в котором, по словам Уфимцевой, одевались куда более известные личности, чем мы, соответственно, эксцессов типа атаки толпы журналистов можно было не бояться.
Салон оказался трехэтажным магазином, в котором можно было найти все, что угодно, начиная с классических костюмов-троек и заканчивая самыми безумными изысками современной моды. Нам требовалось нечто среднее — наряды для посещения премьеры новой программы сатирической шоу-группы «Аккорд» — и стайка продавцов-консультантов приготовилась заваливать нас десятками вариантов. Ага, так им это и удалось — Иришка прогулялась мимо «строя» манекенов, полок, вешалок и витрин, «уложила в голове впечатления об увиденном» и пошла на второй круг. На этот раз — в сопровождении пары сотрудниц. По дороге показывала конкретные вещи и называла размеры. Да, иногда ошибалась. Но только для вида. И «выбрала» то ли четыре, то ли пять шмоток, которые потом сама же и забраковала.
В общем, процесс нисколько не утомил. В смысле, меня — я сидел в так называемой «семейной примерочной», пил чай со свежайшим миндальным печеньем и любовался «своими» красавицами, периодически возникавшими в поле зрения. А от силы минут через пятьдесят показался им. Всего в четырех вариантах, понравившихся и девчонкам, и мне.
Там же, в салоне, и переоделись. Поэтому к месту встречи с Максаковым и Компанией — на открытую стоянку рядом с перекрестком Каштановой аллеи и улицы Маврина — прибыли готовыми ко всему на свете и чуть раньше, чем планировалось. Там мои оторвы заметили вывеску кафе «Белое Безмолвие» и, конечно же, захотели поесть мороженого. Но стоило мне кивнуть и потянуться к ручке двери, Уфимцева попросила минуточку внимания и поделилась кое-какими мыслями:
— Я все никак не могу выбросить из головы Перепелицына. Со стороны он выглядел настоящим добытчиком — рослым, жилистым и резким. Но стоило приблизиться и изучить его энергетику под прозрением, как стало понятно, что все вышеперечисленное — не более, чем парадная картинка. Ибо ядро и магистральные каналы Одаренного лет двадцати пяти-двадцати семи, не вылезающего из Пятна, обязаны светиться значительно ярче! А этот, прости господи, павлин тянет либо на хорошего Ратника, либо на дохлого Воина, то есть, слабее нас с Олей!!!
— Не-не-не, до седьмого ранга Алексей Антонович пока еще не дорос… — усмехнулся я. — Так что намного слабее вас. Да, теоретически, может удивить опытом ведения реальных поединков, но и в этом я очень сильно сомневаюсь: судя по пластике и отсутствию кое-каких ухваток, этот «герой-добытчик», как выразился бы Геннадий Романович, чистой воды городской. Просто родился в самом влиятельном роду потомственных добытчиков, оставивших промысел на младших родичей и сосредоточившихся на Большой Политике, с детства мечтал стать аристократом и, обретя желаемый статус, счел, что схватил бога за бороду.
— Грустно… — вздохнула Света, наткнулась на вопросительный взгляд моей супруги и объяснилась: — Я с ним сталкивалась. Осенью и в начале зимы. На нескольких мероприятиях Высшего Света. Тогда он еще не зазвездился и оставил настолько приятное впечатление, что, не крутись вокруг него толпа готовых на все девиц, я, скорее всего, попробовала включить обаяние. И, тем самым, сделала бы фантастическую глупость. В общем, теперь я чувствую себя дурой и мысленно повторяю пословицу «Не все то золото, что блестит», дабы побыстрее поумнеть…
— Да ну, перестань: рвать душу из-за какого-то павлина — последнее дело! — авторитетно заявила Оля, напомнила, что мы собрались поесть мороженое, и первой выпорхнула из салона.
Мы последовали ее примеру и уже через минуты через полторы-две оказались в очень уютном заведении, пусть и декорированном под вкусы подростков. Привычно оценив «опасность» двух компаний школьников, направились к витрине, за которой, по самым скромным подсчетам, было выставлено видов пятьдесят сладкого лакомства. И зависли.
Увы, стоило вчитаться в названия, как ожил мой телефон, и мне пришлось ответить на вызов Ляпишева.
Судя по голосу и формулировкам приветствия, генерал-майор либо безумно устал, либо был не в духе, либо не располагал достаточным временем для досужей болтовни. Вот и минимизировал его траты:
— Здравствуйте, Игнат Данилович. Скажите, пожалуйста, у сегодняшнего конфликта с Алексеем Антоновичем Перепелицыным имеется предыстория, верно?
«Хе-хе, сработало…» — злорадно подумал я и постарался не выдать голосом Предвкушение: — Имеется. Но я связан словом.
— Я так и понял. А еще сделал напрашивавшиеся выводы о разнице в силе ваших позиций, поэтому не сегодня завтра вызову к себе главу этого рода и помогу посмотреть на ситуацию под единственно возможным углом зрения. Так… секундочку… у нас, кажется, появилась ниточка… О чем я говорил? Ах, да: Николай Никодимович утрется. Без вариантов. Поэтому последствий этого конфликта можете не опасаться. И еще: вы решили проблему именно так, как требовалось. Что было отмечено известным лицом. Так, прошу прощения, но мне пора. Спасибо за ответ и всего хорошего…
— Интересно, а что за ниточку он имел в виду? — «задумчиво» пробормотал я, задвинув куда подальше мысль о том, что информация об этом «конфликте» каким-то образом дошла до Цесаревича. И получил ответ от Дайны, умеющей понимать намеки:
— Его подчиненные проанализировали все странности вашего конфликта и проследили всю цепочку звонков, начиная с твоего звонка Шепелеву. Кроме того, нашли в твоем досье упоминания о контактах с этим юристом, обратили внимание на место его работы до перевода в столицу и даже связали дату его перевода в Новомосковск с началом той самой рекламной кампании, которой Императорский банк переманил к себе добытчиков. В общем, еще немного — и спецотдел докопается до истины. А вот воспользуется этим знанием или нет, и если да, то как именно, пока непонятно. Тем не менее, Никодимыча заткнут. Как я понимаю, с гарантией. Зато его внучок, как мне кажется, не уймется. Но я уже взяла под контроль его телефон и, если что, приму меры сама…
…Первыми в «Белое Безмолвие» ворвались Егор и Даша, навелись на наш столик прямо с порога и расплылись в довольных улыбках.
— Я же говорила, что раз «Буран» стоит на стоянке и закрыт, значит, девчата захотели мороженого! — гордо воскликнула Бажова, замерев в паре шагов от дверного проема.
Потом догнала своего благоверного и от избытка чувств пихнула не особо крутым бедром.
— А он засомневался в твоем здравомыслии, верно? — хихикнула Иришка.
— Ага!
— Кошмар!!!
— Привет, Кошмар! — весело поздоровался я, пожал Лемешеву руку и был вынужден чмокнуть его невесту в подставленную щечку. Хотя, откровенно говоря, предпочел бы «приложиться» к тыльной стороне ладони. Впрочем, эта девчонка однозначно не пыталась ни флиртовать, ни вызывать ревность, так что я выбросил все сомнения из головы и помог парню придвинуть к нашему столику еще два.