Мне тоже было хорошо — наевшись ничуть не менее добросовестно, чем эти вредины, я последовал их примеру, закрыл глаза, выделил часть сознания на контроль окружающей действительности прозрением и потерялся в грезах. К сожалению, от силы на полчаса. А потом к нам решил спикировать то ли коршун, то ли кречет, и переключил в боевой режим всех, включая мелкую, которая «держала» полусферу диаметром всего метров восемь.
Птица, конечно же, была наказана. И, рухнув в речку, уплыла к далекому морю, а девчат пробило желанием потрепаться. Но трепаться, лежа звездой, им показалось некомфортно, и моя благоверная перетащила свой спальник к моему левому боку. А после того, как легла и обхватила меня за талию, наехала на Уфимцеву:
— Ну, и чего тупим? Ложись с другой стороны — тебя мой муж лесом не пошлет!
Обнимать меня мелкая, естественно, не стала, но голову на плечо все-таки пристроила. И легонечко ткнула в ребро:
— Игнат, а почему ты в конечном итоге поддался уговорам и согласился не возвращать «Шторм» Егору Александровичу?
— Когда Игнат окончательно уперся, у Феоктистова в глазах появились слезы… — ответила супруга, дождалась моего подтверждающего кивка и криво усмехнулась: — Он любит брата до сих пор. А до такой проверки, вероятнее всего, додумался после того, как разговорил тварь, заказавшую собственного мужа, и охренел от количества грязи в ее душе.
— Или, как вариант, она меня оговорила, чтобы попытаться выкрутиться из безвыходной ситуации, а он счел необходимым проверить ее слова… — добавил я, немного поколебался и озвучил еще одну важную причину: — Кроме того, я слишком хорошо помню, в каком состоянии души Егор Александрович передавал мне этот катер…
— Поняла. Спасибо… — еле слышно выдохнула Уфимцева и расстроенно засопела.
— Пожалуйста… — грустно улыбнулся я и усилием воли задвинул куда подальше тягостные воспоминания.
— Игна-а-ат? — мгновением позже послышалось слева, и ноготки жены царапнули грудную мышцу.
— Ау?
— Свете тоже нужна сфера. И воздушное лезвие с ледяной вьюгой.
— Добудем… — пообещал я, поймал за хвост крайне неприятную мысль и невольно вздохнул: — А еще нам всем нужны целительские умения и умения магии Иллюзий. Плюс Свете надо разогнать первый этап метаморфизма, дать ее организму восстановиться и всем вместе укрепить сердечно-сосудистую систему. Только где взять время на раскачку до насыщения всего арсенала имеющихся умений?
— Ты забыл добавить тренировки на автодроме и в тренажере, тюнинг одной из «Стихий», гонку со Стасом Угловым…
— Тренировки и гонка нам тоже нужны… — мрачно пробормотал я. — Личное дворянство — это промежуточная ступенька перед потомственным, и, как мне кажется, получить второе будет намного легче, если раз за разом совершать то, что большинство аристократов считает невозможным, и оставаться на слуху.
— Ты прав… — согласилась Света. — Автогонки — один из четырех видов спорта, в которых вкладываются и на которых зарабатываются самые большие деньги. — Поэтому гонщиков первой величины знает вся Империя.
— Четыре, говоришь? — перебил ее я.
— Ну да: автогонки, бокс, хоккей и Унибос-Эм!
На ролики с записями боев по унибосу-М, то есть, с боев использованием ряда магических навыков, я как-то натыкался во время «серфинга» по местной Сети, но почему-то не впечатлился, не стал разбираться в этом виде спорта и не понял, что он настолько востребован. Нет, драться за деньги я был не готов, но слегка расстроился из-за допущенного просчета. А потом закончил мысль, от которой невольно отвлекся:
— Так вот, гонки нам нужны. И тренировки — тоже. А тюнинг «Стихий» Ира уже взяла на себя. И, зная ее въедливость, могу с уверенностью заявить, что машина, которую соберут по ее заказу, порвет любую гоночную.
— Она же обещала довести до ума квартиру в Новомосковске… — напомнила Оля, запрыгнула на меня верхом и грозно свела брови к переносице: — Кстати, в ней появится еще один косметический комплекс. Тебя это не пугает?
На фоне опушки леса жена выглядела позирующей фотомоделью, и я ею залюбовался. Потом получил в печень и отрицательно помотал головой:
— Мы тренируемся в слишком уж жестком режиме. Поэтому отдушины не помешают. Даже те, которые цепляют только вас, девушек. И еще: тратим мы всего ничего. Ну, и с чего мне вас обламывать?
— Ты та-а-акой понимающий мужчина… — проворковала Уфимцева и… прыснула: — Вспомнила одну из самых тупых любовниц отца, попробовала передать интонации, которыми она сопровождала чуть ли не каждую фразу, и поняла, что это не мое…
— И много их у него было? — спросила Оля.
Мелкая пожала «верхним» плечом:
— Честно говоря, не считала. Знаю только, что в каждый отдельно взятый момент времени у него была одна-единственная простолюдинка, причем на очень солидной зарплате, новую он начинал искать только после того, как по какой-нибудь причине расставался со старой, и в принципе не реагировал на подкаты аристократок. Хотя нет, я как-то додумалась еще до одного забавного вывода: начав очередные отношения, он создавал для любовницы идеальные возможности для личностного роста, то есть, был готов оплатить почти любые обучающие курсы, пройти стажировки и так далее. А они быстро уставали изображать желание чему-нибудь учиться, принимались тянуть деньги и в какой-то момент додумывались до самого тупого шага из всех возможных — попытки забраться ему на шею и свесить ножки. Вот лесом и посылались. Да, со всем заработанным и вымоленным, но раз и навсегда!
