Отключились все. Там, где упали, и в тех позах, в которых оказались. А я привычно кинул на себя практически не работающий бодрячок, покосился на измученные лица своих женщин и почувствовал, что зарубает и меня. Еще через вечность сообразил, что не стою, а сижу. И, вроде как, примериваюсь, куда бы прилечь. Вскочил. Сделал пятьдесят приседаний и пришел к выводу, что через час-полтора отключусь даже в движении. Попробовал поесть, но клонить в сон стало еще сильнее. Поэтому поотжимался. До упора. А на самом последнем повторении понял, что замирать в нижнем положении нельзя — отъеду. И провел очередной следственный эксперимент — выбрался наружу и выстудил воздух арктическим холодом.
Помогло. «Аж» минуты на четыре. И еще порядка пяти-семи спасало чередование этого навыка с жаром. А потом госпожа Удача вспомнила о моем существовании и направила к месту привала рысь-«семерку», унюхавшую чей-то запах и решившую пожрать. Зря — я придавил ее прессом и почти час играл в «лесной теннис», то выпуская на свободу, то прикладывая оплеухами, то снова фиксируя. Потом отпустил. Чтобы не убивать и не привлекать к нам другое зверье запахами крови или нечистот. Следующие минут сорок пять-пятьдесят издевался над какой-то змеей, на свою беду проползавшей метрах в сорока от нас. Когда перестала действовать и эта «развлекалочка», додумался до идиотской идеи колоть себя ножом в бедро и восстанавливаться благодаря регенерации. Хорошо, что перед первым уколом выронил нож, поднимая его с земли, заметил темное пятно, появившееся на острие лезвия, и догадался, что кровь на клинке я блокировкой запахов не прикрою. А значит, приглашу местных хищников на поздний ужин.
Третий час бодрствования не помню — да, так и не отключился. но за счет чего, в памяти не сохранилось. А потом понял, что все, дошел до ручки, поднял Олю, попросил разбудить меня через час, дождался подтверждающего кивка и потерял сознание. К сожалению, ровно на шестьдесят минут. Зато, открыв глаза и автоматически приложив себя бодрячком, почувствовал, что пусть слабенько, но ожил. Поэтому благодарно поцеловал жену в щечку, посмотрел на часы, растолкал спящих и смог до них достучаться:
— Дамы и господин, до «Озер» осталось порядка шести часов пути. На этот отрезок нас как-нибудь хватит, так что в темпе оправляемся, завтракаем и выдвигаемся…
…К тренировочной заимке спецотдела, кстати, расположенной все в той же «семерке», подошли с севера. Я планировал подняться на какую-нибудь возвышенность и посмотреть, что творится на охраняемой территории, но Ермакова меня отговорила, заявив, что все удобные места для скрытного наблюдения в окрестностях «Озер» заряжены артефактными «сюрпризами», срабатывающими при приближении Одаренных людей. Для чего это место так защитили, не сказала ни слова, но у меня сложилось впечатление, что заимка не столько тренировочная, сколько научно-исследовательская.
Задавать уточняющие вопросы женщине, наверняка дававшей подписку, и не подумал — по первой же просьбе передал ей бразды управления и… очень сильно удивился извращенной фантазии личности, придумавшей алгоритм безопасного прохода сквозь систему защиты периметра «Барьер». А через какое-то время убедился, что она работает, причем очень и очень неплохо — на звериной тропе, так и приглашающей по себе пройтись, обнаружился свежий труп мужчины в комбезе «загонщиков».
Как и что его убило, княжна не сказала. Зато злорадно ощерилась и снова ушла в процесс поиска примет «коридора», оставленного для «своих». Ну, а я продолжил двигаться за ней след в след и контролировать чуть ли не каждый шаг девчонок. А во время всех четырех остановок, потребовавшихся Надежде для того, чтобы пройти сканирование ауры на великолепно замаскированных артефактных приблудах, стоял, не шевелясь, и героически боролся со сном. Слава богу, в какой-то момент прозрение, наконец, дотянулось до первых «силуэтов» обитателей заимки, и я неслабо впечатлился — пятеро из восьми Одаренных, которые оказались в пределах области досягаемости, являлись Гриднями, а остальные — Боярами!
Кстати, я понимал, что есть ненулевой шанс того, что государственный переворот уже случился, и в «Озерах» нас ждет подготовленная засада, но не дергался, так как дошел до ручки и знал, что свалить, причем с «балластом» и через «Барьер», мы точно не сможем. Так что постараемся продать свои жизни как можно дороже. Вот и настраивался на последний бой… до тех пор, пока не засек энергетические системы генерала Ляпишева и… Веретенниковой! Да, расслабиться себе не позволил, но воспрянул духом сам и серией жестов подбодрил девчонок.
А потом Ермакова вывела нас к опушке перед пятидесятиметровой полосой отчуждения, остановилась и вполголоса обратилась к Императрице:
— Людмила Евгеньевна, мы, фактически, пришли: отсюда до калитки нам надо будет двигаться по прямой и без пелены теневика, ибо ее в любом случае «срубят» артефактные «Гвозди». Так что вам, Виктору и Татьяне желательно спешиться, а вам, ребят, стоит убрать «сбруи» и перевесить рюкзаки в штатное положение.
