— А что с самим несостоявшимся насильником?
— Вызвать на дуэль его она не может, ибо представитель Императорской крови и все такое. Но за прошлое лето превратила во всеобщее посмешище — появлялась на тех же приемах, балах и других светских мероприятиях, что и он, невероятно тонко издевалась и раза четыре довела до настоящих истерик. В итоге он перестал появляться даже на приемах, устраиваемых Императором, а она продолжает ждать своего шанса.
— И развлекается… — добавил я, вспомнив, как Ермакова помогала нам отбиваться от желающих самоутвердиться за счет нас, доказать себе, что все еще о-го-го, или выполнить любые, даже самые идиотские распоряжения старших родичей.
— И развлекается… — подтвердила мелкая. — Да так, что сводит с ума иных особо впечатлительных мужчин типа моего папы. Кстати, ему еще повезло: он вовремя понял, что для нее слишком слаб и женат, а Ермакова не только не приемлет внебрачные связи, но и не принимает чьих-либо ухаживаний. Так что задавил зарождавшиеся чувства и снова переключился на безотказных простолюдинок. А жаль: такой мачехе я бы точно обрадовалась. И постаралась найти с ней общий язык…
Глава 23
27 июня — 1 июля 2513 по ЕГК.
…На стоянку возле пристани зарулили без четверти семь, переоделись, вытащили из багажного отделения рюкзаки, закинули за плечи, попрощались с Иришкой и потопали к «Авантюристу». Бехтеев, естественно, обнаружился на борту, однако встретил нас не улыбкой, а мрачным взглядом исподлобья и безрадостным вздохом.
— Доброе утро, Геннадий Романович! — поздоровался я и сходу спросил, что случилось.
Он ответил на приветствие на удивление угрюмо и нехотя кивнул:
— Да, можно сказать и так: двадцать третьего числа из Пятна не вернулась двойка молодых, но достаточно опытных добытчиков, с которыми я работал четыре сезона. Такое не часто, но случается, поэтому я провел в точке сбора двое с лишним суток. Увы, безрезультатно. Ждал бы и дальше, но был связан словом. Так что приплыл сюда, в Стрежевой, к семи утра вчерашнего дня и отвез туда же, на Мрачное, новеньких — троих ребят года на два постарше вас. Потом снова наведался к точке подбора пропавшей двойки, не нашел никаких признаков их возвращения и примчался за вами. А четверть часа тому назад пообщался с коллегой и случайно узнал, что группа пропала и у него. Только двадцать пятого. Приблизительно в том же районе, что и моя. И сравнительно недалеко от места, в котором я высадил ребят. В общем, позвонил в ИСБ — в отдел по контролю за оборотом Искр, артефактов и технологий, сообщил об этом ЧП и убедил прислать группу быстрого реагирования…
— А почему к ним? — нахмурился я, вспомнив Колыванова и опыт работы с этой личностью.
— Так по Свободным работают именно они. А тут все признаки появления либо этих тварей, либо стаи высокорангово зверья!
— И когда прибудет ГБР? — спросил я.
— Обычно прибывают на вызов в течение трех-четырех часов.
— И вам необходимо их дождаться?
Воздушник отрицательно помотал головой:
— Нет — они получили всю информацию и уйдут в Пятно сами. Я просто хочу отговорить от рейда вас. Или, хотя бы, убедить уйти на промысел через любой другой форпост.
— В рейд мы уйдем в любом случае! — твердо сказал я, попросил показать район исчезновения групп, дождался, пока палец Бехтеева изобразит на моей карте приличный овал, и пожал плечами: — Мы собираемся уйти в лес намного севернее. И вернемся туда же. Кстати, дней через двадцать, то есть, уже после того, как побережье прошерстят спецы из ИСБ. В общем, о нас беспокоиться не придется.
— Вашими бы устами… — вздохнул Геннадий Романович и разрешил нам подняться на борт «Авантюриста». А через четверть часа, то есть, после того как вывел катер на стрежень, попросил меня подойти и вполголоса попросил разрешения вывести нас из транса или разбудить «хотя бы» минут за тридцать до выхода в озеро.
Я пообещал проснуться за час. И проснулся. Более того, приложил себя бодрячком и все время, оставшееся до высадки, «прислушивался к чуйке». Но она молчала, а в области досягаемости прозрения ни разу не мелькнуло ничего опаснее лисы-«семерочки». Да, Бехтеев не успокоился, но перед тем, как поднять девчонок, я пообещал ему не рисковать ни собой, ни напарницами. А перед тем, как спуститься на транец и первым переместиться на берег, пожал руку.
Кстати, расслабляться и не подумал. Наоборот, дав волю паранойе, без малого пять часов усиленно путал следы. И еще три «сплавлялся» по попутной речушке в стиле, отработанном в конце прошлого сезона. Не перебарщивал и с нагрузкой — команда использовали только те навыки, которые требовались для максимально скрытного передвижения, обходила стороной все живое, теоретически способное встать на след, останавливалась только по нужде, а ее справляла только в проточную воду, чтобы не оставлять запахов. Да, в таком режиме маршрут немного удлинился, но новая длина рывка и повысившаяся выносливость сделали свое дело — до расщелины мы долетели всего за сорок семь часов с минутами, тем самым, побив все рекорды, включая мои личные.