— Учитывая далеко не самый ангельский характер твоей родительницы, альтернативы у него не было… — заключила моя благоверная, заметила, что я поднял правый кулак, замолчала, вслушалась в лес, мигом оказалась на ногах и вздернула к себе Уфимцеву: — Одеваемся, да поживее. А то сведем с ума Слуг Ксении Станиславовны…
…Рюкзаки четверых дюжих мужчин лет пятидесяти, выгрузившихся с сравнительно небольшой, но наглухо забронированной посудины, внушили уважение не только размерами, но и предположительным весом. Тем не менее, после взаимных приветствий, представлений и мини-брифинга, проведенного мною, как-то очень уж легко взмыли в воздух, оказались за широченными плечами здоровяков и вдавили бедняг в землю еще основательнее. Особо высокоранговых Одаренных среди этой четверки не было — они «светились», как крепкие Витязи — но, по моим ощущениям, либо несколько лет «ассистировали» Ксении Станиславовне во время экспериментов с метаморфизмом, либо прошли не один и не два этапа соответствующего «тюнинга». В общем, предлагать им помощь я и не подумал — еще раз повторил, что мы ведем, а они несут и реагируют только на четыре команды, дал команду начинать движение и ломанулся вверх по склону.
До седловины, за которой начинался спуск в смежную долину, дошли чуть менее, чем за четыре часа, полюбовались на умопомрачительно красивое звездное небо, подставили лица легкому намеку на ветерок, сделали по глотку «подпитки» и пошли вниз по узенькой звериной тропке.
При этом «жили» в прозрениях, хотя очень сильно сомневались, что за время нашего отсутствия популяция живности в этой части Пятна успела восстановиться.
Да, мелочь засекали, и достаточно регулярно. Но рыжие полевки, белки, бурундуки, кроты, зайцы, поползни, чижи, рябчики и им подобные обитатели этих лесов нас не атаковали. Вот мы и перли в нужном направлении, как танки. Ближе к полуночи положили охамевшую росомаху, а в районе двух ночи — мишку, вышедшего из спячки и с голодухи решившего подзакусить нами.
Последний был «пятерочкой», поэтому Искорку мы вырезали. Вместе с двумя чем-то понравившимися энергетическими узлами. А уже минут через пятнадцать-двадцать подвели «носильщиков» к знакомым воротам, завели на территорию тренировочной заимки Вронских и коротко описали наши планы на ближайшие пару часов:
— Сейчас мы быстренько сгоняем к змеиным оврагам, потом пробежимся по округе и вернемся обратно часам к шести утра. Большой сруб — в вашем распоряжении, а баньку займем мы. Кстати, количество зверья оценили?
— Его практически нет… — пробасил невысокий, но очень широкоплечий дядька.
— Угу… — кивнул я. — Но до нашего возвращения не выходите во двор по одному. На всякий случай.
— Не выйдем… — твердо пообещал все тот же здоровяк и добавил: — Игнат Данилович, Ксения Станиславовна передала для вас два термоконтейнера с горячей едой и поручила нарубить вам дров, натаскать воды и выделить десять литров керосина для вашей лампы.
— Контейнера и керосин заберем после того, как вернемся… — пообещал я, прикоснулся двумя пальцами к правой брови и увел девчонок в лес. Прямо так, с рюкзаками за плечами, ибо видел этих мужичков первый раз в жизни, а особой доверчивостью никогда не страдал…
Овраги, как мы и предполагали, оказались пустыми, а полуторачасовая «пробежка» рывками по все расширяющейся спирали порадовала встречей с одним-единственным изюбром. Изюбрятину мы пробовали дважды и остались довольны, так что этот конкретный олень был убит, разделан и загружен в пустые термосы, а у нас оставшиеся минут двадцать «дурной беготни» текли слюнки от предвкушения.
Слава богу, в какой-то момент была осмотрена вся долина, и я повел команду обратно. А от силы минут через двенадцать-пятнадцать снова засек энергетические структуры «здоровяков», врубился, что Веретенниковы уже приводят в божий вид какое-то помещение большого сруба, и дал команду снимать невидимость. Чуть позже запустил девчат в «нашу» баньку, скинул рюкзак прямо в сенях и сгонял к работягам. А после того, как вернулся обратно и запер за собой дверь, почуял знакомый запах, услышал тихое потрескивание разгорающихся лучин и задал напрашивавшийся вопрос:
— Настолько проголодались, что решили пожарить свежатину?
— Не угадал… — хихикнула Уфимцева. — Мы раскочегариваем баню. Ибо забыли, когда нормально мылись.
— Банька в такую рань — это, как минимум, интересно… — усмехнулся я, посмотрел, что у нас с дровами, и отправился к поленнице. Через пять рейсов переключился в режим водоноса, а после того, как наполнил купель, оглядел большую комнату и пришел к выводу, что моя помощь в наведении уюта уже не нужна: сдвинутые лавки снова превратились в полутораспальную кровать, спальник Уфимцевой, готовый к трансформации в «постельное белье», занял «свое место» на ее же рюкзаке, на полках деревянного шкафчика появились обычные и банные полотенца, на отдаленном подобии журнального столика возникли кружки, столовые приборы и емкости со питательной «бурдой», а рядом с ботинками девчонок дожидались меня-любимого резиновые шлепки.