— Спасибо, Надь… — благодарно выдохнула Воронецкая, представив альтернативу, дождалась, пока Оля опустится на колени, и скрипнула зубами: — Для того, чтобы заново научиться ходить, мне потребуется какое-то время…
— Нам с Таней, кажется, тоже… — так же тихо пробормотал ее внук, у которого при попытке утвердиться на земле подкосились ноги.
— Ничего страшного — тут можно и подождать… — буркнул я, снимая с себя рюкзак и расправляя отваливающиеся плечи. А через несколько секунд услышал проснувшуюся паранойю и добавил: — Кстати, пока вы приходите в себя, уложите, пожалуйста, в голове схему движения на оставшемся участке пути: я не исключаю того, что по нашей компании решит отработать снайпер, поэтому вы, Людмила Евгеньевна, поднимете воздушную стену слева от нас, ты, Надя, справа, я перекрою ею же передний сектор, а мои напарницы еще двумя — задний. И еще: двигаемся как можно более плотной формацией, чтобы в случае прилета, к примеру, «Сполоха» эти умения продержались как можно дольше.
— Вы параноик. Но параноик правильный… — уважительно хмыкнула государыня и снова заскрипела зубами. На этот раз из-за того, что моя жена насильно усадила ее на землю и начала разминать то ли напрочь затекшие, то ли растянутые мышцы бедер.
Несмотря на эту помощь, Воронецкая смогла встать только минут через двадцать и, потерев спину, мрачно вздохнула:
— Не приживи я в свое время регенерацию и не раскачай ее до насыщения, позвоночник стерся бы в труху. А сейчас всего-навсего ноет поясница и чуть-чуть отдает в заднюю поверхность правого бедра. Впрочем, все это — мелочи, не стоящие внимания: не подари вы мне, Игнат Данилович, лесной комплект Искр, я бы досюда не доехала…
— И я… — тихонько добавила Татьяна.
— Если что-то делать, то делать хорошо… — буркнул я, спросил, готовы ли они к началу движения, получил четыре утвердительных ответа и вздохнул: — Тогда наощупь выстраиваемся в следующий ордер: Надежда, я, Людмила Евгеньевна, Виктор, Таня, Света и Оля, по моей команде скидываем пелену, поднимаем стены и идем след в след…
Выстроились, скинули, подняли, неспешно вышли на опушку, поперли за Ермаковой и были замечены часовыми. Не прошло и двух секунд, как на заимке мгновенно начался структурированный бардак: Дмитрий Львович, Ксения Станиславовна и половина высокоранговых Одаренных помчались к нашей стороне высоченного забора, причем большая часть — рывками. Потом генерал и целительница вылетели за калитку и остановились, а восемь Бояр и два Богатыря, продолжив движение, на очень хорошей скорости добрались до нас, прикрыли «коробочкой» из своих тел и мощнейших воздушных стен, одновременно развернулись и проводили до заимки. Слава богу, без каких-либо эксцессов — вопреки моим опасениям, по Воронецкой не отработал даже самый завалящий снайпер. А потом началась суета. Причем весьма интересная — Веретенникова грозным рыком организовала себе проход к Императрице и сходу вцепилась в ее запястья, а Ляпишев… первым делом подошел ко мне и молча пожал руку, а уже потом поздоровался с Воронецкими и всей остальной толпой, спросил, нет ли среди нас раненых, выслушал мой ответ, облегченно перевел дух и сообщил, что очередная колонна бронемашин подойдет минут через сорок-сорок пять.
— Вы гоняете их туда-обратно? — поинтересовался Виктор, натянувший на себя маску Великого Князя.
— Так точно, Ваше Императорское Высочество! — молодцевато ответил генерал. — Кстати, не зря: два первых и четвертое возвращение колонны в Большой Мир выдались жаркими — мы безвозвратно потеряли три броневика, зато уничтожили в общей сложности сорок четыре заговорщика и еще шесть человек взяли живыми.
— С нашей стороны жертвы были?
— К сожалению, да, Ваше Императорское Высочество: восемь человек погибло, а девять — ранено.
— А как дед?
— Лютует, Ваше Императорское Высочество — вырезает под корень всех, кто имел хоть какое-то отношение к заговору. А таких обнаружилось как-то уж очень много…
Виктор набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Видимо, пытаясь унять гнев. А я воспользовался представившейся возможностью и спросил, выбрались ли из Пятна пилоты «Стрекоз».
Генерал помрачнел еще сильнее и отрицательно помотал головой:
— Насколько я знаю, пока нет…
Глава 32
24 июля 2513 по ЕГК.
…От роли быстроногого скакуна я не оклемался даже к понедельнику. Нет, продрав глаза в районе десяти утра, вполне осмысленно встал с кровати, принял душ и добрался до холодильника, но чувствовал себя сломавшейся куклой. Поэтому взял здоровенный шмат ветчины и литровую упаковку сока, очередной раз посмотрел прозрением на все еще дрыхнущих девчонок, решил их не будить, спустился на пляж, упал на лежак и вгрызся в мясо, которое забыл порезать. Ермакову заметил только после того, как ее «силуэт» вдруг вбежал в область досягаемости любимого навыка. И отрешенно удивился, сообразив, что она тренируется.