Во вторник мы — то есть, Оля, Света и я — можно сказать, бездельничали: провели всего две тренировки, сгоняли в клинику навестить Льва Абрамовича, поболтали с Бехтеевым, «доложившим» об успешной заброске моих людей, часа два «мучили» летный тренажер и почти столько же времени провалялись в джакузи. Хотя вру: в районе обеда до меня дозвонился Цесаревич, сообщил дату и время проведения аукциона, на который выставит Искру Кошмарика, и весело заявил, что информация об этом лоте уже вызвала безумный ажиотаж.
Среда запомнилась разве что приездом Валерия Константиновича, вроде как, практически закончившего подготовительные работы по превращению родового поместья в неприступную крепость, и решившего немного отдохнуть перед финишным рывком. Что интересно, артефактор выглядел довольным до невозможности — примчавшись с авиабазы аккурат к обеду, радостно доложил мне о результатах своих трудов, показал всей компании забавный видеоотчет, позволивший за каких-то семь-восемь минут увидеть все этапы преображения «объекта» от котлована до стильного особняка, «возникшего» в заснеженном лесу на берегу красивейшего озера, и при первой же возможности расцеловал дочку. Приятно порадовал и ближе к вечеру, передав через мою младшенькую два заказанных «больших» артефакта и через нее же сообщив, что уже занялся фурнитурой и аксессуарами для наших парадно-выходных костюмов.
Четверг тоже выдался спокойным. Если не считать того, что Ольга со Светой в кои-то веки вспомнили о том, что являются девушками, вышли в Сеть сразу после завтрака, не вылезали со страничек престижнейших ювелирных домов страны до половины четвертого, а потом замучили меня требованиями помочь им выбрать стильные украшения для выхода в свет. Впрочем, два часа, убитые на это дело, компенсировали ласками и нежностью, поэтому оклемался я намного быстрее, чем рассчитывал. Как оказалось, временно — на следующее утро эти оторвы устроили мне одно из самых безумных пробуждений за все время совместной жизни, почти три часа показывали небо в алмазах и умотали до состояния ветоши. Само собой, ни на какую тренировку я не пошел, зато на завтраке ел за двоих, а после того, как восполнил потраченные калории, упал на диван и потерялся во времени аж до двух часов дня. Благо, девчата умотали по своим делам и обо мне почти не вспоминали.
Расслаблялся бы и дальше, но вовремя заметил, что к гостиной подходят «силуэты» моей младшенькой и ее отца, приложил себя бодрячком и в темпе пересел в кресло. А когда эта парочка возникла на пороге помещения, и стало ясно, что Валерий Константинович пребывает в состоянии шока, невольно подобрался. Как оказалось, зря:
— Игнат, я придумала, как дополнительно повысить ТТХ наших парадно-выходных костюмов, отнесла папе ордена и попросила сделать артефактные копии. Так вот, оказалось, что в настоящих имеются некие метки, и что делать копии без официального разрешения — подсудное дело. Провентилируешь этот вопрос через Ляпишева?
— Попробую. При первой же возможности… — пообещал я, перевел взгляд на артефактора, собрался спросить, не хочет ли он что-нибудь добавить, но тут Света выдала забавный комментарий и сбила с мысли:
— Он в шоке. Как от количества орденов, так и от их степеней. А ведь я показала не все…
— Шутишь? — спросил он, среагировав на слова, выделенные интонацией.
— Неа: нас награждали и закрытыми списками. Но надевать эти ордена пока нельзя, так что в создании их артефактных дубликатов нет смысла.
— Напряженный у вас, видимо, выдался год… — задумчиво пробормотал мужчина, взял себя в руки и плавно сменил тему беседы. В смысле, дал понять, что нисколько не сомневается в решении Ляпишева, соответственно, сделает копии еще до получения разрешения, а потом спросил, когда я планирую отправить в рейд вторую половину боевой дружины.
Прекрасно понимая, что стоит за этим вопросом, я ответил подробнее некуда:
— Третьего или четвертого января. Само собой, если к тому времени Надежда найдет еще человек шесть-восемь толковых вояк, а ситуация вокруг рода будет такой же спокойной, как сейчас.
— Шесть-восемь — дабы было кому охранять родовое поместье?
— Да.
— Логично… — кивнул он, сообщил, что к третьему числу гарантированно закончит отладку артефактной защиты поместья, сделал небольшую паузу и спросил, не буду ли я возражать, если в «тот» рейд уйдет и он.
Я сказал, что буду только рад, ибо приветствую личное развитие родичей, и обрадованный мужчина рассыпался в благодарностях, а где-то через полчаса — во время обеда — вовсю обсуждал с Недотрогой предстоящий «учебно-боевой выход».
Расслабиться после этой трапезы помешал звонок Виктора. А первое же его утверждение стряхнуло с меня сонливость:
— Мы с Танькой только что забрали Лизу на остаток сегодняшнего дня, субботу и воскресенье! Да, Арсений Никифорович и Ольга Максимовна, как ты выражаешься, выпали в осадок, но, думаю, выживут. Так что мы рулим к вам.
— Нет, чтобы для начала поздороваться? — послышался на заднем фоне голос Ростопчиной, а через мгновение я услышал сразу три приветствия — ее, Воронецкого и злобной мелочи.
— И вам добрый день! — поздоровался я, активировал бодрячок и спросил, как далеко им до моего поместья.