Кстати, километрах в трех от нее засекли медведя-«двоечку», в теории способного «поделиться» третьим и последним оглушением, требующимся нам-любимым. Но к этому моменту держались на одних бодрячках, так что запомнили место и пронеслись мимо.
Очень неплохо справились и со спуском. Да, я страховал девчонок весь «верхний» участок скальной трассы, но в этот раз они не «ехали», а спускались сами. Пусть медленно, но достаточно уверенно. Благодаря чему добрались до страховочных веревок без единого срыва, перецепили «системы» и достаточно уверенно усвистели вниз.
Бодрячки, обновленные перед началом спуска, продолжали действовать, поэтому мы быстренько подняли рюкзаки в пещеру, посрывали с себя шмотье и унеслись мыться. А там Оля устроила мне «сюрприз» — заметив, что мелкую зарубает, посоветовала взбодриться еще раз. И объяснила, для чего:
— Если отключишься от усталости, то все время беспамятства будешь видеть сны о дороге сюда. То есть, кидать в точку выхода из рывка окаменение с тонусом, оглядываться прозрением, равняться на энергетическую структуру Игната и следить, чтобы не потерялась я. А если вырубиться после занятия любовью, то сны будут поинтереснее…
— Игнат устал…
— Ага. Но нуждается в той же самой «терапии». что и мы! — вымученно хохотнула жена. — Поэтому домываемся быстрее и готовимся его как следует порадовать…
…Моя благоверная как в воду глядела: после недолгого, но невероятно буйного занятия любовью мне снились эротические сны. Причем настолько яркие, приятные и умопомрачительно реальные, что я вернулся в сознание изнывающим от желания, подмял под себя девичье тело, обнаружившееся в объятиях, услышал хриплый стон предвкушения, напрочь сорвавший крышу, и почувствовал требовательный прогиб в пояснице, отключивший последние тормоза. Вот и ухнул в омут чувственного безумия. А через вечность, кое-как выплыв обратно и открыв глаза, чуть не рассмеялся в голос: на мне в позе наездницы восседала еще не проснувшаяся Света, задавала темп, ласкала свою правую грудь и требовала не останавливаться!
Ольга тоже спала. Судя по всему, приняв активнейшее участие в этом веселье, снова перебрав с сильными эмоциями и плавно отъехав в положении, в котором ее последний раз и «накрыло».
Эта вспышка веселья не помешала как следует порадовать… хм… свою младшенькую и отправить ее в страну сладких снов. А вот ко мне пожаловала Бодрость. В компании с Чувством Долга. Поэтому я бесшумно встал с матраса, вытащил из рюкзака первый попавшийся под руку пищевой контейнер, чистые трусы, полотенце и аструмовый «кубик», спустился на дно расщелины, занес контейнер в «самодельную» каменную беседку и отправился в туалет.
«Паук» высунул «морду» из-за поворотной стенки чуть ли не раньше, чем я вошел внутрь, голосом Дайны протараторил очень теплое приветствие и унесся обновлять хозяйку. Так что доклада пришлось немного подождать. Что, в общем-то, не расстроило — организм, вынужденно отключившийся часов на семнадцать-восемнадцать, тоже требовал внимания. А потом дроид вернулся обратно, и БИУС перешел к делам насущным:
— Как мы и договаривались, охотилась я по позавчерашний вечер. Итоги радуют: я, наконец, добыла два ядра с лепкой второго ранга. Вам этот навык пока особо не нужен, а для Веретенниковой он — свет в окошке. Поэтому, как мне кажется, имеет смысл подарить ей и его, и регенерацию — «двоечку». Благо, у нас есть и она. А вообще удалось добыть четыре «единички», семь «двоек» и всего семнадцать «троек». Последнее, как мне кажется, является следствием буйства по-настоящему высокорангового зверья — эта «мелочь» против него не тянет и используется в пищу. Этих, кошмариков, пока не видела. Зато ко мне прилетел кабан. Со свежим следом укуса та-а-аких зубок, что мне как-то расхотелось охотиться на таких монстров даже со снарядами скорострельных пушек, начиненных аструмом. А теперь новость, которая прилично напрягает: двадцать четвертого числа аппаратура бота уловила слабое «эхо» прорыва иной мерности. Говоря иными словами, наша аструмовая жила не перестала «притягивать» гиперпространственные струны, и я нисколько не удивлюсь, если в один прекрасный день в «Носороге» материализуется еще какая-нибудь хрень.
— Если бы «какие-нибудь хрени» материализовывались здесь достаточно часто, то дно расщелины давным-давно превратилось бы в огромное кладбище космических кораблей. А их, как видишь, нет. Так что не паникуй. Кстати, «граница двух сред» сдвигалась?
— Да. На сорок один сантиметр.
— Несолидно… — усмехнулся я. — Мы ее подвинули не в пример серьезнее. А обратно вернуться успела?
— Нет. Так что точки для продавливания «аструмовой блокировки» вам придется определять заново.
— Определим… — пообещал я, заметил, что «силуэт» Светы зашевелился, попрощался с Дайной и поплелся в душевую.