— В семи минутах езды… — ответил Великий Князь и продемонстрировал навык «дальновидения»: — В общем, поднимайся с любимого дивана и дуй в гараж. Кстати, можешь не переодеваться — этим делом тебя сегодня наверняка замучают и так…
Поднялся и дунул, забив на переодевание. А когда увидел друга, первым выбравшегося из «Бурана», понял, почему он такой веселый — этот гад приехал ко мне в спортивном костюме!
— Теперь я понимаю, почему выпали в осадок Арсений Никифорович и Ольга Максимовна! — хохотнул я, представив процесс «переговоров».
— Ну-у-у… мне очень не хотелось весь вечер слышать замечания типа «Не садись — помнешь брюки!» или «Ну вот, опять во что-то вляпался…», так что я придумал более комфортный компромисс и был поддержан… дважды!
После этого пассажа из кроссовера выпорхнули и Таня с Лизой, весело изобразили танцевальные пируэты, чтобы я смог по достоинству оценить и их спортивные костюмчики, подошли к нам, расцеловали девчат и затараторили.
Пока делились впечатлениями о реакции Максаковых-старших на такое явление Великого Князя, мы с ним молчали. А после того, как дамы съехали на тему шмотья, переглянулись, закатили глаза к потолку и, качнувшись в сторону входа в лифтовый холл, вполголоса заговорили об «Орланах» и обо всем, что с ними связано.
Пока поднимались в игровую комнату, Витя выяснял у меня ТТХ наших летных тренажеров и страдал из-за слишком плотного графика занятий, а там сообщил Кукле, что будет пить, рухнул в бесформенное «кресло», хлопнул по соседнему и подождав, пока я упаду рядом, понизил голос еще немного:
— Вчера вечером добился разрешения почитать ту часть досье твоей Иры, которую рассекретил дед, и понял, почему половина Конвоя открыла сезон ухаживания…
— Так-так, а чуть подробнее об ухаживаниях можно? — попросил я.
Он поймал мой взгляд, понял, что я действительно не понимаю, о чем идет речь, и как-то странно усмехнулся:
— О том, что она каждый божий день мотается на базу летного отряда Конвоя, знаешь?
— Естественно.
— А о скорости, с которой хватает навыки управления спаркой «Орлана»?
— Неа.
— Зря: по словам инструкторов, она — пилот от бога. И пусть ее рефлексы, вне всякого сомнения, наработаны на истребителях-перехватчиках «Гром», из-за чего некоторые новые, бывает, не «ложатся», Ира фантастически хорошо «чувствует» воздух, не теряется в экстремальных ситуациях и с легкостью встраивается в любые тактические схемы. Кстати, при тестировании на роль оператора оружейных систем на тренажере она выдала результат, близкий к абсолютному рекорду отряда по эффективности поражения множественных маневрирующих целей одной машиной, получила официальное разрешение заниматься только пилотажем и сажает «Орлан» только для дозаправки. А теперь добавь ко всему вышеперечисленному еще один штрих: она отвергает даже те предложения о переходе в наш род, которые лично озвучивают мои старшие родичи, что, естественно, больно бьет по самолюбию. Вот отдельные личности и решили взять не мытьем, так катаньем. То есть, подвести к ней парня посмазливее, свести с ума и взять под крыло!
— Боюсь, что самолюбие смазливых парней тоже пострадает… — уверенно предсказал я и чуть не заржал в голос, услышав комментарий Дайны:
— Уже. В смысле, часа четыре тому назад самый настойчивый ухажер нарвался на удар коленом по гениталиям, потерял сознание и был доставлен к дежурному целителю. А второй, оказавшийся Одаренным, все еще сидит возле вмятин на защитном кожухе элеватора системы подачи боеприпасов и, как мне кажется, клянет себя последними словами. То ли за то, что проигнорировал мое предупреждение, влетел в этот кожух головой после высокоамплитудного броска и, вроде как, просадил чуть ли не две трети объема марева, то ли из-за того, что не заметил появления Прибоя, припрыгавшего меня защищать…
…Иришка и ее «телохранители» примчались домой в девятнадцать ноль семь. Ветераны, выполнившие поставленную задачу, отправились отдыхать прямо из гаража, а Кукла поднялась к нам, извинилась за небольшое опоздание и, отказавшись от ужина, унеслась переодеваться. Витя незаметно посмотрел на часы, видимо, пытаясь прикинуть, в котором часу мы доберемся до театра на Всесвятской. А зря: «опозданка» навела красоту всего минут за шесть-семь, вихрем влетела в гостиную, заявила, что готова, и снова вышла в коридор.
Пока спускались к машинам, расстроенно призналась, что не поняла условий одного из тестовых упражнений, из-за чего получила всего пятьдесят три балла из ста возможных. Потом ответила на несколько вопросов о нраве «Орлана», посетовала на то, что он очень уж непривычно ведет себя на низких скоростях, и посетовала на то, что бездарь, соответственно, быстро устает.
Стоило выехать под открытое небо, как выяснилось, что в столице резко похолодало, и мороз в сорок четыре градуса отбил у горожан всякое желание высовывать носы из теплых зданий. Нет, траффик, естественно, не обнулился — в пятницу вечером на это можно было даже не надеяться — но основная масса машин неслась от центра к окраинам, а мы ехали навстречу. Причем по сухому асфальту и следом за лидером — машиной полиции, вызванной начальником смены телохранителей Виктора. В таких тепличных условиях до Всесвятской добрались минут за девятнадцать-двадцать, влетели в подземный гараж театра и припарковались на местах, арендованных кем-то из Дворцовых при покупке билетов.